Похоть и ненависть / Lust & Loathing

      Драко прижимает руку к груди, низкое ворчание вырывается из него, когда он делает последние повторения своего сета, прежде чем опустить вес на землю.       Громкий лязг раздается по всему залу, пугая тех, кто находится поблизости, кто достаточно глуп, чтобы не носить наушники, но это не то чтобы беспокоило Драко.       Тяжелая база ревет сквозь беспроводные наушники, вставленные в его уши.       Его бицепсы горят, и пот стекает по спине. И, несмотря на то, что он близок к изнеможению, он будет продолжать работать. Кайф от того, что он толкает свое тело выше предела, вызывает привыкание. К тому же, нет лучшего способа справиться с гневом, пульсирующим в его венах.       Он приподнимает подол рубашки, чтобы вытереть лоб, прежде чем согнуть руки, чтобы полюбоваться толстыми, подтянутыми мышцами. По крайней мере, он делает вид, что делает именно это.       На самом деле его внимание приковано к отражению прямо над его правым плечом… на неё.       Он смотрит на неё в зеркало, на то, как она смеется, когда придурок рядом с ней говорит что-то, что, вероятно, даже не смешно. Чёртов идиот проводит пальцами по её коже под предлогом того, что помогает Гермионе поправить форму, и Драко приходит в ярость.       Её форма безупречна. Этот идиот это знает. Драко это знает. Гермиона это знает.       Итак, единственная причина, по которой она вообще может дать обратную связь, заключается в том, что она хочет, чтобы мужчина прикасался к ней. Это абсолютно чертовски отвратительно.       Не имеет значения, что он и Гермиона не являются исключением.       В конце концов, это он сказал, что его не интересует ничего, кроме случайной интрижки. И он не шутил. Он её терпеть не может.       Единственная причина, по которой он трахнул её в первую очередь, заключалась в ошибочной попытке выбросить её из своего организма. Честно говоря, он думал, что это будет просто секс на одну ночь, и он, наконец, сможет немного отдохнуть от угрозы с вьющимися волосами, которая каким-то образом поглотила все его мысли.       Это явно не сработало.       Прошло два месяца с тех пор, как они трахались в его машине в дальнем тёмном углу парковки спортзала. С тех пор он ни с кем больше не спал, но это не из-за недостатка усилий. Женщины приставали к нему все время, когда он встречался с Блейзом, Тео и Пэнси. Иногда он соглашается пойти с ними домой. Тем не менее, это никогда не доходит дальше поцелуев и ласк.       Как только начинает сниматься одежда, становится очевидно, что его член совершенно не заинтересован.       Как будто его возбуждение напрямую связано с ней.       Драко, возможно, был бы более смущен этим, если бы позволил себе зациклиться на том факте, что он, по сути, стал слабаком из-за проклятия своего существования. Это, честно говоря, унизительно. Вот почему он об этом не думает.       Вместо этого он посылает ей сообщения в 2 часа ночи, спрашивая, что она делает.       Он трахает её жестко и быстро, направляя всю свою агрессию в движение бедер.       Он использует каждую возможность, чтобы напомнить Гермионе, что она ему всё ещё не нравится, несмотря на то, что он трахает её несколько раз в неделю. У него нет намерения встречаться с ней, отвозить её домой, чтобы познакомить со своими родителями.       Она просто хорошо трахается.       Это освобождение.       И у неё не было никаких жалоб.       Она не делала никаких попыток узнать его получше. И в половине случаев, когда они трахаются, инициатором этого является она. Он не думал, что это возможно, но у неё ещё большее сексуальное влечение, чем у него. Когда он слишком устает, чтобы встречаться, Гермиона требует, чтобы он прислал ей фотографии своего члена. Она звонит ему, говорит своим глупым, возбуждающим, хриплым голосом, что она засунула пальцы в своё влагалище, думая о том, как хорошо будет трахнуть его.       