Погасшие звёзды

Стук каблуков немного нервировал. Скорее даже раздражал, нежели приносил какое-то неудобство её нервам. Гермиона вздохнула, приказывая себе расслабиться и перестать сжимать палочку в руке, словно на неё в эту секунду собирается напасть целая армия. Хотя такие мысли не были далеки от действительности, не стоило сейчас думать об этом, потому что Том уже минут десять ожидает её у себя, в то время как девушка мнётся у двери, будто неуверенная в себе школьница. Что так же не сильно далеко от правды. Ладно. Грейнджер покачала головой на свой внутренний голос и толкнула массивные двери, окунаясь в некогда величественную гостиную семейства Ноттов. Раньше витражные окна сияли с первыми лучами солнца, окрашивая помещение в золотистые оттенки. Раньше высокие потолки внушали трепет, как и древние росписи на них. Раньше колонны и стены говорили о богатстве и лоске хозяев. Сейчас всё это кричало лишь о крови и жажде власти. А ещё о безумии. Наверное, не одна Гермиона замечала, что Том начал всё больше походить на безумца с параноидальными мыслями, думающего, что каждый хочет его предать и что каждый готовит против него заговор. Конечно, огромная доля правды в таких слухах имелась, и не без помощи Грейнджер, но насчёт каждого Реддл, разумеется, преувеличивал. Гермиона не планировала сводить с ума Тёмного Лорда. Он всё сделал сам. Иногда терпение действительно величайшая добродетель, потому что в некоторых моментах человеку стоит доверить всё другому, чтобы увидеть, как тот самолично вырывает себе яму, а после падает в неё даже без твоей помощи. Вот и Гермиона пока являлась наблюдателем, зная, что её час совсем скоро наступит. А она была весьма терпеливой. Даже слишком. Она прошла прямо к трону Реддла, преклоняя голову и колено. Почувствовав знакомое шипение возле своего уха, девушка немного приподняла подбородок, видя мерзкую скользкую змею, глядящую на неё с каким-то любопытством. — Мой Повелитель, Вы хотели меня видеть? — заискивающим голосом произнесла Гермиона, не поднимая взгляда на Тома, зная, что ему такое не нравится. Удивительно, как хорошо она умудрилась выучить его. Наверное, Грейнджер была бы лучшей на курсе, если бы существовал предмет «Как изучить гадкую пакость, которая считает себя выше других». Все высшие баллы были бы её, без вариантов. — Моя дорогая грязнокровка, — протянул Реддл, прикасаясь пальцами к её челюсти, заставляя посмотреть на него, — ты хорошо выполнила своё задание во Франции. — Благодарю, мой Повелитель, — почти с облегчением сказала Гермиона, на мгновение представив, что он догадался о том, кто именно убил Беллу. Конечно, вряд ли бы Том начал обливаться горькими слезами и горевать несколько месяцев, но за импровизацию ей бы точно подарили парочку особенно жёстких Круцио. Такое уже случалось, поэтому повторения истории она не хотела. — Ты была так беспощадна, — протянул он, немного поворачивая её лицо из стороны в сторону, будто ища что-то под кожей. — Многие мои последователи боятся тебя. — Я просто служу Вам, мой Повелитель. Это мой долг и цель. Большего я не прошу, — с расстановкой проговорила Гермиона и даже не удивилась тому, как лестно и легко ложь срывалась с её языка. Видимо, она уже срослась с ней. — Что ж, я рад это слышать, — усмехнулся он, отпуская её лицо, отчего шатенка наконец вдохнула полной грудью. Она терпеть не могла, когда Том прикасался к ней. Ей тут же хотелось отмыться и содрать с себя все слои кожи, лишь бы избавиться от воспоминаний о его противных пальцах на её лице или руках. В последнее время он стал так делать чаще. Если бы Гермиона не знала его, то и вправду бы подумала, что он что-то испытывает к ней, но — слава Мерлину — Реддл попросту не способен на проявление любви или любых других светлых чувств, таких, как симпатия. Так что скорее Том таким образом лишь демонстрировал свою привязанность, как к игрушке или интересной зверушке. — У меня для тебя подарок, — сказал он, внимательно наблюдая за её реакцией. Грейнджер никак не показала заинтересованности, лишь вопросительно вскинула брови, показывая, что слушает. Но внутри всё упало и разбилось вдребезги. В прошлый раз, когда Том говорил эти же слова — от её рук погибли все друзья и родные. Гермиона понятия не имела, кто будет сегодня, но она уже знала, что в комнате с минуты на минуту появится свежий труп. У неё никого не осталось. Она сама всех убила. Больше не было человека, которого бы девушка любила. Но как же сильно Гермиона ошибалась. Она в принципе поняла, что постоянно ошибается. Раз за разом. День за днём. Кажется, у неё даже не было выходных от ошибок. А может, и не будет. Видимо, это был мальчик, потому что телосложение точно не принадлежало женщине. На его голове был мешок, скрывающий истинную личность парня, а руки были связаны верёвкой, но Грейнджер показалось это чистой глупостью, ведь было видно, что бедный замученный парень, который не весил, наверное, и больше сорока килограмм, мог куда-то сбежать из оцеплённого замка. Пожиратели, тащившие его, кинули парня на пол, почему-то странно переглядываясь между собой. Гермиона внутренне напряглась, прекрасно зная, что если кто-то из Пожирателей чувствует какой-то подвох в происходящем, значит, что-то не так. Разумеется, это было просто наблюдение, не всегда приносившее пользу. Девушка тоже нередко делала неверные ставки, потом о них крупно жалея. Но со временем приходит опыт и смекалка в некоторых делах, а значит — глупых решений должно стать меньше. Элементарно. — Моя дорогая грязнокровка, вот тебе мой подарок, — Том встал со своего трона, подходя к пленнику расслабленно и торжествующе. Он взглянул на Гермиону, находя что-то в её глазах, после чего резко сдёрнул мешок с головы парня, ядовито усмехаясь. — Гарри Поттер собственной персоной. Грейнджер задохнулась от ужаса, смотря в некогда яркие и полные жизни глаза Гарри, не выдержав и растерянно моргнув, выдавая свой шок, чего ни в коем случае нельзя было делать. Потому что любым её проколом сразу же воспользуются. Проходили. Поттер щурился от света. Он выглядел почти как скелет. На нём не было живого места. Всё лицо в кровоподтёках, словно его избивали каждый день на протяжении трёх лет. Господи, три года. Гермиона усиленно убеждала себя, что Гарри давно мёртв. Что он больше не страдает. Что он свободен. Но они три года держали его взаперти, чтобы вытащить в нужный момент, демонстрируя свою власть. Девушка едва сдержала в себе оглушительный крик, который точно бы разорвал барабанные перепонки окружающих. Она не справится с таким грузом. Не сможет. Гарри всегда был для неё кем-то большим, нежели друг. Он был ей братом. А теперь она должна убить его. Очевидно, что просто так его бы никто не достал из темницы. Поттер здесь с какой-то целью. Грейнджер подняла равнодушный взгляд на Тома, который всё это время наблюдал за ней, видимо, оценивая степень преданности