S.T.A.L.V.Ё.N.O.K.

      Женщина убрала в сторону прядь тёмных волос, приклеившихся к вспотевшему лбу. Кажется, она испачкала лоб кровью. Сейчас это не важно. Она снова сделала это — спасла жизнь. Спасла жизнь в одном из самых дрянных — нет! — в самом дрянном месте в мире. И это при том, что на ржавой посудине нет нормальных условий — «Скадовск» не элитный госпиталь, и даже не захолустная больница из Нижнего Энска. Но главное сделано: раненый спасён и через некоторое время вернётся к своей группе. — Жить будет… — произнесла женщина, отходя от койки с раненым сталкером, на которого продолжала смотреть. — Виола… Да мы теперь… Да мы… — начал говорить один из мужчин, державший в руках медицинский лоток, на котором располагались горка из окровавленных ватных комков, пара скальпелей и мокрые от пота бумажные салфетки. — Теперь уходите… — произнесла женщина, наконец отвернувшись от койки и направившись к столу. — Мы тебе теперь знаешь как обязаны?! Да мы теперь для тебя… Мы!.. — сталкер всё не унимался. — Пошли вон! — крикнула женщина, указывая на выход из каюты, которая, видимо, когда-то служила лазаретом на сухогрузе. Мужчины не стали спорить. Только поставили лоток на процедурный столик и, примирительно подняв руки, ретировались из каюты, не рискнув повернуться к женщине спиной. Она выдохнула и села на табурет, переводя дыхание. Скажи ей пару лет назад, что она променяет хорошую работу в респектабельной клинике на лазарет ржавого сухогруза, заброшенного посреди Украины, то Виола бы рассмеялась такому человеку в лицо. Впрочем, обстоятельства бывают разные. Да и никто её не спрашивал, что она хочет. Просто так сложилось. Женщина поднялась на ноги, упираясь одной рукой в стол. Пару шагов и, вот, она уже рядом с раковиной и деревенским рукомойником. Вымыв руки и лицо, женщина взяла бумажное полотенце и вытерла им лицо. Прохладная вода заставила «судового медика» (так называли её некоторые сталкеры) прийти в себя. Вернувшись за стол, женщина достала из шкафчика бутылку водки и стопку. Откупорив бутылку, быстро наполнила стопку. Громкий выдох, запрокинутая назад голова и следом опрокинутая стопка. Закусить бы… Виола почувствовала будто в ней открылся резерв, а значит, надо себя чем-то занять! Окинув критическим взглядом свой «кабинет», Виолетта решила, что надо провести «санобработку». Или просто прибраться. Из-под стола женщина достала нечто белое, что походило на половую тряпку. Осмотрев её, Виола усмехнулась. Эту «тряпку» ей принесли из Припяти двое сталкеров, только тогда это была не половая тряпка, а медицинский халат. Виола тогда несколько секунд молча смотрела на грязный халат, пока сталкеры рассказывали: — И вот решили мы заглянуть в припятский госпиталь… —…для Вас что-нибудь поискать!.. —…ну… инструменты там… ещё чего… и… —…вот!.. Она тогда что-то у них спросила. Вроде, что-то про фетишизм и всё в таком духе. Естественно, сопровождая свои слова лучшей из своих ехидных улыбок. — …Так что в следующий раз, — с ухмылкой заканчивала Виола, — лучше найдите хороший магазин для взрослых. А за тряпку спасибо! Женщина вспоминала об этом с улыбкой. Используя дезраствор, Виола быстро управилась с полом. Затем разобрала инструменты и убрала мусор в отдельный чёрный пакет. Раненый спал и не обращал никакого внимания на прибирающуюся женщину — и тем лучше. Для всех. Как только Виола решила, что с санобработкой покончено — в мышцах сразу всё заполонила усталость. На негнущихся ногах женщина добралась до табуретки и рухнула на неё. «Ещё одну и…» — что «и» она не додумала, но стопку наполнила. Руками подперев голову, женщина направила взгляд на свои ноги. Сейчас она по-настоящему почувствовала себя уставшей. Что же, немудрено — часы показывали двадцать минут второго ночи. Виола бы уже направилась спать, если бы не… Зашла она — девушка с длинными каштановыми волосами и зелёными глазами, одетая в сталкерский комбинезон. — Привет, Виола, я зайду? — улыбнувшись, спросила девушка. — Проходи… Ещё после тебя снова пол протирать… — пробурчала женщина. — Ладно… И так нанесут. Не ты, так другие. — Да ладно тебе, протру я твой пол! — отозвалась сталкерша. — Ну-ну… Ладно, рада тебя видеть на самом деле, Оленька, — усмехнувшись и прищурив глаза, проговорила Виола. Она знала, что такое обращение бесило «Оленьку» и использовала его сейчас намеренно. Чувство власти? Превосходства? Нет — банальная скука. Но Ольга не отреагировала. Она прошла по лазарету, стараясь идти как можно тише, чтобы не будить раненого. Ещё раз улыбнувшись, она села напротив Виолы на табуретку, стягивая с плеча свой АКС-74 и пристраивая его рядом с собой. Их разделял стол. — Опять выпиваешь? Одна, — с грустью констатировала зелёноглазая. — Зато знаешь, как спится хорошо? Ни тебе, кровососов во сне, ни раненых, ни кровище с кишками… — устало ответила хозяйка лазарета, — Ты будешь? — А пива нет? — Всё пиво осталось там, — невесело усмехнувшись, ответила Виола. — Тогда самую малость, — сказала девушка, вернув улыбку на своё лицо. Виола достала из шкафчика ещё одну стопку и поставила её на стол перед девушкой. Заполнила почти до краёв. Гостья взяла стопку в руку. — За встречу! — сказала пришедшая. «Дзиньк» — чокнулись. Лёгким движением ловко опрокинули содержимое стопок в себя. Хорошо пошла… Они обменялись новостями. Хотя, какие там новости? Общий знакомый пропал, артефактов ценных почти нет, батоны какие-то хреновые завезли — вот и все новости. Налили ещё. Закуску сообразили из какой-то дешёвой колбасы, которую принесла Оля, и «хренового» батона. Бутерброды как-то не шли. В отличие от водки. — Хорошая водка! — проговорила Ольга, занюхивая рукавом очередную стопку. Но после, грустно посмотрела на пустую стопку. — А когда-то мы её только для протирки использовали… — Угу, — кивнула Виола, — оптики. — И всё же… Помнишь, раньше мы, иногда, по вечерам, пили пиво. И нам вполне хватало! А сейчас — водка. Хорошая, конечно, водка, но… — Но не пиво, — на лице Виолы вновь появилась ехидная улыбка. — Я бы предпочла сейчас вино. Хорошее вино. Откуда-нибудь с юга Франции… Или какое-нибудь испанское… Хотя, и от абхазского или грузинского не отказалась бы. И сыр. Обязательно бри!.. — Ну ты и загнула, Виол, — Оля хихикнула. — Вино… Сыр… А ведь у нас раньше это всё было. Помнишь? Летними вечерами, когда все уже