Затем, как только она достигает оргазма, она вешает трубку. Она даже не удосуживается спросить, кончил ли он. Очевидно, это не имеет значения.       Так что, хотя он теперь близко знаком с Гермионой, она всё ещё так же бесит, как в тот день, когда он встретил её.       Он никогда не забудет, как она вальсировала в спортзале — его спортзале в спортивном лифчике и спандексе, с дикими кудрями, уложенными на макушке, как у суккуба из его самых смелых фантазий. Даже тогда он мог признать, что она была именно в его вкусе. У него были планы затащить её в свою постель или, по крайней мере, трахнуть в душе спортзала.       Затем она открыла рот и повела себя так, как будто была экспертом по всем вопросам, связанным с фитнесом, как будто знала больше, чем он.       Его кровь закипает каждый раз, когда он думает о том, как она так небрежно поправила его форму, прежде чем представиться и быстро отскочить к стойке для приседаний. Он живо помнит, как неохотно на него произвело впечатление количество весов, которые она положила на штангу — больше, чем положено человеку ее роста.       Она была… совсем крошечная.       Её макушка едва касается его плеча, но она присела на корточки без особых усилий. Она даже добавляла все больше и больше дисков, пока не подняла то, что должно было быть вдвое больше её собственного веса.       Что самое худшее? В её облике не было ничего, что можно было бы критиковать. Она двигалась с привычной легкостью, эластичные шорты облегали её пышную задницу и бёдра, а на лбу выступили капельки пота. Он ненавидел то, как хорошо она выглядела, как его тело реагировало на неё.       В тот день он решил, что эта женщина станет его заклятым врагом.       Он не позволил ей испортить ему спортзал. Это было его священное место, его королевство. Все присутствующие, как служащие, так и завсегдатаи, знали, кто он такой. Они знали, насколько он был предан фитнесу. У Драко были ученые степени в области физических упражнений и питания. Он часами тщательно разрабатывал идеальную диету и режим тренировок для достижения своих целей. Люди регулярно просили его обучить их. Конечно, он этого не делал. Его время в спортзале было для него и только для него.       Он не мог поверить в ту дерзость, с которой она просто вошла и вела себя так, словно имела право указывать ему, как тренироваться.       Поэтому он сделал всё, что было в его силах, чтобы заставить её чувствовать себя нежеланной гостьей.       Первая идея, пришедшая в голову, состояла в том, чтобы воплотить каждого отвратительного старика, который ходил в спортзал только для того, чтобы поглазеть на хорошеньких юных пташек. Как бы сильно Драко ни ненавидел себя за то, что пал так низко, отчаянные времена требовали отчаянных мер. Никогда за миллион лет он не повел бы себя так плохо, если бы обстоятельства были другими.       Он уважал женщин, как и воспитывала его мать. И все же Гермиона была особым случаем. Он должен был сделать все возможное, чтобы избавиться от неё. И хотя он не собирался заходить так далеко, чтобы на самом деле попытаться приударить за ней, он сделает все возможное, чтобы она чувствовала себя неловко.       Поэтому он с вожделением смотрел на неё, даже не пытаясь скрыть, как оценивает её фигуру. Каждый раз, когда они были там вместе, Драко скользил взглядом по её изгибам, задерживаясь на ее восхитительной попке и струйках пота, которые липли к её упругой груди. Когда она неизбежно ловила его, он никогда не отводил взгляда. Ярость, горящая в её ярко-карих глазах, подпитывала его, заставляя встретить её взгляд ленивой ухмылкой и подмигиванием — как бы выражая свое одобрение. Это только раздуло пламя её злости, и на какое-то время Драко подумал, что, возможно, добьется успеха.       В конечном счете, этот план провалился.       Вскоре она была всем, о чем он мог думать, чего, честно говоря, следовало ожидать. Он бы так и сделал, если бы не был так ослеплен своей ненавистью к ней.       