1684 год

В Пале-Рояле светились многие окна. Музыканты и придворные, одетые в костюмы разных стран и эпох, собрались в нарядно украшенном большом зале. С потолка на бархатных шнурах свисали стилизованные изображения планет и звёзды – золотые и серебряные. Сотни капель из хрусталя, сверкающие в свете свечей, по всей видимости, изображали дождь. Придворные, задрав головы, разглядывали эти подвесные декорации. Но к их восхищению примешивалось нетерпение. Придворные ждали, когда же появятся Месье и Мадам. Месье знал, что из-за него задерживается начало бала-маскарада, но он должен был довести себя до совершенства. Он стоял перед зеркалом в своей спальне и пытался покрасивее надеть чёрную шапочку с белым пером. Из-под неё выбивались его непокорные короткие кудри. Когда Месье удовлетворило, как на его голове сидит шапочка, он сделал от зеркала два шага назад и окинул себя критическим взглядом. На нём был костюм 16-ого века. Его шею скрывал белоснежный воротник - раф. Колет и короткие бархатные штаны, подбитые ватой, были чёрного цвета. Но мрачным образ не казался. И колет, и штаны были усыпаны жемчугом. На голубой ленте висел золотой мальтийский крест, обрамлённый белой эмалью. Любой бы сразу понял, что Месье решил изобразить последнего короля из династии Валуа, Генриха III, с которым его сравнивали всю жизнь. - Ну, как я вам? – спросил Месье у своего отражения, но обращался он к маркизу д'Эффиа. - Право, не знаю, ваше высочество, - протянул Эффиа. Держась за подбородок, он задумчиво смотрел на своего господина. - Что-то не так? – встревожился Месье и закрутился, пытаясь увидеть, как его зад обтягивают непривычно узкие штаны. - Определённо что-то не так, - кивнул Эффиа. – Вы слишком красивы! Лицо Месье поначалу вытянулось, но стоило Эффиа договорить, оно просияло. На щеках Месье появился нерукотворный румянец, так ему шедший. Но Месье, секунду подумав, напудрился. Генрих III, по общим воспоминаниям, был бледным как призрак. - Вы тоже выглядите превосходно, Антуан, - пробормотал Месье, по-прежнему держа пуховку в руках. Он прикидывал, надо ли ещё нанести слой пудры. Эффиа в знак благодарности склонил голову. Он знал, что хорош. Но когда он впервые увидел себя в образе, который выбрал, слегка испугался. Эффиа решил одеться своим казнённым дядей – маркизом де Сен-Маром. Он заказал себе такой же костюм, как у Сен-Мара на парадном портрете. Заказал такой же парик: каштаново-рыжий и с длинной левой прядью. Когда Эффиа надел всё это на себя, оказалось, он похож на дядю сильнее, чем полагал. Если бы Эффиа тоже было двадцать лет, его бы от Сен-Мара никто не отличил. И в этом было мало приятного. Сен-Мар удался только лицом, но его ум был поверхностен, и удачей он тоже не мог похвастаться. Эффиа испытывал к нему антипатию. Так зачем же он решил подчеркнуть их сходство? Шутки ради! На стадии размышлений это казалось забавным. Теперь Эффиа не испытывал прежней уверенности, но отказываться от намерения было поздно. Другим костюмом он не запасся. Впрочем, переживать нужды нет. Этот вечер скоро станет воспоминанием. - Полагаю, я готов, - Месье провёл пальцем по бровям, приглаживая их. – Но где же Филипп? Он сказал, что переоденется и придёт ко мне. Месье начал трясти серебряным колокольчиком и когда в спальню заглянул лакей, отправил его за шевалье де Лорреном. - Вы кое-что забыли, ваше высочество, - озарило Эффиа. – Вашу жемчужную серьгу. - Ах да! – воскликнул Месье. – Подайте её мне, будьте любезны. Он мог бы этого и не говорить, Эффиа уже подошёл к туалетному столику и взял маленькое серебряное блюдце, на котором лежала одна-единственная серьга. Приблизившись к Месье, Эффиа поклонился и протянул ему блюдце. Пока Месье возился с серьгой, пытаясь проколоть уже зажившую дырочку, дверь его спальни распахнулась. - Только представьте, я задремал! – с порога сообщил шевалье. Месье обернулся на него и нежно улыбнулся. - Ничего удивительного, милый. Вы не спали всю ночь. Шевалье ухмыльнулся. Минувшая ночка действительно выдалась бурной. Месье перестал строить из себя недотрогу, и они постарались наверстать упущенное. - Повернитесь-ка, - попросил шевалье. – Дайте вами полюбоваться. У Месье наконец-то получилось проколоть ухо. После вспышки боли серьга проскользнула в дырочку. Месье стёр выступившую каплю крови и повернулся к шевалье. - Восторг! – восхитился шевалье. – Просто не знаю, что сказать. Какие ноги! Какая задница! Не желаете ли закутаться в плащик, ваше высочество? Что-то мне не по нраву, что на вас все будут глазеть. Шевалье шутил, но Месье всё равно было приятно. В глазах шевалье он увидел подлинное восхищение. Когда Месье посмотрел на Эффиа, рыжий маркиз едва заметно кивнул, подтверждая слова шевалье. - Ваши ноги тоже ничего, милый, - посмеиваясь, сказал Месье. - Чувствую себя идиотом, - признался шевалье и одёрнул колет. – Но ради вас я готов и не на такое. Его костюм во многом походил на костюм Месье. Только его колет и короткие штаны были цвета кофе, разбавленного молоком. Когда шевалье узнал, что Месье нарядится Генрихом III, почти сразу же решил нарядиться своим знаменитым предком – Генрихом I де Гизом, убитым по приказу сумеречного короля. А чтобы даже идиот понял, кто перед ним, к щеке шевалье прилепил бархатный полумесяц. Генриха де Гиза за рану, полученную от копья гугенота, прозвали Меченым. Уперев руки в бока, шевалье перевёл взгляд на Эффиа, застывшего с любезной улыбкой на устах. Поначалу у шевалье не возникло каких-либо ассоциаций. Он просто-напросто увидел перед собой дворянина в костюме первой половины 17-го века. Но уже через минуту шевалье осенило. Он вскинул брови и расхохотался, оценив дерзость. - Умоляю, скажите, что ваш Беврон пришёл в образе мадемуазель де Невер*, - сквозь хохот проговорил шевалье. - О, мой дорогой, - улыбнулся