Новая школа

Чонин осматривается, прежде чем перейти дорогу. Какое-то странное чувство появляется в груди и это сводит с ума. Конечно, он мог пойти с Минхо и Хенджином вместе, но казалось, что они хотят побыть вдвоем. К тому же они все еще недостаточно знакомы друг с другом, поэтому и разговор вышел бы очень неловким. А это последнее, чего хотелось Чонину. Он не просто отстал, прошел даже вокруг двора, купив по пути мороженное. Такое случалось крайне редко, но сейчас курить не хотелось вообще. Скрежет тормозов заставил сердце Яна замереть на секунду. Глаза закрылись сами по себе, и открыть их казалось невозможным. Присев, Чонин прикрыл голову руками, но закрытые веки не помешали слезам начать катиться по щекам. Слух будто тоже отключился – в ушах только шум, звонкий и болезненный, который полностью отключил его от внешнего мира. Чьи-то руки насильно поднимают его с асфальта и тащат в другую сторону. Чонин даже не ощущает тепло или холод рук – просто чувствует, что его несут. – Открой глаза, пожалуйста, – эхом доносится до него голос, который Ян предпочитает слышать только в кошмарах. Глаза резко открываются, потому что не может быть. Сынмин впервые видит его плачущим. Чонин много терпел от него, точно плакал когда-нибудь, но сейчас Ким смотрит на чужие слезы, как на единорога. Именно на слезы он и сбрасывает непроизвольный порыв обнять его. Сынмин действительно испугался. Плевал он на все гонки, он едва не сбил человека. А еще этим человеком оказался Ян Чонин, которого даже подкупать не надо. Он будет молчать. И Ким даже не знает, жалко ему от этого Нина или наоборот выбешивает невероятно. Момент, когда Сынмин садит Чонина в салон дорогой машины и увозит куда-то будто проваливается. Ян вздрагивает, когда Ким захлопывает за ним дверь и ведет в особняк. Мурашки табуном высыпаются на юное тело, когда Чонин осторожно ступает следом. Откуда взялся Сынмин и куда он его привез? Что он теперь с ним сделает? Черт, Чонин даже не знает, где он. Он не знает, где его родной дом, Феликс, отец. Он боролся за жизнь не для того, чтобы умереть сейчас. – Куда ты привез меня? Где мы? Отпусти меня домой! – кричит Чонин за спиной Кима, но выходит это шепотом, потому что сразу становится неловко – около двери в сам особняк стоит пожилой мужчина с завидной осанкой. – Молчи. Мужчина открывает дверь, обращаясь к Сынмину как к «Господину Киму». Чонин дергается от этого, а потом еще раз, ведь мужчина и ему самому кланяется. Ян кланяется в ответ, стараясь не потерять Мина. Все в этом доме какое-то жутко дорогое, с Сынмином не вяжется никак. – Раздевайся, – громко бросает Сынмин, заведя Чонина в одну из комнат. Ян все еще мнется у порога, накручивая себя до невозможного. – Что тебе от меня нужно? Сынмин замирает перед ним с зеленкой и перекисью в руках. Взгляд тяжелый, но не угрожающий, больше уставший. – Разденься и сядь. Я осмотрю тебя. Вдруг задел. – Не задел. Сынмин, ты со мной вещи и похуже делал. Зачем ты сейчас пытаешься строить из себя… – Ян запнулся, ведь Ким начал резко подходить ближе, – Зачем?.. Просто зачем?.. – Ты такой тупой, Ян Чонин. Бесишь, блять, невозможно. Перекись и зеленка падают на пол. Ким резко хватает Чонина за школьную рубашку и толкает на кровать. Ян падает и снова обхватывает лицо руками, чувствуя, что Сынмин где-то рядом. В глазах Кима и правда видна чистая ярость, да в чем опять-то он провинился? – Почему ты стал сопротивляться? Я раньше думал, что тебе нравится, когда я избиваю тебя, – с издевкой говорит Мин, двигаясь ближе. – Именно поэтому я избегал тебя раньше, как только мог, – в тон ему рычит Чонин, поджидая момент. – Я ненавижу тебя, Ким Сынмин. Дай мне уйти, и я сделаю все, что ты хочешь. Сынмин смотрит на него сверху вниз, и Чонин чувствует себя самым жалким из всех существ. Ким снимает его жилетку и рубашку, начиная пристально разглядывать его тело. На долю секунды Ян даже замечает в глазах напротив растерянность. И усмехается. Бледное