S.T.A.L.V.Ё.N.O.K.

Он всё ещё продолжал молиться. Он взывал к Нему не переставая. Вот уже почти два часа прошло с начала молитвы. Войти в экстаз, как раньше, не удавалось. От злости, обиды и бессилия на его глаза наворачивалось слёзы. Раньше он слышал Его голос в своей голове и беспрекословно Ему подчинялся. Теперь же он не слышал Его. Или их действительно оставил Монолит?.. Поверить в это было тяжело. Верить в это он не хотел. Да, конечно, такое уже было ранее, если, он точно помнил, что кто-то из братьев ему рассказывал, что тогда Монолит растворился и оставил их всех на какое-то время, а потом снова вернулся. Это просто испытание, верно? И он его выдержит. Но почему именно сейчас? Когда Он так нужен!.. Неверных становилось всё больше, а сдерживать их всё тяжелее. Ком подкатил к самому горлу. Ещё немного и от отчаяния он готов был рухнуть на пол старого книжного магазина и разреветься в голос, словно ребёнок, оставленный родителями. «Почему Ты покинул нас? Почему не отвечаешь нам?.. Почему сейчас?!..» Ответов всё равно не было. Она проскользнула в комнату тихо. Её не было слышно, да и он бы не услышал, из-за погружённости в свои молитвы к Нему. Девушка аккуратной походкой, держа в руках свою винтовку, подошла к нему. Он не обернулся. Он перестал молиться и сидел, взявшись руками за колени. — Брат, ты всё ещё взываешь к Нему? — спросила она тихо, но парень услышал её. — Да… То есть, пока ты не зашла, я взывал к Нему. Он не ответил, — с безразличием ответил парень. Они оба были в камуфляже: парень в сером камыше, а девушка в вудланде паттерна "урбан", чтобы смешаться с городом. Они, в каком-то смысле, были частью улиц Припяти, стражами этого города, а точнее того, что находилось юго-восточнее под крышей Чернобыльской АЭС. «Монолит» — скорее радикальная религиозная секта, где вместо переписывания квартир и передачи денег требуют жизнь каждого адепта. Во имя Его и для защиты Его от неверных, конечно же. Девушка осмотрела сидящего на коленях парня. Он выглядел плохо. Ей тоже было тяжело, что Монолит не отвечал, но она перестала молиться раньше. Многие уже ушли. Ушли и не вернулись, так и не закончив молитву. Они прекратили взывать к Нему. Они сдались и ушли. Но она не хотела сдаваться. Она не хотела предавать Его. И его тоже. Парень же продолжал молиться. Тогда она решила его защищать. Так, как это было раньше: занять позицию и контролировать вход в здание. Благо, вход в магазин «Книги» было относительно легко контролировать. Но никто так и не пришёл. Никто не попытался вломиться в магазин. Не пришли и братья. Парень осмотрел стоящую перед ним девушку. Фиолетовые волосы, завязанные в два хвостика, зелёные — даже изумрудные! — глаза, и лицо. Точно, симпатичное лицо, но сейчас нижняя половина этого лица, включая нос, скрыта тёмно-серой маской. Кажется, её зовут Лена? Да, точно. Как-то так её называли. Парень вздохнул. Его руки окончательно опустились, серые глаза совсем потускнели, а пальцы мелко задрожали. Чтобы не выдать последнего, он сжал руки в кулаки, не поднимая головы. Но она всё равно всё заметила и подошла ближе. Положив руку ему на голову, девушка стала гладить парня по голове, после запустив пальцы в его волосы, стала разделять копну волос на локоны. Он же лбом уткнулся в её живот. — Брат, тебе надо отдохнуть, — тихо проговорила она. — Ты не ешь ничего уже второй день, только взываешь к Нему. Ты устал… Ты нужен Ему… Но не уставший, а полным сил и энергии… Вставай, поедим и тогда ты продолжишь, хорошо? — Ты права, сестра, ты права… Они сели на полу. Лена достала из своего рюкзака заготовленные бутерброды, термос и небольшую стопку бумажных салфеток. Парень ел медленно, девушка чуть быстрее. Чай был ещё тёплым — и когда она успела вскипятить воду? Наверное, взывающий к Монолиту не обратил внимания. Он всё пытался войти в то состояние, которое