спят… — И ты приходишь ко мне, почти так же, как и сегодня. Только вместо грязного костюма — чистая блузка и юбка. И мы вот так потом сидим, пьём. — Угу, — проглотив кусок бутерброда согласилась Ольга, — ты это называла… Сонной терапией? — Не-е-е-е… Сонная терапия — это, вон, у того, — женщина указала взглядом разноцветных глаз на лежащего на нижней койке раненого сталкера, — а у нас было просто сонное зелье! Виола разлила остатки по стопкам. Только сейчас она зацепилась взглядом за Ольгу. Та повзрослела. Когда они встретились в «Совёнке»? Несколько лет назад. У Оли тогда была первая смена в роли вожатой. Ей выдали проблемный отряд. Детишки там собрались ой-ёй-ёй какие. Трудные подростки, или как это там называется? В общем, какие-то малолетние уроды. А Оля тогда была студенткой педвуза, на практику отправившаяся в лагерь вожатой. Вот ей и устроили проверку. Виола уже на тот момент давно закончила (нет, не медвуз, с ним после двух курсов как-то не сложилось) медицинское училище, была медсестрой и крутилась как могла. Предложение побыть медсестрой в детском лагере пару смен показалось интересным: ну что там может серьёзного случиться? А так: лес, речка, солнце… Ну чем не хороший и заслуженный отдых? Правда, имелись, конечно, и определённые ограничения. Как таковой курилки не было, поэтому курить надо было где-то и так, чтобы не видели дети. Нормально искупаться можно было только вечером, вместе с комарами. Поэтому купаться было лучше ночью. Где-то после десяти вечера комаров становилось меньше, либо они исчезали совсем и тогда можно было не только окунуться в лесном озере, но и немного полежать под Луной, рассматривая россыпь звёзд на небе. В одну такую ночь она шла с озера. Было тепло, поэтому Виола медленно шла к медпункту, наслаждаясь ночными видами детского лагеря и куря сигарету. Её внимание привлёк плач, который доносился со стороны скамейки, поставленной на площади, на которой утром проводили линейку. Хмыкнув, Виола разглядела девушку. Сначала медсестре показалось, что плакала какая-то девочка из отряда баскетболисток, но, подойдя ближе, распознала вожатую проблемного отряда. Девушка не обратила на неё никакого внимания, пока тень от фигуры медсестры не накрыла вожатую полностью. Тогда девушка подняла голову и увидела Виолу. Медсестра смотрела безучастно. Почему-то молодой вожатой показалось, что так обычно врачи смотрят на труп, которому помочь уже не могут, да и не сильно хотят. — И что случилось? — спросила медсестра, после того как выдохнула никотиновый дым. — Да они… Они!.. Они!.. — попыталась что-то ответить вожатая, но снова залилась слезами, закрывая лицо руками. Нет, так ничего не добиться! Виола села рядом с девушкой и затушила почти докуренную сигарету. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить имя девушки. Вроде бы Ольга? Да, точно. Ольга Дмитриевна — так её представили на линейке. — Так, подожди, для начала тебе надо успокоиться. Пойдём ко мне в медпункт, там мне всё объяснишь. — Что?.. Но Виола уже подняла Ольгу и вела её за собой в медпункт. Помещение озарил холодный электрический свет. Ольга была усажена на кушетку, а медсестра села на круглый стул с колёсиками и достала поллитровую бутылку воды. Шмыгая носом, вожатая приняла от медсестры бутылку и сделала несколько небольших глотков, после чего почти прошептала «спасибо». — Так, а теперь давай спокойно и по порядку, — начала медсестра, — во-первых: кто «они»? Только сейчас Виола заметила, что видок у вожатой был не лучший: порванный нейлоновый чулок на правой ноге, тут же и разбитая коленка. Неаккуратно растрёпанная блузка и неправильно завязанный красный галстук с растрёпанной же прической завершали образ. — Они… Отряд… Сначала всё было не так плохо. Мы познакомились, обсуждали планы на смену… Было решено после обеда пойти в лес. И мы пошли. Сначала всё шло хорошо, мы шли по знакомой тропе, а потом часть ребят разбежалась в разные стороны!.. Тут у Виолы защемило сердце: неужели кто-то из малолетних… То есть, кто-то из отдыхающих потерялся в лесу? Тогда спокойно провести эту смену не выйдет. Что же они тогда тут сидят?! Надо срочно сообщить, собирать вожатых, звонить участковому в конце концов! — Я сразу же бросилась их искать… А они… Они!.. Они… — вожатая собиралась вновь впасть в истерику. — Так, спокойнее, спокойнее!.. Тише… Вот, давай ещё, — Виола заставила вожатую сделать ещё один глоток, — успокаиваемся. Молодец. — А они всем отрядом, — продолжала чуть успокоившаяся вожатая, — собрались и шли обратно! Я ещё пробегала по лесу половину дня! Перепачкалась, спотыкалась на корнях и корягах, а они!.. Они!.. Меня искал директор, а они сказали, что не знают где я! Что я куда-то ушла, ничего им не сказав!.. К вечеру я вышла к лагерю. Тут меня встретил директор и… Ольга снова заревела. Её плечи подрагивали, а сама девушка чуть ли не заходилась в истерике. Виоле пришлось вздохнуть и вести девушку к рукомойнику, где она вымыла девушке лицо. Вернувшись на кушетку, Ольга продолжила: — Он накричал на меня… Отругал. Назвал безответственной и глупой девкой. Ленивой дурой… Ещё что-то такое говорил. А я еле себя сдерживала, чтобы не зареветь прямо перед ним. Потом я пошла к отряду… Виола отметила, что девушка снова была готова зареветь. Нет, тут нужна тяжёлая артиллерия. Медсестра поставила на стол бутылку. Тёмная бутылка таила внутри себя продукт брожения — тёмное пиво. Судя по этикетке это был какой-то заграничный напиток. Виола ловко вскрыла бутылку и разлила в стаканы (так как бокалов у неё, увы, с собой не было) пенистый напиток. Женщина протянула стакан вожатой. — Что это? Пиво?! — лицо девушки изобразило недоумение. — Но как же в лагере… — Во-первых, я его не даю детям. А во-вторых, не строй из себя целку-пионерку и пей! Сейчас это твоё лекарство. Я тебе это как медработник говорю. Вожатая всё же приняла стакан с пивом и сделала глоток. Пиво было вкусным. Сладкий солодовой аромат приятно заполнял пустоту внутри. Виола тоже сделала глоток и продолжила держать стакан в руке. Ей уже несколько дней хотелось выпить, но пить одной было «не комильфо». А тут как подвернулась студентка со своими проблемами. Ну, подумаешь, директор накричал! А как он спорил, багровел и ругался с Виолой (хоть и сначала очень рад был её видеть), когда медсестра заявила, что в