Я заберу тебя обратно

Oxxxymiron Слава КПСС Versus Battle SLOVO
Слэш
Завершён
NC-17
Я заберу тебя обратно
FaW_RI
автор
Пэйринг и персонажи
Описание
Они были вместе несколько лет, общество говорило, что так и нужно. Но если постоянно давить, произойдёт что-то грандиозное, что может разрушить привычной строй вещей. Только потом уже будет поздно возвращать прошлое. В этом обществе случился пик. Пик давления и молчания, который Слава лично лицезрел и после которого он... почему-то не стал по-настоящему счастлив, но стал свободным. Ему осталось только вернуть что-то важное.
Примечания
Я в ахуе с этой работы! Честно! В плане, я особо даже не думала над сюжетом, просто было какое-то тяжёлое настроение, из которых получились первые строчки. Где-то три абзаца. И они несколько недель были только нескилькими абзацами, до тех пор, как вчера, уже почти отойдя от второго клипа Мирона, я не решил - а чего бы не продолжить. В голове мир и история персонажа более менее выстроилась. И полдня я это писал. До самой ночи. И сегодня утром конец. Это как-то слишком быстро и неожиданно. Но мне очень нравится то, что у меня получилось довольно быстро воплотить свою идею. Хоть и не идеально, но хотя бы дописать до конца, провести персонажей до финальной точки. Это почти всегда то, что остаётся лишь в моих мыслях. В общем: * Здесь Мирон далеко не лапочка. * Слава страдает. * Они расстаются. * Конец хороший.
Посвящение
Вообще мы с девушкой что-то смотрели и как-то пришла мысль. Поэтому посвящаю неожиданным мыслям, пока ты отлично проводишь время и человеку, который прочитал изначально накиданные слова:3.
Поделиться
Содержание

Часть 5

      Он уставал постоянно, потому что изматывался держанием своего образа всесильного и стойкого мужчины. Он старался не злиться, не грустить, не радоваться. Слава настолько осмелел, что стал водить его по разным местам, по паркам и выставкам, просто по улицам. Водить за руку и неожиданно целовать в губы. Он стал постоянно ластиться, бодаться виском, лбом и носом о его плечо, спать вплотную, гладить и обниматься.       Мирон стал отходить от таблеток, но себя изменить никак не мог, как бы не хотел этого Слава. У него не получалось ярко реагировать на что-либо, только порой он стал улыбаться. Слабо, мягко, но Слава таял от этой улыбки и делился своей, большой и тёплой — хватало на двоих.       На работе про него ходили слухи, от них Мирон отрастил ещё более крепкий панцирь, через который Слава дома еле пробирался. Один раз у него получилось залезть ему под кожу, вызвав покраснения глаз и лёгкую влажность, но больше всего из того раза он ценил их объятия. Они лежали вместе на кровати, и Слава первый раз в своей жизни прижимал голову Мирона к своей груди, поглаживая его по колкому лысому затылку.       Во время первого гона всё ещё был слишком сильный эффект таблеток, у Мирона только член наконец за месяц мало-мальски ожил, да и всё на этом. Зато потом стало проще. Как только закончился полностью эффект от терапии, Мирон стал поживее, немного погрубее, но Славе это нравилось, потому что грубость выражалась в действиях — Мирон стал его брать: за ладонь, предплечье или плечо; подталкивать в спину, увереннее гладить по ней; брать за патлы и талию; затыкать рот не только взглядом, но и положив на губы ладонь, один раз даже прервал его разговор сухим поцелуем. Слава уже от этого был на седьмом небе.       Как-то вечером он сидел на кровати, смотря видео, Мирон плескался в душе. В видео было что-то такое, с очень сильным намёком на эротику, и Слава даже открыл сайт для взрослых. У них после гона ещё до больницы секса не было. И если Мирон сидел сперва на таблетках, Слава просто держал целибат, но всякому воздержанию порой может прийти конец. Вот и он устроился поудобнее на кровати, сделал тихий звук и стал искать интересные видео. Искал слишком долго и начал поздновато, поэтому вскоре уже постарался резко выключить телефон, когда в комнате оказался Мирон.       