Дорогу осилит идущий

«Почему ты не можешь просто быть нормальным? Столько лет… Сначала «урод», потом «избранный», «герой», там и «лжец» недалеко, «сумасшедший» вкупе, и так много после. И «убийца», и «псих», и «параноик», «отродье», «дьявол», и даже каким-то боком чертов «мучитель». Ну, зато ты теперь знаешь тысячу и один способ расколоть человека как грёбанный орешек», — горький смешок нарушил мрачную тишину ночной природы. «Тебе так сложно быть просто обычным, Гарри?» Он снова затянулся обычной магловской сигаретой и бездумно уставился на едва различимый в ночи горизонт. Поттер любил астрономическую башню ещё в той — «прошлой» — жизни. Ему нравилась эта пустота, вид с высоты, когда кажется, будто весь мир так далеко, будто никакие проблемы не смогут до тебя дотянуться. Вот и сейчас он сидел наедине со своими демонами, свесив ноги в мрачную пустоту, и курил. Гарри был из тех, кто, вообще-то, придерживается крайне здорового образа жизни. Когда каждый твой день — это бой, нельзя позволить себе быть сонным или задыхаться, что, несомненно, легко случается с курящими, или же просто рухнуть от голода. Он следил за своим здоровьем въедливо, щепетильно. Однако сегодня его отчего-то посетила бессонница. Это было… Ненормально. Непривычно. Сидя здесь, в одиночестве, дожидаясь рассвета, Гарри откровенно не мог понять, что конкретно вызвало подобные перемены в его состоянии. Мужчина, последний раз оглядев горизонт, встал, испепелив лёгким щелчком пальцев окурок, и направился к выходу. Пачка сигарет всегда была у него с собой с тех пор, как он выпустился из Хога. Просто на всякий случай. Пусть он и не курил на постоянной основе, но иногда это было просто необходимо. Сейчас он ровным шагом направлялся к скрытому лазу в Тайную Комнату. Это был другой вход, едва заметная ниша с потайным рычагом в виде очередной змеи, Гарри нашёл его не так давно. И это было чрезвычайно важной находкой, потому что катиться по трубе из женской уборной каждый раз, когда ему нужно потренироваться, было бы, мягко говоря, неразумно. А тренироваться в Тайной Комнате было чертовски удобно. Никто не сумеет побеспокоить, никто не станет причиной для паранойи, а разрушить комнату не даст сам замок. Магия отлично регулирует напряжение конкретно в этом помещении, ведь там уже столько веков обитал василиск. Наконец он добрался до знакомого зала, быстрыми пассами палочки трансфигурируя множество камней в подходящие мишени. Конечно, это куда хуже, чем настоящие противники, но всё же лучше, чем ничего. Заклятие летело за заклятием, за секунды мишени превращались в труху только для того, чтобы вскоре вновь вернуться к прежней форме. У Поттера было аномально огромное магическое ядро, что позволяло не слишком уж беспокоиться о трате сил. Он снова и снова атаковал всё, что находилось в его поле зрения. С яростью, с диким отчаянием и невыносимой злостью. Даже не думая о странном коктейле чувств. Стены покрывались трещинами, рассыпались под напором бомбард, а миг спустя снова становились целыми. Волшебник все-таки чертовски любил магию. — Недостаточно. Лучи срывались с его палочки беззвучно, сменяя цвет ежесекундно. Там было множество разнообразных заклинаний, большая часть которых была даже неизвестна здешним волшебникам, ну и, разумеется, злополучная Авада также не раз попадала в мишени. Он атаковал снова и снова. Сыпал вязью чар, зачаровывал всё, что под руку попадало, на всю катушку использовал и боевую транфигурацию, и боевые зелья, даже малефицизм и заговоры как в варианте атаки на мишень, так и в варианте отложенной «бомбы» на камнях, которые затем на максимальной скорости улетали в цель. — Всё ещё недостаточно, этого недостаточно, черт побери! — немного отдышавшись, со злобой прошипел Поттер, наклоняясь и опираясь о свои колени. На самом деле, если говорить честно, ему было просто по-детски страшно. До дрожи страшно, что он всё ещё недостаточно силён. Он отчаянно боялся снова потерять кого-то, не справиться, не суметь защитить, и пусть пока у него даже не было этого «кого-то», этот иррациональный страх всё равно грыз его изнутри. Большую часть дня, да и вообще жизни, Гарри не даёт ходу своим