медпункте явно не хватает лекарств и необходимо отправиться в город, чтобы закупить ещё. Спор длился чуть больше часа и директору пришлось уступить. Был выделен автомобиль с шофёром и сумма денег на закупку лекарств. Уже в городе Виола честно закупила лекарства, сохранила чек и направилась к автомобилю. Шофер предложил заехать в магазин — женщина не возражала. В магазине они сначала разошлись в разные стороны, но довольно скоро встретились у стенда с алкогольными напитками. Посмеявшись, работники лагеря набрали пива и, оплатив, вернулись в лагерь. После шофёр как в воду канул. То его не было на месте, то он ездил по каким-то делам в город. Короче, выпить вместе с шофёром не удалось. А тут как раз подвернулась вожатая, которой алкоголь будет в самый раз. Главное не усугубить. Пока Виола обрабатывала разбитую коленку вожатой, Ольга рассказывала дальше. «Проблемные» оказались действительно неприятным отрядом: похабные шуточки и комментарии в адрес вожатой и её отдельных частей тела, драки, приставания к девочкам из других отрядов. Самые наглые старались распускать руки и в отношении вожатой. Обсуждение отдельных индивидов и группы в целом продолжалось дальше. Вот уже заканчивалась первая бутылка. За ней вторая. На половине третьей бутылки женщины уже разошлись по полной. — Ты же вожатая! Надо просто свернуть в бараний рог их! Ну, морально… — Ну, это как-то… — Что? Снова «непедагогично»? Вот отбрось весь этот бред! Поставь их в позу и покажи кто тут хозяйка! —почти что возмущенно говорила Виола. Тут глаза Ольги округлились. Виола уж очень часто за их разговор употребляла двусмысленные выражения, что заставляло девушку то смущаться и краснеть, то, прикрывая рот, смеяться. — Ещё скажи, отшлёпать их. — А что? Ремень с бляхой у тебя как раз есть, — спокойно сказала Виола, разливая остатки пива по кружкам. Женщины засмеялись. Наверное, в эту ночь и начала складываться их дружба. Конечно, они не сидели так каждую ночь, но перекинуться парой слов или вместе пообедать для них стало в порядке вещей. Так продолжалось несколько лет. За это время они успели и сменить пару летних лагерей, Ольга успела окончить университет и превратиться в учительницу, уже поднабравшую опыт общения с детьми и подростками в детских лагерях. Виола же продолжала работать в больнице медсестрой. Одной из лучших, между прочим! Летом же они отправлялись на работу в лагерь. Лагерь «Совёнок» сменил директора и большую часть своих работников, которые и так часто менялись каждый год. Но неизменно на своих постах оставались Ольга и Виола. Пообщавшись с Виолеттой, Ольга стала проще относиться к своим обязанностям, перестала волноваться из-за различных негативных событий и стала хорошей вожатой. Оля повзрослела. По-настоящему стала Ольгой. Виоле не хотелось этого признавать, но трудно было не заметить, как изменилась та девушка, что почти семь лет назад рыдала на скамейке из-за свалившихся на неё проблем. Теперь вот она сидит перед ней, и сама совершенно спокойно пьёт «беленькую», закусывая бутербродом. Через пару лет Оле будет тридцать. И всё же, все эти объективные цифры в паспорте, прошедшие года и прочие признавать Виоле не хотелось. Только, скорее не хотелось всего этого признавать не потому, что взрослела вожатая, а потому что старела она — Виола. От таких мыслей стало только хуже. Поэтому Виола тут же опустошила стопку и закусила половиной бутерброда. Стало легче? Вроде, нет. Но в голове уже стало по-другому. Иначе, чем обычно. Хорошее состояние — скоро будет легче. — И всё же… Почему ты бросила лагерь? Согласись: там было хорошо, — проговорила Ольга, после чего последовала примеру Виолы и ловким движением осушила стопку. — Работу… Ведь ты хорошую работу тогда нашла! В больницах не все врачи столько получают, сколько ты зарабатывала в той клинике. Что тебя в Зону потянуло?.. — На твоих руках умирал ребёнок? Ольга вздрогнула под тяжестью слов и взгляда Виолы. Постаравшись спрятать свои глаза, она перевела взгляд на тарелку. Ещё до того, как попасть в Зону, Ольга думала размышляла, что заставило Виолу бросить свою работу в клинике? Сейчас ей было стыдно, что в её голову приходили самые паскудные мысли, вроде той, что Виола продавала наркосодержащие препараты. — А на моих — умер. Я тогда третьи сутки работала в клинике без перерыва, — Виола уже смотрела куда-то прямо, то ли на раненого сталкера, то ли выше него, — надо было сделать обычный укол. Знаешь, просто ввести лекарство и всё. И, то ли я перепутала препараты, то ли изначально там что-то другое находилось… В общем, через несколько секунд ему стало плохо. Через семь минут смерть. Главврач тогда потом к себе привёл. Коньяку налил. Виола усмехнулась. Да, привёл. Коньяку налил. И начал разговор о том, что кого-то, скорее всего накажут, но её он попробует спасти. И себя, конечно же, спасёт. А пока пускай она, одна из лучших медсестёр, отправиться в отпуск. Неоплачиваемый. На пару месяцев. На первый месяц деньги были. Были и на второй, конечно, но зачем? Она тогда сидела на кухне, притянув колени к груди и докуривая последнюю пачку. Она никогда не позволяла курить гостям на своей кухне. Более того, она никогда не позволяла себе курить на своей кухне! За эти несколько недель кухня затянулась практически не проходящим табачным дымом. На полу, возле стола и плиты стояли пустые бутылки из-под пива, виски, водки и вина. Мусорное ведро было заполнено с горкой, которая чуть ли не падала на пол. Было раннее утро. Смотря в окно, женщина решила, что пора бы сходить в ванную. Оказавшись в ванной комнате, она посмотрела на себя в зеркало. Растрёпанные волосы, синяки под глазами из-за сбившегося режима сна. Хорошо, что алкоголь кончился несколько дней назад и оттёк прошёл. А вот волосы… Кажется, вот она. Да, точно. Седая прядь. Как только она увидела, как молодому парню поплохело после укола, как силы стали оставлять его тело, то ей тут же самой поплохело. Видимо тогда и появилась эта прядь. Реаниматологи так и не смогли спасти его, как ни пытались. Потом тот разговор, следом следователь с его расспросами. К чёрту их!.. Вот только сердце всё равно сжимается до боли, словно по нему резанули ножом — стоит только вспомнить худощавое мёртвое тело с широко раскрытыми глазами. По щекам Виолы текли слёзы, оставляя за собой влажные дорожки. Красный