Эффиа. – Боюсь, что нет. У Беврона слишком высокий рост. Все юбки ему были бы коротки. Он изображает пирата. У него на плече сидит настоящий попугай. - Правда? – заинтересовался Месье. - Абсолютная, ваше высочество, - сказал Эффиа. – Этот попугай умеет говорить. - Вы просто обязаны представить его мне! – Месье взял обоих кавалеров под руки. - Кого, ваше высочество? – Эффиа сделал вид, что не понял. – Беврона? - Попугая! – воскликнул Месье весело. Переговариваясь таким образом, они покинули спальню. Впереди них бежал слуга. Ему надобно было сообщить Мадам, что ей пора выходить. Месье и Мадам с некоторых пор почти не общались, но каждый бал в Пале-Рояле они открывали вместе. Этот тоже не станет исключением. Чтобы беспрепятственно проникнуть на территорию Пале-Рояля, Вер нанял роскошный экипаж. Он боялся, что карету без гербов остановят гвардейцы и это действительно случилось, но когда Вер высокомерно назвался маркизом Вустером, путешествующим инкогнито, гвардеец, просивший его представиться, отошёл от кареты и подал знак сослуживцу, чтобы ворота открыли. Карета медленно проехала через них. Вер испытал ликование. Ему пришлось покусывать щёку, чтобы не расхохотаться. Через несколько минут, когда кучер нашёл свободное местечко, карета остановилась. Вер выбрался на улицу и подошёл к кучеру, напомнив ему, о чём они условились. Кучер, получивший луидор и предвкушавший второй, активно закивал и заверил, что условия договора помнит. Вер отвернулся от него и уставился на дворец. Казавшийся таким неприступным, сейчас он гостеприимно распахнул свои двери перед людьми, которые прятали лица за масками. Неужели королевский брат не думал о том, как это опасно? Очевидно, безнаказанность сделала его беззаботным. Когда мимо Вера прошли хохочущие дамы и кавалеры, он пристроился позади них. Все вместе они вошли в высокую дверь. Пока дамы и кавалеры скидывали свои шубы на руки лакеям, Вер быстро развязал свой плащ, вручил его лакею и сделал вид, что прихорашивается у зеркала. Он поправил тюрбан, поправил маску, которая, надо признать, совершенно не сочеталась с восточным костюмом, но Вер явился в Пале-Рояль не затем, чтобы произвести впечатление. Лучше всего будет, если его не заметят и не вспомнят. Дамы и кавалеры, продолжая хохотать, пересекли вестибюль и скрылись в соседнем помещении. Вер неторопливым шагом направился за ними. Когда весёлая компания останавливалась, Вер тоже останавливался и делал вид, что изучает многочисленные сокровища. В Пале-Рояле было на что поглядеть. Но Вера все эти картины, вазы и скульптуры не впечатляли. Он думал только о своей Цели. Он хотел, чтобы эти идиоты поскорее привели его к бальному залу. Как назло, они двигались со скоростью пьяных черепах. Когда музыка стала громче, Вер обогнал тех, за кем плёлся, и уверенно пошёл вперёд. Ему мало кто попадался по пути, но по мере приближения к бальному залу Веру начали встречаться сбившиеся в группки весёлые люди. Вер старался не смотреть на них, чтобы они не смотрели на него. Но ему всё равно казалось, что он чувствует на себе обжигающие взгляды. Он решил, что это женоподобные ничтожества оценивают его привлекательность. Из-за этого его передёрнуло от отвращения. Бедная Генриетта Английская! Как нелегко ей приходилось в этом Содоме! Перед входом в бальный зал Вер замешкался, но всего на мгновение. После этого он решительно переступил порог и сразу как будто попал в другой мир. В зале было светло как днём и жарко как летом. С потолка свисали замысловатые украшения, придворные являли собой пёструю и разношёрстную толпу. Их костюмы отсылали к мифологии, истории, географии. Но кого бы придворные ни изображали, почти все они были увешаны драгоценностями. Вер двинулся вдоль стены, поглядывая на танцующих. Узнает ли он герцога Орлеанского среди прочих? Вер уверен не был, а потому решил высматривать коротышку, вокруг которого вьются мужчины. Но это оказалось не самым простым делом. Обзор Веру постоянно кто-нибудь загораживал. Ему пришлось сделать два полных круга по залу, прежде чем он случайно заметил того, кого искал. Невысокий хрупкий господин в чёрном костюме, усыпанном жемчугом, единственный из всех мужчин в зале сидел в кресле. В руке он держал бокал с вином и с улыбкой смотрел на высокого красавца, что-то вещающего с уверенным видом. Герцог Орлеанский и шевалье де Лоррен. Это они. Точно они. Вер как завороженный пошёл в их направлении. Он мешал танцующим парам, но не замечал этого. Очнулся, когда его случайно кто-то толкнул. Вер не обратил внимания на то, кто это был и какие извинения он пролепетал. Вер видел только своих врагов. Точнее, врагов Генриетты Английской. Но это было уже одно и то же. Когда к герцогу Орлеанскому и шевалье де Лоррену подошли двое, Вер сразу понял, кто они такие. Рыжий парик маркиза д'Эффиа делал его легкоузнаваемым в любой толпе. А тот, кого он держал под руку, наверняка был графом де Бевроном. В Вере вскипела ненависть. Когда он только начал размышлять о мщении, думал, что в первую очередь расправится с Эффиа. Рыжий маркиз был тем, кто натёр чашку Генриетты Английской ядом. Он - непосредственный убийца. Но его смерть помешала бы подобраться к королевскому брату. Герцога Орлеанского стали бы беречь как зеницу ока. Встав рядом с окном, Вер начал украдкой наблюдать. Четвёрку его врагов очень забавлял попугай ара, что сидел на плече граф де Беврона. Птица постоянно издавала пронзительные звуки и хлопала огромными крыльями. Граф де Беврон с ней справлялся с трудом. Герцога Орлеанского это заставляло хохотать как дитя малое. Веру хотелось подбежать к нему, сорвать с его шеи огромный воротник и стиснуть её руками. Вер душил бы королевского брата, пока бы тот не издох. Но, разумеется, это было абсолютно невозможным деянием. Вера бы тотчас оттащили от герцога Орлеанского