походило на транс. В таком состоянии он и слышал Его. Но ничего не выходило. Видимо, Он не выбрал его проповедником Воли Своей. Значит должен быть кто-то другой… И парень засмотрелся на Лену. Прикрыв глаза, девушка сделала небольшой глоток, запивая откусанный кусок хлеба с колбасой. Может, она слышит Его? Она проводник Воли Его? А ведь это может быть правдой! Когда она положила руку на голову парня, тот испытал блаженство, которое можно было сравнить только с тем, когда Монолит обращался к нему. — Как ты думаешь, — начала девушка, облизнув губы, — кто-то из наших братьев ещё остался? — Конечно! — сказал он воодушевлённо. — Конечно, остались! Я уверен в этом! Пускай, Он сейчас не посылает нам Волю Свою, но мы не должны отчаиваться. Я уверен, что нам надо и дальше заниматься тем, чем мы занимались раньше. — Защищать Дом Его? — она внимательно посмотрела на парня. — Ну, да… — он замялся. — В прошлый раз Он вернулся! Вернулся ведь! — Может быть… — она задумалась на пару секунд. — Может быть Он покинул нас, потому что мы не справились с тем, что Он возложил на нас? — То есть?.. — Мы не заняли Армейские склады, где укрепились неверные. Мы отдали им антенны, после которых те прорвались сюда, в город. Неверные даже штурмовали Дом Его!.. Вертолёты, БТРы… Брат, мы подвели Его, — она сказала это с грустью, но стараясь произнести эти страшные слова как можно мягче и нежнее. — Он разочаровался в нас. — Тогда мы должны вернуть Его доверие! Показать Ему, что мы можем быть его защитниками! Его хранителями! Его верными воинами!.. — парень в сердцах произносил эти слова, резко встав с пола и начав ходить из стороны в сторону перед сидящей девушкой. — Мы изгоним неверных! Мы заставим их покинуть Припять! Мы выкинем их из Лиманска! Она слушала его и наблюдала. Он продолжал говорить, много, быстро, иногда захлёбываясь, чуть ли не срываясь на крик. Лена встала и сделала шаг к парню. — Ну всё, всё… Тише… Нас могут услышать. Если не неверные, то кто-то из монстров. Тише… Конечно, мы прогоним их. Мы вернём себе земли Его, — она говорила это, заглядывая в его глаза и парню становилось как-то неловко. — Я верю в это. Но пока нам надо поберечь силы. Ты ещё будешь есть? Он поднял свой ПКМ с пола, проверил боезапас в коробе и ответил: — Нет. А как у тебя с патронами? — Осталось четыре магазина обычных и два бронебойных, — прикинув в уме, ответила девушка. — В целом, шестьдесят патронов. — Надо пополнить наши запасы, сестра. — Что же, — Лена улыбнулась, — веди, брат!.. Обойдя несколько старых тайников своей группировки, двое монолитовцев решили заночевать. В качестве места для ночлега выбрали неприметную квартиру в одной из припятских пятиэтажек. Внутри однушка была покрыта скопившейся за годы пылью. Стёкла серванта стали серыми от слоя пыли на них, старые дверцы чуть покосились и просели, а одной небольшой дверцы сверху просто не было. Среди всего скудного добра, внутри шкафчика обнаружился матрас, который отправился на кровать. Наверное, монолитовцу хватило бы и этого, но Лена предварительно застелила матрас простыню. Подушки не обнаружилось, поэтому из изрядно облегчённого вещмешка решено было сделать некое подобие подушки, набив его тряпками и наволочками. Получилось вполне себе уютно. — Ложись, отдохни, ты очень долго взывал к Нему, — проговорила Лена, проверяя боезапас своей винтовки. — А как же ты, сестра? Ты же тоже долго не спала, — сказал он, присаживаясь на кровать. — А я иногда дремала, просто растяжку поставила на входе, чтобы к тебе никто не зашёл, — девушка улыбнулась. — А, то есть, если бы я захотел покинуть своё место, то взлетел на воздух, подорвавшись на растяжке для неверных? — спросил парень, смотря на Лену. — Ну, ты же не вышел, да и я знала, что ты будешь долго и старательно взывать к Нему! — Лена рассмеялась. — Ладно, не обижайся, я бы предупредила тебя. Ну, из