и синий глаза женщины смотрели всё также в одну точку. Она всё это рассказывала Ольге, которая сидела с приоткрытым ртом. Виола не видела, какими глазами на неё смотрит подруга, да и не волновало её сейчас это. Бывшая вожатая поднялась со своей табуретки, но медсестра не обратила на это внимания. Вместо этого медсестра наощупь достала ещё одну бутылку водки и поставила её на стол. Ольга поставил свой табурет рядом с Виолой и села на него, рассматривая женщину. Она изменилась за все эти годы. Почему-то она только сейчас это заметила. Да, Виола всё ещё красива, безумно красива! Щёлкни она пальцами и любой мужик будет у её ног, в том числе те, кто находится за пределами Зоны. Но сейчас эта женщина тут, совершенно одна и беззащитна. Оля потянулась к ней и обняла за плечи медсестру. Но Виола словно пришла в себя и чуть отстранилась в сторону, взяв в руки бутылку. Скрутила пробку и разлила по стопкам «огненную воду». Поставив бутылку на стол, женщина вытерла слёзы. — Вот поэтому, Оленька, — вновь обратилась не самым любимым образом к подруге медсестра, — я и бросила работу в клинике. Можно сказать, что поэтому я и в Зоне. Занимаюсь тут всякой ерундой!.. Давай ещё выпьем? Я хочу выпить. Давно, на самом деле не пила. Ни времени, ни желания… — Ну, почему же ерундой?.. — сегодня Ольга решила пропускать мимо ушей раздражающее её обращение. — Вон, видишь того сталкера на койке? — И? — Ты ему жизнь спасла сегодня! Во всяком случае, так говорили те мужики, которые от тебя выходили. И это ерунда? Не-е-е-е-е-е-е-т! Это ни разу не ерунда! Мало ты вообще тут людей спасла что ли? Думаю, что нет! А ты говоришь: ерундой. «Дзинь» — снова стук стопок друг о друга. Снова машинальное движение и стопки опускаются на стол совершенно пустыми. Ольга вернулась на своё место напротив Виолы с другой стороны стола и подпёрла подбородок кулаком, внимательно смотря на медсестру. — Да и там, в клинике этой… Ты прямо на износ работала! Трое суток… Ты хоть спала? — не унималась бывшая вожатая. — Ну, конечно, спала!.. Где-то часок удавалось, где-то два… В общем, расслабиться я себе могла позволить только в «Совёнке», — хмыкнув, невесело усмехнулась медсестра. — Зачем же ты так работала? Я, честно, даже не ожидала, что ты такой трудоголик… — Я не трудоголик, Оля, совсем не трудоголик… И не грёбанный альтруист. Вот знаешь, почему я так пахала? А потому что денег было мало. Постоянно мало. Да, я убежала из государственной больницы в эту частную контору из-за денег, это знали все, и всё понимали. Вот за переработки там доплачивали… И неплохо доплачивали, особенно если не было рук, а их постоянно не было! И вот ты по трое суток на дежурстве, и не потому, что надо, а потому что понимаешь, что вот пару месяцев такой работы и закроешь кредит за машину. Бабло, Оля, бабки! Они всё двигают, понимаешь? И вот из-за этих бабок… из-за этих грёбанных денег… Оле показалось, что ещё чуть-чуть и у Виолетты случиться истерика. Но, сделав глубокий вдох и выдох, Виола продолжила: — Из-за них, из-за того, что они вскружили мне голову погиб совсем ещё молодой парень. Вот знаешь, многое стёрлось из памяти с тех пор. А вот его взгляд в потолок уже не сотрётся никогда. И, знаешь, ведь я и до этого видела смерть. В том числе и на операционном столе, и мясо после автоаварии, и даже наркоманов, не рассчитавших дозу… Всё это видела, приходилось. Только вот, понимаешь, совершенно равнодушно к этому отношусь. А вот тут… А вот тут не выдержала. Сломалась. Уперевшись локтями в стол, медсестра стала массировать виски, прикрыв глаза. — А потом вот эта… Зона! — последнее слово Виола выделила особо. — Она-то и позволила закрыть уголовное дело, даже пожить немного на Большой земле. Вот после этого я и решила — буду сталкером! Оказалось это очень даже прибыльно. Конечно, тут нет никаких гарантий, что будешь получать стабильную плату. Если ты, конечно, не «судовой медик». Тут всегда нужны медики, техники… Короче, любой, кто умеет руками работать — сама это знаешь. А вот всякие юристы и менеджеры… Ну, опять же, сама знаешь. — Юристы иногда потом требуются, — улыбнувшись сказала Ольга. — А можно и просто взятку военным на Кордоне сунуть — и никаких проблем потом! Ну, или почти… А вот медик и техник тебе в Зоне всегда понадобиться. Пулю поймал — к медику! Ствол стал подводить? Значит к технику!.. Кстати, был тут один техник, — Виола облизнула губы, — вполне себе ничего. Да и руки были золотые. Вот только, говорят, бухал серьёзно долгое время. Вот почему так, а? Красивый и работящий — алкоголик. Красивый и непьющий — лентяй. Работящий и непьющий — некрасивый. — Ой, не знаю, Виол, не знаю… Может, вселенская несправедливость? А что за техник-то тут был? Да, кстати, ты же сказала, что он раньше пил, а сейчас, получается, бросил? Вот тебе и красивый, и работящий, и непьющий, — Ольга подпёрла щеки кулаками и поставила локти на стол, хитро и с улыбкой смотря на Виолу. — Думаю, что это для тебя актуальнее, — усмехнулась в ответ женщина, оглядев подругу. Когда Виола появилась на «Скадовске», зная, что тут нужен медик, то глаза всего «населения» судна были направленны на сексапильную фигуру женщины, которая беседовала с Бородой. Конечно, никаких возражений новый «судовой медик» не получила и сразу была принята в состав «экипажа». Конечно, ходили и шутки из раздела «баба на корабле». Впрочем, с каждым ранением, отравлением или ещё чем-нибудь, хоть мало-мальски похожим на причину для посещения лазарета, сталкеры шли именно к Виоле. Кому-то действительно была нужна помощь, а кто-то просто посмотреть лишний раз на украшение «Скадовска». Первое появление Ольги взбудоражило «Скадовск» не слабее, чем появление Виолы. Только Ольгу между собой сталкеры называли «перелётной птичкой», так как надолго она не задерживалась на сухогрузе, предпочитая для отдыха другие места и стоянки. — А, что? У тебя есть варианты? — парировала Оля. Виола даже удивилась, увидев, как загорелись зелёные глаза бывшей вожатой. Это был звоночек того, что Оле больше не наливать. Обычно такую тему начинала сама Виола, стараясь выяснить, что там на личном фронте у подруги, но та старалась обычно уходить от ответа. А теперь вот сама поднимает неудобную тему. Медсестра даже заинтересовалась и чуть поддалась вперёд. Ухмыльнувшись, Виола начала: — Да… Знаешь, есть