девушки. Но, кажется, она не сильно выдала себя, раз он снова посмотрел на Гарри, резко хватая его за отросшие волосы, заставляя задрать голову и взглянуть ему в глаза. — Гарри Поттер, сегодня ты умрёшь, — с кровожадной улыбкой сказал Реддл, сильнее стискивая волосы парня, вынуждая его застонать от боли. — Ты долго пользовался моим радушием. Долго кормил те байки, что до сих пор ходят о тебе, но теперь… твоя смерть на глазах всей страны положит конец их сомнениям. И они окончательно примут меня. В голосе Тома скользила такая надежда на подобный исход, что Гермиона даже подумала, насколько же уязвимо положение Тёмного Лорда в стране, раз он решил прибегнуть к своему главному козырю. — Не… дождёшься… — выплюнул Гарри, смотря заплывшим глазом на Реддла. — Люди…не… перестанут бороться. Грейнджер прикрыла веки, про себя ругая Поттера нецензурными эпитетами, видя, что он до сих пор не сдался. Разумеется, его стойкость вызывала восхищение, но, к сожалению, девушка слишком хорошо знала, что бывает со смельчаками, разозлившими Тома. Волдеморт стиснул челюсть, буравя яростным взглядом Гарри, уже приготовившись наслать на него Круцио, но Гермиона решила вмешаться, пытаясь хотя бы отсрочить смерть бывшего друга. — Повелитель, мне убить его? — она слышала себя со стороны, будто находилась в вакууме и за пределами своего тела. Слишком отстранённо. Слишком безразлично. Так, как и следовало. Том посмотрел на неё так, словно только сейчас осознал, что они с Поттером находятся в гостиной не одни. Он нахмурился, оглядывая её с ног до головы странным подозрительным взглядом. Видимо, её попытка спасти Гарри осталась не такой уж незамеченной, как она рассчитывала. — Нет, ещё рано. Мы должны всё как следует подготовить, — слегка заторможено ответил Реддл, отпуская Поттера, пребывая в своих мыслях. — Монтегю! — рявкнул он, и тучный Пожиратель склонил голову, приготовившись внимательно слушать приказ. — Собери всех моих последователей до заката. Скажи, что Тёмный Лорд наконец свершит свою месть над Гарри Поттером. Её бывший однокурсник кивнул и тут же поспешил покинуть помещение, чтобы исполнить поручение, данное ему. Том перевёл взгляд на Гермиону, всё ещё держащую палочку, чтобы убить собственного друга, и усмехнулся, подходя к ней. — Грязнокровка, я разрешаю тебе поговорить с ним наедине. Ты сможешь пытать его, если захочешь. Главное, не убивай. Он мой. Ты всё поняла? — он снова схватил её за подбородок, заставляя посмотреть в красные озёра, наполненные кровью. — Да, Повелитель, конечно. — Умница, — Том неожиданно отпустил её, отчего Гермиона едва не свалилась на пол, и сел на свой трон, взмахнув рукой. — Уйдите с моих глаз. Грейнджер, не разрешая себе смотреть на Поттера, использовала чары левитации, чтобы перенести его в темницу, в которой она сама сидела около года. Пока не убила всех, кого когда-либо любила. Гарри молчал. Кажется, ему было тяжело даже дышать, поэтому Гермиона немного обрадовалась, что, возможно, они просто проведут это время в тишине. Ведь она не знала, хотела ли попрощаться с Поттером, которого давно похоронила. Наверное, ей стоило сказать пару слов, но сил на подобные самоличные пытки не было. Морально она уже давно являлась мёртвой. Лишь оболочка всё ещё существовала, идя к цели маленькими шагами. День за днём. Час за часом. Опустив Гарри на свою бывшую койку, Гермиона прислонилась спиной к решётке, чувствуя, как в позвоночник врезается грубое железо, не жалеющее её. Что было весьма кстати. Поттер перевернулся на бок, впиваясь в неё зелёными глазами. Больше он не шевелился, лишь его грудная клетка вздымалась, доказывая, что он жив. Парень немного привстал, опираясь на локоть, кажется, желая поговорить с ней. Грейнджер предупреждающе покачала головой, всё ещё не позволяя себе даже мельком взглянуть на него. — Не надо, Гарри, — собственный голос показался уничтожающе ломким, словно ещё мгновение — и она точно потеряет всю концентрацию, рискуя всем, к чему так долго шла. Гермиона не могла допустить своего упадка. Она должна продолжать бороться, чтобы в будущем за всех отомстить. За Рона. За Джинни. За Невилла. За Луну. За родителей. За Грейси. За дядю и тётю. За всех тех, кто имел место в её жизни, хоть и не такое значительное. Гарри свёл брови на переносице, снова падая на койку, недовольно скривившись. Он задумчиво смотрел в потолок, будто хотел унестись за тысячи миль отсюда и как можно быстрее. — Гермиона, как ты могла? — его вопрос выбил из её лёгких воздух, заставляя приложить ладонь к груди, проверяя, бьётся ли сердце. — Они же были нашими друзьями. — Откуда ты знаешь? — у девушки были догадки, но все казались фантастическими, поэтому она отметала их прочь. Но, как оказалось, зря. Ведь истина всегда где-то посередине. — Том приходил ко мне, — Гарри повернул голову, заглядывая ей прямо в глаза, пробирая до мурашек застывшим обвинением на дне хвойных омутов. — Он с самого начала показывал мне свои воспоминания о том, как ты убиваешь Рона, Джинни, Невилла, Луну. Кажется, он решил, что такой вид пытки в моём случае гораздо эффективней, ведь физические увечья меня не пугают. Поттер замолчал, облизывая сухие губы, превратившиеся в мясо слишком давно. Гермиона закусила щёку изнутри, обхватывая себя за плечи, сохраняя на лице отсутствующее выражение. Она отвела глаза от друга, начиная упрямо буравить взглядом свои ботинки. — Он оказался прав, — продолжил Гарри, уныло усмехаясь. — Кто бы мог подумать, что его план сработает, не правда ли? Но он сработал, и я действительно сдался. Окончательно. Если до момента, пока не узнал, что ты убила Рона, я держался, пытался выбраться, напрашивался на пытки, то после того, как Том показал мне свои воспоминания… я опустил руки. А смысл? — Гарри, я не понимаю, чего ты хочешь от меня? — с какой-то тоской спросила Грейнджер, изображая безразличие к словам парня. — Хочешь, чтобы я начала извиняться? Или что? Чего ты хочешь от меня? Последний вопрос сорвался с губ непроизвольно, словно маска дала сбой и настоящие эмоции начали демонстрировать себя во всей красе. Она закрыла глаза, не выдерживая подобного издевательства. А это было именно оно. Реддл специально дал им возможность поговорить, чтобы Грейнджер пострадала. Он за что-то наказывал её. Возможно, за Беллу, но это было не важно. Главное, что Гермиона по какой-то причине попала в его немилость, и насколько долго она будет находиться там, пока непонятно. Но ей необходимо выбраться назад, потому что от её положения и от настроения Тома в отношении неё зависит очень многое. Даже больше, чем жизнь лучшего друга. Раньше Гермиона не понимала, как политики, правители государств могли спокойно жертвовать целыми тысячами людей, лишь бы потом выиграть войну. Но сейчас она прекрасно их поняла, потому что сама оказалась в точно такой же ситуации. Ей тоже пришлось пожертвовать многим, чтобы оказаться здесь. И Гарри не станет её