Этюд в сиреневых тонах

Время шло. Азирафель не отходил от пациента, и сперва и в голову не приходило покинуть его дом, как покинешь, и звонить на работу - не приходило тоже. А кроме работы и некому было звонить. Но Гавриил поправлялся, и Азирафель удивлялся тому, как быстро прибывают силы у пациента... И тому, что его, доктора Фелла, все ещё никто не ищет. Никто не звонит. У него, как в тюрьме или как перед кабинетом УЗИ, отобрали телефон, а он, переживая за пациента, и не заметил? Становилось все тревожнее. Куда же он попал, кто эти люди, которые, по ощущениям, могли и с мешком на голове его сюда доставить? И больше не выпустить. А если... Позже Азирафель никак не мог вспомнить, когда его очередная беспокойная дремота вдруг рассеялась настолько, сквозь нее донеслись голоса подручных Гавриила, переговаривающихся между собой. - Да когда же это кончится, - вздыхала одна из суровых женщин, - даже о делах нормально не подумаешь, когда рядом крутится посторонний и глаз с Гавриила не спускает! Ей ответил тот, с золотыми зубами: - Не волнуйся, Мишель. Это ненадолго и, чувствую, будет совсем несложно, наш, то есть его, докторишка такой наивный ягненок, что даже обидно. Не люблю, когда всё слишком уж просто. От услышанного замерло сердце. Азирафель в ужасе распахнул глаза, но поблизости уже никого не было. Однако, Азирафель откуда-то знал - всё это ему не приснилось. И уж тем более не послышалось. И как-то очень легко додумывалось, что имел в виду вечно нехорошо ухмыляющийся золотозубый. Он в капкане. И что ему теперь делать? Наверное, не стоило ему, приехав сюда, отпускать остальную бригаду. Но что если бы это не помогло? Если бы их убили, да так, что Азирафель и не услышал, и не заметил бы ничего, как не заметил пропажу телефона? Эти явно могут... Господи, что же делать? Бежать? Но с него явно не спускают глаз, ему даже из дома не выбраться. А если бы и выбрался - они знают, кто он. Найдут в считанные минуты и... - Доктор Фелл? Азирафель обернулся - и остолбенел. В комнату шагнул его пациент собственной персоной. Одетый в безупречный костюм, при галстуке, идеально причесанный, хотя и немного бледный. - Мистер Грэй, я настоятельно рекомендовал бы вам не вставать сейчас с постели! - Азирафель сам поразился, как не дрогнул голос. Видимо, врачебные обязанности в нём и впрямь сильнее всего. - Увы, доктор, дела не ждут. Уверен, вы меня поймете, учитывая, что эти дела имеют к вам самое прямое отношение, - сиреневые глаза пристально всмотрелись в Азирафеля. - Вы кажетесь взволнованным. Что вас напугало? - Только ваше пренебрежение своим здоровьем, мистер Грэй, - по телу расползался ледяной ужас, но всё равно, падать в ноги и молить о пощаде он не будет. Гавриил приподнял брови: - А вы отлично держитесь, доктор. Я рад, что не ошибся в вас. - Не понимаю, о чём вы. Гавриил сделал несколько бесшумных шагов, оказываясь почти вплотную к нему, глядя жадно и...оценивающе? - Мне необходимо поговорить с вами. Сядьте. Про себя Азирафель порадовался возможности сесть. Трудно было бы скрыть дрожь в коленях. - Похоже, вы уже знаете, о чём пойдет речь, верно? Мы-то о вас знаем все и ещё немного, - Гавриил возвел к потолку свои странные глаза и начал, будто на потолок кто-то прилепил досье-шпаргалку: - Вы круглый сирота, воспитанник церковного приюта, талантливейший врач, у которого нет никого и ничего, только работа и пациенты. Вы так болеете душой за каждого, что совершенно точно у вас нет личного кладбища. Кто ещё из медиков таким похвалится? У вас действительно счастливая звезда, лёгкие руки, золотое сердце, и разве может мир лишиться такого доктора? Мир - и моя маленькая империя. Во время речи Гавриила сердце Азирафеля колотилось всё отчаяннее, точно торопилось отсчитать удары за всю оставшуюся жизнь, но на последних словах изумленно екнуло. - Ваша империя? Вы хотите сказать... - Что вы не должны были отсюда выйти, - Гавриил снова посмотрел ему в лицо. - Но вы и правда счастливчик, доктор