один, специально для тебя! В общем, слушай: где-то недели две назад слышу, кто-то идёт ко мне. Ну, я как раз свободна была. И тут появляется… существо, схожее с самцом homo sapiens sapiens. Небритое, нестриженное, лохматое и пьяное в стельку!.. В порванном сталкерском костюме. О, видела бы ты его глаза, когда он меня увидел! Кажется, он стал что-то про «белочку» шептать! — тут Виола позволила себе негромко посмеяться, вспоминая крайне удивлённое выражение лица сталкера. — Жаловался, что снорк его поцарапал. Ну, действительно, на предплечье у него четыре неглубоких раны красовалось. Обработала, забинтовала, ну и отправила его на все четыре. Проходит ночь. Я с утра на ногах, готовлюсь принимать посетителей с ночных рейдов. И тут приходит мужчина: аккуратно выбритый, подтянутый, с зализанной назад причёской. В общем, просто красавчик. Ну, естественно, с раной на предплечье. Говорил, что я его спасла, что он теперь за мной хоть, хоть в воду… Ох, фантазёр. — Почему же фантазёр? — Ольга слушала с улыбкой, но явно заинтересовано. — Да потому что, все они такие. Сначала и Луну, и любую звезду тебе обещают, а в итоге ты и остаёшься с этими лунами и звёздами на ночном небе наедине. А все эти фантазёры-романтики исчезают в неизвестно направлении. Хорошо, если ещё ребёнка сделать не успеют, а то бывают и такие ушлые. — Ладно, понятно. Значит фантазёр у тебя какой-то есть, угу, — кивнула Оля. — Так, не «у меня есть», а «ошивается тут иногда». И мешает работать. Только "фантазёром" его я называю, но, кажется, что скоро и остальные подхватят. А так Вердиктом его зовут. Дурацкая кличка. Подходящая. — И какой он по твоей классификации? Красивый и работящий, выходит? — Он? Хмм… Да, пожалуй. Он, кстати, табуретку вторую сюда и притащил. Да и мою упрочнил. В общем, на самом деле хороший он парень, но… Какой же он навязчивый. — Ладно, с этим понятно. А кто ещё есть? — Оля вновь упёрла локти в стол и устремила взгляд на Виолу. — Ладно, подскажу тебе варианты получше, так и быть, — усмехнулась медсестра. — Вот есть тут сталкер один. Не так, чтобы уж очень часто тут был, но захаживает. Сашей зовут. Симпатичный, высокий, подтянутый. Возможно, что офицер в прошлом. Но то, что хороший танцор — это точно. Рассказываю, праздновали мы тут день рождения одного сталкера. Ну, включается медляк, а из девушек, понятное дело, одна я. Естественно, меня давай все звать танцевать. И вот из всех действительно хорошо смог станцевать только Саша. При чём танцую я с одним парнем, и тут — бац! — выходит Саша и говорит, что всё не так. А у меня уже ноги болят от того, что мне по ним прошлось несколько ног в тяжёлых сапогах. Ну не умеют тут танцевать… А вот Саша умеет. И как он танцует… Тут Виола, чуть выпятив вперёд грудь, упёрлась локтями в стол и прикрыла глаза, видимо, вспоминая свой танец. — В общем, он неплох. Говорил потом, что ещё до Зоны занимался танцами и, вроде, даже преподавал. Только вот последнее время редко сюда заходит. Кстати, рассказывал мне тут один грузинчик из «Свободы», якобы Саша этот из СБУ, — Виола усмехнулась. — Уж не знаю, как ему это в голову пришло. — И много у тебя таких оригинальных знакомых? — усмехнулась Ольга. — Прямо этот… Джеймс Бонд! Учитель танцев и агент службы безопасности… Интересно. — Ну, прямо оригинальных не очень много, но есть ещё один. Заявляется сюда, но тоже не особо часто… — Что-то они у тебя все «не особо часто» заходят, — буркнула Ольга. — Какие есть. Ну так вот. Ходит он в немецком камуфляже с эсэсовскими петлицами на воротнике. Да и прозвище у него Фриц, вот прямо точное попадание. Как будто с фотографии сороковых годов сошёл. На удивление, может составить довольно приятную компанию. Помню, как-то раз он принёс грушевый шнапс — отменная штука! Да и, оказалось, что темы у нас общие есть, — Виолетта усмехнулась. — Только вот на счёт политики с ним лучше не говорить, а то может и занести, по нетрезвому делу-то. Нет, нормальный он парень, только вот… запутавшийся что ли? Странноватый немного. Ну ладно, если удастся, то сама познакомишься. — Да… Вот у тебя и «мужики на выбор»: алкаш, который может преобразоваться на следующий день, танцор-спецагент и фашист. Что-то не хватает в списке… А! — подперев щеки кулаками, бывшая вожатая вновь хитро улыбнулась, а в глазах вновь появился огонёк. — Молодых мальчиков. Или ты решила завязать с этой… педофилией? — Во-первых, это не педофилия, а эфебофилия. А во-вторых, я таким не страдаю. И в-третьих… Ну вот признай, что молодое, подтянутое мужское тело выглядит очень привлекательно. А неопытность может быть довольно милой… Ольга громко засмеялась и замахала руками. — Не, не, не! Вот не надо мне твоих фантазий! А то будут ещё кошмары сниться! — Знаешь, если для женщины эротические фантазии становятся кошмаром, то это повод обратить к психиатру, — серьёзно сказала Виола. — А тебе уже давно к наркологу надо, — парировала в ответ Ольга. — Или… Женский алкоголизм неизлечим? — А мне и лечить нечего. Я алкоголизмом не страдаю. Сплю хорошо. Фантазиями довольна. Даже работа в принципе устраивает. Так что можешь за меня порадоваться, а завидовать не надо. Кстати, ещё по одной? — медсестра взглядом указала на бутылку. — Только немного! Вновь бутылка открылась, вновь стопки заполнились водкой. Вновь раздался звук удара стопок друг о друга, и вновь они также опустели. — И всё же, не уходи от ответа! — начала Ольга, вновь подперев щеки кулачками и смешно сделав губки «бантиком». — От какого ответа? — На поставленный вопрос! — Ольга в шутку сделала раздражённое лицо. — Кто у тебя из мальчиков есть в прямом смысле? Вон там, что за парень на табуретке сидит? Виолетта закатила глаза. — Начнём с того, что никого из «мальчиков» у меня нет. Не до этого. А на табуретке там дальше в мастерской — это Айдар. Техник местный. Молодой, конечно, очень, но руки из нужного места растут. Он мне иногда помогает с операциями, перевязки вместо меня делает. В общем, грубо говоря, "мальчик на побегушках". Ну как, заинтересовал? — Ну, главное, чтобы тебя интересовал. — Так мы же тебе подбираем, — на это уже Виола позволила себе хитро прищуриться и ухмыльнуться. Но за этим прищуром скрылось иное. Виола ещё раз оценивающе осмотрела подругу. И чего она — Ольга — забыла в Зоне? С её фигурой, милым личиком и искренней добротой