эмоциям. В любой ситуации они могут лишь мешать. Да, страх бывает полезен порой, но когда мир уже достаточно тебе знаком, в нём нет нужды, ведь и без него прекрасно чувствуешь опасность. Но сейчас как будто все тиски с его сердца спали, и чувства прорвались с силой девятого вала. Он почти готов был выть, забиться в угол и, словно тот самый маленький мальчик из чулана, трястись от ужаса. Помимо этого была и злость — на кого, Мордред раздери, на кого? — и тоска, и тяжесть, и выедающая изнутри печаль. И всё это сразу, сразу, всем скопом. Такого не было раньше. Такого не было никогда. И Поттер определённо понятия не имел, что с этим делать. Это было чем-то совершенно новым, неприятным и вгоняющим в недоумение. — Хватит, — резко сказал он сам себе, выпрямляясь и простыми взмахами возвращая залу привычный вид. Гарри тихо выбирался из подземелий, надеясь ни с кем не столкнуться. Учитывая, что сейчас раннее утро в период каникул, он вполне мог дойти до своих апартаментов незамеченным. Будет не особо хорошо, если в таком раздрае его застукает кто-то из учеников. — Гарри? — раздалось из поворота за его спиной. «О, черт. Ну, конечно, моя знаменитая удача». — Доброе утро, Северус, — он сразу узнал этот голос, невозможно не узнать, особенно когда от него каждый раз такая приятная дрожь по позвонкам пробегает. — Доброе. Отчего же в такой ранний час на ногах? Гарри прислушался к своим ощущениям, пытаясь понять, который час. Не хотелось выдавать свою растерянность, ведь эта ночь прошла вообще как-то мимо него. Где-то в районе пяти? — Вроде как уже не особо и рано, — он слегка неловко улыбнулся, — Могу и вам такой же вопрос задать. — Без десяти пять, — Снейп скептически хмыкнул, бросая на собеседника пристальный взгляд, — Уверен, вы не удивитесь, если я скажу, что в моей лаборатории достаивало зелье. — Оу, как же иначе, — Поттер тихо рассмеялся, — Я выходил проветриться, можно сказать. Теперь же вот направляюсь обратно, хотя спать, конечно, уже не вариант. Удивлённо изогнув бровь, зельевар едва заметно махнул рукой, показывая, что составит компанию в дороге. — Не замечал за вами бессонницы, Гарри. — Я тоже, — недовольно проворчал маг себе под нос, — Да вот что-то неудачный день похоже. Бывает. — В таком случае, может… — Да, конечно. — Я не успел договорить, — доброжелательно, как только может Снейп, хмыкнул он. — Я предположил, что вы хотите продолжить обсуждение вероятности заимствования из параллельных энергетических путей при условии сосуществования материи и антиматерии, а также магического взаимодействия между ними. Гарри мысленно закатил глаза: «Проще говоря, двум одиноким и чересчур гордым мужикам нечем заняться в выходной». — Что ж, вы угадали, Гарри, — зельевар усмехнулся и продолжил более сухим тоном, — Учитывая, что мы сошлись в том, что магловские физические законы не нарушаются в любом случае, наиболее вероятно, что при пересечении… — Не думаете, — Поттер бесстрашно перебил и улыбнулся, — Что лучше сперва дойти до хоть какого-то помещения, Северус? Я бы не отказался от кружки кофе. В ответ маг услышал как будто бы даже смущенное покашливание, да уж, директор способен обсуждать науку круглые сутки, не замечая ничего вокруг. Впрочем, возможно Гарри показалось, потому что прошла лишь секунда, а на лице собеседника уже проявилось какое-то суровое выражение — брови нахмурены, мрачный и пронзительный взгляд, поджатые губы, в общем, комбо. — Где вы были? — Говорил же, я… Поттер оборвал свои мысли. Потому что стоило ему проследить за взглядом Снейпа, как он увидел собственное истекающее кровью бедро. Только и успел подумать, что совсем не зря хотел пробраться незамеченным. — Тренировался, — с тяжёлым вздохом ответил он, — Бывает. Не заметил раньше, так что, очевидно, ничего существенного. — Позвольте узнать, если моё любопытство сейчас уместно, где же вы тренировались, учитывая, что кровотечение настолько обильное и, если я не ошибаюсь, — маг слегка наклонил голову, — Там чертовы куски камня, — злобным шипением закончил он. Гарри осмотрел коридор, в котором они стояли, и радостно обнаружил, что его комнаты совсем рядом. Затащив внутрь не особо сопротивляющегося