promise

      Приземление немягкое. Совсем.       Люмин и Тарталья упали с примерно двухметровой высоты на твёрдый деревянный пол помещения, ещё и свалив на себя целую стопку книг. — Ай! — вскрикивает девушка, после чего случайно цепляется волосами за одежду парня. — Ты просто гений!       Она начинает сыпать проклятия на несчастного Чайлда, пока тот потирает ушибленный затылок. И чего его только дернуло связаться с этой ненормальной? — Замолчи, — резко произносит парень, а после помягче добавляет, — пожалуйста. — Ты мне смеешь указывать? — возмущается девушка. — Да ты… Ты… — Люмин не находит нужных слов, но после тоже постепенно смягчается. — Ладно… Проехали. В этой ситуации виновата и я.       Она встаёт и отряхивает платье, а после протягивает руку парню, все ещё пытающемуся прийти в себя после падения. Эти синячки, конечно, не сравнить с его прошлыми боевыми ранами, но построить из себя жертву ему хочется. — Давай лапку, поднимайся.       Тарталью немного пугает столь резкая перемена в настроении девушки, и, как бы ему ни хотелось, руку её он не берет, ведь Чайлд — предвестник, да и вообще мужчина. Из-за этого он только фыркает и встаёт самостоятельно. Они осматриваются, потому что за все время пребывания «в свитке» так и не удосужились посмотреть по сторонам и оценить обстановочку.       Высоченные книжные стеллажи, даже выше, чем в главной библиотеке Ли Юэ, которые тянутся в обе стороны. Им нет ни конца, ни края. Верхушек их тоже не видно — они скрываются где-то в высоте темноты. Видно вообще немного, на самом деле. Все освещение — это факел, который непредусмотрительно расположен совсем близко к книгам. — Все же, это так странно, — бормочет Тарталья. — Такое количество важнейших свитков… А до них никто не добрался раньше нас. — Знал бы ты, сколько времени я убила на то, чтобы это всё решалось так просто, — тяжко вздыхает Люмин, а на ее лице вновь появляется злость. — Я думала, что уже начинаю потихоньку сходить с ума, потому что… Ну невозможно спрятать их так, чтобы не осталось никаких сведений. — Меня смущает немного другое…       Чайлд смотрит то в одну, то в другую сторону, а потом решает пойти направо. Люмин выдвигается вслед за ним, то и дело внимательно оглядывая фолианты и свитки. Она молчит и ждёт, когда парень продолжит. — Что ты будешь делать с этими чертежами, когда выйдешь наружу?       Люмин задумалась. Можно ли доверять этому рыжему парню? Он уже достаточно знает, да и вместе они много всего прошли…       Ответ определён.       Нет.       Он приближенный Царицы, а девушка прекрасно помнит способы сурового снежного архонта вытаскивать информацию. Её передергивает от одного лишь воспоминания о зрелище, которое ей пришлось увидеть несколько десятилетий назад, когда она гостила в Снежной.       «Правосудие восторжествует. Все виновные и непреклоняющиеся будут наказаны», — это сказала Люмин Царица, а после заживо сожгла своим ледяным огнём ни в чем не повинного крестьянина, жившего на окраине страны, куда даже технологии толком не дошли. Девушка помнила его крики и мольбу о помощи, но ничего не сделала. Не смогла.       Она не могла остановить свою давнюю подругу (единственного архонта, с которым у неё были схожие взгляды. Они столько времени проводили вместе, Царица посвещала её все свои дела, предлагала остаться. Царица — единственный архонт, поддерживающий Люмин. Даже собственный брат её не поддержал). — Секрет, — коротко отвечает девушка, решая, что оставаться на одном месте бессмысленно и надо начинать как можно быстрее искать способ выбраться. Удивительно — она находится внутри свистка, за которым гонялась несколько сотен лет! — Ну конечно, как всегда, — недовольно бурчит Тарталья. — Только же у тебя есть тайны, только ты такая важная…       Люмин старается не реагировать на слова парня. Есть то, чего ему не нужно знать. Ну или не сейчас.       Нужно перевести тему. Все-таки это она виновата в том, что они застряли здесь. А у парня дела есть, наверное… — К слову о твоём вознаграждении, — неуверенно начинает она, — я подарю тебе свободу. — Что? — не понимает парень. — Я и так свободен. — Да нет же, — Люмин оборачивается и смотрит Чайлду прямо в глаза.       Неловкость растёт в геометрической прогрессии. Тарталья взгляд не отводит из принципа, в то время как Люмин держится из последних сил.       Как ей от него отмахнуться?! В панике мозг пытается придумать что-то философски крутое, но все равно выходит тихое блеяние. — Нет, я правда могу подарить тебе свободу, в которой ты нуждаешься, — выпаливает девушка, смотря парню в глаза: в потухшие, но все ещё насыщенно голубые, яркие, по краям синие-синие. — Мне кажется, что ты врешь. Такого не может быть. Ты меня просто разводишь, — парень прищуривается, а после принимается осматриваться, чтобы как можно быстрее найти выход из этого заколдованного клочка бумаги. — Как хочешь. Я постигала это искусство столетиями, спасла многих людей.       