винтовки бы стрельнула… Или через КПК сообщила. Нашла бы способ. А теперь ложись спать. — Ладно, спасибо, — проговорил он. — Тогда, разбудишь меня потом, чтобы я тебя сменил. — Конечно, — сказала она. Он провалился в сон. На организм сразу обрушился весь вал усталости, который раннее монолитовец не замечал. Всё тело ослабло, глаза закрылись сами. И это было хорошо. Сначала всё было хорошо. Он не помнил, что снилось ему в этот момент. Только силуэт, женскую фигуру, которая звала куда-то за собой… И он… Пошёл? Нет, тут он вспомнить не мог. Зато он прекрасно помнил, что было потом: сначала громкий звук, как будто всё рухнуло, обвалилось. Словно земля разверзлась. А затем пустота и холод. Тьма и тишина. Но тут он увидел свет. И это был свет Его. А затем он услышал Его. Стало хорошо. Всё так легко и просто. Теперь стало совершенно ясно, что надо делать. Куда надо идти. Станция — ЧАЭС. И почему он не сделал этого раньше? Почему он сидел и только взывал к Нему?! Почему не принимал никаких активных действий?!.. Время, непростительно много времени ушло на взывания, а не дела во Славу Его! Разум проснулся резко от этой мысли. Тело ощутило прилив сил. Сквозь закрытые шторы в комнату кое-как падал свет. Девушка не спала, она продолжала смотрела в окно, сквозь небольшой промежуток, который не был закрыт толстыми красными шторами. — Брат, ты проснулся? — Почему ты не разбудила меня, чтобы я сменил тебя? — сразу спросил он. — Тебе нужно было отдохнуть… Я не стала мешать, — проговорила девушка. — Да и сон совершенно не шёл, поэтому можешь не переживать. — Ладно… — Ты стонал во сне… А потом улыбался. Что тебе снилось, брат? — она внимательно посмотрела своим пронизывающим изумрудным взглядом на него. — У меня… У меня было видение, — нашёлся он. — Я слышал Его. — Он говорил с тобой? — девушка подалась вперёд. — Да. Я знаю, куда нам надо идти! На станцию. В Дом Его!.. Собравшись там, мы сможем объединить свои силы и заслужить прощение Его! Она слушала речь парня. Не отвлекаясь. Наверное, она не до конца верила в это, но продолжала слушать. Когда он закончил, Лена кивнула. — Хорошо, пойдём в Дом Его, брат, — она поставила винтовку к серванту. — Но сначала надо позавтракать. — А ещё надо посетить речной вокзал. Я вспомнил, что там есть один из наших тайников. Если неверные его ещё не нашли, то мы сможем заполучить заряды для оружия, несущего Свет Его! Поэтому после завтрака выдвигаемся к вокзалу. На речном вокзале он занял место на крыше. Неверные пытались штурмом занять это здание, но пулемётный огонь монолитовца заставил их остановить ненадолго натиск, после чего они вновь пошли в наступление. Глупцы!.. Как можно думать, что они смогут сломить дух и силу хранителей Его?! Пулемётные выстрелы скосили ещё двоих. Первому пули пробили грудь, и неверный теперь захлёбывался собственной кровью, которая уже залилась в лёгкие. Второму пуля раздробила одно из колен, поэтому теперь было слышно только его крики, перемешанные с нецензурной бранью. Раздалось два выстрела. Это Лена — она заняла позицию на башне речного вокзала, где расположился тайник группировки. Первая пуля попала в голову сталкеру, державшего свою перебитую ногу, а вторая нейтрализовала ещё одного неверного, который надеялся спрятаться за тяжёлой бронёй своего костюма. После двух длинных очередей заградительного пулемётного огня, неверные отступили. Раньше, они бы постарались добить их всех, стреляли бы в спину, преследовали до следующего квартала… Но не сейчас. Он потратил слишком много патронов. Осталась одна лента в подсумке и где-то половина в пулемёте. — Ещё повоюем… — подумал он. В тайнике было пусто. Не считая пустившего себе в голову пулю трупа — совсем пусто. Бывший адепт группировки «Монолит» выпустил себе мозги, видимо, в приступе отчаяния — чтобы не достаться неверным. При себе у трупа не оказалось чего-то