и взяли под стражу. Нет, сейчас он может только одно – ждать. Терпение Вера было вознаграждено довольно скоро. Минут через пятнадцать маркиз д'Эффиа и граф де Беврон куда-то ушли. Немного погодя шевалье де Лоррен наклонился к уху герцога Орлеанского и что-то шепнул. Герцог Орлеанский в ответ кивнул ему и улыбнулся. А потом королевский брат остался в полном одиночестве. Он продолжал сидеть в кресле и скользить спокойным взглядом по залу. Вер прожигал ненавидящим взглядом его. Пришла пора действовать. Промедление могло обернуться крушением плана. Вер быстрым шагом двинулся в сторону герцога Орлеанского. Ему надо было опередить всех остальных и успеть до возвращения шевалье де Лоррена. Королевский брат не замечал Вера, пока тот не встал перед ним и не поклонился. - Что такое? – удивился, но не рассердился герцог Орлеанский. - Ваше высочество, - Вер старался говорить крайне любезно. – Шевалье де Лоррен приготовил для вас сюрприз. Прошу, следуйте за мной. - Сюрприз? – переспросил герцог Орлеанский и переменил позу. Массивная жемчужная серьга закачалась. - Именно так, ваше высочество, - Вер растянул губы в улыбке. – Но надо поспешить. Иначе сюрприз не удастся. - Ну хорошо, - сказал заинтригованный герцог Орлеанский. – Идёмте. Кстати, как ваше имя? - Это тоже сюрприз, - ответил Вер на ходу. Герцог Орлеанский ничего не понимал, но он явно был любопытным как кошка. Он позволил Веру увести себя из бального зала, но в вестибюле остановился как вкопанный. - Сюрприз находится вне Пале-Рояля? – удивился герцог Орлеанский. - О да, - кивнул Вер. – На самом краю Парижа. Шевалье де Лоррен придумал нечто грандиозное. - Тогда мне нужна шуба, - решил герцог Орлеанский. Вер, чтобы не вызвать подозрений, не стал протестовать. Но он чуть не умер от волнения, пока слуги бегали за шубой и плащом. Герцог Орлеанский всё пытался разгадать тайну его личности, но Вер отвечал односложно. Он хотел скрыть свой акцент. В бальном зале из-за музыки и шума королевский брат не обратил внимания на то, что перед ним не француз, но сейчас он бы легко понял это. Когда верхнюю одежду принесли, с Вера уже сошло семь потов. Но Господь продолжал ему помогать. Если не считать слуг, Вер и герцог Орлеанский вышли из дворца никем не замеченные. Отлив, шевалье де Лоррен неторопливым шагом вернулся в бальный зал. Первое, что бросилось ему в глаза - пустое кресло Месье. Шевалье, разумеется, ничуть не встревожился. С чего бы это? Он подошёл к креслу, облокотился на него и обвёл взглядом зал. Хрупкой чёрной фигурки здесь определённо не было. Шевалье задумчиво поскрёб щеку с бархатным полумесяцем. Интересно, куда подевался Месье? Может, прихорашивается? Шевалье решил выждать десять минут, прежде чем спрашивать у слуг. Он не собирался показаться ревнивым шутом. В конце концов, вряд ли Месье уединился с каким-нибудь хлыщом. Когда шевалье уходил, в опасной близости от Месье никого не было. Но даже если бы какой молодчик возник из толпы, всё равно бы не сумел ничего предпринять. Шевалье отсутствовал всего ничего. За это время никого невозможно соблазнить. Даже шлюхи дольше набивают себе цену. Шевалье встал ровно и скрестил на груди руки. Он всё ждал, что в дверном проёме возникнет Месье, но тщетно. Шевалье не выдержал и жестом подозвал к себе слугу. - Где, чёрт возьми, герцог Орлеанский? – спросил шевалье. - Он ушёл с господином в костюме перса, - ответствовал слуга. Такого ответа шевалье не ожидал. Он вытаращился на слугу и опустил руки. Но тут же опомнился и упёр руки в бока. На прекрасном лице шевалье появилось гневное выражение. Господин в костюме перса, значит? Ну и ну. Кое-кто совсем потерял совесть! - Ты узнал мерзавца? – спросил шевалье сквозь зубы. - Увы, сударь, - покачал головой слуга. – Мне показалось, что я прежде его не видел. Шевалье сощурил глаза и покусал нижнюю губу. Он размышлял. Неужто Месье решился на такую бессовестную и скоропалительную измену? На него это не похоже. Может, случилось что? - В какую сторону они пошли? – шевалье уже готов был бежать по их следу. Слуга показал пальцем на южную дверь. Шевалье тотчас сорвался со своего места. Он шёл, отталкивая со своего пути зазевавшихся. Даже герцоги не смели роптать на него. Их останавливало не только то, какое положение занимал шевалье при Малом дворе, но и выражение его лица. Даже распоследний идиот понял бы, что сейчас с шевалье лучше не связываться. Но маркиз д'Эффиа, с которым шевалье столкнулся на выходе, не испугался. - Что-то случилось? – спросил Эффиа, хмуря рыжеватые брови. Шевалье ангела напоминал только с виду. Характер его оставлял желать лучшего. Шевалье был гневливым и вредным. Но сейчас с ним творилось неладное. Эффиа увидел в его глазах беспокойство. - Месье, - процедил шевалье. – Он ушёл не пойми с кем. - Я узнаю, не покидал ли он дворец, - сказал Эффиа, мигом сориентировавшись. - Я сам это сделаю, - рыкнул шевалье и попёр прямо на рыжего маркиза, заставив его отступить в сторону. Беврон, который держался позади Эффиа, многозначительно вскинул брови. Эффиа ответил ему серьёзным взглядом. Не сговариваясь, они пошли за шевалье. Интуиция подсказывала Эффиа, что случилось дурное. Беврон же, хоть он уже два года не был частью Малого двора, не мог остаться в стороне от ситуации. Что ему было делать, пока его возлюбленный Эффиа бегает по Пале-Роялю? Лениво потягивать шампанское и поедать закуски? Ну уж нет! Когда карета остановилась у заброшенного особняка, герцога Орлеанского охватили подозрения. Вер это видел по его лицу. Герцог Орлеанский переводил взгляд с особняка, залитого лунным светом, на Вера и молчал. Ещё чуть-чуть и он откажется выходить из кареты. Если Вер попытается выволочь его силой, что сделает кучер? Наверняка поторопится уехать, но он может сообщить об увиденном представителям властей. Поэтому Вер