Увы, он не осознал свою ошибку, пока не стало слишком поздно.       Его телу было всё равно, была ли она самодовольной, невыносимой всезнайкой.       В конце концов, он был горячим мужчиной, а она была чертовски великолепна. Хотя это не было комплиментом. Нет, это был просто факт. Любой, у кого есть глаза и влечение к женщинам, согласился бы. Драко заметил, что другие посетители спортзала восхищались ею, так что его вряд ли можно было обвинить в том, что было врожденной физиологической реакцией. Его член, конечно, не мог отличить её невероятную фигуру от её отвратительного характера.       Во-первых, он начал мечтать о ней, что всегда приводило к довольно стойкой утренней эрекции, которая отказывалась проходить, если он не позволял себе быстро подрочить в душе. Затем она начала вторгаться в его мысли наяву.       Не имело значения, трахал ли он другую женщину или натирал себя до крови. Драко не смог бы кончить, если бы не представил, каково это — быть похороненным в её влажной, тугой киске.       Поэтому он сменил тактику и вместо этого принялся прерывать её тренировки всеми мыслимыми досадными способами. Он потребовал оборудование, в котором нуждалась Гермиона, прежде чем она смогла добраться до него, а затем потратил на это оборудование чрезмерное количество времени, гарантируя, что она ничего не успеет сделать. Он начал придираться к её тренировкам, предлагая непрошеные советы при каждой возможности. Это было приятно, давать ей почувствовать вкус её собственного лекарства. Конечно, она не могла просто игнорировать его. Нет, её гордость не позволила бы этого.       Неизбежно его критика перешла в споры, поскольку они оба отказывались признать, кто был прав. И, в конце концов, ни то, ни другое не было очень продуктивным, но это вряд ли имело значение. Расписание Драко позволяло ему быть более гибким, а это означало, что он всегда мог прийти в спортзал на второе занятие.       И все же, несмотря на все его усилия, Гермиона не отступила.       Именно тогда он решил трахнуть её один раз и покончить с ней навсегда.       Затем один раз превратился в два, которые превратились в три раза. Только когда она встала на колени, высасывая его душу через член, Драко понял, что у него может быть больше проблем, чем он изначально предполагал.       Его реакция на то, что она занимается с другим мужчиной, только подтверждает то, чего Драко боялся.       Он действительно испытывает к ней какую-то привязанность.       И это никуда не годится.       Решив выкинуть её из головы, Драко прямиком направляется к женщине, которая работает на стойке регистрации. Она, безусловно, достаточно хорошенькая, и он заметил её оценивающие взгляды.       Что ещё более важно, она полная противоположность Гермионе, с длинными шелковистыми светлыми волосами и высокой худощавой фигурой. Бросив последний взгляд на объект своей ненависти, Драко подходит к Тиффани — или это Тори? Её внимание приковано к телефону, щека прижата к ладони, когда она проводит пальцем по экрану.       — Тинсли, верно? — спрашивает Драко.       Женщина сразу же поднимает глаза.       Удивление мелькает на её лице всего на мгновение, прежде чем она улыбается ему. В этом выражении есть определенная оговорка, и Драко не может не сравнить его с Гермионой.       Не то чтобы она часто улыбалась ему, но было несколько редких случаев, когда он застигал её врасплох, и она ухмыльнулась, прежде чем смогла остановиться. Но сейчас он не может думать о ней. Особенно когда женщина перед ним разговаривает.       — Мне очень жаль… не могли бы вы повторить?       Он наклоняется, уголок его рта приподнимается в очаровательной ухмылке.       — О, я просто сказала, что меня зовут Трейси.       — Что ж, приятно с вами познакомиться. Я Драко.       — Я знаю, — говорит она, хихикая.       Этот звук действует ему на нервы.       