интересного: давно пропавшая каша, патроны сорок пятого калибра и бинт. Зрелище было удручающим. Но путь надо было продолжать. Пара монолитовцев направились в сторону ЧАЭС. Какое-то время они шли молча, внимательно озираясь по сторонам. Но ничего не происходило. Будто сама Зона встала на их защиту. Ни припятские улицы, ни кладбище, ни другие опасные места не представляли для них опасности. Он всё же спросил её. — А что у тебя было до того, как ты стала нашей сестрой? — А что было до того, как ты стал нашим братом? — ответила она на вопрос. От попыток что-либо вспомнить начинала болеть голова. Что-то вспомнить было сложно и… страшно. Оттуда веяло холодом. Не спокойным холодом Монолита, Его величественности и мощи, а другим холодом. Холодом, который не давал сил, не заставлял что-то делать, а холод, который заставлял съёживаться, бояться и трястись от непонятного страха. — Я… Я не помню, — ответил он, остановившись. Высокая трава, которая росла рядом с дорогой, доходила практически до груди и позволяла спрятаться в ней, практически не напрягаясь. Ветер гулял по пустой дороге, на которой стояло двое бойцов, некогда одной из сильнейших группировок в Зоне. Теперь же их окружала пустота и прохладный ветер. — Я тоже почти ничего не помню. Совсем немного. Какой-то лагерь, плакаты, белая блузка, синяя юбка… Нож, какая-то девушка… С рыжими волосами. Книга. Точно, была какая-то книга… Остров, ягоды. Красные, небольшие ягоды… Вот, пожалуй, это всё, — закончила девушка, смотря на парня. Ему показалось, что она смотрит на него с осуждением. Видимо, она тоже испытывала что-то, что испытывал он, когда пытался вспомнить то, что было раньше. А имело ли оно смысл? Было ли оно так уж нужно и важно? Может он и пришёл в Зону для того, чтобы уйти оттуда, от того мира, к которому так привязаны все эти неверные, которые идут к Монолиту, чтобы Он исполнил их «мечты» и желания, превращая Великое Дарование в марионетку собственных желаний. Впрочем, это только глупая наивность и грешное, порочное желание, за которое Он карает, как лично, так и через них — Его хранителей. В общем, всё о прошлом он решил выбросить из головы. Сейчас значение имело только одно… Высокая трава зашевелилась. Лена, вскинув винтовку, тут же встала на одно колено. Монолитовец направил пулемёт на источник шуршания… Раздвигая высокую жёлто-зелёную траву, на дорогу вышел человек с худощавым лицом в монолитовском костюме, держа свой автомат за пламегаситель. Оглядев пару, направившую на него оружие, монолитовец усмехнулся, показывая жёлтые зубы. — Куда путь держишь, брат? — спросила Лена, всё ещё не убирая винтовку. — В Припять. К другим братьям, сестра, — ответил появившийся из кустов монолитовец. — В Припяти мы не встретили отрядов наших братьев, — ответил пулемётчик, упирая приклад своего оружия в землю. — Мы идём к Дому Его, чтобы там объединиться с оставшимися братьями и… — Никого не осталось. Все ушли в разные стороны. Некоторые братья больше нам не братья, — ответил, стараясь сдержать нотки истерического смеха, вышедший из травы. — Что ты говоришь, брат? — переспросил пулемётчик. — Что нет больше нас, брат! — жёлтозубый не стал сдерживать истеричный смех и рассмеялся. — Нет больше Защитников Его, которые готовы встать на пути неверных! И самого Его нет!.. — Поэтому мы и идём туда, чтобы Он увидел нашу Веру и Преданность Ему! — ответил пулемётчик. Вышедший из травы монолитовец заржал в голос. Он упал на спину в траву и смеялся. Парочка удивлённо продолжала смотреть на смеющегося. Отсмеявшись, монолитовец подобрал АК-74 с земли и закинул его ремень себе на шею, положив руки на автомат. — А вы, значит, последние, кто надеется, что Он вас услышит и вернётся, да? — автоматчик спросил это уже совершенно серьёзно. В голосе больше не было истерических ноток. Но не было и злобы, не было и надежды. — Да, мы уверены, что