попытался усыпить подозрения королевского брата. Он улыбнулся и сказал: - Сюрприз внутри, ваше высочество. Шевалье де Лоррен готовил его несколько недель. - Скажите же, наконец, ваше имя! - потребовал герцог Орлеанский. - Мне приказано не говорить, покуда мы не войдём в особняк, - Вер виновато пожал плечами. Герцог Орлеанский нахмурился. Он явно взвешивал все за и против. Если он уедет, а шевалье де Лоррен ему действительно приготовил сюрприз, выйдет конфуз. Герцог Орлеанский покажет себя паникёром и трусом. Но что если никакого сюрприза нет? Что если это ловушка? Герцог Орлеанский посмотрел Веру прямо в глаза, посверкивающие в прорезях маски. - Снимите хотя бы маску, – уже спокойнее сказал герцог Орлеанский. Вер подчинился. Беды не будет, если королевский брат увидит лицо своего палача. Одной ногой он стоит в могиле и не сумеет о Вере кому-либо рассказать. Только чертям в аду, если те согласятся его слушать. - Вы красивы и очень молоды, - резюмировал герцог Орлеанский, как будто удивившись. - Но не красивее шевалье де Лоррена, - старательно вздохнул Вер. Он выпрыгнул из кареты и подал руку герцогу Орлеанскому, по-прежнему колеблющемуся. Но красота и молодость Вера всё-таки сделали своё дело. Герцог Орлеанский отмахнулся от своих подозрений. Он опёрся на руку Вера и выбрался на улицу. Его взгляд искал в окнах особняка хотя бы намёк на происходящее внутри, но ставни всё скрывали от внешнего мира. - Прошу вас, идёмте, ваше высочество, - Вера потряхивало от нетерпения. Цель была невероятно близка. Ещё чуть-чуть и герцог Орлеанский канет в небытие. Но для этого необходимо было заманить его в особняк. Веру лишь огромным усилием воли удавалось оставаться предупредительным. Ему хотелось схватить королевского брата за шиворот и силком потащить за собой. Но проклятый кучер всё медлил. Он что, уснул на козлах? - Право, даже не знаю, - пробормотал герцог Орлеанский. Он сделал несколько шагов и застыл. - Вы должны верить шевалье де Лоррену, - в подлинном отчаянии сказал Вер. – Если я вас не приведу, он спустит с меня три шкуры. Он сочтёт, что я никуда не гожусь. - Вы англичанин? – вдруг спросил Месье. - Вы очень прозорливы, ваше высочество, - Вер больше не мог этого выносить. Он рухнул прямо в снег на колени и зарыдал, продолжая держать королевского брата за руку. - Боже мой! Встаньте! – воскликнул герцог Орлеанский. – Встаньте же! Вам холодно! Вер качал головой и лепетал, что не смеет. Что его жизнь кончена. Что ему не получить места при Малом дворе. Что шевалье де Лоррен велит ему проваливать к чертям собачьим. Он озвучивал любой бред, который приходил ему в голову. Лучше показаться сумасшедшим, чем всё испортить. Спектакль привёл к поразительному результату. Безжалостный к своим жёнам, герцог Орлеанский не мог равнодушно смотреть на слёзы красивого юноши. Он заставил Вера встать и уже сам потащил его к двери. - Я совершенно не понимаю, в чём дело, - на ходу говорил герцог Орлеанский. Его ноги увязали в снегу. – Но вы напрасно так убиваетесь. Я замолвлю за вас словечко. Они осторожно поднялись по ступеням, и Вер открыл дверь. Герцог Орлеанский вошёл первым. Вер обернулся, чтобы посмотреть, уехала ли карета. По счастью, уехала. Вер облегчённо вздохнул и тоже вошёл в особняк. На первом этаже всюду горели свечи. Вер специально зажёг их великое множество, чтобы к его появлению не все погасли. Тёплый свет беспощадно озарял накрытую пыльными чехлами мебель, паутину кое-где и давно потухший камин. - Где шевалье де Лоррен? – спросил герцог Орлеанский, оглядываясь вокруг. Он был в полнейшем замешательстве. - Не знаю, - наигранно удивился Вер. – Господин де Лоррен! Вы здесь? Очень странно. Герцог Орлеанский нахмурился и прошёл в столовую. Он несколько раз выкрикнул имя своего любовника. Никто, разумеется, не отозвался. Вер шёл немного позади. На его губах блуждала улыбка. В его душе разгорался восторг. Настал час мщения. Злодей попался в западню и надеяться ему уже не на что. - Где шевалье де Лоррен? – повторил герцог Орлеанский, вперив гневный взгляд в Вера. – Это что, шутка? Или похищение? Вер, позабавленный, покачал головой. Ему ужасно хотелось расхохотаться. Но он покуда сдерживался. Осталось сыграть последнюю сцену. Осталось озвучить приговор и привести его в исполнение. - Присядьте, ваше высочество, - Вер сорвал чехол с кресла. В воздух поднялась пыль. - Кто вы такой? – звенящим голосом спросил герцог Орлеанский. – Вас подослал принц Оранский? А может, император? Вер не сдержал смешка. Тишину особняка нарушил неуместный звук. Веру стало совестно. В такой момент просто необходимо сохранять торжественную серьёзность. - Ни тот и ни другой, - ответил Вер. Он подошёл к столу и налил в бокал заранее купленного вина. Поскольку он стоял к герцогу Орлеанскому спиной, тот не видел, как Вер щедро плеснул в вино неаполитанской воды – самого популярного в Италии яда. Вер заказал его у одного торговца ещё в Англии. Получив деньги, торговец вопросов не задавал. - Мне надоел этот цирк! – взорвался герцог Орлеанский. Страха он не выказывал, что несколько разочаровывало. Но Вер говорил себе, что всё впереди. Герцог Орлеанский ещё не понял, что он приговорён к смерти. Обернувшись, Вер увидел, как он выходит обратно в вестибюль. Вер рванул к нему и схватил за руку. - Пустите! – возмутился герцог Орлеанский. Вер проигнорировал его слова и втащил в комнату. Силой усадил его в кресло. Гнев исказил миловидные черты королевского брата. - Да вы хоть представляете, что с вами будет?! – заорал герцог Орлеанский и попытался встать. Вер толкнул его обратно. - Сидите, - приказал он, не повышая голоса. Герцог Орлеанский не послушался. Тогда Вер дал ему пощёчину. О, как это было приятно! Ничего лучше Вер в жизни не испытывал! Гнев герцога Орлеанского сменился изумлением. Он прижал