она давно могла бы найти себе приличного мужчину и жить припеваючи. — Вообще не понимаю, что ты тут, ну, в Зоне, делаешь? Давно бы уже нашла себе нормального мужика и жила красиво. Или ты так и будешь вечно за этим своим… Как его там?.. Короче, вечно за этим что ли будешь бегать?.. Или ты сюда пришла мужика искать? Не, ну, варианты я тебе накидала, но, поверь, и там можно найти кого-то получше… — В Зону я пришла, чтобы зарабатывать на жизнь. И хорошую жизнь, — хмыкнула Ольга. — Знаешь ли, в школе как-то не сильно много платят учителям. Да и не только учителям. А тут можно действительно хорошо заработать… Понимаешь, я тут за неделю могу заработать больше, чем зарабатываю в месяц там! Виола только кивнула на такое утверждение. Это было правдой. Ведь и сама она в Зону пришла именно поэтому. Снова в воспоминаниях медсестры появилась ванная комната, в которой она стояла босиком перед раковинной и зеркалом, разглядывая себя. Надо было прибраться. Нельзя запускать себя и своё жилище. Виола вышла из ванной и собрала весь мусор на кухне и в спальне. Она облачилась в тёмно-синие джинсы и толстовку, надела кеды и пошла на улицу. Мусор был выброшен, капюшон накинут на голову, а сигарета закурена. Виола шла по улице, решив, что лучше прогуляться — возвращаться домой желания не было. Хотелось прогуляться, ощутить свежесть улицы и увидеть солнце. Но, как назло, было пасмурно и, кажется, собирался дождь. Наверное, она бы так и ушла домой, если бы её не окрикнули: — Виола? Она обернулась. К ней подошёл мужчина. Она узнала его почти сразу — один из бывших одногруппников. Как же его?.. А! Костя. Константин. — Да?.. Костя? — О! Точно ты! А я ещё смотрю: ты или не ты. Ты почти не изменилась! — он улыбнулся, смотря на неё. — Пойдём, посидим где-нибудь! — Да у меня как-то… — Виол, не беспокойся! Я всё оплачу. Возражений не принимаю! — всё также весело говорил Костя. Пришлось согласиться. Они спустились в бар и заняли столик с мягкими диванами в углу. В помещении Виола наконец скинула капюшон, и Костя смог лучше рассмотреть её лицо. Сделали заказа. Девушка официантка с красивой длиной косой, держа в руках блокнотик, упорхнула. — Да… Точно — почти не изменилась! Только уставшая ты больно… — сочувственно проговорил мужчина. — Ну, как ты вообще? Рассказывай! — Замечательно! Просто замечательно… — Слишком явный сарказм, — грустно улыбнувшись ответил Костя. — Ладно, прости, — женщина устало вздохнула. — Где-то месяц назад я потеряла работу, потому что убила ребёнка вколов ему не тот препарат. Теперь я подозреваемая в уголовном деле… Костя внимательно слушал Виолу. Она почему-то рассказала ему всё. Он взял её руку и собирался её сжать в своей, но женщина аккуратно убрала её. Он сцепил руки в замок и немного так посидел. — Ты не виновата в том, что случилось. Это могло произойти с каждым. Им просто следовало увеличить количество медсестёр!.. Он ещё говорил что-то подобное, чтобы поддержать Виолу, но она мало обращала на это внимания. Принесли заказ. Костя очень советовал вишнёвое пиво, бельгийское. Пиво оказалось вкусным. За столиком в баре они успели ещё немного обсудить жизнь. Виола рассказала про лагерь, про работу. Костя слушал внимательно. — Слушай, а ты работу ещё не искала другую? — спросил наконец он. — Пока нет. Говорю же — в запой ушла. — Хм… А не хочешь работу с очень хорошей зарплатой? Правда, не нормированной, но тем не менее. Правда, есть определённый риск… — Если это что-то связанное с криминалом, то сразу нет! — резко отрезала Виола. Костя сцепил руки в замок и немного задумался. Виола же не обращала на это особого внимания, продолжая пить пиво и, когда она уже подумала, что разговор о "работе" окончен, то мужчина выдал: — Мне и моим… компаньонам… Нам нужен медик. Нет, не перебивай, дослушай. Наша работа (назовём это так) довольно опасна и связана с риском, который компенсируется хорошими деньгами. Так вот, чтобы дожить до получения этих денег после того, как риск проявит себя, нам нужен медик, врач, медсестра, да кто угодно, кто смыслит в медицине! Я-то, как сама помнишь (ну, если помнишь), вообще особо не учился. Меня в студенческой жизни другие вещи интересовали… Ну, не будем о том. Короче, мы занимаемся тем, что таскаем из одного места одни вещи, частенько под заказ. Получение этих вещей связано с риском, как я и говорил раннее: дикие животные… ммм… особенности ландшафта… Ну, ещё бывают пули. Понимаю, скорее это всё только отталкивает, но, поверь, деньги там очень хорошие водятся. Правда, границу придётся пересекать… Ну, это уже так, если ты согласишься. — Да вы прямо «Дикие гуси», — усмехнувшись, проговорила Виолетта. — Нет, мы не «Дикие гуси»… Совсем не они, — серьёзно сказал Костя. — Кстати, не знал, что ты смотрела! Они допили пиво. Заказали ещё. В это время Костя всё продолжал рассказывать. Постепенно Виола склонялась к тому, что аргументы из разряда «один раз не нетрадиционный» и, что ей действительно уже особо и нечего терять тут, верны, или ей хотелось, чтобы они были верны. Она согласилась. Потом ещё немного посидели, вспоминая совместное обучение в медицинском вузе и разошлись. Через неделю они были на Украине. Оформление документов Константин взял на себя. Знакомство с командой было не очень долгим и сначала выдалось отталкивающем. Парочка похабных шуток, парирование Виолы, хмурые взгляды шутников. Затем тесная ГАЗель с оружейными чехлами и какими-то металлическими контейнерами. Ещё полтора часа езды и автомобиль остановился. Вся группа выгрузилась из кузова, выгрузила необходимое, и только тогда микроавтобус уехал. Костя передал Виоле приличного вида «Браунинг». Стрелять её он возил ещё до пересечения границы, где женщина истратила приличное количество боезапаса, учась стрелять — в этом нет ничего зазорного, хуже, когда наоборот проявляется отвращение к оружию. Во всяком случае, так говорил Костя. Проблем с оружием у Виолы не было: она не боялась его, не ненавидела, но и не пылала горячей страстью. Просто считала оружие инструментом, таким же, как и медицинский скальпель или пинцет. Её вмешательство требовалось редко. Сталкеры были опытные, грамотно обходили аномалии и удачно доставали артефакты. Зверьё тогда, во время своей первой ходки, она увидела только в бинокль: собаки с клоками шерсти и вечно закрытыми веками; плоти — гибриды