препятствием, как бы жутко это не звучало. Поттер снова привстал, опираясь на локоть, с умоляющим выражением на лице. Он вздохнул, рассматривая её, как экспонат в музее — с таким же интересом, но в то же время и с некоторым страхом. — Гермиона, прошу тебя, дай мне знак, что тебя заставляют это делать. Прошу, скажи, что тебя принудили. Что у тебя не было выбора. Пожалуйста. Грейнджер усмехнулась, качая головой. Она провела ладонями по волосам, убирая пряди со лба. Девушка сложила руки на груди, принимая оборонительную позицию, натягивая на лицо язвительную усмешку. — И что это изменит? — Перед смертью я буду знать, что моя лучшая подруга не стала настоящей убийцей. Она всего лишь оказалась в безвыходной ситуации, а не выбрала всё это сама, — проникновенно проговорил Гарри, почти толкая её в пропасть своими словами. Гермиона хмыкнула, смотря на Поттера, как на идиота. Она поверить не могла, что он всерьёз рассчитывает на откровенный ответ от неё. Возможно, он думал, что девушка начнёт в слезах умолять спасти её. Или что она признается во всех злодеяниях и покается. Вот только нет. Не сейчас. — Знаешь, меня даже веселит твоя наивность, — с ноткой сарказма произнесла Грейнджер, рассматривая свои короткие ногти. — Так отчаянно веришь в меня. А ты не думал, что я сама захотела стать Пожирателем? Что это был мой выбор? — Моя подруга никогда бы не приняла сторону Волдеморта, никогда бы не стала убивать своих друзей и, тем более, семью, — зло прошептал Гарри, но его голос звенел от напряжения. Гермиона склонила голову на плечо, видя перед собой ребёнка. Она прищурила глаза, вздыхая. — Гарри, ты, кажется, вообще не взрослеешь, верно? Ты просто… думаешь, что если ты во что-то веришь, то это истина. Непоколебимая. Нерушимая. Но так не бывает, пойми. Это всё равно, что в сорок лет верить в Санта Клауса. — По крайней мере, я не убиваю людей, — жёстко отрезал Поттер, больше не смотря на неё с прежней теплотой. Она добилась своего. Можно гордиться своими выходками и речами, но только почему на душе так тошно? Почему Гермиона хочет выброситься в окно, чтобы разбиться о скалы? Почему она желает умереть прямо на этом месте, чтобы больше никогда не испытывать такого обжигающего стыда? Наверное, потому, что она почувствовала, что по-настоящему разочаровала Гарри. Сильно и навсегда. Некоторые вещи не меняются. Но некоторые вещи можно изменить. И Гермиона только что оттолкнула от себя своего самого близкого друга. Единственного близкого и дорогого человека, который ещё остался у неё. Но ради благой цели иногда приходится жертвовать слишком многим. Даже чересчур многим. Оставляя от себя лишь жалкие ошмётки. Грейнджер не хотела показать Гарри, что её задели его слова, и ей превосходно удалось сыграть свою роль. Снейп бы точно ею гордился, если бы был способен чувствовать такое к ненавистной ученице. — Никто не идеален, — фыркнула девушка, закатывая глаза, словно она едва выдержала того пафоса, что источал Поттер одним своим присутствием. — Что с тобой стало? — скривившись, спросил парень, разглядывая её как незнакомого человека. Гермиона замерла у выхода из камеры, почему-то зная, что однажды снова услышит этот вопрос. Причиняющий боль. Заставляющий сдерживать слёзы обиды и злости на весь мир. Несправедливый и жестокий. — От меня осталось только моё имя, — спокойно ответила Гермиона, покидая камеру, больше не в состоянии находиться с Гарри в одном помещении. Ей было плевать на всё. Даже на бесконечное Круцио от Реддла. Уж лучше умереть от убивающего проклятия, предварительно испытав все круги Ада от пыток, чем смотреть в глаза её первого друга, который являлся для Гермионы главным смыслом держаться. Из-за него она до сих пор держалась. Из-за него и продолжит.

***

Гарри бросили к ногам Тома на постамент, который он организовал на главной площади магического Лондона. Поттер не склонил голову, даже когда его сильно пнули в спину, заставляя проявить уважение к Тёмному Лорду. Он просто сжал зубы и терпел. Реддл обводил взглядом толпу и остановился на Гермионе, кивком головы подзывая к себе. Девушка незаметно вздохнула, пряча трясущиеся руки в карманы мантии. Она остановилась возле подножия короткой лестницы, смотря снизу вверх на Тома. — Грязнокровка, не хочешь попрощаться с другом? — громко спросил он, и все звуки резко прекратились. Она моментально поняла, что это проверка. Такая банальная. Такая глупая и идиотская. Но, видимо, это был единственный вариант Реддла убедиться в её преданности. И Гермиона даст ему немного порадоваться, чтобы потом с удовольствием перерезать горло скользкой змее, а затем и ему самому. Все взгляды толпы были обращены к ней. Каждый зевака, проходивший мимо или целенаправленно пришедший сюда, глазел на Грейнджер, ожидая её слов. Или показательной казни. Тут как пойдёт. — Мой Повелитель, он мне не друг. Он предал наши идеалы, а значит — он наш враг, — расслабленно сказала девушка, преклоняя колено. Она была осведомлена о желании Реддла, чтобы ему постоянно отвешивали поклоны и так далее, и нагло пользовалась его маленькой слабостью, располагая к себе. Кто-то может подумать, что это слишком легко или даже глупо, но главное, что работало. А остальное её не волновало. — Видите, даже грязнокровка понимает, что Гарри Поттер — враг! — резко произнёс Том, отходя от Гермионы, как будто она была ему больше не нужна. — Даже грязнокровка понимает, что должны править именно чистокровные! Вся власть должна быть в наших руках! Одобрительные выкрики слышались отовсюду. Каждый считал своим долгом поддержать Тёмного Лорда, либо потому, что действительно был согласен с ним, либо из-за страха за себя и за свою семью. Страх — самое мощное оружие. Именно с помощью него некоторая власть и управляет толпой. — И сейчас я убью Гарри Поттера! Он поплатится за всё, что сделал! Послышались аплодисменты со всех сторон, и Гермиона подумала, что устроить такой цирк мог только Реддл. — Вот так свобода и умирает. Под гром аплодисментов, — пробормотала девушка себе под нос, сжимая ткань мантии сильнее, чтобы не броситься помогать Гарри. Поттера поставили на колени, резко дёргая его за волосы, заставляя смотреть на Тома. Парень скривился и что-то сказал ему, на что Реддл отреагировал весьма бурно. Он подлетел к Гарри и ударил его по лицу, тяжело дыша. — Этот момент настал, — он поднял палочку, приставляя её ко лбу Гарри. — Да начнётся новая эра. Поттер перевёл взгляд на Гермиону, по какой-то причине решив подарить свой последний взмах ресниц именно ей. Грейнджер замерла, не в силах моргнуть или сделать вдох. — Убийца, — кричали глаза Гарри перед тем, как Том крикнул на всю округу смертельное проклятье и почему-то упал навзничь вместе с парнем. А Гермиона не могла отделаться от ощущения, что ей показалось. Но также она была уверена, что даже если Гарри так сказал, то она точно заслужила подобное прозвище. Убийца. Именно ей она и была.