ладонь к горящей щеке. - Генриетта Английская, - медленно произнёс Вер, опершись руками о подлокотники. – Я прибыл во Францию отомстить за неё. - Ах вот оно что, - пробормотал герцог Орлеанский. Он что, был разочарован? Вер отстранился и выпрямился. Всё шло не совсем так, как он хотел. Где истерика? Где слёзы? Где мольбы? Впрочем, неважно. - Неужели вы совсем не раскаиваетесь? – спросил Вер, кривя лицо. - Раскаиваюсь, - вздохнул герцог Орлеанский мгновение спустя. – Не следовало мне на ней жениться. Вер ударил его ещё раз. Шапочка с белым пером слетела с кудрявой головы, а из орлиного носа потекла кровь. Герцог Орлеанский едва слышно охнул. Веру очень хотелось толкнуть перед ним речь. Хотелось объяснить ему, какой он ужасный человек. Хотелось рассказать о годах, проведённых с ненавистью в сердце. Но Вер понимал, что гвардейцы уже могут прочёсывать Париж. Нельзя тратить время на болтовню. Вер подошёл к столу и вернулся с бокалом в руке. - Пейте, - приказал Вер. – Вы умрёте в тех же мучениях, что и ваша первая жена. Герцог Орлеанский не послушался. Он плотно сжал губы и отвернул лицо в сторону. Страха он по-прежнему не выказывал. - Пейте! – заорал взбешённый Вер. – Иначе прострелю вам руки! А затем получите по пуле в ноги! - Я не травил её, - герцог Орлеанский посмотрел на Вера. – Неужто вы верите в сказки? Бедный мальчик. Но сейчас я расскажу вам всю правду. Бедняжка Генриетта отличалась ужасно слабым здоровьем… Вер зарычал. Бокал в его руке дрогнул. - Пейте, чёрт вас дери! Пейте же!! Герцог Орлеанский наконец-то соизволил взять бокал. Под безумным взглядом Вера он понюхал содержимое бокала и медленно поднёс его к губам. - Пейте, - прошептал Вер. По его виску сползла капля пота. - Я не понимаю, - пробормотал герцог Орлеанский. – Какое вам дело до того, что было когда-то? Думайте о будущем, а не о прошлом. Неужели вас не ждёт милая девушка в Англии? Или, быть может, юноша? Зачем вы ищете бесчестья и смерти на чужбине? Ради кого? Ради женщины, которую вы не знали? Вер ударил бы герцога Орлеанского ещё раз, но побоялся, что тот выпустит из рук бокал. Проклятый мерзавец! Грязный содомит! Соблазняющий змей! Вер ясно понимал, что герцог Орлеанский пытается заговорить ему зубы и тянет время. Да, Веру хотелось послушать его. Просто забавы ради. Видеть воочию того, чьи портреты засмотрел до дыр, решать, сколько ещё минут он проживёт, было очень и очень волнительно. Вер прежде никогда в жизни не обладал такой властью. Но всё-таки самодовольство – дьявольское искушение. Вер пожалеет, если поддастся ему. Поэтому он коротко, но веско сказал: - Заткнись и пей, сволочь. Герцог Орлеанский моргнул. Понял, что ему ничто не поможет. Вер ждал его слёз, но герцог Орлеанский ограничился тихим пораженческим вздохом. Он снова поднёс бокал к губам, а в следующую секунду стремительным движением руки выплеснул вино на Вера. От слуг шевалье де Лоррен, маркиз д'Эффиа и граф де Беврон узнали, что Месье добровольно уехал с каким-то типом в костюме перса. Гвардейцы на воротах сказали, что этот "перс" представился маркизом Вустером, путешествующим инкогнито, и что собственной кареты у него не было. В каком-то смысле это было везением. В Париже всего несколько контор предоставляли в аренду роскошные экипажи. Если объехать их все, получится найти кучера, который этим вечером привёз "перса" к Пале-Роялю, а потом увёз его куда-то уже в компании Месье. Шевалье преисполнился самых ужасных подозрений. Месье из Пале-Рояля выманили обманом. Без сомнения. Но кто это сделал и зачем? Агент императора Священной Римской империи? Агент принца Оранского? Сумасшедший гугенот, решивший таким образом отомстить Людовику XIV за то, как король усложнил жизнь его единоверцев во Франции? Как ни крути, а для Месье всё это одинаково плохо. Что если за него не будут требовать выкуп, а попросту убьют? Что если он уже мёртв? Шевалье содрогался, думая о такой возможности. Если он потеряет Месье, сойдёт с ума. Мысль, что он проглядел, как его возлюбленного уводит какой-то негодяй, не даст ему покоя. Шевалье, Эффиа и Беврон по-прежнему стояли во дворе Пале-Рояля. Слуги принесли им плащи, потому что на улице, несмотря на потепление, всё равно было холодно. Но никто из троицы не потрудился как следует закутаться в плащ. Их туфли и чулки были мокрыми из-за снега. Но шевалье, Эффиа и Беврон не ощущали холода. Каждый из них был в ужасе и каждый старался сохранять самообладание. Если они поддадутся панике, будут бесполезными. - Разделимся, - нервно сказал шевалье. – Контор всего три, нас тоже трое. - Погодите! - крикнул Эффиа, потому что шевалье уже шагал в сторону конюшни. – Надо привлечь королевских гвардейцев. Надо перекрыть выезды из Парижа. Шевалье на мгновение задумался, затем вернулся к товарищам, сжимая руки в кулаки. - Но мы точно не знаем, что случилось, - осторожно заметил Беврон. – Вдруг это не похищение? - А что тогда?! – взорвался шевалье. – По-вашему, Месье внезапно захотелось приключений на свою задницу? Ему уже не двадцать лет! - Вы правы… - пробормотал Беврон, смутившись. Чтобы его поддержать, Эффиа положил руку ему на плечо. - Кому-то надо отправиться в Версаль, - сказал Эффиа. – Сообщить обо всём королю. Эффиа и Беврон посмотрели на шевалье. Если кому и ехать, то только ему. Шевалье был не только возлюбленным Месье, но и представителем влиятельного семейства. Его король выслушает даже посреди ночи. - Я не могу, - тем не менее возразил шевалье. – Я должен приступить к поискам немедленно. Придумайте что-нибудь! Махнув рукой, шевалье побежал в конюшню. Эффиа в отчаянии глядел ему в спину. - Мой дорогой, просто необходимо посвятить в курс дела ещё кого-нибудь, - сказал Эффиа, совладав с эмоциями. – Графа де Марсана, герцога де Ларошфуко… - Пусть Ларошфуко и едет в Версаль, - предложил Беврон. – Он, в