свиньи и чего-то, что сам чёрт не разберёт чего; и, конечно же, тушканы – мелкие вредные твари. Увидев это всё, Виола тогда решила, что первый и последний раз она была в Зоне! Точно, ноги её больше не ступит на эту обезображенную землю с её мерзкими животными-мутантами и безумными сталкерами! Да ни за что! А потом, спустя полторы недели, Костя передал Виоле её часть денег. Денег было действительно много. Сначала Виолетта даже не знала куда ей девать весомую сумму этих денег. Впрочем, Костя сказал, что это просто в этот раз ходка была очень удачная, что обычно бывает меньше, но тоже больше, чем в среднем получают люди по стране. Получает их такие большие деньги, потому что работает не через торговцев, а напрямую с коллекционерами и частными клиниками, а также другими клиентами. Потом были ещё ходки. Каждая — опаснее предыдущей. Тут услуги Виолетты стали требоваться чаще, чем раньше. Но и получали за такие ходки сталкеры больше. Конечно, были неудачные ходки, было даже так, что их группа ничего не собрала за неделю и вернулась ни с чем. Но, всяко лучше, чем остаться в аномалии. Так продолжалось какое-то время. Наверное, это было лучшее время, проведённое Виолой в Зоне. Дальше последовала череда неудач. Сначала погиб один из их группы. Совершенно глупо, как-то по-дурацки. Нет, не от пули или аномалии, а просто захлебнулся, принимая ванную у себя дома. Затем настал тот день. Виола помнит его до сих достаточно ярко. Солнце жёлтым диском светило сквозь серые, мышиного цвета, тучи Зоны. Но совершенно не грело. Уже четвёртые сутки они искали необходимый артефакт, но он всё никак не хотел находиться. Сначала погибло двое сталкеров из их группы — вляпались в широкую «электру». Решили сворачиваться. Два человека — критическая потеря для их группы. Их осталось трое: Костя, Виола и Лёня. Лёню «сняли» когда они шли через Свалку. Он просто рухнул, после удивительно точной очереди из «калашникова». Выцепили их группу тогда между высохшим болотцем и тёмным лесом, в котором и засели бандиты. Откуда-то фартовые прознали, что у сталкеров с собой должен быть ценный груз. Только вот груза никакого не было. Костю ранили в плечо, ногу и живот. Виола что-то ему говорила, что донесёт его, что они дойдут и вернутся. Но Костя тогда только улыбнулся. — Виол, мы с тобой в одной группе учились, помнишь?.. Я тоже врач. Хоть и недоучившийся и не умеющий спасать… Потом он сказал ей уходить. Он послушалась. Не было драматической сцены, кои бывают в фильмах или книгах. Она ушла, как он и сказал. С его автоматом и мешком. Не оборачиваясь. Обернулась женщина только когда услышала взрыв. Костя дотерпел, дождался, пока подойдут бандиты. Она не знала, кому сбывался хабар на Большой земле, не имела тех связей, что имел Костя. Поэтому решение виделось только одно. Виола сдала хабар торгашу из подвала, рядом с деревней, в которой сидели в основном те, кто ещё плохо знал, что такое Зона. Тут долго засиживаться она не хотела. Хотя и старший из сталкеров очень её уговаривал. — Хочешь, я встану на колени? — спросил он, смотря женщине в глаза. — Нет, — ответила совершенно безэмоционально она. — Всё равно не поможет. Я всё решила. — Но посмотри на них! — мужчина указал на молодых сталкеров, что сидели у костра и старательно делали вид, якобы не замечают сцены, происходившей между главным и местной «докторшей». — Да они же желторотики… Да они же без твоей помощи тут… — А вот, что они тут «без моей помощи» — это не моя вина. Это всё твоя вина! Это ты виноват, что не дал им пинок под зад в сторону Большой земли. Это ты устроил тут детский сад и ясельную группу, с учениями и экзаменами, препод, блин, нашёлся! — Вообще-то, не я, — обиженно буркнул мужчина. — До меня тут сталкер был… — Это не меняет сути, — веско сказала женщина. Мужчина отвёл свой взгляд от её прожигающих разноцветных глаз: огненно-красного и тёмно-синего — каждый обжигал по-своему. И сталкер словно это прочувствовал на себе. Потом она ушла. Ушла на Север. На «Скадовске» была свободна вакансия «судового медика», которую и заняла Виола. Поговаривали, будто предыдущий медик был вампиром. Врут, наверное. Про неё, Виолу, тоже много чего говорят, а всему верить — уши отсохнут. Но за глаза всё равно шептались некие, мол, и ведьма она, и экстрасенс, и, будто, мутант какой… Виола только смеялась над этим. Хотя, первые два варианта, конечно, ей нравились. Особенно первый. Этакая колдунья, возвращающая сталкеров с того света, но забирающая их сердце. Её женскому самолюбию это льстило. И пускай в её волосах уже и появлялись отдельные седые волосинки, и имелась одна прядь, заработанная ещё на Большой земле, где-то на лице даже появлялись едва заметные морщинки, ей всё равно не давали более тридцати. Взгляды юношей и мужчин ещё десятилетие точно будут прикованы к ней. И не только в Зоне. — А проблем с мужчинами, — продолжала Ольга, — у меня и так нет! — Конечно нет. Нет мужчин — нет проблем! — проговорила Виола, подстёбывая подругу. — Оленька… — Не называй меня "Оленькой"! — зелёноглазая сталкерша хлопнула ладонью по письменному столу. Она всё же не вытерпела. — Ты знаешь, как я не терплю этого обращения… — Ти-и-и-и-и-ш-ш-ш-ше! — практически прошипела сквозь зубы Виола и, привстав, заглянула за спину Ольги. Прооперированный сталкер спал. Выдохнув, медсестра строго посмотрела на подругу и вздохнула. — Ну что ты смотришь на меня, как Ленин на буржуазию? Оль, я же для твоего же блага хочу, чтобы ты выкинула его из своей головы. Ты думаешь, я не помню, как однажды ночью прихожу, а в медпункте горит свет, дверь открыта настежь, ты сидишь на кушетке и почти до конца допила бутылку водки! И всё из-за чего? А точнее, кого? А всё из-за… — Не произноси его имени! — на этот раз, зыркнув на медсестру волком, прошипела Ольга. — Вот о чём я и говорю. Оля, да он не стоит и грязи с твоих сапог… Кстати, — медсестра подняла палец вверх, отмечая важную часть своей речи, — ты обещала, что протрёшь потом полы. — Сейчас что ли? — Не, потом, — позволительно махнула ладонью медсестра. — Давай лучше снова вернёмся к нашему разговору. Ну вот, зачем ты всё ещё думаешь о нём? А я знаю, даже не догадываюсь, а знаю — как книжку тебя читаю! — что ты думаешь о нём! Точнее, о его поступке. — Может и думаю, — ответила раздражённо сталкерша, — и что с того? Нет, ну