***

Гарри был крестражем. Это Гермиона поняла гораздо позже. Когда в полной мере погрузилась в изучение разрывов души и в то, из каких вещей можно создать хранилище. Возможно, будь Грейнджер поумнее, она бы не дала убить Поттера, чтобы продлить ему жизнь, рассказав Тому, кем на самом деле был её друг. Но тогда весь её план, всё его построение и долгое планирование полетели бы к чертям. Поэтому она даже не могла определиться, какой вариант предпочтительней. Наверное, лучше тот, который девушка в итоге и выбрала. Ведь в противном случае Гарри пришлось бы мучиться дольше. Лучше от твоей руки. В некоторых моментах Гермиона была согласна с Луной. Но лишь до того, как начинала дрожать от кошмарных воспоминаний, не дающих ей проснуться. Как и сейчас. Драко усиленно пытался её разбудить, но беззвучные крики девушки настолько пугали его, что сначала он даже ничего не понял и просто подумал, что она спит. Но, приглядевшись в темноте, Малфой осознал свой прокол, стараясь достучаться до Гермионы, боясь за неё с каждой секундой всё больше. — Грейнджер, прошу тебя, проснись! Она заметалась на постели, постоянно вздрагивая, словно её пытали. Тело шатенки пылало, как при лихорадке. Грудь разрывалась от тихих всхлипов. — Малыш, пожалуйста, открой глаза, — взмолился Драко, крепко прижимая её к своей груди, шепча на ухо успокаивающие слова. — Ты в безопасности. Всё хорошо. Я с тобой. Грейнджер, прошу тебя, просыпайся. Ты мне нужна, слышишь? Всё хорошо. Ты в безопасности. Малфой уложил девушку к себе на колени, начиная раскачивать её как ребёнка. Он поцеловал её в макушку, потом в лоб, надеясь, что это хоть немного поможет. Но Гермиона так и дрожала, не просыпаясь. — Грейнджер, всё хорошо. Мы в безопасности. Ты со мной, слышишь? Всё хорошо. Прошу, открой глаза. Голос Драко подействовал на неё, будто маяк, помогая выбраться из темноты. Она медленно подняла веки, почти ничего не видя из-за нескончаемого потока слёз. Гермиона задышала чаще, когда поняла, что весь её сон действительно был реальностью, просто в прошедшем времени. — Слава Мерлину, — облегчённо простонал Драко, соединяя их лбы. — Боже мой, Грейнджер, как же ты меня напугала. Девушка начала вертеть головой, не желая осознавать, что всё это и правда происходило с ней. Она вцепилась ладонями в плечи Малфоя, боясь посмотреть на него. — Всё хорошо, Грейнджер, всё хорошо. Ты в безопасности, слышишь? — парень уже сбился со счёта, в какой раз повторял одно и то же, но он просто не мог остановиться, видя, как сильно плохо девушке в его руках. — Малыш, посмотри на меня, пожалуйста. Всё хорошо. Всё хорошо. — Он ненавидит меня, — пробормотала Гермиона в футболку Драко, пряча опухшее от слёз лицо. Она даже не хотела представлять, как выглядит после такой жуткой истерики. — Кто? Кто ненавидит? — шёпотом спросил Малфой, успокаивающе поглаживая её спину. — Гарри. Он ненавидит меня. Он умер, возненавидев меня, — снова всхлипнула Гермиона, в красках вспоминая взгляд покойного друга. Они все покойники. Из-за неё. Это она их убила. Она. Лучше от твоей руки. Да пошла ты, Луна. Это ты виновата. Ты вложила эту мысль мне в голову. Шатенка опять почувствовала, что зубы начинают стучать друг о друга, словно её одолевал озноб, и сильнее прижалась к парню, пытаясь согреться его теплом. Драко уложил девушку на кровать и укрыл их обоих одеялом, крепко обняв Грейнджер за талию, не обращая внимания на то, что холодный кончик её носа щекочет его ключицу. Гермиона тихо роняла слёзы на футболку Малфоя и на подушку, медленно приходя в себя. Она давно не испытывала такого ужаса во сне. Девушка уже даже забыла, когда так плохо спала. Присутствие Драко будто возводило вокруг неё защитный купол, куда не мог добраться ни один кошмар. Но, видимо, воспоминания о смерти Гарри были самими яркими и болезненными. — Неправда, — пробормотал парень в её волосы, перебирая локоны пальцами. Он задумчиво смотрел на её макушку, будто ожидая, когда Гермиона поднимет на него взгляд. Она так и сделала, не понимая, что он имел в виду. — Что неправда? — тихо переспросила шатенка, кладя ладонь на его подбородок, легонько поглаживая короткую щетину. — Он не ненавидел тебя, — прошептал Драко, мягко улыбаясь. — Тебя невозможно ненавидеть. Поттер должен был понимать, что ты бы точно не стала убивать ваших друзей просто так. Он должен был это знать. — Когда мы говорили с ним перед казнью, я сказала, что мне всё равно на его мнение. Не такими словами, но… смысл был ясен, — Гермиона сглотнула, не позволяя себе опять разреветься. Она уже устала плакать. — Видел бы ты, как он на меня посмотрел, — ломким голосом произнесла девушка, прижимая руку ко рту, чтобы сдержать крики от моральной боли. Она всегда сильнее. Физическую можно вылечить без проблем. Физическую можно хотя бы заметить. А вот с душевной всё гораздо сложнее. В неё даже мало кто верит. Её презирают, выставляют тебя слабым. Ничтожным. Никчёмным. Неспособным справиться с какими-то жалкими страданиями. Вот только такие люди, видимо, никогда по-настоящему не чувствовали все эмоции на полную. Негативные. Убивающие изнутри. Сжирающие твои кости и сухожилия, оставляющие от тебя только кожу, похожую на пододеяльник — пустой и ненужный без одеяла. — Грейнджер, ты спасла своих друзей, — Драко говорил так искренне, так утешающе, что Гермиона проявила слабость, немного поверив ему ради своего душевного равновесия. Хотя бы чуть-чуть и на время, а потом она вернётся к постоянной ненависти к себе. Чуть-чуть. — Ты даже не представляешь, как много для них сделала. Я, конечно, знаю, что это так себе оправдание, но подумай, если ты не проявила бы стойкость, их ждала бы ужасная смерть. Особенно девушек. Малфой не переставал прикасаться к ней. Гладить её по волосам. Целовать в лоб и висок. Успокаивающе проводить ладонями по спине и талии. Словно действительно верил, что его касания не оставляют ожоги на её теле, а просто помогают Гермионе приходить в себя. Но он будто разрывал на части её тело, заново сшивая его, делая совершенным. Как заштопанную миллион раз ткань, превращая в новую, как по волшебству. Грейнджер посмотрела на Драко, видя грозовое небо перед собой, не в состоянии сделать выбор не в его пользу. Хотя, кажется, всё было понятно с самого начала. Она выбрала его. Даже не задумываясь об этом. — Я буду рядом, когда ты уснёшь и когда ты проснёшься, — прошептал Малфой, оставляя мимолётный поцелуй на её губах. — Обещаешь? — она смогла немного улыбнуться, прикрыв глаза от очередного лёгкого поцелуя. — Я клянусь тебе, Грейнджер, я всегда буду рядом, — серьёзно сказал Драко, обнимая её за плечи. — Обещаю, что бы ни случилось, я всегда буду с тобой. — Я без тебя не смогу, — снова призналась Гермиона, сжимая в кулаках его футболку. — Я знаю. Я тоже, — он поцеловал её в лоб, молчаливо прося доверить ему свой сон. И она доверила. Как и всё на свете.