отличие от всех нас, ладит с королём. - Они теперь дружат, - согласился Эффиа. – Отличная идея, мой дорогой. Возвращайтесь во дворец и переговорите с Ларошфуко. А я тоже оправлюсь на поиски кучера. Признаться, мне очень неспокойно. - Антуан, лучше я поеду, - Беврон удержал его. – Вы убедительнее и умеете лучше объяснять. К тому же вы - главный конюший Месье, а я - гость на балу-маскараде. Меня не воспримут всерьёз. Не хотелось бы столкнуться с препирательствами. Не до них сейчас. Эффиа, склонив голову к плечу, обдумывал его слова. Меньше минуты у него ушло на то, чтобы признать, что Беврон прав. Обязательно кто-нибудь из кавалеров Малого двора сочтёт, что Беврон слишком много на себя взял, организовывая их. Кто он такой? Всего лишь бывший капитан гвардейцев Месье, который по дурости потерял своё место. А вот Эффиа слово поперёк не скажешь. Его влияние при Малом дворе уступает только влиянию шевалье де Лоррена. - Вы правы, мой дорогой, - сказал Эффиа. – Поспешите, пока Лоррен не уехал! Больше не тратя время на слова, Эффиа быстрым шагом пошёл в сторону дворца. А Беврон побежал в конюшню. Он едва успел вовремя. Шевалье уже был в седле. - В какую из контор вы поедете? – спросил запыхавшийся Беврон. - В ту, что на площади Трона, - ответил шевалье и сжал бока лошади, направляя её из конюшни. На улице он перевёл лошадь с шага на рысь. Когда он выехал за ворота, в спешке распахнутые гвардейцами, ему пришло в голову, что следовало бы прихватить с собой пистолеты и сменить бальные туфли на сапоги, но шевалье ни за что бы не повернул назад. У него при себе была шпага, этого достаточно. Шевалье был так зол, что ему казалось, он голыми руками разорвёт того, кто выманил Месье. Но что если это всё-таки никакое не похищение? Что если осторожное замечание Беврона соответствует истине? Что если Месье ушёл за приключениями? Бред! Бред! Похищение – единственно возможный вариант. Шевалье сжал поводья так, что у него побелели костяшки. Лошадь мчалась во всю прыть, но шевалье надо было ещё быстрее. Он обязан найти Месье живым и невредимым. Он обязан вырвать его из лап негодяя. Но что если их много? Плевать! Шевалье убьёт их всех! Он ударил лошадь пятками в бока и прикрикнул на неё. Боже правый, как медленно они тащатся! У Месье не было никакого плана, но ему удавалось сохранять спокойствие. Месье был слишком вредным и гордым, чтобы испугаться сумасшедшего англичанина. Происходящее его шокировало, но он не собирался умирать безропотно. Попытка уболтать англичанина предсказуемо провалилась. Но зато если предпринять что-то неожиданное, это позволит Месье выиграть несколько мгновений. В его ситуации приходилось хвататься даже за соломинку. Поднеся бокал с отравленным вином к губам, Месье в следующую секунду выплеснул его на Вера. Англичанин вскрикнул и отскочил назад. Месье тотчас ударил его ногой в живот. Англичанин отступил ещё на шаг. У Месье появилась возможность вскочить с кресла, чем он и воспользовался. При англичанине не было ни шпаги, ни упомянутого им пистолета. Видимо, в его воображении Месье был таким ничтожеством, что не сумел бы оказать сопротивление. Англичанин даже не забрал шпагу Месье! Тем лучше. Месье выхватил шпагу из ножен и пронзил живот англичанина. Острая сталь легко вошла в плоть. На красивом восточном костюме начало расползаться безобразное кровавое пятно. Англичанин в изумлении опустил взгляд на него. Месье не стал дожидаться того, что будет дальше. Сжимая шпагу в руке, он побежал к выходу. Ему повезло, дверь, ведущая на улицу, оказалась не заперта. Месье выскочил в ночь. Сбежал по ступеням, не чувствуя холода, и огляделся. Он не помнил, в какой стороне был Пале-Рояль. А, неважно! Пока что надо просто убраться подальше от этого места. У англичанина может быть сообщник и не один. Месье бежал, холодный воздух проникал в него при каждом вздохе, обжигая горло. Но это было такой мелочью. Месье был страшно рад, что жив до сих пор, что продолжает двигаться и чувствовать. Несколько раз он поскальзывался на льду, припорошенном снегом, но тут же вставал и продолжал бежать. Иногда он оглядывался через плечо, уверенный, что увидит англичанина или его сообщника, но позади никого не было. Странное дело! Довольно скоро Месье выдохся. Он даже ходить не привык долго, что уж говорить о беге. Месье не мог припомнить, когда он бегал в последний раз. В его боку закололо, он вынужден был остановиться и, согнувшись, перевести дыхание. На улице по-прежнему было безлюдно. Ночную тишь нарушали только собачий вой в отдалении и частое дыхание Месье. Никаких звуков погони. Неужели можно расслабиться? Неужели он спасся? Боясь в это поверить, Месье поплёлся дальше, держась за бок. Распахнутая шуба волочилась по земле. Пока Месье шёл, не зная, куда идёт, начался снег. Перед каретным сараем, принадлежащим конторе, шевалье де Лоррен спешился и вбежал внутрь. Поначалу ему показалось, что в сарае никого нет. Но будь это так, внутри бы не были зажжены свечи. Шевалье пошёл на свет и по мере приближения к дрожащим огонькам он услышал разговор двух мужчин. Один из них хвастался, что за вечер заработал два луидора. Поистине рождественское чудо! Он до отвала накормит семью и денег ещё про запас останется. Если бы он захотел, мог бы не работать несколько месяцев. Второй мужчина завистливо вздохнул и спросил, кто же это так расщедрился и чего ради. - Представился он маркизом Вустером, - ответил первый. – Чёрт знает так ли это. Я весь вечер его возил. Сначала к резиденции герцога Орлеанского, а потом, как и было условлено, на окраину Парижа. Видал бы ты особняк, в котором этот маркиз остановился. С виду давно заброшенный. - Странно, - протянул второй. - Вот уж верно, - согласился первый. – Но ты знаешь, в нашем деле лучше не задавать вопросов. Особенно, если щедро платят. - А с