Фелл. Конечно, на моём счету всякие дела, но убить вас было бы преступлением совершенно непростительным. Тем более, если существует другой выход. - И какой же? - Азирафель сцепил пальцы, силясь подавить дрожь, прекрасно зная, что Гавриил видит его бледное лицо и пульсирующую жилку на виске. - Остаться здесь и продолжать делать то же, что вы делали ранее. Следить, чтобы я не пренебрегал своим здоровьем. Да и не только я. Как вы успели заметить, у меня большая семья, а наш семейный бизнес частенько связан с риском для здоровья. Так что недостатка в пациентах у вас не будет. - Вы... Сэр... Странный у вас подход, уж простите мою прямоту! - Азирафеля потряхивало. - Хватаете человека чуть ли не с улицы и предлагаете на себя работать! Так я и поверил, что вам и правда настолько нужны именно мои услуги, и что ваши люди не уложат меня одним выстрелом, стоит мне только попытаться выйти из этой комнаты... - Да, разумеется, я не стал бы предлагать такое первому встречному, - кивнул Гавриил. - Опасно допускать чужака к семейным тайнам, верно? Но, как я уже сказал, для вас есть выход, и довольно простой. Всё, что вам требуется - это согласиться. - Согласиться на что? - Стать моим мужем, - эти слова после секундного молчания прозвучали так, словно Гавриил говорил о совместном чаепитии. - Что? - Азирафель был уверен, что ослышался. - Сочетаться со мной браком. А следовательно - стать частью моей семьи. Тогда вы вне опасности, ибо с того момента, как скажете "да" - вы под моей защитой. Да и мне тогда не о чем беспокоиться, ведь я не пошел против интересов семьи, и к тому же, вы ведь слышали о супружеской привилегии, доктор? Заставить вас рассказать обо мне что-то, о чём лучше молчать, не сможет даже суд. К вящему спокойствию для нас обоих. - Вы что... Вы что... На смех меня поднять решили или... Если это серьёзно, то вы... Вы... - Спятил? В какой-то мере. Но главное - я не вижу иного способа сохранить вам жизнь. Мои люди уже держат вас на мушке и крадутся с кинжалами. Азирафель уставился на Гавриила. Тот был совершенно серьезен, и это выбивало почву из-под ног. И всё же, он попытался ухватиться за последние слова: - Ваши люди... И вы не можете просто приказать им оставить меня в покое? - Могу, конечно. Но в этом случае погибнем мы оба. Интересы семьи выше всего, и любой, кто идет против них, должен быть устранен. Даже я сам. Эти законы незыблемы. - Безумие какое-то... И вы хотите заставить меня жить по этим законам? - Я хочу спасти вас, - кажется впервые спокойствие Гавриила дало трещину. - Вы можете не верить мне во всём остальном, но сейчас я говорю правду - это единственный выход. Решайтесь. И, клянусь, я сделаю всё, чтобы вам не пришлось об этом жалеть. - Я уже жалею, - Азирафель поморщился, виски вдруг начали ныть. - Боже милосердный, я... Пожалуйста, можно хотя бы пять минут? Гавриил старательно спрятал усмешку. - Охотно. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь. Он вышел из комнаты. Азирафель пустым взглядом смотрел на закрывшуюся дверь. Сейчас он не то что выйти - подойти к этой двери не смог бы. Ноги будто налились свинцом, а сердце перепугано заходилось не в груди, а где-то в голове. - Боже, что мне делать? - прошептал Азирафель, поднимая взгляд вверх, к скрытым где-то над лепниной потолка небесам. Небеса молчали. - Уриил, всё готово? Отлично, я знал, что ты не подведешь! - Гавриил был подтянут и деловит, словно и лежал совсем недавно пластом, балансируя на грани жизни и смерти. И совершенно не замечал направленных на него ошарашенных взглядов. - Гавриил, - наконец решилась произнести Мишель, - ты это серьезно? Это был пробный шар, после которого возмущённо зашумели все. Сандальфон и вовсе выглядел смертельно оскорбленным: - Зачем тебе брать этого докторишку в мужья?! Ты что, собрался его прирезать в брачной постели? Поверь моему опыту, всё можно сделать намного быстрее! Гавриил был само спокойствие. Заметил холодно-вежливо: - Если не ошибаюсь, ты сам