***

Драко водил пальцами по её плечам, глубоко задумавшись. Он смотрел на веснушки Гермионы, считая их, а потом рисуя созвездия. Наверное, в другой жизни Малфой занимался тем же самым. Грейнджер слегка повертелась и щёлкнула его по носу, радостно улыбаясь. Она потянулась к нему за поцелуем, и голое женское тело приятно навалилось на него. Парень хмыкнул, прикасаясь к её подбородку, углубляя поцелуй. Он зарылся рукой в волосы девушки, наклоняя голову так, чтобы ему было удобнее её целовать. Гермиона что-то пролепетала в его губы, кажется, снова перестав соображать. Она отстранилась, опуская хрупкую ладонь ему на грудь. — Что? — Малфой улыбнулся, не понимая, почему она остановила его. Девушка робко смотрела на него из-под опущенных ресниц, кусая нижнюю губу. Она перевела взгляд на бардак в их номере, который они учудили, когда вернулись из города, закончив последние дела в Америке. Драко не знал, каким образом, но Гермионе удалось отменить те следящие чары, что наложил на них Кристиан. Она разобралась в том, как именно он их нашёл и во всём остальном. Поэтому, сменив город с Нью-Йорка, куда их запихнули идиоты мракоборцы, на какую-то глухомань, они наслаждались последними часами спокойствия. Относительного, разумеется. Дальше начиналось самое сложное и рискованное. Малфой понятия не имел, как им подобраться к змее и убить её. Сам Реддл охранял ту, как зеницу ока. Он вряд ли допустит такого оглушительного промаха, поэтому Драко и решил помочь снять им напряжение, опрокидывая Грейнджер на кровать, когда она сосредоточенно начала строить план, отчаиваясь всё больше с каждой минутой. Драко не хотел, чтобы она волновалась за него. Он прекрасно понимал, что они как-нибудь выкрутятся, как и всегда делали. Так что не следует засорять себе голову раньше времени. Лучше провести его с пользой для них обоих. Парень положил руку Гермионе на спину, молчаливо прося вернуть свою макушку на место, а именно — на его грудь, но она заупрямилась и более серьёзно посмотрела на парня. Драко вздохнул, уже выучив этот её взгляд, требующий внимательного внимания. — Что такое? — снова повторил свой вопрос Малфой, проводя рукой по лицу. — Я просто… — Грейнджер мотнула головой, потом всплеснула руками, а затем закатила глаза, словно никак не могла собраться с силами, чтобы что-то ему сказать. И всё это не прикрываясь одеялом. Взгляд Драко перекочевал на её грудь, которая так заманчиво покачивалась от телодвижений девушки, что он ненароком облизал губы, чувствуя возбуждение, снова пробежавшее по венам. Гермиона заметила его отстранённость и легко ударила по плечу, вырывая из таких приятных фантазий. — Малфой, прекрати на меня пялиться! — возмущённо произнесла шатенка, изображая напускное негодование. Но на самом деле Драко знал, что ей нравились его взгляды. Сейчас она просто дразнила его, и он решил подыграть. — Грейнджер, я не виноват, что ты провоцируешь меня, — фыркнул он, кладя ладонь ей на бедро. — Может, ну эти разговоры, м? — Даже не надейся, — якобы зло прорычала Гермиона, убирая его руку. Вмиг вся её весёлость слетела с лица, и она стала необычайно серьёзной. — Драко, нам правда нужно поговорить. Парень напрягся, хорошо зная, что когда девушки произносят такую фразу, лучше притвориться истуканом и действительно просто послушать. Возможно, она устанет говорить и сама предложит ему позаниматься более интересным делом, нежели разговоры. Грейнджер завела локон волос за ухо, прочищая горло. Она смотрела куда угодно, но только не на него. Теперь Малфой по-настоящему сосредоточился на том, что девушка хотела ему сказать, против воли напрягаясь от вариантов, которые он начал придумывать у себя в голове. Откинув прочь всякий бред, способствующий кошмарам, блондин просто взял Гермиону за руку, словно напоминая о своём присутствии. Гриффиндорка вздрогнула и неуверенно улыбнулась, чуть ближе подползая к нему, не сокращая расстояние до рождения пошлых мыслей. — В общем, — резко произнесла она, после чего моментально затихла, зажмуриваясь. — В общем, — подсказал Драко, видя, как тяжело ей даётся возможность поговорить с ним о чём-то важном. Грейнджер что-то простонала, кажется, ругая себя за нерешительность, а потом выпалила: — Ты должен бежать! Малфой замер, вглядываясь в уже родные черты её лица, пытаясь понять, шутит она или нет. Судя по сжатым губам и кулакам, девушка говорила абсолютно серьёзно. Драко неверяще фыркнул, прислоняясь спиной к изголовью кровати, собираясь разозлиться, но, увидев, что она едва сдерживает слёзы, он вздохнул и закрыл глаза ладонью. Несколько минут они провели в тишине. Только минутная стрелка постоянно тикала, будто без этого раздражающего звука они бы никогда не поняли, сколько сейчас времени. Драко отнял руку от лица, замечая, как Гермиона хочет прикоснуться к нему, но снова не решается. Схватив её за кисть, он потянул девушку на себя, усаживая на свои колени. Начав перебирать её кудри, слизеринец заговорил: — Нет, Грейнджер, никуда я не побегу. Веришь или нет, но мне хватило жизни в бегах. Я больше так не хочу. Я не могу иначе. Тут дело даже не в тебе, а в моей семье. Я должен о них позаботиться, и если это значит сделать всё, чтобы убить ублюдка, что ж… я не против. — Но это может стоить тебе жизни, — пробормотала Гермиона ему в шею, сильнее стискивая его в объятиях. — Может, — просто согласился Малфой, проводя ладонью по её спине, — но я хочу рискнуть. Какой смысл прятаться от него, если он всё равно, рано или поздно, найдёт меня? Пусть это лучше буду я, чем мои родные. — Семья для Малфоев превыше всего? — усмехнулась шатенка, немного отстраняясь от него, заглядывая в грозовые омуты. — Верно, — грустно хмыкнул Драко, кладя руку ей на щёку. — Так было и так будет всегда. В любой жизни. В любой реальности. Гермиона уныло кивнула, решив про себя, что хотя бы попыталась. Она понимала, что Малфой вряд ли согласится на её безумное предложение, но рискнуть стоило. Хоть внутри всё и стало кипеть ещё сильнее, чем прежде. Кипеть от страха. Девушка не могла представить, что он может умереть. Грейнджер задыхалась от ужаса каждый раз, когда такую