Филлис которая Блэк

      Филлис думала, что после побега преступников из Азкабана Амбридж чуточку присмиреет, смутится оттого, что это безобразие случилось под самым носом у ее возлюбленного Фаджа. Но нет, это как будто только утвердило ее в неистовом желании взять под свой контроль все стороны жизни Хогвартса. Она была полна решимости уволить в скором времени, как минимум, одного преподавателя; вопрос состоял только в том, кого первого — профессора Трелони или Хагрида.       Известие о побеге десяти Пожирателей смерти прибавило рвения всем членам отряда Дамблдора, даже Захарии Смиту.       Фред не смел ни на секунду оставлять Филлис. Куда бы она не пошла — он за ней. Единственный случаи, кода он ее оставил — это утро четырнадцатого января. Его не было на всех уроках, Джордж не знал где он, Филлис это настораживало, но после обеда она получила записку, от него.

Приходи прямо сейчас, в наш кабинет.

Твой Фред.

      Филлис улыбнулась. Она быстро сбегала в спальню, чтобы переодеться и оставить сумку.       Зайдя в кабинет, Филлис пошатнулась. Он полностью был украшен, на одной парте стоял накрытый стол, а на доске написано «Нам один год!».       — Нам один год…? — Филлис нахмурилась и посмотрела на Фреда.       — Так кричишь о своей идеальной памяти, а вот дату начала наших отношений забыла, — прыснул Фред, подходя к ней.       — Я не слежу за числом уже неделю, — пожала плечами Филлис, не выражая никаких эмоций. — Пахнет яблочным пирогом.       — Заставил эльфов готовить ради тебя, — улыбнулся Фред и положил руку ей на спину, подталкивая к столу.       — Мило, — кивнула Блэк.       Они сели за стол, их руки нежно переплелись. Фред взял бокал вина, поднял его и, глядя прямо в глаза Филлис, сказал:       — За нас, за нашу любовь и за каждый момент, который мы провели вместе. Пусть впереди нас ждёт ещё больше счастья и радости.       Они чокнулись, и Фред, не сдерживаясь, нежно коснулся губ Филлис лёгким поцелуем. Её сердце замерло на мгновение, а затем забилось ещё быстрее. Она улыбнулась и ответила ему взглядом, полным благодарности и любви.       — Знаешь, ты мне, наверное, нравишься, — усмехнулась Филлис.       — Ох, неужели я дождался этих заветных слов от Филлис Блэк…? — Фред драматично прикрыл глаза рукой. — Я не верю… Я нравлюсь этой прекрасной девушке…?       — Дурак, мы год встречаемся, — цокнула Филлис, сдерживая улыбку. — Не говори, что ты забыл…       — Мерлин, это ты забыла, — Фред махнул рукой и схватил бокал вина. — Я так-то старался, готовился!       — Умничка моя, — Филлис поцеловала его в щеку.       Они сидели, разговаривали, строили планы на будущее. Зачастую говорил Фред, а Филлис его внимательно слушала.       — Что? — Филлис смотрела, как Фред держал ее руку.       — Губы себе не рви, — серьезно сказал Фред, опуская ее руку.       У Филлис есть привычка кусать и обдирать губы, особенно когда она нервничает или глубоко задумалась. Фред часто замечал, как её губы становятся сухими и потрескавшимися из-за этой привычки, и это его беспокоило. Он знал, что она делает это непроизвольно, но каждый раз, когда видел её покусанные губы, сердце сжималось от беспокойства за неё, ведь не знал, как остановить её.       — Не рву, продолжай, — кивнула Филлис, утыкаясь взглядом в одну точку.       — Думаю, там не хватает экстракта… Филлис! — гаркнул Фред, от чего девушка испугалась. — Тише, все нормаль… Филлис, твою мать…       — Кровь, — Филлис облизнула губы. — Заживут.       — И ты вновь их оборвешь, конечно, — фыркнул Фред и взял обе ее руки. — Если начнешь их кусать, то, боюсь, мне придется останавливать тебя поцелуями.       — Ты вообще напугал меня, — Филлис нахмурилась и отвернулась от него. — Разорался…       — Чего меня бояться? Я ведь не ударю тебя, — он взял ее за подбородок и повернул к себе лицо. — Хватит дуться.       Филлис всматривалась в его лицо серьезным взглядом, как резко зевнула.       — Почему я хочу спать рядом с тобой…? — она мотнула головой, пытаясь освежить сознание. — Ты меня заколдовал?       Фред ничего не ответил, лишь улыбнулся. Он знал, что, когда человек хочет спать рядом с другим человеком, то это означает доверие, причем очень сильное. Знать, что тебе доверяет Филлис Блэк… было почти почетно.       — Чего лыбишься…? — она вновь зевнула. — Мне не нравится это! Прекрати!       — Я тут не причём, — хмыкнул Фред, медленно опуская ее руки. — Просто ты любишь меня.       — Не правда, — она замотала головой в разные стороны. — Мерлин, я вообще…       — Неужели? — Уизли оскалился и резко пустил руку ей под юбку, сжимая бедро.       Филлис резко закрыла глаза, тяжело вздыхая. Только она собралась открыть глаза, чтобы посмотреть в его, бесстыжие, как Фред, схватив ее за затылок, приблизил к себе, начиная целовать ее шею.       Девушка смогла лишь схватить его за руку, вновь впиваясь в нее своими ногтями. Ее глаза полузакрыты, рот беззвучно открывается, а сама она томно дышит.       — Не любишь меня, да…? — прошептал Фред ей на ухо.       — Фред… — промычала Филлис, съеживаясь от его горячего дыхания. — Люблю…       — Не слышу, милая, — он отстранился, все еще держа руку на ее затылке и бедре.       — Люблю, — прохрипела Филлис, открывая глаза.       Фред опустил ее и отвернулся, взяв бокал вина. Филлис поправила волосы и юбку и, выгнув бровь, уставилась на него.       — Что сейчас было, Фредерик? — резко спросила Блэк.       — Ничего особенного, — он пожал плечами, продолжая жевать сыр, — а что?       Филлис, пораженная этим ответом, подскочила, выхватила у него бокал и бесцеремонно села ему на колени.       — Отвечай нормально, — холодно отозвалась она. — Что сейчас было?       — Ну, ты сможешь сказать, что любишь меня только так, — на его лице показалась до жути самодовольная улыбка. — Мне самому этот способ нравится.       — Не беси меня, — она сощурилась, смотря на него.       — Ты сейчас сама села на меня, — хмыкнул Фред.       — Чтобы ты никуда не отвлекался, — задрала голову Филлис, отворачиваясь.       — Но, когда на мне сидит такая девушка… — Фред вновь запустил свои руки ей под юбку. — Знаешь, сдерживать себя… очень сложно…       — Фредерик… — сквозь зубы сказала Филлис.       — Да, любовь моя? — прошептал Уизли, утыкаясь носом в ее плечи. — Не говори, что не нравится… Я ведь знаю, что это не так.       — Не правда, — уперлась Филлис.       — Проверим? — усмехнулся Фред.       — Я ухожу от тебя, — она слезла с него, направляясь к выходу. — Пока!       — Ты жестока… — Фред смотрел, как она захлопывала дверь, — но, мне это нравится.       Он, с довольной улыбкой, принялся за уборку, пока все мысли были заняты ей.