Тем не менее, он уже зашел так далеко. И краем глаза он видит, что Гермиона ещё не заметила его. Всё в порядке. Это просто означает, что ему нужно работать немного усерднее. Он начинает беззастенчиво флиртовать, поощряя реакцию Тэмми — от её хихиканья в ответ на его комплименты до того, как она наклоняется к нему, пока они не оказываются практически нос к носу.       Её духи слишком сильны, а на коже, к сожалению, нет ни одной веснушки, но она подойдет.       Драко твердо намерен попросить у неё номер телефона, договориться о встрече с ней после того, как она закончит свою смену. Он даже планирует сделать это в тот самый момент, когда Гермиона пройдет мимо, чтобы убедиться, что она хорошо знает, что он тоже встречается с другими людьми.       За исключением того, что, когда приходит время, он замирает.       Он в замедленной съемке наблюдает, как придурок, с которым она рядом, обнимает её за талию.       Драко даже не слушает, о чем там болтает Труди.       Все, на чем он может сосредоточиться, — это пальцы, которые тянутся от бедра Гермионы, чтобы схватить её за задницу. Звук её смеха разносится по комнате, когда она игриво шлепает мужчину по руке.       Внезапно гнев, который Драко сумел сдержать, закипает. Под слабым предлогом, предложенным Тилли, он следует за Гермионой и дрочилой в сторону раздевалок, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она входит в душевую.       Одна.       Он не раздумывает дважды, прежде чем быстро направиться к двери, через которую она только что прошла.       К тому времени, как он входит в маленькую комнату, Гермиона уже сидит на одной из скамеек. Сначала она не замечает, как он входит. Хотя это не может быть правдой. Он не то чтобы пытался вести себя тихо. Что более вероятно, так это то, что она действительно замечает Драко, но предпочитает игнорировать его.       Это только приводит его в ещё большую ярость.       Таким образом, он предпочитает пропустить любезности и сразу перейти к делу.       — Во что, чёрт возьми, ты играешь, Грейнджер?       Она медленно открывает глаза, скользит взглядом по его фигуре, оценивая его.       Только когда он делает шаг ближе, она отвечает:       — Я понятия не имею, о чём ты говоришь, Малфой.       Последние остатки терпения покидают его.       Он пересекает душевую одним широким шагом и встает перед Гермионой, наклоняясь над ней и кладя руки на скамью за её спиной.       — Не прикидывайся дурочкой. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.       — Нет, я не знаю, — говорит она ровным голосом.       Огонь в её глазах противоречит её в остальном холодному самообладанию.       — Боже, я ненавижу тебя, — стонет он.       — Это чувство взаимно, милый.       Она лениво ухмыляется ему, скрестив руки на груди. Драко не может не проследить за этим движением, его глаза на полсекунды опускаются к её декольте, прежде чем снова сфокусироваться на её самодовольном выражении лица.       Его руки крепче вцепляются в скамейку.       Он абсолютно ненавидит её.       — Зачем ты пришла сюда с ним? — спрашивает он.       — С кем? — спрашивает она, невинно моргая. — С Кормаком?       — Я, чёрт возьми, не знаю его имени!       — Почему тебя волнует, с кем я тренируюсь?       — Он прикасался к тебе, Грейнджер. Я думаю, он хочет большего, чем просто заниматься с тобой.       — То, чем мы с ним занимаемся, на самом деле тебя не касается, — говорит она, пожимая плечами.       — Значит, ты трахаешься с ним, — настаивает Драко.       Он знает, что раскрывает слишком многое, слишком многое признает. И всё же он ничего не может с собой поделать.       — Может быть, да, а может быть, и нет.       Его сердце начинает колотиться в груди от её признания. Хотя она не подтверждает напрямую то, что Драко и так знает как правду, её отказ прямо отрицать это достаточно разрушителен.       Он должен уйти — покинуть душевую, не оглядываясь.       Он должен удалить её номер со своего телефона.       Он даже должен сменить спортзал, чтобы больше никогда её не видеть.       