никогда не был проблемой семьи, так зачем же начинать? Все замерли. И пока переваривали, он продолжил: - Если продолжим прежними методами - скоро все лондонские больницы без врачей оставим. А так у нас будет свой собственный доктор, и очень хороший, и всегда под рукой, разве же это плохо? И привязан будет лично ко мне, я это обеспечу и уж точно глаз с него спущу. Или кто-то сомневается? А с другими семьями договорюсь. Снова повисло ошеломленное молчание. - Ты всё-таки серьезно, - наконец произнесла Мишель. Гавриил кивнул. - Я рад, что всё это поняли. И очень надеюсь, что впредь вы будете относиться столь же серьезно к моим решениям. И к новому члену нашей семьи разумеется. - Как скажешь, Гавриил, но не слишком ли ты спешишь? - Сандальфон всё еще не мог успокоиться. - А если этот чистюля сам предпочтет умереть, чем пачкаться о наши дела? - Скоро узнаем, - отрезал Гавриил. Не признаваться же Сандальфону, что сам опасается именно этого! В гостевую комнату он вернулся через несколько минут. Азирафель сидел у окна, казалось, он даже не шелохнулся с той секунды, как Гавриил его оставил. Но лицом побледнел так, словно провел несколько ночей без сна. - Вижу, вы уже подумали. И каков же будет ваш ответ? - Гавриил постарался смягчить свой голос, точно им одним мог причинить боль этому испуганному, и, как он вдруг осознал, очень усталому ангелу. Но ответный голос Азирафеля звучал той же уверенностью и спокойствием, с каким он приказывал Гавриилу Грэю дышать, оставаться в этом бренном мире: - Что ж, если это единственный выход, мистер Грэй, то я согласен. Не откладывая дело в долгий ящик, Гавриил распорядился вызвать на дом "своего" юриста и прикормленную чиновницу из мэрии. Требовалось спешно составить бумаги и подписать. Семья все ещё не выходила из состояния шока. У всех на лицах было явно написано: не такой они представляли свадьбу Гавриила. Да он до сего дня и сам думал об этом мероприятии совсем иначе. Была масса желающих породниться, он ещё не выбрал комбинацию повыигрышнее, не успел. И, разумеется, свадьба должна была быть роскошнейшей, чтобы весь Лондон следующие полгода только о ней и говорил. А вместо этого Гавриил в собственной гостиной, одним росчерком пера берёт в мужья какого-то безвестного врача, сироту без роду-племени! Но сейчас ему и было нужно только это одно. Надо, как непрямой массаж сердца. Надо настолько, что, кажется, без этой свадьбы, без получения права владеть - он и дышать не сможет. Да, именно так. И плевать, кому там это не нравится. Вообще плевать на всё. И на всех. Кроме ангела, которого он сейчас держал за руку. Может быть, слишком крепко, но изящные пальцы не пытались высвободиться, даже не дрожали, лишь холодели во властной ладони Гавриила. Азирафель казался отрешенно-спокойным, не смотрел ни на самого Гавриила, ни на без пяти минут родственников вокруг. Впрочем, Гавриил не мог винить его за это. Наверняка даже сейчас не может поверить, что всё это правда, по-настоящему, ждет выстрела, клинка под ребра или яда в бокале шампанского. У Гавриила вдруг мелькнула непрошенная мысль о том, какой же сам Азирафель представлял свою свадьбу. Или он вовсе не думал об этом? В подобное верилось с трудом, как и в то, что всего через несколько минут этот ангел будет принадлежать ему. Несмотря на внезапность, всё происходило слаженно и быстро. Если спешно приглашенные законники и были поражены столь внезапной и странной свадьбой, то виду не подали. Семья, несмотря на всеобщий ступор тоже не подводила. Что ни говори, они, действуя всегда вместе и заодно, будто срослись в единое целое, и, даже не одобряя действий Гавриила, вполне достоверно отыгрывали свои роли в происходящем. Краем глаза Гавриил заметил золотой блеск и довольно улыбнулся. Уриил даже кольца не забыла, и единственное, о чём стоило сейчас волноваться - придется ли покупка впору тонким, изящным пальцам Азирафеля. Сам Азирафель был точно во сне, едва понимая, что делает. Сиреневые глаза Гавриила