***

      Филлис и Элизабет сидели в уютной гостиной Гриффиндора. Камин ярко пылал, отбрасывая теплые отблески на стены и создавая в комнате атмосферу уюта и спокойствия. Девушки сидели за дальним столом.       — Фред распоясался… — нахмурилась Филлис, продолжая всматриваться в гриффиндорцев, что были в гостиной. — Дурак.       — Дурак, но ведь любишь его, — усмехнулась Элизабет, водя пером по пергаменту.       — Конечно, — гордо заявила Филлис. — Мой самый лучший мальчик.       — Если я скажу Фреду, что ты это сказала, то он явно не поверит в это, — прыснула Элизабет. — Ты вообще говоришь ему что-то, помимо того, что он дурак?       — Говоришь, словно я тварь какая-то… — с ноткой обиды заговорила Филлис, а ее взгляд переместился на подругу. — Думаете, что я только издеваюсь над ним?       — Ну-у… ты всегда так ведешь себя рядом с ним…       — Не с ним, а с людьми, — взгляд Блэк ожесточился, а сама он слегка отодвинулась назад. — Люди идиоты.       — Даже я? — Элизабет наклонила голову в бок.       — Ну, если ты человек, — она вновь прищурилась, — то, скорее всего, да. Не смотри на меня так.       — Ты тоже человек, ты тоже идиотка?       — Я думать умею, — холодно сказала Филлис. — Я вижу то, чего не видит никто. Я могу спросить кого угодно о чем-либо и, держу пари, он либо не ответит, либо ответит неправильно.       — Так спроси меня, — с вызовом сказала Элизабет.       — Что делала вон та девчонка сегодня днем? — Филлис кивком головы указала на какую-то гриффиндорку.       — Ну… уроки, что еще она могла делать? — Фрайл нахмурилась и посмотрела на Блэк.       — Что и требовалось доказать, — Филлис посмотрела на ту девочку. — У нее было первое в жизни свидание. Об этом говорит буквально всё, даже знаю, что оно стало удачным. Выглаженная одежда, аккуратная прическа, ароматные духи… А самое главное — затуманенный взор, что буквально кричит, что у них явно все было отлично.       — Ты… ты явно это сейчас придумала, — махнула рукой Элизабет. — Ты не можешь вот так…       — Ты весь день готовишься к чему-то важному, а еще ела бисквиты, — монотонно сказала Филлис, даже не смотря на нее.       — Мы не виделись… Тебе кто-то рассказал? — Элизабет схватилась за голову. — Не верю! Как это возможно?!       — Дедукция и только, — пожала плечами Филлис, продолжая наблюдать за людьми.       — Что это?       — Мне слишком лень объяснять, считай меня просто психом.       Филлис увидела Анджелину, что зашла в гостиную. Она сразу же отвернулась к стене, рассматривая портреты.       — Ты ее испугалась? — Элизабет уставилась на Блэк.       — Она хочет поговорить, — буркнула Филлис, как услышала шаги сзади себя. — Она идет говорить…       — Можем поговорить? — робко спросила Джонсон.       — Твоя дедкуция это прорицание? — изумленно спросила Элизабет.       — Мерлин, нет, — вздохнула Филлис и посмотрела на Анджелину. — Я не вернусь в квиддич, мне лень.       — Не об этом…       — Я знаю, это было так, для информации, — хмыкнула Филлис, стуча ногтями по столу. — Говори.       — Филлис, мне не очень хорошо, после своего поступка…       — Ох, поступок… — Филлис заулыбалась. — Какой поступок, дорогая моя Анджелина?       — О-о… это на долго, — покачала головой Элизабет. — Она выжрет с тебя все твое существо, по кускам…       — Я не монстр, — ахнула Блэк. — Просто, люблю заставлять людей говорить. Так, что за поступок?       — Тот, с Фредом… — Анджелина мялась с одной ноги на другую.       — Ну, учимся мы достаточно долго, я как должна понять, что именно ты имеешь ввиду? — Филлис сложила кисти рук в замок перед своим лицом.       — За то что поцеловала его, — выдавила Анджелина. — Мне правда жаль! Он мне нравился с шестого курса, а тут вы расстались и я решилась…       — То есть, ты извиняешься?       — Да! — Джонсон закивала. — Мне правда было приятно общаться с тобой…       — Хорошо, я не прощаю тебя, свободна, — Филлис махнула рукой и развернулась к Элизабет, что смотрела за этим.       — Что? Но я извинилась! — возмутилась Анджелина.       — Я слышала, я не прощаю тебя, иди.       — Филлис…       — Мерлин, я не Филлис, я Боб, а ты, Анджелина, уходишь, — Филлис махнула рукой, отворачиваясь к Элизабет.       — Хорошо, — Джонсон поджала губы и пошла прочь.       — Так, эта твоя дедкуция… — начала Элизабет.       — Де-дук-ция! Дедукция! — сжав переносицу, проговорила Филлис. — Я узнала о ней с магловской книги, что нашла в библиотеке своего дома.       — Дашь почитать? — восторженно спросила Элиз.       — Я ее сожгла, — без эмоций сказала Филлис, словно это норма, сжигать книги.       — Зачем?!       — Я знала ее наизусть и она начала меня раздражать.       — Ну и что ты сейчас можешь сказать? Про эту свою дед… хрень эту!       — Это метод мышления, следствием которого является логический вывод, истинность которого гарантируется истинностью посылок.       — Давай на мне ее испытай!       — Я уже показывала, — устало проговорила Филлис. — Вообще, где мой Фред?       — Так и признай, что не можешь.       — Элизабет… — захныкала Филлис. — Отвянь, мне лень.       — Если сделаешь это еще раз, то скажу, где Фред, — хитро улыбнулась Элизабет.       — Ты не знаешь, — грустно сказала Филлис. — Где мой Фредерик…? Мне нужен Фредерик…       — Ты чего так завелась то… — испугалась Фрайл. Непривычно видеть подругу в таком состояние.       — Иди к своему Джорджу, — Филлис поднялась с места, оглядываясь. — А Фред…?       — Он тебе сказал…? — сглотнула Элиз, заметно начиная нервничать.       — Ты сделала косички, хотя тебе они не нравились, но я знаю, что они нравятся Джорджу, — монотонно заговорила Филлис, все ще оглядывая гостиную. — Еще у тебя духи, которые когда-то оценил Джордж, а еще он сегодня был сам не свой и сильно переживал.       — Ладно, верю… — Элиз кивнула и подскочила. — пока, удачи найти Фреда!       — Допустим, — Филлис проводила ее взглядом и пошла искать своего любимого.       Она, кажется, обошла весь Хогвартс. Заглянула в каждый коридор, кабинет, но Фреда нигде не было. Еще более уставшая, Филлис решила пойти обратно, как сзади себя резко услышала шаги.       — Что ты тут делаешь? — спросил Фред, подходя к ней.       — Тебя ищу вообще-то, — Филлис схватила его за руку, начиная играть с ней.       — Соскучилась?       — Не знаю, — фыркнула Филлис и пошла вперед. — Где ты был?       — То выгоняет меня, то сама лезет… — прошептал Фред, покачав головой. — Стащил у старины Снейпа пару ингредиентов.       — Я могу отстать, — резко остановилась Филлис, отпуская его руку.       — Не смей даже думать об этом, — он переплел их пальцы вновь. — дай поцелую свою лучшую девушку в мире.       — Ну, да, я, — довольно сказала Блэк, отвечая ему на поцелуй.

***

      Была суббота, Филлис всю ночь провела в гостиной, в полной тишине. Она не спала, просто либо бродила по площади, либо разваливалась на кресле. Утром она не пошла на завтрак, а все так же сидела в гостиной.       Когда она собралась идти на обед, то почувствовала, что с носа что-то течет. Вытеревшись об руку, Филлис заметила кровь.       — Нет… опять…? — Филлис, нахмурившись, пошла в уборную.       С детства у Филлис периодами шла кровь с носа. Последний раз это было, когда ей было одиннадцать. Обычно в такие дни у нее стабильно каждый день кровоточил нос. Астрид думала, что это — болезнь, но целители ей никакого ответа не дали, так что, так Филлис и осталась жить.       Она дошла до туалета, где пришлось снимать все семь колец, что были на руках. Кровь уже медленно стекала по подбородку. Когда Филлис, вроде бы остановила кровь с одной ноздри, то она потекла уже с другой.       — Да что со мной не так? — рявкнула Блэк, начиная злиться еще сильнее.       — Что случилось? — раздался женский голос.       Филлис резко развернулась. Все лицо было красное, как и руки.       — Нос сломали, — серьезно сказала Филлис, отворачиваясь обратно к раковине.       — Мерлин, Филлис! Кто это сделал? — девочка подбежала к ней.       — Не припоминаю тебя, откуда ты меня знаешь?       — Это же я — Фиби!       Филлис посмотрела на нее, так же резко развернулась к раковине и продолжила умываться.       — Подержи волосы, пожалуйста, — буркнула Блэк.       Фиби покорно собрала все волосы Филлис и завязала хвост.       — Спасибо, милая девочка с Пуффендуя, по имени Фиби, — кивнула Филлис, надевая кольца.       — Ты не помнишь меня, верно? — немного грустно сказала Купер.       — Нет, помню, — Филлис даже не смотрела на нее, она пыталась распутать кудри, что вновь запутались.       — Как так вышло?       — Да не ломали мне нос, — вздохнула Филлис. — Это был мой прикол.       — Извини, но не смешно… — поджав губы, сказала Фиби.       — Я и не старалась кого-то смешить, — она пожала плечами. — Ну, что, ты куда?       — А ты?       — Я так понимаю, куда я не пойду — ты за мной?       — Да, просто хочу удостоверить, что с тобой все хорошо…       — Нет, ну реально, милая девочка… — Филлис посмотрела на нее, сощурившись. — на Пуффендуе все такие?       — Скорее да, чем нет.       Филлис подмигнула ей и пошла на выход. Фиби за ней. Девушки шли по коридорам.       — Куда мы? — спросила Фиби, оглядываясь по сторонам.       — Ищем Фреда, а где он — я не знаю, поэтому нам предстоит обойти весь замок! — покачала головой Филлис. — Поверь, сама не в восторге.       — Ну хорошо…       — Расскажи давай о себе, как ты вообще живешь?       — Да у меня ничего интересного, учусь да и только.       — Согласна, не интересно…       Они прошли еще несколько ярдов, после чего Филлис остановилась.       — Я слышала его голос…       — Я вроде тоже.       — Идем.       Они пошли назад, но повернули не направо, а налево. Филлис схватила Фиби за руку, что бы она остановилась. Сейчас перед ними стоял Фред, а рядом Мартин.       — Сейчас пойдем и ты все это же скажешь ей! — говорил Фред.       Грейс обернулась и увидела стоящую Филлис, а рядом Фиби.       — Ну, она уже здесь, поэтому, я тоже тебя люблю, Фред! — она кинулась к нему в объятия.       — Допустим… — Филлис нахмурилась, развернулась и пошла прочь.       Фред, что все еще не понимал, что произошло, пытался оттолкнуть Мартин. Она отлипла от него и прошептала:       — Упс, что теперь она подумает…?       — Мерлин, только все наладилось… Филлис! — Фред побежал за ней.       Филлис медленно шла по коридору, погружённая в свои мысли. В её голове бушевала буря. С одной стороны, она была уверена в любви Фреда, но с другой…       Словно кто-то вдалбливал ей в голову, что он в действительности не любит ее и изменяет.       Внутри неё словно шла бесконечная битва. Она не могла позволить себе показать этот страх другим, зная, что её уязвимость сделает её слабой в их глазах. Но с каждым шагом по коридору она чувствовала, как этот страх медленно разрушает её изнутри, оставляя пустоту и невыносимую боль, которую она не могла никому показать.       Она отчаянно пыталась доказать себе. что Фред любит ее и только, но чем дальше она отходила, тем больше не верила в это.       — Стой, Филлис, Мерлиновы яйца! — Фред догнал их и встал перед девушкой.       — Чего? — он уставила на него.       — Она просила прощения, я сказал, чтобы она при тебе все повторила, а она… сумасшедшая!       — Мило, — кивнула девушка.       — Филлис, перестань, ты же знаешь, что я люблю тебя, — Фред провел рукой по лицу.       — Знаю, — все еще без эмоций отвечала Филлис, смотря в пол.       — Ты не веришь мне, верно?       — Почему?       — Я вижу это по твоим глазам.       Фиби, что стояла рядом взяла Филлис за плечо, но она дернулась.       — Знаешь, мне надоело, — резко сказал Фред. — Надоело постоянно что-то тебе доказывать! Сумасбродка!       Филлис посмотрела на него. Он был сейчас совсем не таким. Он зол, расстроен, все эти чувства смешались в нем.       — Так может расстанемся? — предложила Филлис.       Зачем? Знаешь ведь, что он согласиться, хочешь страдать?       — Может так ты одумаешься…? — с обидой сказал Фред. — Мне просто надоело доказывать тебе что-то.       Он ушел.       Филлис просто смотрела, как он уходит.       Умница, снова все испортила, так держать…       — Замолчи, — шепотом сказала Филлис.       — Ты с кем? — настороженно спросила Фиби.       Дурочка, ты ведь недостойна любви. Ты недостойна его. Он лучше тебя в миллионы.       — Нет… — Филлис попятилась назад.       — Ты мне? — Фиби отступила назад.       Ты ведь любить не умеешь… Жалко тебя… Ты никчемная девка, что даже не может сказать простое «я тебя люблю».       — Люблю… — выдавила Филлис, медленно садясь на пол.       — Я за помощью… — прошептала Фиби и убежала.       Филлис задышала чаще. Она начала впиваться ногтями в свои ладони, чтобы переключить себя с психической боли на физическую и успокоиться, но это мало чем помогало.       — Филлис, ты чего на полу? — к ней подбежал Кэррингтон. — Филлис? ты меня слышишь?       — Замолчи, умоляю, — тихо сказала она, не смея открывать глаза.       — Спасибо, — прыснул Дориан, как увидел, что она царапает себя. — Ты чего? Ау, Филлис!       — Это не я, я не хочу этого, — задыхаясь проговорила Филлис.       — Так, дела плохо, ну-ка, встаем, — он попытался поставить ее на ноги, но она явно не понимала, что происходит.       Кэррингтону ничего не оставалось, как подхватить Блэк на руки и нести в Больничное крыло. Взгляды, шепот, все это было, пока Дориан нес Филлис на руках, которая без перерыва что-то бормотала.       — Мадам Помфри, у нас тут сумасшедшая! — крикнул Кэррингтон.       — Что? Что с ней? — женщина вытерла руки о фартук и подбежала.       — Да сам не знаю, но думаю все плохо.       — Положи ее на кровать.       Дориан выполнил просьбу. Филлис тут же свернулась калачиком, а лицо спрятала в мантии.       — Ты можешь идти, я разберусь, — мадам Помфри выпроводила Кэррингтона и села рядом с Филлис. — Расскажешь?       — Еще чего, — прохрипела девушка.       — Ну конечно, секреты есть секреты… — улыбнулась мадам Помфри. — Выпей это, тебе станет легче.       Филлис взяла склянку.       — На сколько легче?       — Настолько, что ты уснешь.       — Снотворное, — Филлис скривилась, протягивая склянку. — Я не буду его пить.       — Это не снотворное, немного другое зелье, оно повышает количество серотонина, а побочные эффект — сон.       — Хорошо…       Филлис разом осушила склянку.       — Что за гадкое пойло? На вкус как… ладно… — сморщилась она, вытирая рот.       — Ты думала, что все такое вкусное? Жизнь жестока, а значит все в этом мире жестоко, от людей, до зелий. — мадам Помфри ушла в свой кабинет.       Филлис осталась одна. Снова. Снова все из-за ее языка.       — Мой язык сведет меня в могилу, — усмехнулась она.       — Филлис?! — к ней буквально прилетела Элизабет, а следом Джордж.       — Что с тобой? Нас какая-то девчонка нашла, с Пуффендуя, сказала тебе плохо! — встревоженно проговорил Джордж.       — О, во всем виновата во-первых, Мартин, во-вторых, Фред, а в-третьих, я.       — Что у вас опять случилось? — спросила Элизабет.       — Молодые люди, дайте девочке отдохнуть! — крикнула мадам Помрфи.       — Мы никуда не уйдем, — хором сказали Джордж и Элиз.       — Это мои верные пёсики, пусть сидят, — улыбнулась Филлис.       — Ах так?! Сама ты пёсик! — Элизабет сложила руки в замок.       — Ох, только не долго! — мадам Помфри покачала головой и снова ушла.       — Рассказывай, — твердо сказал Джордж.       — Мы расстались, снова, — хмыкнула Филлис.       — Из-за чего? — поинтересовалась Элиз.       — Долгая история, мне лень рассказывать.       — Не хочет свою вину просто признавать, — улыбнулся Джордж.       — Ой да ну тебя, я спать.       — Ну ладно, пошли Элиз, будем узнавать вторую сторону медали.       Джордж и Элиз покинули палату. Постепенно к Филлис начал возвращаться здравый рассудок, но вместе с этим ее клонило в сон.