Он услышит нас там и вернётся, снова поселив Надежду и Веру в сердцах и душах воинов Его… — Ну, удачи вам… — проговорил монолитовец и пошёл по дороге в сторону Припяти. Лена направила винтовку на уходящего монолитовца и посмотрела на пулемётчика вопросительным взглядом. Тот отрицательно помотал головой. Фигура с автоматом постепенно отдалялась, пока совсем не исчезла с горизонта… Они под деревом. Она крепко сжимала его руку. Он же отвечал тем же. Её голова лежала на его плече, и он чувствовал такой притягивающий запах её волос. Стояла жара, спрятаться от неё можно было либо в помещении, либо в тени деревьев на небольшом острове, где росла земляника. Кажется, с ними была ещё какая-то девочка, но сейчас это не имело значения… Потом… Или это было раньше?.. Не суть!.. Он точно помнит, что она сидела с ним на лавочке. В её руке был красный платок… Или это был пионерский галстук?.. Впрочем, и это не важно. Важно, что они тогда были вдвоём. На улице было темно. Они закончили играть в бадминтон сейчас отдыхали. Грудь девушки завораживающе вздымалась от глубоких вздохов, а пот красиво стекал каплями с ключицы на грудь… Они сидят и о чём-то разговаривают. Погружены в разговор полностью. И как-то легко и спокойно становиться на душе… А вот они вдвоём танцуют. Она прижимается к нему ближе, он чувствует её дыхание совсем близко. Хочет поцеловать, но, почему-то не решается. Может это было ещё раньше?.. Он не может вспомнить, хотя силиться. Нож. Точно, был какой-то нож… Кажется, был. Но что им резали?.. От попыток вспомнить это становиться только больнее… Зато становиться легче, когда он вспоминает, как запускает ей пальцы в волосы, как гладит их, разделяя на пряди, как затем целует, кусает за нижнюю губу и тянет её вниз… Вновь ночь. Они куда-то идут по тёмному, заброшенному туннелю. Тут мрачно. Ему тут не нравится. Тут почти как в подземельях под Припятью: иногда сыро, света нет и чувствуется постоянная опасность… Но это не Припять, это точно. Или всё-таки Припять? Нет, явно не она. Какая-то шахта. Кажется, он немного испачкал белую рубашку, впрочем, сейчас это не кажется такой проблемой. Да, точно, проблема другая — надо найти кого-то. Какого-то белобрысого парня. Точно, никаких других проблем нет и быть не может!.. Пока не раздаётся ужасный рык. Рык, который сложно спутать с чем-то другим… Сзади слышаться шаркающий звук. Они резко оборачиваются вдвоём, но уже поздно: тварь, стоящая на четвереньках, успевает сделать прыжок и оказаться спереди, прямо перед ними. Где оружие?! Пока он пытается хоть что-то найти, снорк в один прыжок достигает своей цели — женский вскрик и… Он проснулся, тяжело задышав. На животе и груди тут же почувствовал тяжесть: что-то было привязано к нему. Неужели неверные захватили его в плен?! Нет, нет, нет — этого просто не может быть! Он бы не дался им так просто!.. А где Лена? Он быстро осмотрелся: девушки нигде не было. Зато у стены стоял его пулемёт. Тут же пришла слабость. Пришлось снова принять лежачие положение. Естественно, он заметил, что к его телу бинтами были примотаны артефакты. От артефактов исходило свечение разных цветов: красноватое, светло-голубое и зеленоватое. Значит, он в безопасности и за его здоровьем следят. Но что же случилось?.. Ещё одна попытка вспомнить всё. Но от попытки вспомнить события паломничества к станции не вызывают головной боли, хоть и требуют усиленной концентрации. Так… Вот он вспоминает, что они встретили отчаявшегося брата, который ушёл со станции в сторону Припяти. Почему он не дал Лене его убить? Потому что верит, что как только Монолит вернётся, то все братья — кто верил и кто отчаялся — вновь соберутся вместе и вернут то, что утрачено. Только некоторым нужно немного времени, чтобы прийти в себя, чтобы вспомнить, что Он не бросает детей Своих и всегда их поддерживает, даже тогда, когда они