ним был кто? – спросил второй. - Когда он натанцевался на балу, вернулся с каким-то коротышкой в шубе, - ответил первый. – Ума не приложу, что они будут делать в особняке, в котором даже не топят. Я обратил внимание, дым из труб не поднимался. - У господ свои причуды, - философски отозвался второй. - Особенно, если они англичане, - хохотнул первый. Шевалье слушал этот разговор с замирающим сердцем. Когда он узнал всё, что хотел, вышел на свет. Оба кучера не слышали его шагов, а потому невольно вздрогнули. Каждый из них принял шевалье за привидение. И немудрено! Шевалье был страшно бледен, с искажённым от гнева лицом и в костюме давным-давно минувшей эпохи. - Хочешь заработать третий луидор? – спросил шевалье странным голосом. – Отвези меня туда, куда отвёз тех, о ком ты говорил. Кучера переглянулись. В первом из них жадность боролась со страхом. Ещё один луидор! Да это год можно жить без забот! Но этот тип ещё более странный и пугающий, чем англичанин. Его глаза так и полыхают гневом. Кучеру было от него жутко. Но ради семьи он должен перебороть себя. Его не просят о какой-то крамоле. Его просят сделать обычную работу. То, что он делает каждый день вот уже много лет. - Хорошо, сударь, как вам угодно, - сказал кучер. – Только надо лошадей запрячь. Шевалье на мгновение закрыл глаза. Ещё одна заминка. Это было просто невыносимо. Но вынести, так или иначе, придётся. Карета без лошадей не поедет. - Тогда запрягай! – рявкнул шевалье. – Да поживее, чёрт тебя дери! Кучер как ужаленный вскочил со своего места и засуетился. Шевалье не собирался за ним наблюдать. Ему было тошно. Он развернулся и пошёл к выходу из каретного сарая. Когда оказался на улице, холодный воздух немного унял его дурноту. Шевалье попытался осмыслить услышанное. Он не очень-то верил в то, что Месье выманил из Пале-Рояля английский аристократ. Представиться маркизом Вустером мог кто угодно. Впрочем, не это сейчас важно. В первую очередь надо спасти Месье. Но что если уже поздно? Шевалье застонал и спрятал лицо в ладонях. Когда он сидел в замке Иф*, думал, что ничего более ужасного с ним уже не случится. Как же он ошибался. Самое ужасное с ним происходило прямо сейчас. Знать, что твоему возлюбленному, возможно, причиняют боль, а ты бессилен что-либо с этим поделать, было сущей пыткой. Шевалье никогда не простит себя за то, что случилось сегодня. И неважно, каким будет итог. Шевалье привалился спиной к стене каретного сарая и начал ударять по ней ногой. Всё сильнее и сильнее. Пока слёзы бессильной ярости не увлажнили щёки. Шевалье быстро смахнул их и заглянул в каретный сарай. - Сколько ещё мне ждать?! – заорал он. – Каждая минута на счету! - Уже всё, сударь, - отозвался кучер и забрался на козлы. – Уже всё! Когда карета выехала на улицу, шевалье немедленно запрыгнул в неё и хлопнул дверцей. - Гони что есть мочи! – заорал шевалье и начал метаться как зверь в клетке. Он стучал по сиденью кулаками, стучал об пол ногами. Но постепенно он выдохся. Обмяк на сиденье и замер. Перед мысленным взором сцены расправы над Месье одна сменяла другую. Шевалье согнулся, будто у него прихватило живот. Наверное, подумал он, за Месье долго следили. А никто ничего не заметил. Проклятье! Месье казалось, что он идёт целую вечность, а задворки Парижа всё не кончались. Его ноги, обутые в туфли на плоской подошве – такие, какие были в моде в прошлом веке, замёрзли. Месье не чувствовал своих пальцев. Но хорошо, что на нём была шуба. Месье запахнул её поплотнее в тщетной попытке согреться. Как назло, на пути ему ни разу не попались ни всадник, ни карета. Иногда в переулках Месье видел, как двигаются тени. Волосы у него на затылке вставали дыбом, и он прибавлял шагу. Не хватало ещё, чтобы на него напали грабители. Он спасся от сумасшедшего англичанина и не желал попасть в руки других душегубов. Когда тени превратились в силуэты, которые точно шли за Месье, он испугался. Усилием воли он заставил себя идти, не ускоряясь. Если побежит, побегут и они. А пока тени к нему только присматриваются. Вдруг повезёт и их что-то спугнёт? Но когда немного погодя Месье обернулся, увидел, что тени стали ближе. Похоже, они точно решили его ограбить. Так, спокойно. У него есть шпага. Месье знал, что он не бог весть какой фехтовальщик, он давным-давно забросил тренировки, но шпага всё равно давала ему маленький шанс. Главное, чтобы никто к нему не подкрался со спины и не оглушил. Месье ещё раз обернулся. Тени были совсем близко. Пора бежать. Собравшись с силами, Месье дал дёру. Тени позади него тоже побежали. Месье это отчётливо слышал. Он свернул за угол и оказался на большой дороге. Когда увидел вдалеке карету, глазам своим не поверил. Подумал, испытания вызвали у него галлюцинации. Но карета стремительно к нему приближалась. Месье отчаянно замахал руками, привлекая внимание кучера. А потом он вдруг понял, что карета ему знакома. Это была карета сумасшедшего англичанина. Месье в ужасе округлил глаза и побежал прочь от неё, как бы бессмысленно это ни было. Обернувшись на бегу, он увидел, как из кареты, которая замедлила свой ход, но ещё не остановилась, выпрыгнул мужчина. Со всех ног он помчался к Месье. Сообщник сумасшедшего англичанина. Кто же ещё? - Филипп! – услышал Месье крик этого мужчины. – Филипп! Стойте! Это я! Голос был до боли знакомым. Месье встал как вкопанный и повернулся лицом к тому, кто его догонял. Он устал убегать. Он хотел поверить в свою удачу. - Филипп, - повторил мужчина. Между ним и Месье всё ещё оставалось некоторое расстояние. В свете луны лица мужчины было не разглядеть. Но голос! Голос определённо принадлежал шевалье де Лоррену! Возможно ли это? Не обманывает ли Месье сам себя? На всякий случай Месье попятился и потянулся к шпаге. - Филипп, - мужчина теперь был в десяти шагах от Месье и протягивал