Если он хотел и был готов к этому, Мирон отлично подошёл бы в качестве полового партнёра, как никак, а они были мужьями, и Слава продолжал его любить, в последнее время всё больше. Но, учитывая все их прошлые разы, да и в целом скованность Мирона, Слава не думал, что из этого выйдет что-то особо вау-эффектное, да и засмущался немного от того, что смотрел. Хотел уйти в ванную, но Мирон схватил его за руку, заставив остаться на кровати.       — Чего ты вдруг смущаешься? — спросил он.       — Прекрати меня читать, — буркнул недовольно Слава, отвернув голову.       — Прекрати так ярко реагировать, — парировал Мирон. — Что у тебя в телефоне? Давай сюда.       Он не то, чтобы требовал, но настоятельно просил, а Слава вдруг заинтересовался его реакцией, поэтому, не без стеснения, протянул тому свой телефон, распаролив его. Сразу же открылась картинка двух обнажённых тел и название ролика.       — «Настоящий альфа сладко дерёт скулящую омежку раком, пока их друзья отвлеклись на готовку на кухне», — прочитал Мирон, подняв правую бровь. — Какой импотент придумывал эти названия?       Слава хрюкнул и слегка прикусил нижнюю губу.       — Да там и видео не особо интересное, — добавил он от себя.       — Ты хочешь секса? — прямо спросил Мирон.       Слава слегка надул губы и отвёл голову в сторону. Заблокированный телефон лёг рядом, Мирон положил ладонь ему на коленку.       — Я не знаю, насколько смогу тебя удовлетворить, но если хочешь — давай попробуем.       Слава посмотрел в ответ блестящими глазами и кивнул несколько раз, как болванчик, рванул вперёд, чтобы поцеловать, но почти перед самыми губами робко сдал назад и хотел было повернуть куда-либо голову, но Мирон схватил его за подбородок и прижался к его губам.       Сначала они целовались, завалившись на кровать, в основном Слава лежал под Мироном и горячо ему отвечал, постоянно трогая. Мирон был как всегда сдержанным, руки использовал в качестве опоры и только, целовался медленно, почти не страстно, но заводился по мере выгибания Славой спины и таза. В какой-то момент левая опорная рука начала скользит по Славиному животу и пробираться ему под одежду. Слава к тому моменту уже сильно возбудился и сладко подрагивал на любое касание к себе. Он хотел целовать Мирона и хотел чувствовать его в себе. Когда Мирон с лёгкостью просунул в него один, а затем и второй палец, без какой-либо расстяжки, Слава сам для себя понял, насколько был раскрепощён, и стал ещё более открытым, хотя по недоумённо-голодному взгляду Мирона было понятно, что тот не понимал — куда ещё больше, куда ещё обнажённее и куда столько электричества по оголённому проводу. Он его полностью раздел, а за ним и себя, и аккуратно вошёл. Слава сразу же застонал и обхватил его ногами, больно сжимая бёдрами, пытаясь будто бы проглотить в себя. Глазами, вздохами, движениями, цепкими ножками и своим телом в частности.       Мирон входил довольно осторожно и совсем не терял головы. Слава краем сознания вспоминал их предыдущий секс и на контрасте отлетал ещё больше. Он двигался на встречу, громко стонал, норовил то и дело погладить, сжать, обхватить его руками, почувствовать его голое горячее тело, которое теперь разрешалось трогать. Мирон вбился в него последний раз, вызвав оргазм, и додрочил себе ему на живот, потом нежно, совсем ему не свойственно, погладил по щеке и нижней губе. Слава тупо улыбался и шёл навстречу этой незатейливой ласке.       В последнее время Мирон стал курить дома, возле окна, либо в комнате, либо на кухне. Слава даже купил ему прикольную пепельницу. После секса Мирон также курил. Слава смотрел на него с кровати, обласкивая взглядом спокойное, даже умиротворённое лицо. Они не говорили, и спать потом легли молча, не пожелав друг другу спокойной ночи, зато лежали вместе — и это было больше всевозможных слов.              