Тарталья цокает. Вечно она ставит себя выше других и умничает. Он отворачивается и закатывает глаза, а потом взгляд его сосредотачивается на потолке. — Эй, а тебе не кажется… — парень указывает на верхний свиток ядовито-желтого цвета. — Что мы мимо него уже проходили? — Что? Ты думаешь, что мы?.. — Ходим по кругу, — с обреченным выражением лица произносит парень и с раздражением вздыхает. — За что-о-о? — Не ноем, — Люмин сразу же затыкает парню рот рукой. — Не ноем, не ноем, а ищем везде выгоду. Здесь столько знаний, что можно несколько недель в них тонуть… — Ага, а питаться ты чем будешь? Духовной пищей? — парень не ведёт себя столь оптимистично и фыркает. Тем более, что он никогда не был фанатом разваливающихся свитков. — Ну я не думаю, что это настолько большая проблема. Лично мне пища и не нужна, да и у тебя я вижу на поясе глаз порчи, — произносит девушка, смотря на обрамленный в металлические узоры светящийся яркий кругляш. После она возобновляет медленный шаг, с интересом оглядывая стеллажи. На ум приходят приятные воспоминания её последнего посещения библиотеки с Чайлдом, из-за чего внутри разливается приятное тепло. Хорошо, всё-таки, что этот малый ей встретился и увязался за ней. — Эм… И что? — выдергивает девушку из мыслей своим непонимаем парень, тоже обращая внимание на обозначение своей стихии. — Ну, насколько я знаю, они помогают своим владельцам не погибнуть, не чувствовать голода, поэтому можешь не надеяться — при мне ты не умрешь, я не допущу, — усмехается Люмин, продолжая исследование.       Она устала, ей хочется отдохнуть, поговорить по душам, выпить хмельного напитка, что так любят жители Снежной, а после просто поспать. Девушка чувствует свою усталость очень явно, старается не уснуть на ходу. Ей нужно быть сильной. Ещё чего, показать свою слабость! — Хей, ты куда? — Тарталья хватает Люмин за предплечье, уберегая ту от столкновения со стеллажом. — Аккуратнее, смотри, куда идёшь, — улыбается парень, заглядывая девушке в глаза. — Ты устала, — констатирует он и, видя, что та почти не реагирует (не проявляет агрессию = не реагирует), прижимает Люмин к себе, касаясь губами её лба. Он не горячий и не ледяной — обычный. — Просто переутомление. — Наверное… — вздыхает она, начиная оглядываться в поисках места для ночлега — под каким стеллажом лучше прилечь.       Тарталья издаёт протяжное: «ууу», — и взваливает девушку себе на плечо, относя ту в сторону дальнего угла — немного тёмного, но самого безопасного на вид, да и стол, покрытый красной скатертью, ему симпатизирует. Он ставит девушку на ноги, продолжая легонько придерживать за талию, так как ноги почти перестали держать. Парень стягивает со стола бархатное теперь уже покрывало и стелет его на пол. — Вот так… Аккуратненько… — шепчет Чайлд, помогая Люмин опуститься на застеленный пол. Девушка только мычит и хмурится, но все равно старается не доставлять ещё больше неудобств парню.       Сейчас Люмин чувствует себя слабой. Но всё равно не может быть честной с самой собой, не может принять то, что сама довела себя до такого состояния, когда не спала несколько ночей подряд. А ещё она не может принять то, что ей очень нравится забота со стороны Тартальи. Девушка и подумать не могла, что этот выходец из Снежной, прислужник Царицы, хладнокровный убийца может быть таким… заботливым, милым, очаровательным? Но чтобы не становиться совсем ванильной, девушка решает пробурчать: — Такой весь заботливый, аж тошно…       На этот наполненный смыслом и информацией спич Тарталья лишь усмехается и ложится рядом с девушкой, сохраняя между ними пространство. Он закладывает руки за голову, кладёт ногу на ногу и смотрит вверх. Туда, где жутким тёмным всепоглощающим туманом расползлась вечность подземелья древнего свитка. Но его эта тьма не пугает, нет. Она клубится чёрным дымом высоко-высоко, где даже, кажется, уже книги покрылись тёмным налётом.       Парень вздыхает и меняет свое положение. Он ложится набок в сторону Люмин, наблюдает за тем, как равномерно вздымается её грудная клетка. Девушка лежит к нему спиной, поэтому лица её он не может увидеть, но уверен, что оно выглядит просто очаровательно.       Как будто услышав мысли парня, Люмин, немного кряхтя во сне, переворачивается на другой бок и приваливается к парню, из-за чего тот вновь ложится на спину. Она плотнее жмется к нему, как к спасению, как котенок жмется к источнику тепла. Девушка аккуратно кладёт одну руку ему на грудь, а второй обхватывает предплечье Тартальи, после чего, ещё немного поелозив, снова начинает размеренно сопеть.       Сердце парня пропускает удар. И не один. Ему становится так тепло от этого момента, где-то глубоко внутри его сердце начинает чуть ли не вопить от восторга, от того, насколько это приятный и уютный момент. Тарталья умиляется, и улыбка не сползает с его лица, он давно не чувствовал себя настолько кому-то нужным.       Люмин… Девушка, которая слишком незаметно забралась не то что ему в сердце, в душу залезла, навела там свои порядки и обосновалась. А ещё она там часто любит устраивать скандалы на пустом месте, а потом, решив то, что сама напридумывала, ходить с гордым видом, мол, я такая молодец, умею решать проблемы.       Она его… умиляет, порой удивляет, а порой и очень злит. Но он слишком быстро остывает. Он и не думал, что такая «железная леди» может прижиматься к нему во сне, искать в нем защиту. И это приятно, о-очень приятно.       Парень замечает, как Люмин немного съеживается от лёгкой прохлады и сквозняков, которые гуляют по библиотеке. Тарталья аккуратно поворачивается, и приобнимает девушку, кладя свою голову на её. Люмин в ответ осторожно обхватывает парня за талию и утыкается своим лицом ему в грудь. На это парень вновь улыбается, осторожно целует девушку в макушку и вскоре засыпает самым спокойным и счастливым сном за последнее время.