к нему руку. - Милый? – неуверенно спросил Месье. - Кто же ещё, чёрт возьми! – заорал шевалье де Лоррен. Месье всхлипнул и бросился в объятия своего возлюбленного. Он был спасён. Вер лежал на полу особняка, истекая кровью. Проклятый герцог Орлеанский нанёс ему серьёзную рану. Как же так вышло? Почему Вер этого не предусмотрел? Почему не забрал у него шпагу? Потому что Веру даже в голову не приходило, что герцог Орлеанский будет сопротивляться. Вер много раз представлял его слёзы, его истерику, но никогда – борьбу с ним. Какая ужасная непредусмотрительность. Веру стоило учесть, что человек, разбивший принца Оранского при Касселе,* не так никчёмен, как может показаться на первый взгляд. Закашлявшись, Вер сплюнул кровавую слюну. Похоже, его жизнь кончена. Всё бы ничего, но Вер так и не добился своей Цели. Не отомстил за Генриетту Английскую. Дьявол вступился за герцога Орлеанского и, объединив усилия, они победили. Что ж, эта история стара как мир. Праведник повержен, грешник торжествует. Справедливость снова поругана. Вер попытался подняться, но сильная боль вспыхнула во всём теле. Вер приказал себе не обращать на неё внимания. Он собирался поджечь особняк. Вер не хотел, чтобы его тело попало в руки французов. Пусть они получат только пепел. Кое-как встав на дрожащие ноги, Вер поплёлся в сторону догорающих свечей. Перед взором всё плыло. Но Вер добрался до стоящих на полу подсвечников и опрокинул их ногой. Очень медленно огонь пополз по полу. Вер скривился в последней улыбке и рухнул в то кресло, в котором совсем недавно сидел приговорённый к смерти герцог Орлеанский. Сил больше ни на что не было. Руки Вера безвольно повисли, сознание померкло. Огонь между тем разгорался. С пола он перекинулся на мебель и стены. Особняк заволокло дымом. Вер не чувствовал ни вони, ни боли. Его тело горело, но Вер уже не был жив. Когда на окраину Парижа прискакали десятки вооружённых до зубов гвардейцев, они обнаружили толпу испуганных зевак и почерневший, полуразрушенный особняк. Обугленные деревяшки ещё тлели, когда их коснулись первые лучи солнца.* ЭПИЛОГ Произошедшее с Месье было решено не предавать огласке. Людовик XIV, хоть и был глубоко возмущён и шокирован, во-первых, не хотел портить отношения с королём Англии, а во-вторых, не хотел, чтобы общественность узнала, как, оказывается, легко похитить особу королевской крови. Маркизу де Лувуа, военному министру Франции, было велено начать секретное расследование. Ему предстояло выяснить и в самые скорые сроки, действительно ли на Месье покушался маркиз Вустер и были ли у него сообщники. А покуда идёт расследование, Людовик XIV повелел, чтобы Месье прибыл в Версаль и не покидал его пределы. Малый двор паковал сундуки в великой спешке. Никто не думал, что в Версаль придётся вернуться так скоро. Но волю Людовика XIV оспорить было невозможно. За два дня до нового года Малый двор тронулся в путь. Кавалеры Месье, которых посвятили в то, что случилось, чувствовали себя прескверно. Маркиз д'Эффиа клял себя последними словами. Он понимал, что не виноват, что некоторые ситуации предотвратить может только провидец, но всё равно пообещал себе, что впредь будет гораздо внимательнее. Что касается шевалье де Шатийона, капитана гвардейцев Месье, то он впал в настоящее отчаяние. Когда шевалье де Лоррен обрушился на него с упрёками, обвинил его и гвардейцев в тупости, лености и никчёмности, Шатийон не возражал. Мысль, что злоумышленник проник в Пале-Рояль и обманом увёз Месье, его убивала. Шатийон подал в отставку. Но Месье его прошение отклонил. Покуда не подвернётся должность получше, Шатийон, как они условились ещё в сентябре, останется капитаном гвардейцев. В конце концов, в произошедшем Месье мог винить только себя. Из-за легкомысленности он попал в незамысловатую ловушку. С тех пор как Месье спасся, он держался очень достойно. Не рыдал, не истерил и послушно соблюдал все предписания врачей, которые беспокоились за его здоровье. На вопросы маркиза де Лувуа, коих было множество, он отвечал терпеливо и обстоятельно. Шевалье де Лоррен не отходил от него ни на шаг. Куда бы Месье ни пошёл, шевалье был с ним. Когда Месье спросил, неужели так будет всегда, шевалье серьёзно ответил: "Разумеется". Залитое кровью лицо возлюбленного до сих пор стояло у него перед глазами. Шевалье поклялся себе, что впредь никто и никогда не причинит Месье боли. В последний день 1684 года в Версале обменивались подарками. На торжественной церемонии маркиза де Монтеспан вручила Людовику XIV роскошную книгу. Это была история Голландской войны, которую господа де Шамле, Расин и Буало писали несколько лет. Людовик XIV был доволен. Месье стоял рядом с ним и приветливо улыбался всему свету. По нему нельзя было сказать, что он пережил великое потрясение. Но за блистательной внешностью скрывалась грусть. Месье отчётливо понял, что его всегда будут винить в преступлении, которого он не совершал. Когда люди будут слышать его имя или читать о нём в книгах, в их голове тотчас возникнет мысль, что он - негодяй, извращенец, что он отравил свою первую жену, прекрасную и незаурядную женщину. Месье из-за этого было обидно. Дождавшись, когда церемония завершится, Месье увлёк шевалье де Лоррена в безлюдную комнату. Приник к нему и всхлипнул. - Что такое? – нежно спросил шевалье. - Я думал, какая память обо мне сохранится, - сказал Месье, посверкивая увлажнившимися глазами. – Преужасная! - Какая разница, что будет потом? – шевалье дёрнул плечом, заранее презирая легковерных потомков. – Важно, что происходит сейчас. А сейчас мы вместе, мы счастливы. Разве нет? - Очень счастливы, - подтвердил Месье и запрокинул голову, чтобы шевалье смог его поцеловать. Довольно долгое время в комнате царило молчание. А потом рука об руку Месье и шевалье де Лоррен вернулись к придворным.