и что с того? — А с того, что у тебя это вызывает исключительно негативные ассоциации и эмоции! — Конечно негативные! — перешла на повышенный тон Ольга, но, заметив грозный взгляд медсестры и её палец, приложенный к губам, стала говорить тише. — Конечно негативные! Он же, гад, меня променял… на эту… на эту… На эту! — Une prostituee, — завершила Виола. Французский всё сделает изящнее. — Шлюху! — проговорила Ольга по-русски, не сдерживая себя в выражениях. — И ведь всё было хорошо… Очень хорошо… Мы ведь даже уже заявление подали, а он… Ольга закрыла лицо руками. Виола почувствовала себя некомфортно. «Молодец, Виолетта! Молодец! Довела девочку до слёз. Ну, и что ты сидишь? Обними её, по голове погладь. Да скажи ты ей что-нибудь!» Виола обошла стол и положила руку на голову сталкерши. Она начала гладить бывшую вожатую по голове. — Ну всё, всё. Иди сюда, не надо плакать, — подняв Ольгу с табуретки, Виола обняла зелёноглазую и продолжала утешать ту так, как могла. — Просто он законченная гнида. Вот зачем тебе законченная гнида, м? Ты посмотри на себя: красавица, умница… Да за тобой же толпами бегают, а ты не обращаешь на это внимания! И всё ради чего? Ради идиота, который даже не понимает, что он потерял! Кого он потерял! Вот ты думаешь, той… путане — легко? А вот ей совсем нелегко! Ведь знает, кошка, чьё мясо съела. И знает, что мясо это с гнильцой. — Дура я, да? — неожиданно спросила чуть успокоившаяся Ольга, садясь на табуретку. — Все бабы дуры, — ответила медсестра, разливая водку по стопкам. — А мужики? — Козлы и кабели, — ответила медсестра не раздумывая. — И я не шучу. Вот знаешь, у человека нет инстинктов, ну, так говорят, во всяком случае. Так вот, у мужиков точно есть. Как минимум один — размножения. Ни один мужик не пропустит юбку мимо себя. Ни один! Каждый хотя бы засмотрится. Это связанно с чем-то там в мозгах… Ну, типа, оценивают они, кабели, так. Почему их приманивают груди, бёдра? Знаешь? Нет? А вот, потому что они только своим… Своим… Genitalis masculine… Ну ты поняла! Думают. Организм продолжение рода требует. В общем, ну их, этих… — Гениталис мускулинэ, — со смешком сказала Ольга. — Да! — подтвердила Виола и женщины засмеялись. Новый звон стопок, после которого те опустели. Виола вновь заняла своё место на табуретке на другой стороне стола. — И вот что с ними не так? Вот скажи мне: перевелись нормальные мужики? Из-за чего? Вот, что делать с этим? — Вечные вопросы… Прямо по Герцену! — рассмеялась Виола. И тут в нетрезвую голову медсестры пришла идея, которая показалась ей крайне забавной. — Но на эти вопросы у меня есть ответы… Ольга, сложив руки на своих бёдрах увлечённо уставилась на Виола. «Заглотила, значит!» — усмехнувшись, подумала медсестра и, закинув ногу на ногу, начала: — Что делать с ними понятно — воспитывать. Да, да! Воспитывать! Только нужно помнить, что чем старше индивидуум, тем сложнее его воспитывать, — тут Виолетта облизнула губы, хитро смотря на Ольгу, до которой постепенно начинало доходить. — Поэтому высматриваешь себе парня помоложе, со школьной скамьи. А там, уже поверь, они и сами за тобой пойдут. У них в этом возрасте мозговая деятельностью полностью переведена на… поиск источников удовлетворения своих специфических физиологических потребностей. А вот тут уже, какого хочешь, того и выбираешь!.. — Так, стой! Ты что, предлагаешь… — Хочешь — подтянутых спортсменов, хочешь — беленьких и худеньких, ни разу не целованных, а хочешь… — медсестра, закусив нижнюю, смотрела куда-то в сторону входа в лазарет, делая вид, что не замечает шокированного взгляда и раскрытого рта своей подруги. — Настоящих, неугомонных… — Виола хватит! — замахала руками Ольга, жмурясь, будто съела целый лимон. — И вот толкает тебя один на кровать… Нависает над тобой… Он ме-е-е-е-едленно тянет вверх футбол… — ДА ХВАТИТ УЖЕ! — Ольга закрыла уши, только чтобы не слушать дальше. И тут Виола рассмеялась. Громко и весело. Сдерживать смех она уже не могла, ни закусывая губу, ни силясь себе что-то действительно представить. — Что ты смеешься?! — ругалась стелкерша, смотря на схватившуюся за живот медсестру. — Оль, ты даже не представляешь, какая ты забавная, когда смущаешься! — проговорила Виола, вытирая пальцами влагу с глаз. Ей эта шутка показалась очень смешной и удачной. — Дура! — в сердцах сказала Ольга, отворачиваясь от стола в сторону коек и раненого пациента. Щёки сталкерши полыхали огнём, и этот пожар не собирался затухать. К щекам тут же подключились и уши. Хорошо, что она уже распустила косу и уши были прикрыты длинными каштановыми волосами. — Да, я уже говорила об этом — все бабы дуры, — сказала Виола, разливая по стопкам водку. — Давай, по стопочке и на боковую, а то время уже позднее… А тебе ещё сны с пионерами видеть. Два поджарых пионера… или комсомольца? В галстуках, расстёгнутых рубашках… — Виола! — бывшая вожатая посмотрела на подругу взглядом, в котором перемешалась и досада, и мольба, и жесткость одновременно. — Ну ладно, ладно! Не буду больше, — ответила Виола. Ритуал совершился вновь: звон стопок, последующее их опустошение. — И, кстати, а почему это он будет толкать меня на кровать, а не я?! — возмутилась Ольга. Виола вновь рассмеялась. — Потому что, Оля, ты не такая, ты ждёшь трамвая… Ну, в этом случае кого-то другого… Ладно, время позднее, спать пора. Со стола всё было убрано за считанные секунды. Недопитая бутылка водки, стопки и осиротевшая без бутербродов тарелка отправились в шкафчик внутри стола. Ольга была отправлена спать на верхнюю койку, над прооперированным сталкером. Виола же улеглась в медицинском кресле, подложив под голову руку. Утром раненный попросил пить. Виола уже хлопотала вокруг сталкера. Старое судно проснулось и начало жить своей обычной жизнью. Из бара снизу доносились смех и разговоры, приглушённый храп раздавался из общей каюты с койками. Где-то за бортом корабля вдалеке раздавались выстрелы. Ольга, собравшись было уходить, стояла перед входом. — Ты уж извини, что пол не протёрла, — улыбнувшись, сказала зелёноглазая. — Да ладно, в следующий раз, — ответила медсестра, — а то тебе уже идти пора. Ольга ещё немного постояла перед входом. — Я ещё зайду, — сказала она. — Заходи, наш «Скадовск» всегда на месте… — ответила медсестра, осматривая раны своего пациента. — Никуда не уплывёт.