отворачиваются от Него. Ладно, это всё не имеет отношения к тому, что сейчас он лежит на кровати с примотанными к нему артефактами на теле. А вот появляющиеся воспоминания, словно обрывки видеоролика, позволяют уже понемногу вспомнить, что же было… Вот они идут к станции вдвоём. Она очень хорошо видна и, кажется, будто до неё можно будет коснутся рукой, присоединиться к оставшимся братьям и вместе воззвать к Нему. И вот тогда на дорогу вышли снорки… Точно, вот почему ему снился снорк — недавнее воспоминание проявилось в таком светлом сне. Или другом воспоминании? Впрочем, этот вопрос будет разрешаться потом. Сейчас надо вспомнить, что было потом. А потом, конечно, была атака снорков. Их было не слишком много, но хватило, чтобы изрядно потрепать монолитовца и извести остатки пулемётной ленты. Но, благо, осталась вторая. Лена из винтовки отстрелила одному снорку кисть и ступню, из-за чего существо взвыло и постаралось уковылять в кусты, но последняя пуля, выпущенная снайпершой «Монолита» перебила позвоночник и вышла через грудь изувеченного существа. Второго снорка она убила, прострелив ему голову: пуля пробила череп и вышла через шею снизу. Девушка оказалась совершенно не затронута атаками мутантов, а вот пулемётчику повезло меньше. Глубокая рана на груди, исцарапанный живот и рука. Идти на ЧАЭС дальше он не смог. В голове сразу выстраивалась картина, как он говорил ей, чтобы она шла дальше, вышла к своим… Но это её никак не убедило. Она взвалила его на свои плечи и тащила так на себе, пока он не отключился. Он точно помнил, что несколько раз выходил из отключки и видел жёлтую траву Зоны… Снова провал. В следующий раз уже болотце, кочки, какие-то кусты и лесополоса или небольшой лесок впереди. Отключка… И вот теперь он здесь. С примотанными к телу артефактами. Деревянная дверь в комнату раскрылась. На пороге стояла она, держа за цевьё свою винтовку, а второй рукой удерживая на плече вещмешок. Тяжёлый. Девушка поставила винтовку к стене, туда же отправился и вещмешок. С себя она скинула разгрузочный жилет цвета олива и присела на край кровати. Слабо улыбнулась. — Где мы? — спросил он, поднимая взгляд на неё. — Дома, — улыбнулась она. — Брат, тебя ранили снорки, поэтому я решила отнести тебя сюда. Дальше от монстров. — А как же станция? Как же наш поход к Дому Его? Она строго посмотрела на монолитовца пронзительным взглядом. У пулемётчика внутри всё съёжилось от такого взгляда, будто Монолит сам заглянул в него. — Как только ты восстановишься окончательно, то мы сможем продолжить наш путь и пройти на станцию, только… — Что только? — он привстал, опираясь на своё предплечье. — Никто из наших на связь не выходил. До сих пор. Пока я ходила в разведку, видела только группу сталкеров. И нашего брата, который вёл их. Угу, того самого, который вышел к нам из травы. Кажется, они что-то искали. — И что ты сделала? — Перестреляла их всех. Почти как в тире, — она вытянула вперёд свои ноги, осматривая камуфляжные штаны. — Теперь у нас есть еда. Немного тушенки, колбас, хлеба и воды. Ещё что-то по мелочи… Но это не важно. Как ты, брат? — Лучше. Намного лучше. Кажется, даже сам ходить могу, — он попытался встать. — Нет, — строго сказала она и вновь посмотрела своим строгим взглядом, — ты ещё не восстановился. Я принесла сюда несколько артефактов, они должны тебе помочь быстрее восстановиться… Кстати, давай посмотрим тебя… Она размотала бинты, которыми артефакты были примотаны к телу. Привязанными артефактами оказались "Мамины бусы", "Светляк" и выводящий радиацию "Пузырь". — Это было в этом доме. Я нашла во время одного из патрулирований. Он показался мне очень удобным, чтобы организовать тут схрон, на всякий случай. Оказался, как видишь, нужным. Тут мы сможем жить. И, скорее всего, не один месяц. — А как же станция? Как же братья? Как же Он? — с каждым вопросом, глаза монолитовца