картинку подкидывал ей воспалённый напуганный мозг, словно издеваясь над ней и желая окончательно добить. Она постоянно думала о неудачном исходе их операции и не могла смириться с мыслью, что не обязательно всё может закончиться плохо. Возможно, Гермиона просто слишком часто наблюдала трагичные концовки, поэтому так сильно переживала, делая только хуже. И себе, и ему. Страх — наш самый главный враг. И это действительно так. Драко прикоснулся к метке на её предплечье, и она одёрнула руку, испуганно смотря ему в глаза. Дыхание перехватило, когда она подумала о последствиях, которые могут последовать за случайным вызовом Тома сюда. — Не надо… — севшим голосом прошептала Гермиона. — Ты можешь вызвать его. — Прости, я не знал, — тихо сказал Малфой, расслабляя её спокойными прикосновениями и мягким взглядом. — Грейнджер, я всё понял, пожалуйста, отдохни от чрезмерного контролирования каждой секунды. Я никого не вызову, ладно? — Да, я… я знаю, просто испугалась, — пробормотала девушка, чувствуя себя сегодня круглой тупицей. Она не понимала, чем было обусловлено её умственное торможение — страхом или сильной влюблённостью, — но факт оставался фактом — вела себя Гермиона странно. Драко лишь закатил глаза, когда увидел, что она продолжает думать и анализировать, и решил использовать против неё радикальные меры. Он резко подмял девушку под себя, вызывая истинно девичий визг из груди, начав щекотать её рёбра. — Драко, пожалуйста, перестань! — взмолилась Грейнджер, суча ногами по постели, комкая простынь под собой. Она пыталась оттолкнуть парня от себя, одновременно хохоча на весь их номер. — Ну уж нет, дорогая, ты сама напросилась, — зловеще сказал Малфой, продолжая доводить шатенку до той кондиции, когда она выключает свой гениальный и невозможный мозг, позволяя себе расслабиться и просто побыть собой лишние пару минут. Гермиона замотала головой по подушке, признавая поражение, но блондин не заканчивал свою пытку, поэтому она убрала от него руки, раскидывая их в стороны. Драко перестал её щекотать, довольно взирая на девушку сверху вниз, ехидно поднимая свою чёртову бровь. — Ты победил, — буркнула она, с трудом удерживая на лице расстроенное выражение из-за проигрыша. Малфой по-доброму ухмыльнулся, оставляя поцелуй сначала на её левой щеке, а затем и на правой, после чего прижался к губам Гермионы, заставляя девушку застонать от ощущения его тела, расположенного на ней. Драко оторвался от её губ, целуя шею и ключицу, но не заходя дальше. Грейнджер до сих пор удивлялась, как он не сводил всё к пошлости. Они могли часами целоваться, не раздеваясь, чтобы заняться сексом. Спрашивать у Малфоя такое она не решалась, но ей было безумно приятно, что он оказался настолько чутким, что иногда сердце щемило до невозможности. Кто бы мог подумать, что Драко Малфой способен на такую нежность. — Ты опять думаешь, — осуждающе проговорил парень, поднимая голову и переворачиваясь на бок, опираясь на локоть. Он несчастно вздохнул, словно понял, что против её умственного процесса нет ни спасения, ни лекарства. — Прости, — улыбка, наполненная раскаянием, растянулась на её губах, и Гермиона прильнула к его боку, опуская голову ему на плечо, закрывая глаза от ощущения полной безопасности. — У меня иногда такое бывает. Я просто думаю и не могу остановиться. — Лишь иногда? — саркастично протянул Драко, за что получил игривый тычок в бок. — Эй, поосторожней, я ещё пригожусь тебе живым. — Это мы ещё посмотрим, — Грейнджер зевнула на середине фразы, отмечая, что им, наверное, стоило поспать, чтобы утром не ловить ворон. Она закинула ногу на бедро Малфоя, услышав довольный смешок, и опустила веки, зная, что в его руках уснёт слишком быстро. Но Драко смотрел на её метку, выжженную на нежной светлой коже, и винил себя. Он знал, что если бы не сбежал, то Гермиона никогда бы не стала Пожирателем. Она никогда бы не столкнулась с таким количеством боли, которую на неё вылили, как ушат холодной воды. Она никогда бы не стала марать руки в чём-то настолько грязном, как убийство друзей. Она никогда бы не обратила на него внимания, особенно с чёрной меткой на предплечье, но зато была бы по-настоящему счастлива с тем же Уизли или Поттером. С кем угодно, но не с ним. Так было бы лучше для неё. Драко всегда был и будет трусом, но бегство стало не просто отправной точкой для него — оно стало концом для Гермионы. Из-за него она практически разорвала свою душу на мелкие осколки, имеющие свойство резать тело, оставляя надрезы, которые не способны излечиться даже при помощи магии. Одно решение. Один поступок. И сколько последствий. Никто не знал, как всё обернётся. Как закончится война для каждого, но Малфой осознавал, как сильно его побег изменил ход истории. Если бы он убил Дамблдора, то, возможно, его семья была бы всё равно в безопасности, а отец остался бы жив. Если бы он хотя бы попытался, у них у всех появился бы шанс. Но страх сыграл с ним злую шутку. Страх и желание избежать ошибок Люциуса, тянущихся за ним по пятам. По сути, Драко никуда и не уходил. Он просто бродил кругами, чтобы вернуться в отправную точку. Туда, где ему самое место. В камеру, в ожидании смерти. Или же сразу в могилу. — Прости меня, Грейнджер, — неожиданно выпалил Драко, даже не замечая, как девушка напряглась, а потом, прижав одеяло к груди, озадаченно на него посмотрела, сев на колени на постели. — О чём ты? — настороженно спросила Гермиона, видя на лице Малфоя необычные эмоции. Она застала их впервые. Парень смотрел на её метку. Она проследила за его взглядом, понимая, что он имел в виду. Девушка приготовилась возмутиться, но Драко опередил её, начав говорить: — Ты забрала мою жизнь, — вина так сильно слышалась в его голосе, что Грейнджер окончательно растерялась, приоткрыв рот. — Если бы я не сбежал, то стал бы Пожирателем. По сути, он заменил меня тобой, и виноват в этом только я. Ты не должна была проходить через всё это. Я… мы поменялись местами, Гермиона. Девушка сглотнула, чувствуя, как глаза увлажняются. Она подползла ближе к Драко, беря его лицо в ладони, заставляя смотреть ей прямо в глаза. Малфой выполнил