***

      — Да как вы не понимаете, я ради нее делаю все, а она? — возмущался Фред, ходя из одного угла комнаты в другой. — От нее ничего не дождешься!       — Она такой человек, как ты не поймешь! — закатила глаза Элизабет. — Тем более, Филлис делает явно не мало.       — Замолчи, я знаю ее куда лучше, — осек ее Фред. — Я общаюсь с ней семь лет.       — Да даже за пару месяцев можно узнать человека лучше, чем за двадцать лет!       — Тихо вы, надо решать, что нам делать, — рявкнул Джордж, потерев подбородок.       — Ничего не делать, все кончено, — тихо сказал Фред, отходя к окну.       — Ты сам будешь больше страдать, — хмыкнула Элиз.       — Но извинятся я не буду, мне надоело.       — И она не будет, значит, все реально кончено! — закатил глаза Джордж.       — А я про что? Все!       — Факт того, что ты будешь страдать — не отменяется, — повторила Элизабет. Фред попытался что-то сказать, но она продолжила: — даже если ты найдешь новую девушку — ты будешь скучать по Филлис, потому что, цитирую: «Таких как она больше нет».       — А еще ты сам говорил, что ты однолюб, — подтвердил Джордж.       — Все меняется.       — Ничего не меняется, Фред. В общем, разбирайтесь как хотите, я к Филлис, — Элизабет оглядела их и вышла.       — Ну а теперь давай по честному, что ты будешь делать? — спросил Джордж.       — Ничего, сказал же, ей надо — пусть первая извиняется, я не виновен.       — Хорошо, а если она не извиниться? Найдешь новую?       — Да.       — Все ясно, посмотрю на это, а после посмеюсь. Я прекрасно знаю: ни ты, ни она не сможете без друг друга, а Филлис даже больше. Ощущение, что ты вовсе ее не знаешь.       — Ну конечно, Фред единственный ничего не знает!       — Да ладно тебе братец, все наладиться, а если нет, я лично поговорю с Филлис.       Фред даже не посмотрел на брата, но все же улыбнулся.

***

      — Я ухожу, до свидания! — крикнула Филлис и, не дождавшись ответа, покинула Больничное крыло.       Было время ужина, поэтому, навряд ли в гостиной кто-то был.       Придя туда, Филлис уселась в кресло, слегка прикрыв глаза.       — Почему ты не со всеми? — спросила женщина с портрета.       — А я должна? — Филлис открыла один глаз, смотря на женщину.       — Сейчас ведь ужин!       — Я рада, что сейчас ужин, прошу, отвалите!       — Как же Шляпа ошиблась, решив отправить Блэка на Гриффиндор… — прошептала женщина, задирая нос.       — Какая же была ошибка… бла-бла-бла, — передразнила ее Филлис и ушла в спальню близнецов.       Она села за стол и принялась делать конспекты по зельям и трансфигурации. Темнело рано, поэтому она была в компании свечи. Прошло около полутора часа, когда она закончила, но ни близнецов, ни Ли не было, хотя ужин давно кончился. Филлис не придавала этому особого значения, поэтому затушила свечу и уселась на подоконник.       Ее покой нарушила зашедшая Алисия.       — О, вот ты где, там внизу я, Андж, Ли, близнецы, Элизабет, Джинни, Рон и еще пара ребят собираются играть, пойдем? — улыбнулась Спиннет.       — Во что? — монотонно спросила Блэк.       — Мафию вроде.       — Ладно, сейчас спущусь.       Алисия радостно кивнула головой и убежала. Филлис последний раз взглянула в окно и пошла в гостиную.       Все сидели уже в кругу.       — О, Филс, садись! — крикнул Ли.       Филлис взглянула на них и уселась с Джинни.       — Так, ну правила уже все знают, раздаю карточки.       Филлис взяла карточку, на которой, как специально было написано «мафия».       Она убрала карточку и посмотрела на ребят, что сидели в кругу. Вздохнув, Филлис уставилась взглядом в пол.       — Все, город засыпаем, просыпается мафия, — говорил Ли.       Филлис открыла глаза и, не раздумывая, указала на Элиз.       — Так, мафия сделала выбор, город просыпается, сегодня ночью убили… Элизабет!       — Что? Какое зло я сделала? — возмутилась Фрайл.       — Голосование! Кто за… Джорджа?       Вверх поднялось две руки.       — За Фреда?       Одна рука.       — За Анджелину?       Восемь рук.       — Анджелина, вскрывайся, — улыбнулся Джордан.       — За что меня так не любят? — фыркнула Анджелина. — Я мирная!       — А за что тебя любить…? — прошептала Филлис, даже не смотря на нее.       — Ладно, по новой, город засыпает и мафия делает свой выбор!       Филлис, не открывая глаз, ткнула на Фреда.       — Просыпаемся, извини, Фред, но тебя убили!       — Да как так то? Нормально же общались! — цокнул Фред.       Филлис мельком взглянула на него. Говорит в точности ее фразами…       — Нет, ну тут явно Джордж! — воскликнула Джинни!       — А может ты? — усмехнулся Джордж.       — Нет! Это не я!       — Значит Филлис!       — Филлис сидит рядом и я даже не слышала чтобы она шевелилась!       Филлис чуть улыбнулась.       — Так, кто за Джорджа? — спросил Ли. Четыре руки. — За Джинни? — Шесть.       — Ну все, Джинни, показывайся! — радостно улыбнулся Джордж.       Мирный. Все вздохнули.       Все повторялось еще два раза.       — Да кто это? — Кэти Бэлл вскинула руки.       — Боже, вы никогда не угадаете! — засмеялась Элизабет.       Филлис посмотрела на нее, а та ей подмигнула.       — Серьезно? Филлис? — шестикурсница открыла рот от удивления.       — Ну-ка, Филс, давай, вскрывайся! — с азартом произнес Ли.       — Чем? — усмехнулась она.       — Ну перестань!       — Ладно, я мафия.       — Хитра чертовка! — еще сильнее улыбнулась Элизабет.       — В чем хитрость? Просто вы не умеете видеть элементарного, — она покачала головой, скидывая карточку в общую кучу.       Все началось по новой.       — Вот это да, в первую ночь убили Филлис! — закачал головой Ли.       — Я даже знаю, кто мафия, — хмыкнула Блэк.       — Кто же?       — Не скажу, так не интересно.       — Хорошо, голосование!       В итоге выбрали Элизабет, но та была мирным жителем.       — Мафия делай свой выбор.       Филлис смотрела как Фред выбирал свою жертву.       — Ты знала да? — спросила Элиз.       Она кивнула.       — Хорошо, просыпаемся, убили Рона!       — Уже я догадалась кто это, Фред! — заявила Джинни.       — Так, кто за Фреда?       Почти все подняли руки.       — Ну давай, вскрывайся.       Мафия. Все закричали от радости.       Филлис встала и села на спинку дивана.       — Филс, ты чего? — спросила Джинни.       — Нормально, — махнула головой Филлис.       Она сидела и наблюдала как ребята играли, но резко забылась и решила наклониться. Забыв, что сзади ничего нет, она упала на диван. Все замолчали.       — Я жива! — прохрипела Филлис и подняла руку. Она поднялась и сказала: — вот она, грация и благородие Блэков!       Послышались смешки. Филлис довольно улыбнулась и ушла снова в спальню близнецов.       Она переоделась, но только потом поняла, что спать ей негде. Выхода не было, Филлис снова уселась на подоконник.

