Дорогу осилит идущий

Что-то в этом его знатно напрягало. Так и зудело где-то внутри, что он упустил что-то чрезвычайно важное. Уже минут тридцать Северус вновь и вновь перечитывает опись заклинания, предоставленную Поттером. Читает разок, потом думает некоторое время, и по новой. И всё никак не может уцепить за хвост какую-то юркую и определённо важную мысль. Это раздражало. Впрочем, в последнее время его крайне многое раздражает. Хотя о чем речь… Пока рядом Поттер, едва ли может быть такое, чтобы зельевар не был раздражён. Звучит как что-то из разряда мифологии. Глаза снова пробежались по уже чуть ли не зазубренному тексту. Непривычно приятный почерк аккуратно расчеркивал дорогой пергамент. И когда только Гарри исправил свой типично куриный стиль письма? «…краткая летопись, что сообщает: «живяше же, не смыслиша бо, ни разумеша, обрящете сердца, излечи страждащи, не даста смертию да умреть, суметь очима видети связи въ тме ходящии, познах и радуюся сердце любящи». Многие детали недоступны для изучения. Ранее из имеющихся…» — Вот оно! — с выдохом воскликнул мужчина. Цепкий вгляд выловил из текста остальные детали, составляющие полную картину: «магическая кома», «магическое истощение». — Мордред раздери! — прозвучало уже раздосадованно, — Теряю сноровку. Беспредел. Не было никакого истощения! Но… Загадки. Загадки. Загадки. Ходячее бедствие, сплошное недоразумение, за которым всегда тянется череда проблем, абсурдных задач и раздражающих «приключений». Мордредов Поттер. Фестрала ему в… Не важно. Хорошо, если не было ни истощения, ни комы, что, судя по записям, является признаком правильного применения заклинания… Значит, применение было неверным. Вывод кажется максимально разумным и логичным. Настолько же логичным, насколько и абсурдным. Потому что результат ведь вышел превосходным! Северус успел не раз в этом убедиться, проводя над собой всевозможные проверки. Лечение не только избавило от всех признаков проклятия, но и, более того, стабилизировало само ядро Снейпа, которое находилось в скверном состоянии ещё с момента сбоя метки. Пулей метнувшись к камину, зельевар произнёс темпус, проверяя, на посту ли его знакомый, и тут же растворился в пламени камина. — Сметвик! — гаркнул Северус. — Северус! Нельзя так пожилых пугать! — послышался зычный голос где-то из-под рабочего стола. Кабинет главного целителя, лучшего специалиста по тёмным проклятиям, выделялся своей строгой и богатой, что крайне нетипично для Мунго, обстановкой. Массивный стол из красного дерева, парочка кресел, покрытых чёрной кожей, шкафы из дерева того же цвета с искусной вырезкой по краям. Всё в помещении дышало сдержанной роскошью. Все-таки Гиппократ был из древнего рода, не комильфо ему было устраивать кабинет, в котором целитель чуть ли не живёт, в типично мунговском аскетичном стиле. — Пожилых, что ещё скажешь, мерзавец! Дружба этих магов всегда была нестандартной. Сметвик был известен, как тот, кто живёт лечением. Не важно, свой, чужой, пожиратель или «светлый», если помощь нужна, он её окажет. Будь то даже бродяга из Лютного, не способный и жилья себе позволить, всё это не имело для колдомедика значения. Снейп познакомился с Гиппократом довольно давно, служба баловала зельевара нередкими тёмными и заковыристыми проклятиям, именно у Сметвика зельевар учился спасать людей даже тогда, когда всё кажется безнадёжным. Голова целителя мгновение спустя показалась из-за стола — мужественный овал лица, суровые брови, волевой подбородок и военная выправка. Гиппократ был из тех, в ком с первого взгляда видишь боевика, но никак не целителя. Высокий, мощный, он больше походил на медведя. Даже в свои шестьдесят с лишним мужчина, казалось, горел жизнью, и лишь лёгкая, чуть заметная седина у висков выдавала возраст. Целитель поднял руку, зажимая в пальцах перо: — Молодые перьев не роняют. — Что за бред, Сметвик… — Понимаю, — перебил волшебник, — С чем помочь? Знаю, ты без дела едва ли зайдешь, — закончил он с усмешкой, усаживаясь