её молчаливую просьбу, потонув в шоколадном море раз и навсегда. — Послушай меня, Драко, — строго начала девушка, поглаживая его скулы большими пальцами. — Ты ни в чём не виноват, ладно? И знаешь, если начать рассуждать так, как ты, то получается, что виноваты мы все. Если перенестись во времени, то виновата я. Если бы я обратила внимание на поведение Живоглота в присутствии Коросты, то Петтигрю не удалось бы возродить Реддла. Если бы мы с мальчиками поймали Питера, он бы не начал эту жуткую цепочку событий. Поэтому давай не будем искать виноватых, потому что иначе… ими окажемся все мы. Гермиона резко замолчала, тяжело дыша после своей длинной речи. Она видела в глазах Драко понимание и согласие, но всё равно чувствовала, что данная тема для него ещё полна споров и рассуждений. Так что она просто поцеловала его, желая хоть немного облегчить тот груз вины, который внезапно на него свалился. Ей было невпервой жить с осознанием, сколько всего она натворила. Как бы ужасно это не звучало, постепенно Гермиона привыкла и к убийствам, и к бесконечным терзаниям совести. Она смирилась со своей судьбой уже очень давно, хоть и не понимала этого до определённого момента. А Драко только начинал тот же путь, ещё не зная, сколько боли ему придётся пережить. Сколько раз ему придётся заставить себя открыть глаза и просто встать с постели. Сколько раз ему придётся смотреть в глаза собственному отражению и сдерживаться, чтобы не начать крушить всё вокруг. Он пока не знает. Но она будет рядом, чтобы помочь. Она всегда будет рядом с ним. Малфой оторвался от её губ, соединяя их лбы. Он судорожно дышал, словно никак не мог успокоиться после эмоционального выплеска, хватаясь за её талию, как за последний ориентир в пространстве. Грейнджер лишь начала перебирать его волосы, пытаясь помочь преодолеть осознание некоторых непростых вещей, крепче прижимая к себе парня, чувствуя под кончиками своих пальцев тепло Драко, которое помогало ей жить.

***

— Никто не смеялся надо мной в детстве, — слегка обиженно ответил Драко на её вопрос, зарываясь носом в волосы девушки на макушке. — Они бы не посмели. — Конечно, ведь ты был ещё той ябедой, верно? — усмехнулась Гермиона, кладя свои ладони поверх его, обнимающих её за шею. — Это точно, — рассмеялся Малфой, целуя её в висок. Они сидели на крыше отеля, где остановились на ночь перед последней трансгрессией в Лондон. Из Америки пришлось добираться три дня, постоянно давая себе хотя бы пару часов на передышку. Они истратили слишком много сил на то, чтобы добраться до юга Франции. Межконтинентальная аппарация, разумеется, была запрещена во всех странах, но Гермиона уже давно научилась обходить этот закон. Она использовала свои вынужденные знакомства, после чего стирала всем память о разговоре. Ей было не по себе копаться в чужих мозгах в присутствии Драко, но выбирать не приходилось. Грейнджер не была уверена, но, кажется, он относился к её методам достаточно спокойно. Или же слишком хорошо играл. Прислонившись спиной к груди блондина, она смотрела на ночное небо, осознавая, что это их последние часы вместе, как более-менее свободных людей. Они не знали, как всё сложится. Не знали, провалится ли их план или нет. Они не знали ничего, поэтому устроили себе вечер безделья, проводя его вдвоём, будто могли позволить себе такое ещё тысячи раз. Они оба надеялись, что это действительно так. — Смотри, звезда упала! — воскликнула Гермиона, показывая пальцем на промелькнувшую за миллисекунду точку перед глазами. — Нужно загадать желание, — серьёзно произнесла она, поворачиваясь лицом к Драко. — Давай. — Нет, не нужно. Это глупость, Грейнджер, — усмехнулся парень, посмеиваясь над её сосредоточенным выражением лица. — Сказал человек, кого назвали в честь созвездия Дракона, — пробурчала девушка, закатывая глаза. — Но это не значит, что я должен верить во все байки, связанные со звёздами, — Драко говорил с ней как с ребёнком, за что получил её копной по носу и губам. — Ну перестань меня калечить. — Загадай желание, и перестану, — Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться с несчастного вида Малфоя, который вздохнул, словно его заставили признаться в любви к магглам. — Ты от меня не отстанешь? — он перевёл взгляд на шатенку, хмуря брови. — Не-а, — она весело покачала головой, не в силах сдержать улыбку, растягивающуюся на лице. — Ох, я об этом пожалею. — Ну хватит уже бурчать, как старый дед, — Грейнджер ткнула его под рёбра, закрывая глаза, загадывая, чтобы они всегда были вместе. Пусть она излишне наивна и ведёт себя как ребёнок, но иногда нужно позволять себе отпустить все проблемы взрослого мира, чтобы хоть немного расслабиться. Гермиона давно не была такой, какой являлась сейчас. Она превратилась в свою блёклую копию, подобие прежнего человека, и когда у неё появилась возможность попросить у звёзд такую мелочь, как оставить Малфоя себе, девушка решила ею воспользоваться на сто процентов. Конечно, на полном серьёзе Грейнджер не верила ни в предсказания, ни в гадания, ни в сверхъестественные явления, которыми так любила пугать их Трелони в школе. Но в данный момент суть заключалась в простом желании, ставшим её настоящим. Реальностью, без которой она больше не могла жить. Открыв глаза, девушка обернулась, чтобы взглянуть на Драко, и увидела, что он всё ещё не поднял веки, кажется, раздумывая о своём желании. Она хотела пошутить и как-то подколоть его, но Малфой резко впился в неё нечитаемым взглядом и набросился на губы Гермионы, даря страстный поцелуй. Грейнджер лихорадочно ответила, немного смущённая тем, как он вёл себя. Не то чтобы она была против, просто неожиданность не всегда была присуща Малфою. Отстранившись от парня, она положила ладонь ему на щёку, чувствуя кончиками пальцев лёгкую щетину. Он опять забыл побриться. Или ему было просто лень. — Всё в порядке? — поинтересовалась Гермиона, нахмурившись. Драко кивнул, целуя шатенку в лоб, прижимаясь своей щекой к её. — Видишь, вон там, возле Малой Медведицы? — прошептал Малфой ей на ухо, указывая на звёздное небо. — Там созвездие Дракона. — Я знаю, мы же вместе изучали