округлялись сильнее. — Неужели мы оставим их так? Неужели мы не станем возвращать Его величие?!.. — Как же ты не понимаешь… — в её голосе прозвучали нотки раздражения. — Нет больше наших братьев! Нет больше тех, кто готов встать на Его защиту!! Мы остались вдвоём!!! Больше никого нет! Ни-ко-го!!! — Так уж прямо никого? Если мы остались вдвоём, значит может остаться ещё кто-то, кто готов… — Нет, ты действительно не понимаешь… Можешь проваливать отсюда! — в сердцах сказала она, вставая с кровати и отворачиваясь от монолитовца. — Патронов только у тебя почти не осталось, может быть «братья» наспят немного!.. — Ты помнишь, как мы танцевали вместе? — неожиданно спросил он, смотря ей в затылок. Она обернулась, смотря на него широко раскрытыми от удивления глазами. — Что?.. — Ты слышала вопрос, — серьёзно ответил он. — Так ты помнишь, или нет? — Помню, — ответила она, вновь присаживаясь к нему на кровать. — Я не помню, где это было, когда случилось и из-за чего, но я помню, как мы с тобой танцевали. Я помню, как мы с тобой собирали землянику на острове, как мы шли по туннелю под старым лагерем! Я всё это помню! В её глазах заблестели слёзы. А он теперь был точно уверен, что девушка из его снов — она, та, кто всегда был рядом, кто всегда готов был прикрыть, даже если прикрывать её было его задачей. Почему же он не мог раньше её вспомнить? Почему вспоминать это было больно? Столько вопросов, а ответов всё не было. Зато теперь была она. Сидящая совершенно рядом, в полураскрытой камуфляжной куртке, из-под которой выглядывала футболка как минимум на размер больше, сжимает его руку, заглядывая в самую душу, видимо, ещё не веря до конца, что он всё вспомнил. Потом она накрыла своими полуоткрытыми губами его, закрыв свои глаза. Куртка упала на пол, а её руки уже оказались на его плечах. Она уложила его на кровать, продолжая целовать в губы, пока он тянул вверх её футболку… Через мутное оконное стекло в дом проникал лунный свет. Ночь оказалась на удивление чистой. Она спала, положив свою голову на его плечо, а он смотрел в потолок, размышляя над всем случившимся. Монолит, братья, станция… И лежавшая рядом девушка, которую ещё днём он называл своей сестрой. Сейчас она тихо сопела, сжав руку в кулак и закинув свою ногу на ногу парня, почти вплотную прижимаясь обнажённым телом к нему. Ему всё же удалось аккуратно вылезти, не разбудив девушку. Надев на себя штаны, монолитовец вышел из комнаты и обнаружил другую, которая далее вела в сени, скамейку, шкаф и стол с парой табуретов. Сев за стол, монолитовец упёрся локтями в стол и сцепил пальцы в замок, в который уткнулся лбом. Сон больше не шёл, поэтому он решил обдумать свой план — план на будущее. Ведь если он и она последние защитники Монолита, то они сами находятся в некоторой опасности. — Ты тут?.. — её голос донёсся из комнаты. — Да, — ответил он, возвращаясь к ней. — Спи, ещё поздно… — Ты думаешь, как нам дойти до станции? — она приняла сидячие положение, по-турецки сложив ноги, которые были прикрыты белой простыней, использовавшийся вместо одеяла. — Я думаю, что нам делать дальше, — ответил он, присаживаясь на кровать. — Если мы действительно остались вдвоём, то нам будет очень сложно. — Он нам поможет, — прошептала она с улыбкой. — Подай вещмешок, пожалуйста. Он протянул требуемое девушке, и она извлекла оттуда контейнер для артефактов. Открыв его, на кровать она выложила артефакт, переливающийся холодным, сине-голубым светом. Это был небольшой, неровный прямоугольник. — Я нашла это недалеко от станции, — говорила она, смотря на артефакт. — Я не уверена, но думаю, что… — …Это часть Его, — завершил за девушкой монолитовец. Она сжала его руку в своей. Они взглянул в глаза друг друга и вновь опустили взгляды свои на часть Его, положил руки свои на Него. И Он заглянул в души Хранителей Своих. И увидел Он желание их…