в массивное кресло. — Проклятие. Нераспознанное. Оно опутывало ядро, сжигая нити. Последствия снять удалось, ядро пришло в норму, слышал о заклинании Salutem animarum? — отчитывался директор, занимая место напротив друга. — Стоп, стоп, стоп. Проклятия, сжигающие нити магии, являются неснимаемыми. — Как видишь, — Снейп развел руками, — Я жив и вполне здоров. Очевидно, всё же снимаемые. Колдомедик нахмурился, вновь напоминая, отчего получил скромное прозвище «Гризли». — Хорошо, — он задумчиво постучал пальцами по столу, — Salutem animarum, говоришь? Не слышал про такое. Северус тут же бросил на стол полученный ранее свиток, ответив на вопросительно поднятую бровь только «читай». Минут пять в кабинете стояла тишина, которую разбивали только редкие и едва слышные шаги где-то за дверью. — Это, — пораженно прошептал целитель, — Это же прорыв! — Неужели и правда не слышал? — Да ты! Да я! Будто я бы стал лгать, знаешь ли! Ни разу в жизни… Даже подобное! Снейп замолчал, давая другу спокойно пережить разрушение привычной картины мира. Не каждый день, все-таки, узнаешь, что тысячи погибших из-за смертельных проклятий оказывается можно было спасти. — В чем твой вопрос, собственно? — по-деловому уточнил уже собравшийся с мыслями Сметвик. — Не было истощения. И комы, если я верно понимаю. Из записей следует, что кома — последствие правильного применения. Но и неправильным я назвать бы его не смог в данном случае, ведь проклятие исчезло, словно его и не было. Никаких последствий, — зельевар продолжил, сделав многозначительную паузу, — Меньше, чем за сутки. С тяжёлым выдохом, Гиппократ встал, тут же начав выводить палочкой различные диагностические. Было очевидно, что подобные проверки Снейп выполнил и сам, но любой целитель опирается лишь на свои заклинания, независимо от того, как сильно доверяет другому проверяющему. — Чисто. Ритуал? — За этим и пришёл. Других слов не требовалось. Во всём Мунго только Сметвик, как действительно сильный потомок исконно тёмного рода, был способен провести различные ритуалы на крови. И только он имел исключительное право от Министерства, позволяющее пользоваться запрещённой магией. Медицинская клятва Гиппократа, в честь которого и был назван колдомедик, не позволяла использовать свои знания во вред. По прошествии нескольких часов мужчины вновь сидели в том же кабинете. Правда, теперь Сметвик официально был недоступен, его смена давно закончилась, а в руках у обоих медленно запотевали хрустальные стаканы для виски. Тишина стояла почти осязаемая. И никого из них не волновало, что время уже близится к полуночи. — Итак… В ответ на слегка охрипший голос Сметвика, Снейп только зло сверкнул глазами. Таким образом ещё минут десять волшебники провели в тишине, пока целитель наконец не взорвался, растеряв последние остатки терпения: — Северус, Мордред тебя задери! Это магия душ! Магия душ, понимаешь! — Мне казалось, — желчно процедил зельевар, — Из формулы вполне очевидно. — Нет, ни черта не очевидно! Недостаточно использовать слово «душа» в заклинании для того, чтобы сфера полностью изменила направленность! Это Мордредова магия душ, которая канула в лету уже несколько столетий как! — Видно, в выводах кто-то ошибся, раз Поттер спокойно её использует. — Поттер?! Снейп раздражённо поджал губы, ведь не собирался говорить, кто конкретно кастовал заклинание, и всё же невольно проговорился. Определённо теряет хватку. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-либо, пусть даже верный друг Гиппократ, знал, на кого указала ритуальная проверка. — Он самый. — Так. Хорошо. Что ты… — Сметвик, — перебил зельевар, резким движением ставя свой стакан на стол, — Мне необходимо подумать, так что я тебя покину, уж не обессудь. Полной формулы, к слову, у меня нет. О ней спрашивай сам, ты уже знаешь, у кого. Только мантия развевалась вслед за спешно удаляющейся фигурой, и лишь потухающий камин остался как признак того, что кто-то вообще составлял компанию Гиппократу сегодня.