Он должен выкинуть её из головы, притвориться, что её никогда не существовало.       Драко так болезненно осознает, что он должен делать. Она ему не подходит. От продолжения отношений с ней ничего не выиграешь, кроме регулярных оргазмов. Он не уверен, что даже это стоит постоянных головных болей. Хотя он мог бы найти кого-нибудь другого. Кого-то попроще, кто не является вечной занозой в боку.       Вот что он должен сделать.       Его тело не справляется с программой.       Вместо того чтобы повернуться, он наклоняется ещё ближе.       Он хватает её одной рукой за подбородок и прижимается губами к её рту.       Это карающий поцелуй, неумолимый и требовательный. Драко просовывает язык ей в рот, чтобы попробовать её на вкус. Он покусывает её пухлую губу, наслаждаясь ощущением её плоти между его зубами. Когда она хнычет и хватает ртом воздух, он только настойчивее продвигается вперед.       Она принадлежит ему от её приводящего в ярость рта до её полных губ и воздуха, которым она дышит.       Огромная ненависть, которую он испытывает к ней, вряд ли имеет значение, как и тот факт, что он не хочет большего, чем эти тайные связи. Возможно, он и не хочет настоящих отношений с ней, но это не значит, что она может принадлежать кому-то другому.       Поэтому он продолжает целовать её, отстраняясь только тогда, когда он полностью готов — когда его жажда к ней удовлетворена.       Быстрый взгляд вниз показывает тугие соски, прижимающиеся к её тонкому спортивному лифчику. Он также не упускает из виду, как она сводит ноги вместе.       Они оба обливаются потом от жары, которая наполняет комнату, но это не мешает Драко прижаться своей щекой к её.       — Он делает тебя мокрой только от поцелуя, милая? — он шепчет ей на ухо.       Хотя Гермиона пытается оттолкнуть его, её значительная сила мало что может сделать, чтобы сдвинуть его с места. Он усмехается её попытке, раздвигает её ноги и опускается на колени, так что они почти смотрят друг другу в глаза. Его руки хватают её за задницу и тянут вперед, пока он не почувствует тепло ее влагалища на своем торсе.       Она все еще пристально смотрит на него, но обхватывает пальцами его руки, впиваясь ими в мышцы. Не обращая внимания на её гнев, Драко целует её в шею, в то время как его рука скользит по её бедру. Длина его пальца идеально совпадает с местом соединения её ноги и таза, позволяя его большому пальцу медленно выводить круги на её клиторе.       Он дразнит её, оставляя синяки на коже и наслаждаясь тихими стонами, которые вырываются из неё. После всего этого времени он точно знает, какие места вызывают у неё слабость в коленях. Он также знает точную скорость и силу давления, которые ей нужны, чтобы кончить.       Он изучил её тело с единственной целью — дарить ей сокрушительные оргазмы, чтобы погубить её для любого другого мужчины.       И учитывая, что она здесь с ним, а не с Кормаком, Драко мог сказать, что ему это удалось.       Он выводит свое имя на её шее языком, проводя зубами по коже, одновременно прижимая большой палец к её клитору. Когда она приподнимает бедра навстречу его прикосновению, он знает, что победил.       — Ты хочешь кончить со мной? — спрашивает он, слегка отстраняясь.       Она кивает, хотя в этом нет особой необходимости. Он может сказать по остекленевшему взгляду её глаз и по тому, как вздымается её грудь, что она отчаянно нуждается в освобождении.       Её лицо выкрашено в довольно розовый цвет — результат его стараний и жары.       — Ты так и не ответила на мой вопрос, — говорит он.       Брови Гермионы на мгновение хмурятся, и он почти видит, как гудит её мозг, когда она борется с туманом, вызванным похотью, пытаясь понять, что он имеет в виду.       Проходит всего полминуты, прежде чем она вспоминает его вопрос.       Драко знает это, учитывая то, как её красивые черты искажаются в хмурой гримасе.       — Ну? Так ли это? Я бы поставил хорошие деньги на то, что он этого не делает.       — Ты богат как грех, так что «ставить хорошие деньги» вряд ли что-то значит.       Он хмыкает, наклоняясь, чтобы захватить её губы, прежде чем провести поцелуями от её подбородка к шее и груди. На мгновение он подумывает о том, чтобы поцеловать её поверх лифчика, но им овладевает непреодолимая потребность увидеть её обнаженной для него. Поэтому, не обращая особого внимания на её гардероб, он разрывает одежду надвое.       — Малфой! Это было…       — Мне все равно, — говорит он, прикрывая ей рот рукой. — Я богат как грех. Я куплю тебе новый.       Он не двигает рукой. Он устал слушать её болтовню, тем более что она отказывается рассказывать ему, как он сравнивается с Кормаком. Поэтому, твердо держа ладонь на месте, он наклоняет голову, чтобы захватить её сосок губами. И тут же Гермиона выгибается навстречу, предлагая себя его жадному рту.       Если Драко что-то в ней и нравилось, так это её отзывчивость. Он может довести её до края, просто дразня соски. Он может заставить её кончить только его членом.       Боже, он хочет быть в ней прямо сейчас.       Тем не менее, ему есть что доказывать.       Когда она стонет в его руку, Драко пользуется возможностью засунуть два пальца ей в рот. То, как она сосет их, заставляет его и без того напряженную эрекцию дергаться.       Приподняв её зад, он стягивает с нее шорты и зарывается лицом в её киску. Он ласкает её складочки, прижимая кончик языка к клитору и тщательно оценивая её реакцию, чтобы он мог остановиться прямо перед тем, как оргазм обрушится на неё.       И как раз в тот момент, когда она вот-вот достигнет своего пика, он отстраняется, его пальцы вырываются из ее рта, когда он снова сжимает её бедра.       — Он знает, как заставить тебя кончить одним своим ртом?       — Я убью тебя, Малфой, — рычит она.       — Всему своё время, милая. Ты должна кончить, по крайне мере, раз.       Она смотрит на него свирепо, вся в огне и вызове, и это возбуждает его.       — Произойдет ли это когда-нибудь в этом столетии?       — Да, если ты ответишь мне на это: он вообще заставляет тебя кончать?       — Я даже не спала с ним, чёртов придурок!       — Хорошо, потому что ты моя.       Его одежда промокла от пота и прилипла к нему так, что, когда он встает, видны очертания его члена. Идеально. Он может отвлечь её, тем самым прекратив спор, и, возможно, ему тоже удастся отделаться. Его наполняет удовлетворение от того, как она смотрит на его пах, с явным голодом в глазах.       Серией плавных движений он поднимает её на руки, затем разворачивается и сам садится на скамейку, а Гермиона нависает над ним.       Сдвинув шорты вниз настолько, чтобы вытащить эрекцию, Драко наблюдает за тем, как Гермиона смотрит на него, поглаживая его по длине. Конечно, все это для шоу. Он был тверд с того момента, как впервые поцеловал её, но он знает, как ей нравится восхищаться членом.       — Ты знаешь, что делать, — настаивает он, привлекая её внимание.       Она бросает на него быстрый взгляд, словно пытаясь решить, стоит ли хоть раз в жизни пойти ему навстречу, прежде чем оттолкнуть его руку и погладить его самой. Её мягкая, маленькая рука чувствуется намного лучше, чем его, но Драко отказывается показывать свою признательность. Он сохраняет невозмутимое выражение лица, ожидая её следующего шага.       Как всегда нетерпеливая малышка, Гермионе удается дразнить его всего полминуты, прежде чем она захватывает основание его эрекции и направляет свою руку к нему.       Требовательно.       Хотя его беспокоит, что она считает, что у него есть то, что ей нужно, Драко не может отрицать, что это у него действительно есть. И хотя для этого требуется некоторое маневрирование, ему удается вытащить презерватив из заднего кармана. Она вырывает серебряный пакет из его руки, разрывает его зубами, прежде чем умело надеть его на член и накрыть головку своим влагалищем.       