Всевышний, я

Умоляю,

Вырви мне

Сердце

С груди.

Может тогда я

Воссияю,

Если избавлюсь

От чувств всех

Своих?

Снова вечер

Томится,

Я иду, по парку,

Одна.

Пора бы нам уж Проститься,

Но снова встречу

Его

Как всегда…

Улыбка сама

Проявится резко,

На месте не могу

Устоять.

Глаза не избавить

От яркого

блеска,

Не могу больше

Чувства я

Подавлять…

Нет…

Не обнимай…

Не смотри ласково,

Нежно…

Я не смогу

Твой облик забыть.

Мне придется

Себя Вместе с ним

Схоронить.

***

      Кажется, Филлис пережила уже все эмоции, что только можно было. Злость сменялась жалостью, чувство вины — страхом одиночества, грусть — безнадёжностью. Прошла неделя. Фред не то, что разговаривать не пытался, он даже не смотрел на нее. Нет, он ее не избегал. Будто специально всегда был рядом, но она для него стала пустым местом. Может, он правда ее больше не любил? Забыл? Или просто выделывается? Играет ее чувствами? Кто знает, если даже Фред сам не может понять, что он делает.       Скоро начнется февраль. Самый любимый месяц Филлис, но его она встретит одна. Двадцать четвертое число она тоже проведет одна. Возможно, всю оставшуюся жизнь она будет одна.       Сама она стала раздражительней, любое неверное действие выводило ее из себя. Она начала пропадать. Сидела где-то где никто не мог ее найти. Филлис отдалялась он Джорджа, а с Элизабет они вообще перестали контактировать. Она решила: одна — значит одна. Она больше никого не впустит в свою жизнь.