***

Гарри мерил шагами комнату в своих апартаментах. Пять шагов вперёд, шкаф, шесть шагов влево, дверь, шесть шагов вперед, стена, как же порой жутко в замкнутых пространствах. Какое-то нелепое волнение сковывало Поттера, мешало сесть ровно и заняться делами, он ходил туда и обратно снова и снова пытаясь разобраться в своих мыслях, что мельтешили ровно так же, как и он сам. Кажется, весь этот год он просто сходит с ума. И мир тоже. Бесконечный круговорот ярких красок, калейдоскоп, где всё меняется за мгновение, то сверкая, то утопая во мраке. Это волнение было иным, не таким как раньше. Оно постепенно поглощало Гарри изнутри, позволяя, в тоже время, словно бы клубку тепла медленно разворачиваться внутри. Иногда казалось, что где-то там, в груди, живёт котёнок, что давно устал от вечного дождя, бессмысленных прогулок по дворам и перестал верить, что где-то найдётся неравнодушный хозяин. Однако вот всё-таки кто-то явился, оказался рядом, ласково бросая яркий клубок ниток, искрящийся, таящий в себе настоящее счастье. Гарри присел на край кресла и устремил взгляд куда-то в никуда. Напротив лениво потрескивал камин. Завтра он снова начнёт преподавать защиту шебутным детишкам и подросткам. Это так странно, на самом деле. Порой за день вся жизнь меняется и кувырком летит, а для других ведь ничего и не изменилось. Порой ты выходишь утром к людям, они делают то же, что и всегда, а тебе кажется — десять лет прошло. На самом деле, иногда ему казалось, что жизнь снова поделилась на «до» и «после». И ладно бы школьные годы, к тому, что они позади, Поттер давно привык. Но в то, что те двадцать лет когда-либо останутся позади… Гарри не верил в это. Однако вот он здесь. Он пришёл сюда, утопая в прошлом. Все шесть лет, потраченные на мастерство, он жил прошлым. Каждый день вспоминал о том, что пережил и потерял. Приезжая в Хогвартс в качестве профессора, Поттер не мыслил о том, что можно жить здесь и сейчас. Он прибыл сюда солдатом, искренне уверенным, что война никогда не покинет его мыслей. И что теперь? А теперь в его голове только Северус Снейп. Воспоминания о прошлом накатывают резко, неожиданно, потоком невиданной силы, но… Так редко. До этой вечерней прогулки по Лондону, Гарри не вспоминал о тех годах уже, пожалуй, месяца три. С каждым днём ему кажется, что в жизнь постепенно, шаг за шагом возвращаются краски. Незаметно, медленно, но верно. Кажется, словно в нём снова просыпается человек. И вместо уже давно привычной сплошной усталости приходят волны волнения, нежности, порой страха, раздражения. А порой даже… Любви. Как там было? Время войны за любовь? И если уж что-то менять, то капитально. Если отпускать прошлое, то навсегда. Если делать шаг вперёд, то уже не оглядываться. Задумчивое выражение лица переменилось, а в изумрудных глазах заискрилась решимость. Плевать, если решение поспешное, плевать, если всё обернётся плохо, он привык рисковать. Да и вообще, кто не рискует, тот не пьёт доминиканский ром, верно? Гарри весело тряхнул головой, направляясь к тайнику за бесценной бутылкой, и, словно вернувшись к образу беззаботного юноши, уверенно и как-то даже бесшабашно, с шальной улыбкой на лице, шагнул за порог. Пора идти вперёд, ведь именно этим он занимался всегда? Пора рисковать и бороться, вновь лелея уже позабытую надежду на такое когда-то желанное счастье.

***

Да, ему определённо нужно было подумать в одиночестве. Всё произошло слишком резко и неожиданно. Казалось бы, всё шло как обычно, но то проклятие… Как-то незримо всё изменило. И та ночь, когда в бреду он вновь и вновь слышал ласковое «держись, Северус», стала явным знаком перемен. Честно говоря, Снейпу давно пора было задуматься. Поттер в своей неизменной манере вновь ворвался в его жизнь, распахнув тщательно прикрытые двери с ноги. И зельевар ведь впустил несносного гриффиндорца. Сначала как интересный объект для наблюдений, необыкновенную диковинку, в которой так забавно будет разобраться. Затем постепенно и как-то совершенно незаметно их взаимоотношения уже перестали походить на отношения обычных коллег. Всё больше времени вместе, всё более интересные беседы, всё меньше границ между ними. И то временами возникающее ощущение, словно что-то щёлкает в голове, когда они смотрят друг на друга, и мир вокруг как будто замирает. Да, ему давно пора было задуматься. Та ночь в доме Блэков стала спусковым крючком для решительных размышлений. Всё давно изменилось между ними, как бы Снейп это ни отрицал. Если уж быть честным хотя бы с собой… Он ведь уже не раз смотрел на Поттера не как на коллегу или неплохого собеседника. Он смотрел на него, как на мужчину. Как на потенциального партнёра. Северус не привык игнорировать проблемы или лгать самому себе. Это было бы попросту глупо, а он не терпел глупости ни в одном её проявлении. Сбегать от реальности не его выход. Стоит только немного задуматься и более тщательно разобраться в собственных воспоминаниях, становится заметно, что и Гарри порой смотрел на него иначе. Ему определённо при следующей встрече нужно будет обратить более пристальное внимание на поведение профессора ЗоТИ. Скрупулезные размышления зельевара были прерваны самым наглым образом. Типичным для Поттера, впрочем. Если точнее, верные чары кабинета директора дали понять, что кто-то сообщил горгулье пароль и ожидает за дверью разрешения войти. В тот же миг послышался настойчивый стук: — Северус, у вас найдётся минутка? Очевидно, Поттера не волнует поздний час. Да и когда волновал вообще? — Входите. Одного взгляда на вошедшего волшебника стало достаточно для Снейпа, чтобы сделать окончательный вывод. Гарри смотрел на него жадно, решительно и, в тоже время, в его взгляде читалась… Нежность? Безумный коктейль чувств, часть из которых явно была нечитаема. Они замерли, смотря друг другу в глаза. Казалось, словно между мужчинами шёл какой-то молчаливый диалог. Диалог, который помог бы наконец расставить всё на свои места. Однако Гарри всё же прервал затянувшееся молчание, словно нехотя отрывая взгляд от таких притягательных чёрных омутов. — Как насчёт, — он неопределённым движением указал на необычную бутылку в руке и как-то чуть лукаво улыбнулся, — Продуктивного вечера? — Ночи, Гарри. Ночи, — к собственному удивлению, Северус не смог сдержать ответной улыбки, пусть небольшой, но однозначно искренней.