Когда она опускается на него в размеренном темпе, Драко не может не застонать.       Она обжигающе горяча вокруг него, и стенки её влагалища кажутся бархатными, когда они сжимают его член, растягиваясь, чтобы вместить его в себя.       — Блядь, ты так хороша, — бормочет он.       Гермиона сжимается вокруг него в ответ.       Он быстро узнал, что она любит, когда её хвалят, и, как бы ему ни было неприятно это делать поначалу, вскоре это стало его второй натурой. Чем больше она была удовлетворена, тем лучше был секс. Его слова одобрения подпитывали её. Поэтому, очевидно, в его интересах было сделать все необходимое, чтобы убедиться, что он правильно передал, насколько она ему нравится.       Тем не менее, он никогда не хвалит ничего, кроме её тела или того, как хорошо она берет его, скачет на нем. Как бы сильно ему ни нравилось трахать её, он не будет лгать и притворяться, что она ему нравится больше, чем то, что она заставляет его чувствовать.       — Вот и все, дорогая. Тебе нравится мой член, не так ли?       — Заткнись на хрен, — шипит она, как будто наконец-то вспомнив о себе — где она и с кем она. — На этот раз прекрати болтать.       Затем, как бы подчеркивая свою точку зрения, она начинает покачивать бедрами, проводя влагалищем по его члену так, как ему нравится, — так, что он видит звезды.       Его руки обхватывают ее талию, кончики пальцев касаются друг друга вдоль её позвоночника.       Однако он позволяет ей контролировать темп. Вряд ли это уступка власти, когда она будет трахать его до тех пор, пока они оба не кончат. Наклонившись вперед, он снова обхватывает губами её дерзкий сосок, посасывает бутон и проводит по нему языком, пока она не стонет его имя.       Не фамилию, как она обычно к нему обращается.       Его настоящее имя.       Она начинает подпрыгивать вверх и вниз, отчаянно стремясь освободиться. Звук шлепков кожи о кожу наполняет комнату, но все, на чём он может сосредоточиться, это то, как она хнычет и скулит для него — из-за него. Её кожа блестит от пота, растрепанные локоны прилипли ко лбу. Она — видение, богиня, даже если он никогда не скажет этого вслух.       Драко довольствуется чем-то менее убийственным.       — Я мог бы остаться похороненным в твоей киске навсегда, — стонет он.       — Я же говорила тебе, — выдыхает она, — замолчи.       Несмотря на её едкий тон, он чувствует, как она трепещет вокруг него.       Бессвязная череда проклятий вырывается из неё, когда он крепче сжимает её талию, помогая ей двигаться, когда его бедра поднимаются навстречу ей. Он врывается в неё, увеличивая темп и меняя угол, чтобы коснуться того места в ней, которое всегда сводит ее с ума.       Ни разу не дрогнув, он протягивает руку, чтобы высвободить ее волосы из пут. Её кудри выбиваются из-под ленты и окружают ее ореолом, еще более буйным, чем обычно, из-за влажности воздуха. Его рука опускается на её грудь, перекатывая и сжимая сосок между пальцами, пока она не рассыпается на части в его объятиях.       То, как она сжимает его член, делает охват невероятно плотным.       Он хочет держаться, трахать её до оргазма, просто чтобы показать ей, что он может.       Тем не менее, прошла почти неделя с тех пор, как он в последний раз был в ней, и он просто не может вынести того, как её влагалище пульсирует вокруг него, как будто она пытается доить его член, пока он не кончит.       Так он и делает.       Драко опустошает себя в презерватив с низким стоном, струя за струей его спермы вытекает из него, когда эйфория проносится по его венам и зажигает его нервные окончания.       У него мало сил, чтобы оттолкнуть её, когда Гермиона падает на него.       Позже он будет винить в этом то, что его мозг превращается в лужу после оргазма.       А пока он наслаждается тем, каково это — чувствовать её в своих объятиях. Уткнувшись лицом в изгиб его шеи, она не может сердито смотреть на него или раздражать его своими непрерывными разговорами. В этот момент он может притвориться, что они действительно нравятся друг другу.       