***

      Февраль. Филлис чувствовала себя куда лучше. По крайней мере днем. Ночью же на нее нападала апатия. Она лежала, поджав под себя ноги, а слезы могли сами катиться с ее глаз. Все-таки, ей не привыкать. Все детство она развлекала себя сама, значит и сейчас может. Как ребята она не знала, но видела, как они втроем смеются во время завтрака, значит, все с ними было в порядке.       Только сейчас до нее дошло, что сегодня Валентинов день. И то, она бы не поняла этого, если бы каждый второй не подходил к какой-нибудь девчонке с открытками.       Еще сегодня был поход в Хогсмид, поэтому она, не раздумывая, пошла туда. Водолазка, брюки, пальто, кольца. Прекрасно. Она встала в очередь к Филчу, который отмечал уходивших. Когда проходила мимо стадиона, Филлис увидела летающих над трибунами Рона и Джинни.       Всю дорогу она шла впереди Поттера и Чжоу Чанг. Она удивилась, что Поттер наконец нашел себе подружку. Когда Филлис почти подошла к воротам Хогсмида, как послышался визг Паркинсон:       — Поттер и Чанг, — завопила Пэнси, и в ответ раздался издевательский смех остальных. — Фу, Чанг, я думала, ты разборчивее… Диггори хотя бы выглядел ничего себе!       Она пробежала мимо Филлис, но заметив ее, тут же остановилась и полезла к ней:       — А ты, Блэк, осталась одна? Где твои свиньи Уизли? — засмеялась она, как и ее подружки.       — А где Малфой? Ты же так безудержно влюблена в него… бедняжка, он отвергает тебя? — с наигранным сочувствием спросила Филлис. — Ну, тут я с ним соглашусь, кому понравиться девка с мордой мопса? А еще с ужасным вкусом в одежде, лишь… Филчу? Да даже он такую никогда не полюбит, сочувствую…       Пэнси остановилась. Она похлопала глазками, после чего начала орать, но Филлис с улыбкой ушла в деревню.       Филлис зашла в «Три метлы», заказала себе сливочного пива и просидела там кажется до обеда, с каждым разом заказывая себе еще пива. Вскоре она обратила внимание, что в паб зашла Грейнджер с… Ритой Скитер! Боже, это сон? Грейнджер и Скитер. Ну с этим она обязана разобраться.       Филлис прошла к ним.       — Добрый день, милая Грейнджер, Рита Скитер, вот так встреча! А тебя я не знаю, — улыбнулась Блэк, указывая на, как ее называют, «полоумную».       — Привет, Филлис, это Полумна, — кивнула головой Гермиона.       — О, ты же дочка Блэка… помню тебя… — как-то странно сказала Рита.       — Не против? Я посижу с вами, — Филлис села, не ждавши ответ. — Кого ждем?       — Гарри. Вон он, Гарри! Гарри, сюда! Ты рано! — сказала Гермиона, отодвигаясь, чтобы освободить для него место. — Я думала, ты с Чжоу придешь не раньше, чем через час!       — Чжоу? — сразу всполошилась Рита и хищным взглядом впилась в Гарри. — Девушка?       Она схватила свою крокодиловую сумочку и запустила туда руку.       — Пусть он был хоть с сотней девушек, вас это не касается, — ледяным тоном одернула ее Гермиона. — Так что можете сразу убрать.       Рита уже вытаскивала из сумочки ядовито-зеленое перо. С таким видом, как будто ее заставили выпить ложку Смердящего сока, она защелкнула сумочку.       — Что ты придумала? — спросил Гарри, усевшись за стол.       — Наша юная кудесница как раз собиралась мне объяснить перед твоим приходом, — сказала Рита, шумно отхлебнув из стакана. — Полагаю, мне позволено с ним разговаривать? — язвительно обратилась она к Гермионе.       — Интересненнько — тихо сказала Филлис.       — Полагаю, позволено, — холодно ответила та.       Положение безработной не красило Риту. Волосы, прежде тщательно завитые, висели нечесаными прядями. Алый лак на длиннющих ногтях местами облупился, и нескольких фальшивых камешков на широких дужках очков не хватало. Она опять хлебнула из стакана и, почти не разжимая губ, спросила:       — Она хорошенькая, Гарри?       — Еще одно слово об интимной жизни Гарри, и сделка отменяется, — пригрозила Гермиона.       — Какая сделка? — сказала Рита, утирая рот тыльной стороной ладони. — Ты еще не предложила сделки, моя благонравненькая, ты только просила меня прийти. Ничего, когда-нибудь… — Она судорожно вздохнула.       — Ну да, когда-нибудь вы сочините новые гнусные истории про нас с Гарри.       — О, и про меня! — вздернула руку Филлис.       — Да… — сказала Гермиона.       — В этом году печаталось немало гнусных историй о Гарри — без моего участия. — Рита искоса взглянула на него, держа стакан у рта, и свистящим шепотом спросила: — С каким чувством ты их читал? Ты чувствовал себя непонятым, оболганным, опозоренным?       — Конечно, он сердит, — отчетливо и громко сказала Гермиона. — Он сказал министру магии правду, но министр такой идиот, что не поверил ему.       — Так ты по-прежнему настаиваешь, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся? — Рита опустила стакан и устремила на Гарри испытующий взгляд, причем ее палец сам собой пополз к застежке крокодиловой сумочки. — Поддерживаешь эти россказни Дамблдора о якобы возвращении Ты-Знаешь-Кого и о тебе, якобы единственном свидетеле.       — Я был не единственным свидетелем, — с бешенством ответил Гарри. — Там была дюжина с лишним Пожирателей смерти. Хотите их имена?       — Счастлива буду услышать. — Она снова стала рыться в сумочке и смотрела на Гарри с таким восторгом, словно ничего прекраснее не видела в жизни. — Крупным шрифтом заголовок «Поттер обвиняет». Подзаголовок: «Гарри Поттер называет притаившихся Пожирателей смерти». А ниже — твоя большая фотография и подпись: «Потрясенный подросток, переживший нападение Того-Кого-Нельзя-Называть, пятнадцатилетний Гарри Поттер вызвал вчера фурор, обвинив почитаемых членов волшебного сообщества в том, что они являются Пожирателями смерти».       Прытко Пишущее Перо было уже у нее в руке и на полпути ко рту, как вдруг восторженное выражение исчезло с ее лица.       — Но наша маленькая кудесница, — Рита опустила перо и волком глянула на Гермиону, — конечно, не захочет, чтобы это напечатали?       — Наоборот, — нежным голосом проговорила Гермиона, — именно этого ваша маленькая кудесница и хочет.       — Мать моя родная… мне нравятся ваши взаимоотношения, прям как у нас, да, Грейнджер? — усмехнулась Филлис, но ее проигнорировали. — Больно надо…       Рита удивленно уставилась на Гермиону. Гарри тоже. Полумна же рассеянно напевала вполголоса «Уизли — наш король» и помешивала свой напиток коктейльной луковицей на палочке.       — Ты хочешь, чтобы я опубликовала его рассказ о Том-Кого-Нельзя-Называть? — тихо спросила Рита у Гермионы.       — Да, — сказала Гермиона. — Подлинную историю. Все факты. В точности так, как сообщит их Гарри. Он расскажет вам все подробности, назовет имена неразоблаченных Пожирателей смерти, которых там видел, опишет, как выглядит теперь Волан-де-Морт… Возьмите же себя в руки, — презрительно сказала она, бросив через стол салфетку, потому что при имени Темного Лорда Рита чуть не свалилась со стула и пролила на себя полстакана огненного виски.       Не сводя глаз с Гермионы, Рита промокнула салфеткой свой заношенный плащ и сказала прямо:       — «Пророк» этого не напечатает. Ты, возможно, не заметила, но его россказням никто не верит. Все считают, что он свихнулся. Но если позволишь дать эту историю с такой точки зрения…       — Нам не нужна еще одна история о том, что Гарри спятил! — отрезала Гермиона. — Благодарю, с нас хватит! Я хочу, чтобы ему позволили сказать людям правду!       — На такую историю не будет спроса, — сухо сообщила Рита.       — Вы хотите сказать, «Пророк» не напечатает ее, потому что не позволит Фадж? — с досадой спросила Гермиона.       Рита ответила долгим холодным взглядом. Потом наклонилась к ней через стол и заговорила деловито:       — Да, Фадж оказывает нажим на газету, но не в этом суть. «Пророк» не напечатает статью, где Гарри представлен в хорошем свете. Никто не станет ее читать. Публика настроена иначе. Ее уже достаточно встревожил нынешний побег из Азкабана. Люди просто не хотят поверить, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся.       — Значит, «Ежедневный пророк» считает нужным говорить людям только то, что они желают услышать? — язвительно спросила Гермиона.       Рита выпрямилась, подняв брови, и одним глотком осушила стакан.       — «Пророк» считает нужным, чтобы его покупали, глупенькая.       — Папа говорит, что это жуткая газета, — неожиданно вмешалась в беседу Полумна. Обсасывая коктейльную луковицу, она смотрела на Риту своими огромными, выпуклыми, слегка безумными глазами. — Он печатает важные статьи о том, что люди должны знать, по его мнению. Он не интересуется деньгами.       Рита посмотрела на нее пренебрежительно.       — Надо думать, твой папа держит какую-нибудь захудалую деревенскую газетенку? Типа «Двадцать пять способов завязать сношения с маглами» с датой следующей распродажи «Приноси и улетай».       — Нет, — сказала Полумна, опустив луковицу в свой стакан с «горной водой», — он редактор «Придиры».       Рита фыркнула так громко, что сидевшие за соседним столом обернулись.       — Важные статьи о том, что люди должны знать, а? — произнесла она с издевкой. — Содержимым этого журнальчика я могла бы удобрять свой садик.       — Так вот вам шанс немного поднять его уровень, — любезно посоветовала Гермиона. — Полумна говорит, ее папа с радостью напечатает интервью с Гарри. Вот и публикуйте.       С секунду Рита смотрела на обеих девочек, а потом оглушительно расхохоталась.       — «Придира», — выговорила она со смехом. — Думаете, люди воспримут его серьезно, если это будет в «Придире»?       — Некоторые — нет, — спокойно ответила Гермиона. — Но в сообщении «Пророка» о побеге из тюрьмы не сходятся концы с концами. И наверное, многие думают: нет ли этому более убедительного объяснения? Если им предложат другое, пусть даже в… — она искоса глянула на Полумну, — ну, в необычном журнале, думаю, многие прочтут его с интересом.       — Можно сделать «Придиру» популярней, показать всем, что она… интересна! — предложила Филлис.       Рита довольно долго молчала и оценивающе глядела на Гермиону и Филлис, наклонив голову набок.       — Ладно, допустим на минуту, что я напишу, — неожиданно сказала она. — Сколько мне за это заплатят?       — Кажется, папа не платит людям, которые пишут в его журнал, — мечтательно проговорила Полумна. — Они пишут, потому что это почетно и, конечно, им хочется видеть свое имя в печати.       Лицо у Риты снова приняло такой вид, будто ее угостили Смердящим соком, и она повернулась к Гермионе:       — Я, что же, буду писать бесплатно?       — Ну да, — хладнокровно подтвердила Гермиона, отпив из стакана. — Иначе, как вы понимаете, я сообщу властям, что вы незарегистрированный анимаг. Конечно, «Пророк» вам неплохо заплатит за репортаж из камеры о жизни Азкабана.       — Какого? Вот так новости, Грейнджер, поражаешь… — Филлис отпила сливочное пиво.       Рита посмотрела на нее так, как будто больше всего ей хотелось сейчас выдернуть бумажный зонтик из стакана Гермионы и засунуть Гермионе в нос.       — Кажется, у меня нет выбора, я правильно поняла? — сказала Рита дрожащим голосом. Она опять открыла сумочку, достала кусок пергамента и Прытко Пишущее перо.       — Папа будет рад, — весело пообещала Полумна. На челюсти у Риты вздулся желвак Гермиона повернулась к Гарри:       — Ну, Гарри, готов рассказать людям правду?       — Пожалуй, — сказал он, глядя на Риту, наставившую на лист пергамента Прытко Пишущее Перо.       — Строчите, Рита, — безмятежно произнесла Гермиона выуживая со дна своего стакана вишенку.       — Такое мне нравится, оставлю-ка на чай, — Филлис выложила несколько галеонов на стол, к Рите. — «Придиру» мы раскрутим лучше «Пророка»!       Рита посмотрела на нее и улыбнулась:       — Ты мне нравишься.       — Извините, но я по помоложе и по парням! — не сдержалась Филлис и поспешила уйти.       Она прошла к барной стойке, чтобы заплатить за все свое выпитое пиво, как послышался до жути знакомый голос:       — Что ты будешь? Я угощаю! — радостно спрашивал Фред.       Филлис сначала не поверила, думала, он это ей, но пришла в такой шок, когда услышала женский голос:       — Содовую с вишневым сиропом, — девушка говорила так странно.       — Мадам Розмерта, я оплатить хочу, — сказала Филлис, когда хозяйка подошла к стойке.       — Ой, дорогая, извини, я ничего не успеваю, мне надо еще обслужить четыре столика, подожди, я скоро найду твой чек! — виновато сказала мадам Розмерта.       — Допустим, — пожала плечами Филлис.       Филлис развернулась спиной к стойке. В пальто ей уже становилось жарко, а снимать его не хотелось. Она украдкой взглянула на рядом стоящую с Фредом девушку.       Мерлин, она ее копия…       Волосы тоже кудрявые, но они были буквально кудрями, у Филлис же волосы завивались в локоны. Зеленые глаза, невысокий рост, вот только…       Вела она себя… непонятно. Филлис тоже могла позволить себе расслабиться, но не до такой степени.       Впервые в жизни Филлис почувствовала, как по её спине пробежал холод. Её охватил страх и смятение, словно кто-то крадёт её собственную сущность. Этот момент был мучительным — видеть, как Фред, её Фред, разговаривает с кем-то, кто так похож на неё, но в то же время совершенно другой. Внутри её разрывали противоречивые чувства: ревность, страх и непонимание. Казалось, что она теряет контроль, и эти эмоции оставляли глубокий след в её душе. Филлис начала сомневаться в себе и своих отношениях, что ещё сильнее сжирало её изнутри.       Филлис посмотрела на Фреда. Он смотрел на эту девушку и улыбался, пока она рассказывала ему какую-то чушь. Он ее вообще заметил?       — Привет, чего одна? Филлис? Верно? — спросил какой-то парень, переводя ее внимание на себя.       — Я то Филлис… — тихо сказала Блэк, украдкой смотря не неизвестную девушку подле Фреда.       Она почувствовала этот взгляд. Услышала, как он вздохнул, что явно означало одно.       Ревность.       Фред долгое время пытался забыть Филлис, убеждая себя, что найдёт утешение в других, но каждый раз, когда он слышал её голос, все его усилия рушились, как карточный домик. Этот голос был единственным, что могло мгновенно вернуть его к реальности, напомнить о том, что никто не сможет занять её место. Как только до его слуха дошёл знакомый тембр, мир вокруг померк. Внутри него всё перевернулось, заставляя сердце биться быстрее, а грудь сжиматься от тоски.       Он не мог отвести взгляд от Филлис. Как бы сильно он ни старался убедить себя в обратном, его глаза были прикованы к ней, словно магниты. В тот момент, когда какой-то парень заговорил с ней, Фред почувствовал, как ревность и боль обжигают его изнутри. Казалось, что всё, что он пытался скрыть, всплыло наружу. Он знал, что никто другой не заставляет его чувствовать так, как она, и понимание этого было невыносимо. Фред осознал, что как бы он ни старался, забыть её было невозможно. Она была его единственной, и никакие другие девушки не могли заменить её в его сердце.       Тем не менее, он стоит сейчас совершенно с другой.       — Слушай, может посидим вместе? — сказала парень Филлис.       — Боюсь, что ты не тот, кто мне нужен, — усмехнулась Филлис, отворачиваясь к барной стойке.       — Ну, ради тебя, я готов и в рыжий перекраситься, — он наклонился к ней.       — Очень благородно, откажусь, — она достала волшебную палочку. — Проваливай, по-хорошему…       Парень поднял руки и попятился назад. Филлис устало потерла лоб, понимая, что без Фреда ей действительно тяжело.       Фред, в свою очередь, решил показать бывшей, что она ему не нужна.       — Венди, ты очень хорошая, — притворно улыбнулся Уизли, опуская взор к спутнице. — Рад, что встретил тебя. Ты понимаешь меня, как никто другой.       Когда Филлис услышала, как Фред говорит приятные слова Венди, её сердце словно сжалось от боли. Каждое слово, исходившее из его уст, звучало как удар ножа. Внутри неё всё закипело: ревность, разочарование, обида. Она не могла поверить, что он может быть таким нежным с кем-то другим, хотя ещё недавно эти слова предназначались только ей. Филлис почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, но она тут же подавила их, не позволяя себе показать слабость.       Не произнеся ни слова, она достала кошелёк и выложила деньги на барную стойку. Её движения были быстрыми и решительными, словно каждое действие было рассчитано, чтобы поскорее уйти. Филлис знала, что не может больше находиться в этом месте, видеть, как Фред говорит с другой, и не сломаться. Она резко развернулась и направилась к выходу, стараясь не выдать своего внутреннего состояния. Но как только она покинула паб, её накрыло ощущение пустоты. В этот момент ей казалось, что она потеряла что-то очень важное, и эта потеря была невыносимо болезненной.       — Такая красивая… ты видел? — спросила Венди, смотря в след Филлис.       — Видел, — грубо отозвался Фред.       — Это же Блэк! — радостно воскликнула девочка. — Я мечтаю с ней познакомиться! Сможешь это сделать? Пожалуйста!       — Филлис, она… — Фред пытался собраться с мыслями. — В общем, ты ей не понравишься.       — Не думаю, что она сделает мне что-то, — хмыкнула Венди. — Она должна понимать, что у тебя новая глава жизни и ты не должен думать лишь о ней.       — Сделает… — прошептал Фред, отворачиваясь к барной стойке, игнорируя все слова спутницы.