директора, маг с самым спокойным видом занял уже привычное кресло у камина, показывая Снейпу рукой на соседнее. — Всего лишь небольшая магическая тренировка, чтобы не потерять тонус и немного сбросить общую напряжённость, — обольстительно улыбнулся мужчина, — Нет повода для беспокойства, подобные царапины заживают на мне, как на псине. Подозрительный взгляд чёрных глаз казалось мог испепелить всю комнату. — Понимаю… Собственно, ничего удивительного для боевика. В таком случае, что насчёт спарринга в свободный день? — с какой-то угрожающе-злорадной интонацией произнёс маг, — К слову, я бы предпочёл, чтобы вы всё же проверили состояние своей ноги, Гарри. — Пройдёт. А насчёт спарринга — я всегда за. — Ну уж нет, мальчишка. В голове Поттера за секунду пролетела яркая мысль: «он снова так меня назвал, это не к добру, чертовски не к добру». — Прямо сейчас я займусь диагностикой и осмотрю твою рану, Поттер, — выплюнул Снейп. Удивительно, но Гарри отчётливо ощутил в словах зельевара не столько раздражение и с малых лет знакомое презрение, сколько настоящее беспокойство, очевидно, непривычное для мага, оттого и спрятанное за показным гневом. «Все-таки Северус и правда битый жизнью человек. Настолько закован в собственноручно созданную броню, что подсознательно боится показать в себе человека», — думал волшебник, ощущая какое-то щемящее сочувствие, сродство и при этом совершенно абсурдную нежность. — Так точно, капитан, — профессор ЗоТИ шутливо козырнул. Эта привычка появилась у него из-за частых контактов с маггловскими военными за какой-то-плевать-какой дверью, и не то чтобы она раздражала, напротив, его забавляло недоумение магов при таком жесте. — Мы с вами не в военотряде, между прочим, — между бровями директора, по скромному мнению Поттера, морщина попросту застряла, настолько стабильно хмурым было его лицо всё это время. И пока тот размахивал палочкой, произнося серию диагностических, становилось только хуже. — Мордредово исчадие, откуда вы вообще взяли отравленные осколки, Поттер? — практически прорычал Северус. — Отравленные? — задумчиво отозвался тот. — Уже и слух отказал? — Да не то чтобы, — взгляд Гарри невидяще скользил по камину, пока он флегматично продолжал, пытаясь вспомнить, в какой последовательности и чем конкретно он занимался, — Наверное, в процессе трансфигурации неосознанно перешёл на трансмутацию и вместо территориальных замещений скастанул химическое преобразование. Глаз Снейпа невольно дёрнулся. — Трансмутацию? — М? Да. Что-то не так? Зельевар только тяжело вздохнул, вдруг осознав, что Поттер всё ещё слишком Поттер, чтобы жить спокойно. А ещё, что этого самого Поттера, с которым, по сути, Северус знаком уже Мерлин знает сколько лет, он до сих пор совершенно не знает. Эта полуосознанная мысль отозвалась значительным раздражением. И мужчина не был до конца уверен, раздражён ли он неудачной попыткой подобрать ключ к загадке, коей уже давно обозначил нового коллегу, или же тем, что этот самый, Мордред его раздери, Поттер слишком далеко от него. Настолько, что, сколько ни узнавай, они всё равно останутся друг для друга по большей части незнакомцами. Эти размышления привели лишь к тому, что злость зельевара стала куда ощутимее. Поняв всю нелепость подобных мыслей, он тут же забыл об этом, вернувшись к делам мира сего. А точнее, всё к тому же исчадью ада, которое сейчас совершенно равнодушно ожидает результата диагностики, несмотря на то, что по всем параметрам должен выть от боли. И, да, Снейп был абсолютно уверен в своём выводе. Чары очень отчётливо показали, что прямо сейчас нога парня находится в процессе разложения, пускай регенерация уже и начала свою работу, пытаясь зарастить разорванные мышечные волокна. «Чертов, мать его, Поттер». Сделав пару вдохов-выдохов в попытке прийти к душевному равновесию, Северус сообщил ожидающему магу результаты и потребовал, читай — приказал, дать ему заняться лечением. А заодно и образец яда для исследования прихватить. Потому что это «нечто» определению не поддаётся совершенно точно, видимо по причине того, что и сам создатель этого «нечто» ни логике, ни какому бы то ни было пониманию тоже не поддаётся.