А потом, слишком скоро, чары рассеиваются.       Она сползает с его колен, её ноги дрожат. Он, конечно, поддерживает её. Он может ненавидеть её, но его не будут винить, когда она упадет на пол и ударится головой об одну из скамеек.       Эта наглая маленькая стерва даже не потрудилась поблагодарить его. Вместо этого Гермиона порхает по комнате, собирая свою одежду, позволяя Драко прекрасно видеть её задницу и влагалище, когда она наклоняется, чтобы поднять свою одежду.       — Ты порвал мой лифчик, — говорит она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.       Его взгляд на мгновение задерживается на ее обнаженной груди, прежде чем остановиться на её лице.       — Я знаю. Я сказал, что куплю тебе новый, — говорит Драко с ухмылкой.       — Как я, по-твоему, доберусь до раздевалки без верха?       Её руки опускаются на бедра, и его взгляд следует за этим движением, восхищаясь её загорелыми бедрами.       Только когда она издает недовольное мычание, он снова смотрит на неё.       — Я действительно не понимаю, почему это моя проблема.       — Как это не твоя… ты, блядь, издеваешься надо мной, Малфой?!       — Почему бы тебе не позвонить своему новому другу, чтобы он помог тебе? — предлагает он.       — Может быть, я так и сделаю. Может быть, я, наконец, позволю ему трахнуть меня. Я сказала, что не спала с ним, хотя это не потому, что его это не интересует… Я уверена, ты видел, как он на меня смотрел.       Затем Драко встает, возвышаясь над ней, встречая её вызывающий взгляд своим собственным.       — Ты действительно позволишь другому мужчине трахнуть тебя, пока твоя киска все еще влажная от моего члена?       — Ты действительно позволишь мне пойти в раздевалку с открытыми сиськами, чтобы кто-нибудь увидел?       Он не признает, что в её словах есть смысл или что мысль о том, что кто-то другой хотя бы мельком увидит её тело, заставляет его кровь закипать. Вместо этого, со страдальческим вздохом, он стягивает через голову свою собственную футболку и протягивает ей.       Гермиона хватает её с довольной ухмылкой, натягивая через голову.       На её миниатюрной фигуре это похоже на чертово платье.       Тепло расцветает в его груди при виде её в его одежде.       — Пойдем со мной куда-нибудь в субботу. Мы с моими друзьями собираемся в новый клуб — Офидиан.       Её глаза на мгновение расширяются, прежде чем она снова меняет черты лица.       — В субботу я встречаюсь с другом… Виктором Крамом. Может быть, ты слышал о нем?       Она опускает взгляд на свои ногти, как будто не интересуясь разговором, но он видит, что она наблюдает за ним из-под ресниц. Конечно, Драко, чёрт возьми, слышал о нем. Нет ни одного человека, интересующегося спортом, который бы не знал его. Однако он отказывается признавать пронизывающую его зависть.       — Тогда повеселись на своем свидании, — говорит он, проталкиваясь мимо неё, прежде чем она успевает ответить.       В тот момент, когда Драко подходит к раздевалке, он достает свой телефон и отправляет сообщение Блейзу:       Что ты знаешь о Викторе Краме, приезжающем в город на выходные?       Его лучший друг, владелец фирмы по связям с общественностью, всегда держит руку на пульсе знаменитостей, посещающих их прекрасный город. И что еще лучше, Блейз всегда готов помочь Драко, когда ему это нужно, точно так же, как Драко всегда рядом с Блейзом и был с тех пор, как они были детьми.       Это одна из прекрасных вещей — иметь такие хорошие связи, иметь высокопоставленных друзей. Улыбка расплывается на его лице, когда его телефон начинает вибрировать от входящего звонка, а на экране появляется фотография Блейза.       Он отвечает немедленно.       Гермионе не будет весело, только не без него.       На самом деле, у нее даже не будет свидания.       Драко имел в виду то, что сказал.       Она принадлежит ему.