***

      — Филс, а ты как? — спросил Гарри.       — А что со мной? — она уставилась на Гарри, слегка наклонив голову в бок.       — Мы видели, что Фред был с какой-то девочкой, — ответила Гермиона, неуверенно смотря на Гарри.       — Мы расстались, он в праве заводить новые отношения, — Филлис пожала плечами. — Я взрослая девочка, страдать не планирую.       Ты итак страдаешь.       — Прошлое в прошлом.       Ты каждый день его вспоминаешь.       — Опять… — Филлис прикрыла глаза. — Давайте говорить! Вон, Джинни и Рон! Как тренировка?       — Кошмар, — буркнул Рон.       — Перестань, — сказала Гермиона, взглянув на Джинни. — Я уверена, что все не так уж…       — Именно так, — вздохнула Джинни. — Это было ужасно. Анджелина под конец чуть не расплакалась.       — Бедненькая… — сдерживая улыбку, сказала Филлис.       После ужина Рон с Джинни отправились в душ, а Гарри и Гермиона вернулись в гостиную Гриффиндора к своей обычной горе домашних заданий. Филлис снова увязалась за ними. Через полчаса на пороге комнаты возникли Фред и Джордж. Филлис посмотрела на них. Довольные. Естественно, ни один не поздоровался.       — Рона с Джинни нету? — спросил Фред, озираясь и придвигая к себе стул. Гарри покачал головой. — Вот и хорошо. Мы смотрели, как они тренируются. На матче их разнесут в пух и прах.       — Ты же был в «Трех метлах», — спросила Гермиона.       — Был, и хочу сказать, что отлично провел там время! Но до этого был с Джорджем и Элиз на стадионе! Без нас они никуда не годятся!       Филлис хмыкнула, перебирая кольца.       — Брось, Джинни не так уж плоха, — великодушно заметил Джордж, садясь рядом с ним. — Честно говоря, я вообще не понимаю, где она научилась так играть, — ведь мы никогда не брали ее с собой на тренировки, за исключение пары раз.       — Да она с шести лет лазит в сарай у вас в саду и таскает оттуда ваши метлы по очереди, стоит вам только зазеваться, — сказала Гермиона из-за шаткого штабеля учебников по древним рунам.       — Правда? — с невольным уважением сказал Джордж. — Ну, тогда все понятно.       — А Рон? Взял он хоть один мяч? — поинтересовалась Гермиона, глядя на близнецов поверх «Магических иероглифов и логограмм».       — Он способен на это лишь в тех случаях, когда думает, что никто на него не смотрит, — сказал Фред, закатывая глаза. — Поэтому нам нужно попросить зрителей, чтобы в субботу они отворачивались и начинали беседовать между собой, как только квоффл полетит в его сторону.       Ему не сиделось на месте; он подошел к окну и вгляделся в сумерки.       — По мне, квиддич был единственным, ради чего стоило торчать в этой школе. Сейчас меня здесь ничего не держит!       Гермиона бросила на него суровый взор.       — У вас же скоро аттестация!       — Я ведь тебе говорил, аттестация нас мало волнует, — сказал Фред. — А вот Забастовочные завтраки пора выпускать в продажу: мы выяснили, как избавиться от этих фурункулов. Достаточно нескольких капель настойки растопырника — спасибо Ли за идею…       Филлис вскинула брови. Да если бы она не сказала это Ли, то у них бы ничего не получилось!       Джордж широко зевнул и вперил мрачный взгляд в затянутое облаками ночное небо.       — Даже не знаю, хочу ли я идти на этот матч. Если Захария Смит нас побьет, как бы мне не пришлось наложить на себя руки.       — Лучше уж на него, — твердо сказал Фред.       — Вот чем плох квиддич, — рассеянно произнесла Гермиона, уткнувшись в рунический текст. — Он сеет вражду и непонимание между нашими факультетами.       Она оторвалась от перевода, чтобы заглянуть в «Словник чародея», и увидела, что Филлис Гарри, Фред и Джордж смотрят на нее с одинаковой гримасой отвращения, смешанного с недоверием.       — А что? — с вызовом сказала она. — В конце концов, это только игра!       — Гермиона, — сказал Гарри, покачав головой, — тебе, конечно, виднее, что к чему, когда речь идет о всяких там чувствах, но ты просто не понимаешь, что такое квиддич.       — Милая Грейнджер как всегда включает зануду, — протянула Филлис. — Квиддич — хорошая игра, а вражда… это естественно. Она была и будет, даже, если не будет квиддича.       — Возможно, — сердито ответила она, возвращаясь к своему переводу, — но мое счастье, по крайней мере, не зависит от умения Рона ловить мяч.       Когда Джордж услышал голос Филлис, его сердце затрепетало. Это было как внезапное возвращение в прошлое, словно вечность прошла с тех пор, как он видел её рядом. Он даже не заметил, как за это время соскучился по её присутствию. Её голос вызывал в нём странную смесь радости и печали. Радости — потому что она всё ещё здесь, и печали — потому что между ними образовалась пропасть, которую он не знал, как преодолеть.       Джордж всегда считал, что Филлис больше не хочет общаться с ним и Элизабет. Её дистанцированность и таинственность лишь укрепляли это убеждение. Он чувствовал себя беспомощным, не зная, что сделать, чтобы вернуть те моменты, когда они были ближе. Ему казалось, что она отдалилась, и он не понимал, в чём причина. Он не хотел терять её, но и не знал, как преодолеть эту невидимую стену между ними.       Тем временем Фред нашёл новую девушку, которая раздражала и его, и Элизабет. Джордж чувствовал, что эта девушка была лишь слабой заменой Филлис, попыткой Фреда забыть то, что было между ними. Но каждый раз, когда он видел её рядом с Фредом, внутри него росло раздражение и досада. Ему было трудно смотреть на то, как Фред пытается найти утешение в ком-то другом, зная, что это только усугубляет ситуацию. Джордж не знал, как помочь Фреду и Элизабет, и как справиться с собственной болью от потери той близости, которую они когда-то делили с Филлис.