Астрономию, забыл? — хмыкнула Гермиона, спиной чувствуя, как парень снова застонал. — Мерлин, Грейнджер, умеешь ты испортить романтичный момент, — Драко закатил глаза, сильнее закутывая девушку в плед, который они захватили из номера. Хоть они и окружили себя защитным куполом согревающих чар, ветер, бушующий за ним, всё равно не терял надежды добраться до них. — Кто бы говорил, — тихо сказала Гермиона. Малфой смотрел на звёзды и как никогда им завидовал. Они были полностью свободны. Никому ничего не должны. Их жизнь длилась вечность, но, тем не менее, они сияли ещё столько же даже после своей смерти. Когда он изучал Астрономию в школе, ночное небо не привлекало его внимание так сильно. Драко отдавал предпочтение дневному, наслаждаясь полётами — особенно когда он не мёрз от противного ветра и не промокал от мерзкого дождя или снега. Пасмурная погода редко бывала ему по душе, вопреки расхожему мнению о том, что он не любит солнце. Всё было как раз-таки наоборот. Возможно, причина крылась в том, что Малфой просто понимал, какая погода олицетворяет его самого. Какая с ним ассоциируется. И поэтому не хотел, чтобы кто-то думал, что он и правда такой же холодный, как пасмурное небо, сулящее холод, дождь и слякоть, которые мало кому по душе. Наверное, о таких мелочах он начал думать только на шестом курсе, когда вся его жизнь перевернулась с ног на голову. Но на удивление он ни о чём не жалел. Больше нет. — Ты как яркая сияющая звезда, Грейнджер, — выпалил Драко, сам поражаясь тому, когда он успел стать таким сентиментальным слюнтяем. Гермиона посмотрела на него, вскидывая брови. Она слегка изогнула губы в улыбке, возвращаясь к наблюдению за звёздами. — С чего ты так решил? — в её голосе слышалось любопытство, и Малфой хмыкнул, решая немного повременить с ответом, чтобы помучить девушку. Она снова взглянула на него, потом отвернулась. Затем поправила плед на своих коленях, а потом опять посмотрела на слизеринца, не выдержав его жестокой пытки. — Всё-таки ты такая же любопытная заноза в заднице, какой и была в школе, — медленно проговорил Драко, ловя прищуренный взгляд шатенки. Она свела брови на переносице, фыркая так, словно ей было совсем неинтересно услышать ответ. Малфой улыбнулся в её волосы, оставляя поцелуй на макушке. — Несмотря на многие невзгоды, ты продолжаешь сиять, причём в созвездии Дракона. Ты как Этамин — самая яркая звезда этого созвездия. И находишься в голове, что объясняет твой ум и дрянной характер, — Малфой сбился, когда почувствовал, как Гермиона начинает щипаться, думая, что ей всё сойдёт с рук. — Так что, Грейнджер, ты точно никуда от меня не денешься. — Какая жалость, — буркнула гриффиндорка, но улыбка на её губах померкла, когда она села к нему на колени, соединяя их лбы. — Что? — Драко провёл ладонями по её лопаткам, стараясь заглянуть в шоколадные глаза, но Гермиона упорно смотрела на свои бёдра, расположенные поверх его, будто готовилась признаться в страшной тайне. Малфой решил дать ей немного времени, чтобы собраться с силами продолжить разговор, но Грейнджер внезапно посмотрела на него, пожимая плечами. — Ты сказал, что я самая яркая звезда, да? — в её голосе слышалось неприкрытое отчаяние, что заставило парня здорово напрячься. — Да, — получилось сухо и как-то безжизненно. Гермиона моргнула, выдавливая безнадёжную ухмылку, полную грусти. — Самые яркие звёзды, Драко… чаще всего сгорают самими первыми. Поняв смысл сказанного, он покачал головой, сжимая её талию в ладонях. Резко поцеловал шатенку, Малфой словно клялся, что подобного никогда не произойдёт. Он не допустит. Его руки прикасались к телу девушки, помогая им обоим отключиться. Помогая забыться. Они будто переносились куда-то за границу реальности, снова и снова идя навстречу друг к другу. Оторвавшись от Грейнджер, Драко облизал губы, смотря непоколебимым взглядом в шоколадное море, полное тревоги. — Даже если твоя звезда самая яркая, она находится в самом свирепом созвездии, ясно? — Ты только что это придумал, — ласково усмехнулась Гермиона, обнимая его за плечи. — Всё равно, — отрезал Малфой. — Я никому тебя не отдам, Грейнджер. И плевать на законы природы и космоса. Ты никогда не сгоришь. Только если вместо со мной.

***

— Ты ничего не забыла? — с небольшой издёвкой поинтересовался Драко, указывая взглядом на кровать, где лежала её расческа. — Чёрт, — протянула Гермиона, всплёскивая руками, возвращаясь в номер и запихивая несчастный элемент её туалета в сумку. Она закрыла за собой дверь, подходя к парню, чьё выражение лица ей совсем не понравилось. — Нет, Малфой, даже не думай, — строго произнесла девушка, складывая руки на груди. — Грейнджер, это же такой адреналин, — многообещающе протянул Драко, заговорщически играя бровями, походя на змея искусителя. — Тебе придётся сдерживаться, чтобы никто не услышал. — Даже не думай, нам уже пора, — Гермиона подняла левую руку и указала пальцем на свои часы, показывая, что самое время аппарировать. — Зануда, — фыркнул Драко, закатывая глаза. — Но если ты будешь хорошо себя вести, то, может быть, я и соглашусь, — легкомысленно сказала Грейнджер, словно совсем не обращала внимания на плотоядный взгляд Малфоя, который остановился на её губах. — Можешь не сомневаться, когда мне что-то нужно, я всегда получаю это, — с каким-то таинственным подтекстом проговорил парень ей на ухо, обнимая за талию. Девушка цокнула языком, покачав головой. — Сколько самоуверенности, — Гермиона приготовила палочку и порт-ключ, который они с большим трудом достали на чёрном рынке Франции у одного её должника, чью жизнь она сохранила. Она взглянула на Драко, видя скрытое волнение в его глазах. — Готов? — Готов, — уверенно сказал Малфой, целуя Грейнджер в лоб, кладя свою руку поверх её, чувствуя знакомые ощущения в животе, как будто тебя скручивает в районе пупка и не отпускает, пока не приземлишься в нужном месте. Гермиона опёрлась о подставленный локоть парня, пытаясь отдышаться от столь проблемной трансгрессии с помощью порт-ключа, и подняв голову, обомлела от ужаса. — Ну привет, грязнокровка. Мы скучали, — сказал Долохов, противно ухмыляясь.