худое тело едва отходило от побоев. И списать это на семейные обстоятельства не получится. Сынмин помнит каждый синяк на теле Нина, хоть и не видел его так близко. – А теперь слушай меня. То, что ты видел, было не законным. И пострадать ты не должен был. Я не знаю, какого хуя ты там делал, но тебя там не должно было быть. И за это мы сейчас оба расплатимся, – Ким тяжело выдыхает, отпуская одежду Чонина, но последний от глубокого шока не спешит одеваться. – Нам надо прийти к компромиссу. Делать все, что ты захочешь я не готов, поэтому назови сумму. Я смогу откупиться от тебя. – А если нет? А если я хочу пойти в полицию и рассказать все? – Чонин, включи мозги хоть раз в жизни. Ты сейчас полуголый в неизвестном месте сидишь со своим врагом в одной комнате. Какие шансы у тебя выйти отсюда живым? – Сынмин, ты реально думаешь, что я боюсь? Они смотрят друг на друга долго и немигающе. Первый строго и с превосходством, стараясь убедить Чонина, а второй не менее упрямо, как дикий звереныш. – Вот что тебе нужно? – Скажи, это твой дом? Ким теряется. Он опускает глаза, понимая, что никогда не рассказывал Чонину о себе. Да, это его дом, дом его родителей. Ян осматривает одну комнату, чтобы убедиться, что Сынмин далеко не из тех, за кого он выдавал себя. Слишком хорошо он играл до этого. – Мой. Я живу тут с самого рождения и проблем от родителей не испытывал. У меня есть причины вести себя так, только тебе о них знать необязательно. Я ответил на твой вопрос? Сынмин, кажется, смотрит в самую душу. Чонин вздыхает, наконец замечая свой внешний вид, и старается быстро одеться под разглядывающий взгляд. Ким облизывает губу, а Яна передергивает от всего этого. – Мне ничего от тебя не нужно. Отвези меня домой и можем забыть о том, что между нами произошло. Поверь, у меня тоже есть свои причины ничего не требовать, хотя я бы мог сейчас спросить с тебя за все свои мучения. – Отвезу, если поцелуешь. Чонин закашливается, смело поднимая глаза на лицо Кима. Знает, что старший лишь издевается, но сейчас ответ придумать не может. Закатывает глаза и морщится, а когда Мин со смехом поднимается, то подпрыгивает следом, хватая того за галстук и тянет на себя. То, что произошло, Ким не мог предвидеть. Он правда лишь шутил, но то, что Чонин в какой-то момент действительно его поцелует – даже не рассматривал. Что еще он не ожидал, так это то, что гребанный Ян целуется намного круче всех девчонок, с которыми Сынмин целовался ранее. Чонин смелеет до предела. Он склоняет голову и целует более напористо. Ян прекрасно чувствует, как замешкался старший, словно это его первый поцелуй. Он неуверенно кладет руки на талию Чонина, потом убирает их на бедра, потом снова на талию, будто ища, где будет лучше. Это заставляет чувствовать Яна легкое злорадство. Но все чувства покидают его, когда Сынмин все же переворачивается, придавливая Чонина к постели. Сердце падает вместе с телом, пропустив один удар. Теперь злорадствует Сынмин, потому что Ян стонет ему прямо в губы и это оказывается в сто раз круче, чем когда он избивал его на остановках или за школой. Для младшего это было неожиданно, но Сынмин уже бьет его снова, в другую сторону. Больно, органы сжимаются уже привычно, но отстраниться не получается. Чонин готов был терпеть удары, но не целуясь в это время с самим Кимом. А Мин прижимает чем только может, заранее разведя ноги Нину. Младшему слишком неудобно, он не может дать никакой отпор, лежит под ним, как раскрытая книга. И Сынмин не скупится, удары сменяют щипки, а те в свою очередь – поглаживания. Чонин стонет то от боли, то от неожиданности, и все это абсолютно прекрасно слышит Ким, придавливая пах Яна. Издеваться над слабым местом в открытую он не решается. – Теперь могу отвезти тебя домой, – издевательски произносит Сынмин, отрываясь наконец от чужого тела, которое вздрагивало теперь даже от малейшей интонации голоса, который он запомнит до конца жизни. В этом Ян уверен.