***

      В субботу Филлис смотрела за квиддичем с таким разочарованием. Единственным достоинством матча оказалась его краткость — мучения гриффиндорских зрителей длились всего двадцать две минуты. На звание худшего игрока, по мнению Филлис, с равным правом претендовали трое: Рон, пропустивший четырнадцать мячей, Слоупер, который целился в бладжер, но врезал Анджелине битой по лицу, и Керк, который завопил и свалился с метлы, когда на него понесся Захария Смит с квоффлом в руках. Каким-то чудом Пуффендуй победил с перевесом всего лишь в десять очков: Джинни изловчилась выхватить снитч прямо из-под носа у пуффендуйского ловца Саммерби, так что конечный счет составил двести сорок против двухсот тридцати.       — Джинни, ты превосходно играешь, смотри… я так влюблюсь… — прыснула Филлис.       — Тебя принципиально на рыжих тянет? — ухмыльнулась Джинни.       — Конечно! Вы же такие горячие, как солнце!       — Отличный рывок, — сказал Гарри своей рыжеволосой преемнице в гостиной, где царила такая унылая атмосфера, какая бывает разве что на похоронах.       — Повезло. — Джинни пожала плечами. — Снитч летел не очень быстро, а у Саммерби простуда: он чихнул и зажмурился в самый неподходящий момент. В любом случае, когда ты вернешься в команду…       — Джинни, мне запретили играть навсегда.       — Ты не будешь играть, пока в школе остается Амбридж, — поправила его Джинни. — Есть разница. В любом случае, когда ты вернешься, я попробую себя в охотниках. И Анджелина, и Алисия учатся последний год, а мне больше нравится забивать голы, чем ловить снитч.       — Вот да! Голы круче забивать! — согласилась Филлис.       — Анджелина все равно не хочет его отпускать, — сказала Джинни. — Она уверена, что у него есть потенциал.       — Соглашусь, он не сильно плохо играет, когда один… — покачала головой Филлис.        Приблизились Фред и Джордж.       — У меня даже не хватило духу над ним подшутить, — сказал Фред, глядя на скорбную фигуру Рона. — Знаете, когда он пропустил четырнадцатый… — Он отчаянно заболтал руками, изображая тонущего щенка. — Ладно, оставим это для вечеринок.       Филлис тут же ушла, сев на диван. Её покой нарушил пищащий голос:       — Приветик!       Филлис посмотрела на виновницу и чуть не поперхнулась сливочным пивом.       — Мерлин, пускай это будет сон… — прошептала Филлис, отворачиваясь от нее.       — Ты же Филлис? — спросила девочка. — Ты бывшая Фреда, верно?       — Я, может быть, и Филлис… — она встала, смотря на девчонку. — Может быть, и бывшая Фреда… Вот только… Кто ты?       — Ой, прости, — она протянула руку. — Я Венди, нынешняя девушка Фреда!       — Допустим, — Филлис робко пожала ее руку в ответ.       — Ох, я мечтала с тобой познакомиться… Так хотела общаться с тобой!       — Бывшая и нынешняя… Фред свихнётся, — усмехнулась Филлис.       Она молча смотрела на Венди, не показывая ни малейшего интереса к её персоне. Филлис знала, что у неё есть нечто, чего никогда не будет у этой девушки — её глубокая связь с Фредом, их общие воспоминания, те чувства, которые никто не сможет заменить.       Венди, с её милой улыбкой и доброжелательностью, казалась наивной и поверхностной в глазах Филлис. Она видела, как та старалась произвести впечатление, но для Филлис это выглядело незначительным и даже немного жалким. Внутри Филлис чувствовала своё превосходство — не показное, а настоящее, внутреннее. Она знала, что её сила заключена в её самодостаточности и уверенности. Она была уверена в себе и в том, что никакая новая девушка не сможет заменить то, что было между ней и Фредом.       Слова Венди едва доходили до её сознания. Филлис отвечала вежливо, но коротко, сохраняя безразличие. Вся её поза, взгляд и манера поведения говорили о том, что она не считает эту девушку ровней себе. Для неё Венди была лишь временной заменой, слабым отражением того, что было с ней самой. Филлис понимала, что у неё и Фреда есть история, которую никто не сможет стереть, и это придавало ей внутреннюю силу и уверенность, перед которой Венди выглядела ничтожно.       — Как… просто скажи, как стать такой, как ты…? — восхищенно оглядывая Филлис, спросила Венди.       Филлис лишь слегка приподняла бровь, как будто это был самый нелепый вопрос, который она когда-либо слышала. В её зелёных глазах промелькнуло что-то, напоминающее насмешку, но её лицо оставалось непроницаемым. Она выдержала паузу, словно обдумывая ответ, а затем холодно и спокойно произнесла:       — Чтобы стать похожей на меня, нужно научиться быть собой. Это не что-то, чему можно научиться или перенять. У тебя либо есть это, либо нет. А если тебе нужно об этом спрашивать, значит, уже слишком поздно.       Сказав это, Филлис удержала взгляд на Венди на долю секунды дольше, чем нужно, давая понять, что разговор закончен, и затем спокойно отвернулась, не ожидая никакого ответа. В её словах не было злобы, только холодное, уверенное в себе превосходство, которое не оставляло места для сомнений.       — Я знаю о твоей способности узнавать о людях… — робко сказала Венди. — Я бы хотела…       — Голова предназначена не только для украшения, ею иногда надо думать, — осекла ее Филлис. — Как любым иным видом искусства, искусством дедукции и анализа можно овладеть только посредством долгого и кропотливого труда, но жизнь слишком коротка, чтобы кто бы то ни было из смертных хоть отдаленно приблизился в нем к совершенству       Филлис сидела на диване, смотря на пламя огня. Венди все еще не смела от нее отходить и просто прожигала взглядом.       — Венди? — рядом с ней оказался Фред, но взгляд свой он так же направил на Блэк. — Что ты тут делаешь? Все хорошо?       — Говоришь, словно я монстр… — с улыбкой и обидой в голосе сказала Филлис. — Мне твоя пассия не сдалась.       — Все хорошо, Филлис мне много полезного рассказала! — радостно запищала Венди.       Фред смотрел на Филлис, его сердце наполнялось сложной смесью чувств, которые он едва мог контролировать. В её присутствии всё вокруг казалось неважным и тусклым. Её образ, её манера держаться, даже её холодный, уверенный взгляд вызывали у него бесконечное восхищение и трепет. Фред не мог оторвать от неё глаз, словно боялся упустить даже мгновение.       Каждый раз, когда он смотрел на неё, Фред чувствовал, как его захлёстывает волна воспоминаний. Он вспоминал все те моменты, которые они провели вместе, её улыбку, её голос, как она умела заставить его чувствовать себя особенным. Это было болезненно — осознавать, что теперь она кажется недосягаемой, словно ускользнувшая мечта.       С каждым взглядом на Филлис его сердце сжималось от тоски и сожаления. Он понимал, что потерял нечто драгоценное, и никакие новые отношения не могли заполнить ту пустоту, которая осталась после неё. Фред осознавал, что никто не может сравниться с ней, и это осознание разрывало его изнутри. Он чувствовал невыразимую грусть, но в то же время — странное, болезненное удовольствие от того, что она всё ещё рядом, даже если между ними теперь была пропасть.       Каждый взгляд на Филлис для Фреда был как нож, режущий по живому, но он не мог заставить себя перестать смотреть. В глубине души он знал, что она остаётся единственной, кого он когда-либо по-настоящему любил, и это чувство было одновременно его благословением и проклятием.       — Фред, — едва слышно сказала Филлис, смотря на него.       — Филлис…? — с надеждой спросил Фред, мотнув головой, делая шаг вперед.       Когда Филлис шепнула имя Фреда, она сразу поняла, что он не забыл её. Его реакция была мгновенной, словно он ждал этого мгновения. Всё вокруг исчезло для него, как только её голос коснулся его ушей. Филлис видела, как он замер, как его взгляд устремился к ней, и знала — она всё ещё занимает особое место в его сердце.       Она чувствовала своё превосходство, осознавая, что никакие новые отношения не смогут стереть ту связь, которая существует между ними. Филлис ощущала, что власть над его сердцем всё ещё принадлежит ей, и это наполняло её внутренней силой.       Но несмотря на это чувство, в глубине души она не могла избавиться от боли. Ей было мучительно смотреть, как Фред, держав Венди за талию, отворачивался и уходил прочь. Это зрелище напоминало ей, что, хотя она и остаётся для него важной, реальность их разделяет. Видеть его рядом с другой, зная, что его сердце всё ещё тянется к ней, было невыносимо. Это противоречие — быть столь значимой, но в то же время потерянной для него — разрывало её на части.       Филлис ушла в свою спальню, закрыв за собой дверь, словно стараясь отгородиться от всего мира. Она медленно подошла к окну и села на подоконник, поджав колени к груди. Ночь за окном была тёмной и тихой, и в этой тишине её собственные мысли стали невыносимо громкими. Филлис вглядывалась в звёзды, пытаясь найти в них утешение, но всё, что она чувствовала, было глубокое, всепоглощающее одиночество.       Последний месяц она почти ни с кем не общалась. Её охватило состояние, в котором каждое слово казалось ненужным, а каждый разговор — пустым. Она чувствовала, как отдаляется от людей, словно их голоса и лица становились всё менее различимыми. А впереди маячила ещё одна болезненная веха — два года со дня смерти её матери, Астрид.       Филлис часто думала о своей матери. Астрид была сильной женщиной, с железной волей и острым умом. В их характерах было много схожего: обе были решительными, самостоятельными и умели сохранять самообладание в любых обстоятельствах. Астрид учила дочь важным вещам — не показывать слабость, всегда быть начеку и доверять только себе. Она приучала Филлис к внимательности, способности замечать малейшие детали и делать выводы, исходя из того, что она видит. Благодаря матери, Филлис научилась анализировать и сохранять холодный рассудок даже в самых трудных ситуациях.       Но сейчас, сидя на подоконнике, Филлис чувствовала себя подавленной. Тоска и боль от утраты накрывали её с головой. Она ощущала пустоту внутри, которую ничего не могло заполнить. Все её мысли вращались вокруг одного — невозможности вернуть то, что было, и бессилия перед лицом времени.       Чтобы заглушить это состояние, Филлис отчаянно пыталась заткнуть свои эмоции алкоголем. Она пила, чтобы хоть на время заглушить боль, которая разрывала её изнутри. Но алкоголь лишь временно снимал остроту чувств, оставляя её с ещё большим ощущением потери и бессилия на утро. Эта борьба с самим собой изматывала её, и каждый новый день казался ей всё тяжелее.       Филлис погрузилась в глубокий сон, полный беспокойства и смятения. Ей снилось, что она оказалась в старом доме, где прошло её детство. Всё вокруг было каким-то нереальным, словно укрытым тонкой дымкой. Стены были пропитаны воспоминаниями, и воздух казался густым, как если бы сам дом хранил все её мысли и чувства.       Она стояла в середине гостиной, освещённой мягким, тёплым светом. Вокруг всё выглядело так, как было при жизни её матери: книги аккуратно расставлены на полках, на столе стоял букет свежих цветов, которые Астрид всегда любила ставить в вазу. Внезапно перед ней появилась фигура, едва различимая в полумраке.       Сначала Филлис не могла поверить своим глазам, но затем её сердце замерло — перед ней стояла её мать.       Астрид выглядела так, как Филлис помнила её в лучшие годы: сильная, уверенная, с проницательным взглядом. На её лице не было и следа усталости, только спокойствие и теплота, которыми она всегда окружала свою дочь. Филлис не смогла сдержать слёз, подбежав к матери и бросившись ей в объятия. Её руки дрожали, и голос, когда она заговорила, был полон отчаяния.       — Мама, я не знаю, что мне делать, — прошептала Филлис, сжимая её руки, словно боясь, что она исчезнет. — Мне так тяжело. Я запуталась… Пожалуйста, помоги мне…       Астрид посмотрела на Филлис с глубокой нежностью, слегка поглаживая её по голове. Она не говорила ничего, но её глаза излучали ту же силу, которую Филлис всегда ощущала рядом с ней. Мать как будто говорила ей без слов: «Ты сильная, моя девочка. Ты справишься с этим.»       — Я скучаю, — прошептала Блэк.       — Твоя судьба очень тяжела… но я знаю, что ты справишься, — спокойно ответила Астрид. — Весь мир в твоих руках, управляй им, как хочешь.       Филлис чувствовала, как её душа наполняется теплом от этого взгляда. В этот момент ей казалось, что все её страхи и сомнения уходят, растворяясь в материнской любви и поддержке. Но прежде чем она успела сказать что-то ещё, Астрид начала медленно исчезать, словно растворяясь в воздухе.       Филлис пыталась удержать её, но её руки проходили сквозь туманную фигуру матери. Последнее, что она видела, был её мягкий, ободряющий взгляд, полный любви и уверенности, который говорил больше, чем любые слова.