будто лишали его воли, погружая в милосердный туман всё, кроме руки, крепко сжимающей его пальцы. Зачем он так крепко держит? Знает, что бежать ему некуда, даже шага назад не сделать, ведь там стеной сомкнулись люди Гавриила. Его семья. А он, Азирафель Фелл, один. Он всегда был один. Никто ему не поможет. Он почувствовал, как его руку поднимают вверх, как на безымянный палец скользит холодное золото. Наверное, вконец расстроились нервы, но на секунду ему померещился звон цепей. А золото снова плясало в кончиках пальцев, но, на удивление, не выскользнуло, и на безымянный палец Гавриила наделось, как влитое. Азирафель чуть перевел дыхание. Окольцованная рука механически вывела подпись. Вот и всё. Или нет? Лицо Гавриила вдруг оказалось совсем близко. Неужели же поцелуй — такая неотъемлемая и необходимая часть процедуры, даже в их случае? Но губы новоиспечённого супруга только лишь слегка коснулись его собственных. Вместе с торопливым шёпотом: - Всё хорошо, всё уже закончилось, ты отлично справился! Но на самом деле всё только начиналось. Гавриил обвёл семью таким взглядом, что часть ушла, часть как бы приросла к местам. Никто не помешал ему обнять мужа за талию и повести... куда? Точно не в ту комнату, где Азирафель последние дни кантовался. Лучше - туда, где их сейчас точно никто не побеспокоит. - Входи, - он открыл дверь, отступил на шаг, пропуская Азирафеля вперед. - Мои личные апартаменты, сюда даже Мишель не заходит без особого разрешения, так что нам не помешают. Мелодичный щелчок, с которым дверь закрылась, заставил Азирафеля очнуться от оцепенения, оглядывая комнату, в которой он очутился. Что-то среднее между кабинетом и ещё одной гостиной или даже, вдруг смущенно понял Азирафель, каким-то будуаром. Строгий письменный стол соседствовал с изящной кушеткой "под старину", кажется, вполне способной уместить двоих, а тяжелые бархатные шторы на окнах - с какими-то совершенно неуместными для мужчины фарфоровыми безделушками. - Садись, не стесняйся, - Гавриил наконец-то отпустил руку Азирафеля и взглядом указал на кушетку. - Всё прошло отлично. Конечно, на скорую руку, но совершенно законно, не сомневайся. Теперь тебе опасаться нечего. Он ждал ответа, хоть какой реакции - и дождался. - А мы уже на "ты"? - Да, мы... женаты, - не удержавшись, скаламбурил Гавриил. - Вернее, замужем. Я полагал, это делает нас несколько ближе, и избавляет от необходимости официального тона, разве нет? - Простите, - неожиданно твердо заявил Азирафель, - но я, к сожалению, не считаю наше знакомство достаточно близким для такого. Гавриил чуть не рассмеялся. Оказывается, кое в чём этот ангел удивительно старомоден. Но понять его можно. Для большинства мужчин свадьба и при обычных обстоятельствах - тот еще стресс, а уж то, что случилось сейчас... - Как угодно, - Гавриил слегка поклонился, признавая поражение, и направился к бару, где хранились проверенные средства от всяческих переживаний. - Но, я полагаю, мы достаточно близки, чтобы выпить? Азирафель моргнул. - Что? - Мы только что заключили брак. Неужели подобное событие не заслуживает хотя бы бокала шампанского? - Вы знаете, не стоит. Формальности кончились, церемониал соблюдать не перед кем. Да и вам вообще пока нежелательно употреблять алкоголь. - Для меня это не формальности. И не инсценировка. И у тебя есть весомый повод порадоваться — ты остался жив и даже цел. Хорошо, только для тебя — не шампанское. Безалкогольный сидр. В синих глазах мелькнуло удивление. - Я не думал, что вы... - Что я и такое держу? Ну, на самом деле алкоголь я пью довольно редко. Но пустой бар - это как-то уныло, не находишь? Гавриил еще не закончил фразы, когда из бара уже была извлечена бутылка и два хрустальных бокала наполнились - действительно, яблочным безалкогольным сидром. Азирафель смотрел на это, как ребенок на выступление фокусника, и увиденное похоже, так его впечатлило, что он даже забыл о возражениях и взял бокал в руки. - Что ж, за наш удачный