Время от времени приходили две малоприятные женщины. Это, почему-то, были всегда именно женщины и именно малоприятные. Они как-то широко и тонко улыбались, держа подмышкой папочку, то синюю, то красную. У одной почти всегда были очки, у другой — нет. Одна была намного выше и с очками, другая была коренастей и почти всегда с ужасной помадой на губах. Каждый раз, когда они приходили, Слава напрягался и нервничал намного больше Мирона, постоянно прогонял их словами, что у него всё прекрасно, раздражённо пытался их спровадить и на возражения, что это «ваш муж велел вам так сказать» чуть ли откровенно не слал их на хуй, говоря, «а что, домашнего насилия больше нигде нет и вы теперь цепляетесь к обычным семьям?». Почти всегда это действовало безотказно, в редких случаях нужно было ещё пять минут поусердствовать осторожными оскорблениями. Мирон каждый их приход просто стоял в прихожей, оперевшись плечом об угол стены и молча наблюдал за Славиными попытками прогнать этих дам. Его неизменное молчание так и осталось при нём, тем более в отношении других людей. Со Славой он пытался говорить больше, и за эти попытки Слава его ещё сильнее начинал любить.       Первый гон без таблеток прошёл нормально. Мирон был немного раздражительным, но от Славиных ласк это перетекло в обычное возбуждение. Главное было не прятаться в шкафу, говорить с ним и гладить его. Да и Мирон со своей стороны старался слушать не только свои гормоны, но и человека, который был рядом. Всегда был рядом. И на работе, и дома. Лишь иногда пропадал с друзьями. Мирон ревновал — Слава видел, и на эту молчаливую ревность просил Мирона самому найти друзей, с которыми так же можно было зависать после работы.       — Мне, кстати, понравилось коллажики делать, — сказал как-то Слава, сидя на кровати. Все руки у него были в клее, вокруг на простыне были разбросаны журнальные и газетные вырезки. — Я с тех пор порой их делаю, мне они по итогу на четвёрочку нравятся, но процесс занимательный. Хочешь попробовать?       Мирон опять стоял в дверях и опирался о дверной косяк, сложив на груди руки. В одной из них у него была лопатка. Он стал намного чаще готовить — ему это нравилось. Славе не особо, поэтому он с радостью вверял Мирону кухню и шёл заниматься чем-нибудь своим.       — Можно. Но я скорее их прочитаю, чем сделаю из них что-то пристойное.       — Читать — тоже классно. Мне нравятся некоторые твои книги. Только ты так и не купил никаких новых, а те, что у тебя есть, хоть и хорошие, но какие-то сугубо мальчиковые что ли. О том, как правильно быть настоящим альфой. Этот настрой мне совсем не нравится, почитай лучше фантастику или приключения. Например, Властелина колец. Тебе должно понравиться!       — Не думал, что ты читаешь мои книги, — спокойно ответил Мирон.       — Я их на самом деле давно уже читал, когда ты на работу уходил. А пока… тебя не было, я оставшиеся прочитал. И опять же — они односторонние. С сюжетом, но общим посылом — я альфач, я суперсильный и крутой, я ничего не чувствую, потому что это для слабоков. Хотя редко там всё же описывались чувства главных героев. Это только маленькая часть литературы, надо её разнообразить. У тебя день рождения скоро — подарю тебе Толкиена!       Мирон пожал плечами.       — Если так хочешь — ладно. Прочту.       — И тебе понравится, — убедительно сказал Слава и улыбнулся. — Вкусно пахнет, там уже готово?       — Почти.       — Я тут разбираю эти журналы, и в последнее время так часто стали делать татуировки! Целое искусство, посмотри. Даже себе что-нибудь набить захотелось. Но совсем не могу представить, что именно. Мне бы пошло?       — Мне твоё тело нравится и таким.       Прозвучало это почти как «нет», из-за чего Слава надулся и по-ребячески ответил:       — А тебе бы пошли. На руках, например. Это ведь тоже своего рода отход от твоего… мгм состояния. От твоей консервативности!       — Я далеко не консервативный человек, Слава, — полумягко ответил Мирон, качнув с закрытыми глазами головой. — И про татуировки по юности я думал, одну даже набил, но получил пизды от отца с матерью и свёл.       — Я очень рад, что мы пропустили этап знакомства с родителями, — серьёзно сказал Слава. — Не ожидал, честно, что ты хотел себе татуировку, а тем более — что делал её. Давай обратно её сделаем? Или другую. Блин, и представить не могу тебя с тату! Хотя нет. Могу.       Мирон вздохнул, лукаво оглядел его журчащими голубыми глазами с невидимой улыбкой на кончиках губ и пошёл доготавливать обед. Фоном работал телевизор, в котором опять рассказывали про митинги. Слава переключил на фильм.