Он улыбался ей так открыто, А она не понимала его. Он старался ей мир подарить, А она не принимала всего. Он пытался ее любви научить, Но она не поддавалась урокам. Он каждый день говорил: «Ты не одна», А она не слушала больше. Она закрывалась в себе, А он ее спасти хотел. Она убить себя пыталась Но его любовь не позволила ей.

***

      — Что это у вас? — спросила Филлис, подходя к ребятам.       — Вышел номер «Придиры», сидим читаем письма фанатов! — улыбнулся Рон.       — Ого, ну-ка…       — Эта женщина советует тебе пройти курс лечения Шоковыми заклятиями в больнице святого Мунго, — разочарованно сказала Гермиона, комкая второе письмо.       — Зато тут вроде бы ничего плохого, — медленно произнес Гарри, читая длинное письмо от колдуньи из Пейсли. — Ого! Она говорит, что верит мне!       — А этот колеблется, — сказал Фред, с энтузиазмом взявшийся распечатывать письма вместе с ними. — Говорит, что ты вроде не похож на сумасшедшего, но лично он не хочет верить, что Сам-Знаешь-Кто возродился, поэтому не знает, как ему теперь быть. Тьфу ты, только пергамент зря перевел!       — А вот еще один, которого ты убедил, Гарри! — возбужденно воскликнула Гермиона. — «Прочтя Вашу версию этой истории, я был вынужден заключить, что «Пророк» обошелся с Вами крайне несправедливо… Хотя мне очень не хочется верить в возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть, я вынужден признать, что Вы говорите правду…» Да это же просто чудесно!       — Еще одна думает, что ты просто гонишь волну, — сказал Рон, выбрасывая за плечо скомканное письмо, — зато эта пишет, что ты обратил ее в свою веру и теперь она считает тебя настоящим героем… даже фотографию свою приложила, ого!       — Кажется, фанатов тут маловато, — присвистнула Филлис.       — Это был сарказм, просто… — ответил Рон.       Филлис и Фред округлили глаза и почти хором сказали:       — Малыш Ронни, ты ли это?       Филлис не обратила внимание, на то что сказала это в голос с Фредом, а вот он уже чуть… смутился?       — Что здесь происходит? — раздался позади тонкий, фальшиво-приторный голосок. За Фредом и Полумной стояла профессор Амбридж — ее жабьи глаза навыкате озирали разгром, учиненный совами на столе перед Гарри. Позади нее он увидел толпу жадно наблюдающих за ними учеников.       — Кто это прислал вам столько писем, мистер Поттер? — вкрадчиво спросила Амбридж.       — А что, разве это преступление — получать письма? — громко осведомился Фред.       — Поосторожнее, мистер Уизли, не то останетесь после уроков, — предупредила Амбридж. — Ну, мистер Поттер?       Гарри помедлил, но он не видел возможности скрыть содеянное; было ясно, что рано или поздно «Придира» попадется ей на глаза.       — Люди пишут мне потому, что я дал интервью, — сказал Гарри. — О том, что случилось со мной в прошлом июне.       — Интервью? — повторила Амбридж еще более тонким и мерзким голосом, чем обычно. — Что вы имеете в виду?       — Я имею в виду, что репортер задавала мне вопросы, а я на них отвечал, — сказал Гарри. — Вот…       И он кинул ей номер «Придиры». Она поймала его и уставилась на обложку. На ее бледном, рыхлом лице проступили отвратительные фиолетовые пятна.       — Когда вы это сделали? — спросила она чуть севшим голосом.       — В последний выходной в Хогсмиде, — сказал Гарри. Она посмотрела на него, вне себя от ярости; журнал дрожал в ее коротких толстых пальцах.       — Больше у вас не будет выходных в Хогсмиде, мистер Поттер, — прошептала она. — Как вы осмелились… как вы могли… — Она сделала глубокий вдох. — Я снова и снова пыталась отучить вас лгать. Видимо, вы до сих пор не усвоили моего урока. Минус пятьдесят очков Гриффиндору и еще неделя штрафных занятий.       Она зашагала прочь, прижимая «Придиру» к груди, и многие ученики проводили ее взглядом.       Не прошло и часа, как по всей школе расклеили гигантские объявления — они появились не только на факультетских стендах, но и в коридорах, и в классных комнатах.       ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА       Любой учащийся, уличенный в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключен.       Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании № 27.       Подписано: Долорес Джейн Амбридж,       генеральный инспектор.       — Нормально ее так разозлили, считай и распространять ничего не надо, за нас все сделали! — усмехнулась Филлис.       Тем временем профессор Амбридж курсировала по школе, останавливая учеников на выбор и заставляя их вынимать из сумок книжки и выворачивать карманы; Филлис знала, что она ищет запрещенный номер «Придиры», но ученики всегда на несколько шагов опережали ее. Они успевали заколдовать страницы с интервью Гарри так, что любой посторонний видел в них только выдержки из учебников, или волшебным образом превращали их в чистые, снимая заклятие лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова.       Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако они все равно находили способ выразить свои чувства. Гарри рассказывал, что профессор Стебль наградила гриффиндорцев двадцатью очками, когда он передал ей лейку; лучезарно улыбающийся профессор Флитвик под конец урока заклинаний впихнул ему в руки коробку попискивающих сахарных мышек, сказал «тс-с!» и поспешил прочь, а профессор Трелони на своих занятиях вдруг истерически разрыдалась и заявила изумленному классу и очень недовольной Амбридж, что Гарри вовсе не умрет в юном возрасте, а доживет до преклонных лет и станет министром магии и отцом двенадцати детей.       С последнего Филлис стала истерично смеятся.       — М-министр магии и отец две-двенадцат-ти детей! — сквозь смех повторила она. — Ну, гадалка может!       В этот вечер в гостиной факультета Гарри чествовали как героя. Фред и Джордж дерзко увеличили обложку «Придиры», заколдовали ее и вывесили на стену, так что гигантская голова Гарри озирала присутствующих, время от времени выдавая громогласные сентенции вроде «В Министерстве одни идиоты!» или «Наешься удобрений, Амбридж!»       Гермиона сочла это не слишком забавным: она сказала, что ей не дают сосредоточиться, и, раздраженная, рано отправилась спать. Через час-другой шутка приелась — особенно когда колдовство стало сходить на нет, так что его голова на плакате просто выкрикивала отдельные слова вроде «Амбридж!» или «Идиоты!» с постепенно уменьшающимися интервалами и все более и более высоким голосом. Под разочарованные возгласы ребят, которые сидели вокруг и заставляли Гарри в сотый раз переживать тот достопамятный день в Хогсмиде, он объявил, что ему тоже необходимо лечь пораньше.       Пока Филлис сидела, то почувствовала, что с носа что-то течет.       — Издевательство! — она вытерла нос, с которого лилась кровь.       Ей пришлось идти в туалет, чтобы все это смыть. Именно сейчас она была в белой рубашке, так что, эта белая рубашка полностью покрылась каплями крови. Филлис наконец-то дошла до туалета, но до раковины видать дойти была не судьба.       Фред отскочил от Венди, что тут же начала возмущаться.       — Прошу прощения, видать придется истекать кровью, — пожала плечами Филлис и вышла.       — Что с ней? — спросила Венди Фреда.       — Мне откуда знать?       Она выбежала с туалета и догнала Филлис.       — Извини, что случилось? Нужна помощь? — беспокойна спросила Венди.       — Нос сломали, — так же без эмоционально ответила Филлис.       Она уже не пыталась остановить кровь, она свободно капала на рубашку.       — Мерлин, кто это сделал?       — Ты.       — Что? В смысле?       Филлис не ответила, а пошла обратно в уборную. Фред все там же стоял.       Она прошла к раковине и посмотрела на себя.       — Мило, — она поджала губы и начала умываться       Фред смотрел как она умывалась, а сердце его невыносимо сжалось.       — Тебя твоя ненаглядная стоит ждет, чего стоишь то? — спросила Филлис, не смея поднимать на него взгляд.       — Подождет… — грубо отозвался Фред. — Возьми, переоденься.       — Допустим… — Филлис, сощурившись, взяла его кофту.       — А, еще… вот… — он протянул ей конфету.       — В прошлый раз, меня от такой в Больничное крыло унесли… — недоверчиво сказала Филлис.       — Поверь мне, — тихо сказал Фред.       Филлис решила, что терять ей нечего. Взяла конфету и съела. На удивление, кровь остановилась. Она переоделась, без стеснения снимая с себя грязную рубашку, выкидывая ее в мусорку. Надев, кольца, она последний раз посмотрела в зеркало.       — Вроде все…       Она собралась на выход, но что-то заставило ее остановиться… Фред все еще смотрел на нее. Она вспомнила слова матери.       Весь мир в твоих руках!       — Поговорим? — резко спросила она, повернувшись к нему.