союз! - провозгласил Гавриил. - Удачный? - хмыкнул Азирафель. - А разве нет? Благодаря ему мы оба всё ещё живы, это ли не удача! Но если ты предпочтешь другой тост - я согласен выпить за тебя. И за твоё будущее, которое у тебя отныне есть. Поверь мне. Азирафель вспыхнул, поймав этот невероятно серьезный взгляд сиреневых глаз поверх бокала. Как будто мало всего, что случилось - зачем этот человек ведет себя так, будто для него всё это действительно по-настоящему? Ломать над этим голову прямо сейчас явно было бессмысленно. Сдвинутые бокалы мелодично зазвенели. - За тебя. Азирафель осушил бокал. Сидр оказался очень приятным на вкус, да и пить после всех пережитых волнений хотелось - правда, понял он это только сейчас. - Отлично, - Гавриил отставил бокал. - О делах, я полагаю, пока говорить рано? - Вам уж точно. Повторяю, вернитесь в постель. - Охотно, доктор, - взгляд Гавриила стал лукавым. - Но при условии, что и вы сделаете то же самое. - Что? - сердце Азирафеля подпрыгнуло куда-то к горлу. - Вы о чём? - О, как может образованный человек быть таким наивным? - Гавриил явно развеселился, но, поймав взгляд Азирафеля, полный едва ли не испуга, принял более серьезный вид. - Тебе надо отдохнуть. Как я понимаю, ты уже сутки на ногах, а все эти переживания силы точно не прибавляют. В гостевую комнату возвращаться не стоит, ближайшая спальня за соседней дверью. Там точно будет удобнее. Как только устроишься, я стану самым примерным пациентом, обещаю. У Азирафеля мелькнула мысль, что эта спальня наверняка тоже особо личная, известно для каких, хоть и тайных утех. Но спорить, однако же, не стал и позволил отвести себя в означенную спальню. И только там, при виде роскошной кровати ощутил, до чего же устал. Но замер, только присев на постель, не решаясь раздеваться при Гаврииле. Тот взглянул с пониманием. Вздохнул и вышел из комнаты. В эту ночь ему явно не светило спать рядом с супругом. И Гавриил мог улечься в любой комнате - но все равно бы не уснул. Мысли так и блуждали по кругу, перемежаясь неприличными картинками всего того, что он был бы дико рад сделать с Азирафелем. Который в общем-то теперь по закону его. Но как осуществить свои права? Не силой же? Надо придумать, как же действовать, как приручить. Как добиться, чтобы Азирафель сам, по доброй воле дал ему испробовать свою бело-зефирную сладость, позволил касаться всех плавных линий и округлостей нежного тела, застонал от наслаждения в его руках... Распаленный до предела Гавриил старался дышать через раз, и только одна мысль билась в затуманенном сознании - нельзя спешить. Азирафель устал и напуган всем, что случилось, да и самим Гавриилом в том числе. Он должен успокоиться, должен привыкнуть, понять, что может довериться своему внезапному мужу. И тогда... Не сон - зыбкая дрема, полная жарких видений, окутала его. И Гавриил улыбался этим видениям, не открывая глаз. Азирафель, как ни странно, спал вовсе без сновидений. Видимо, переживаний накануне оказалось так много, что мозг милосердно решил отключиться, давая организму необходимую передышку. И это удалось ему на славу - проснувшись, Азирафель не сразу понял, где находится, однако, мысль о находившимся на его попечении пациенте, похоже, была уже на уровне рефлекса. Одевшись, Азирафель направился уже знакомым путем в спальню Гавриила. И остолбенел, кажется, с порога увидев блестевшее на пальце Гавриила кольцо... И довольную улыбку самого Гавриила, сидящего в постели. - Доброе утро, милый. Как спалось? Осознание было сильнее самого мощного ледяного душа. Сильнее десятка чашек кофе. Остатки сна испарились мгновенно, безжалостно заставляя вспомнить то, что произошло накануне. Он, обычный врач, честно исполняющий свои обязанности, чудом избежал смерти. И стал мужем человека, о котором знал лишь то, что он богат, могущественен и невероятно опасен. А еще у него сиреневые глаза, которые сейчас лучатся откровенным торжеством. Господи, мысленно возопил Азирафель, что же теперь будет?