безумное чаепитие

Их первый совместный Новый Год. Серёже хочется, чтобы всё получилось идеально. И чтобы непременно ёлка! Зелёная, высокая, сверху донизу увитая гирляндами и увешанная шариками. А под ней — само собой — подарки в ярких коробках. Они уже давно ждали своего часа, припрятанные на верхней полке шкафа, ниже рядком висели белоснежные Серёжины рубашки. Ни любопытный Птица, ни интересующийся Игорь сроду бы туда не сунулись. Игорь, кстати, предлагал притащить настоящую ёлку. Дескать, махнёт с Фёдором Ивановичем к нему на дачу, выберет в соседнем лесочке игольчатую красавицу попушистее. Но Серёжа встретил это предложение возмущённым взглядом и замечаниями «вот из-за таких скоро все леса полысеют» и «что ты, вообще, говоришь такое, Игорь?». В голосе Серёжи, было столько тоски и разочарования, что Гром моментально отказался от этой идеи. И в скором времени Серёжа оказался счастливым обладателем объёмистой коробки с гордой надписью сверху: «Ель (сосна) зелёная 2,5 м». Он нетерпеливо вертел в пальцах канцелярский нож, собираясь кровожадно вспороть картонную стенку, чтобы извлечь наружу загадочную «ель-сосну» — веселье начиналось! До прихода Игоря получилось собрать больше половины: искусственное дерево оказалось довольно симпатичным на вид, треугольным как ель и пушистым как сосна. Так что, в целом, производитель не обманул. Серёжа с удовольствием сообщил об этом подключившемуся к процессу Игорю. Вдвоём работа пошла куда быстрее, и вскоре посреди офиса Vmeste красовалось полноценное хвойное, готовое к украшательству. Это событие Серёжа предложил отметить бокальчиком (двумя) шампанского. А Игорь и не думал отказываться. Ему нравилось смотреть, как с лица Разумовского пропадает обычное сосредоточенное выражение, и как синие глаза начинают светиться детским восторгом. — Знаешь, я ведь ни разу ёлку не ставил, — признался Серёжа Игорю, потеревшись о его плечо носом. — В Детдоме мечтал, что вот когда будет своё жильё, будет и ёлка, и шарики цветные. А потом как-то… То сессия, то работа. В общем, не до праздника… — Значит, я у тебя, вроде как, первый? — Игорь с улыбкой подцепил большой оранжевый шар, в котором отразились рыжие Серёжины волосы — будто пламя взметнулось. — Вроде как, — хитро повторил Серёжа, вдруг засмущался непонятно чего и с преувеличенным усердием принялся расправлять торчащие веточки дерева. Игорь же шутливо хлопнул его по заднице и тут же притянул к себе, обнял, подышал в макушку. Шампанское настроило его на задорно-романтический лад, и уже думалось о том, что ёлка может и подождать, потому что для взрослых людей есть вещи поинтереснее. Но когда он, уже более настойчиво, потянул Серёжу в сторону спальни, тот глянул умоляющими глазищами: «Ну, Игорь… Ну наряжать же хотели…». Гром легко поцеловал его в поджавшиеся губы и сдался. — Давай, Серый, тащи свои лампочки и шарики. И Серёжа, вспыхнув от радости, принялся открывать коробки. Через час, благодаря его стараниями, ёлка сверкала на всю комнату. Игорь скромно думал, что ничего не понимает в украшательстве — какая разница, на какую ветку игрушки повесить. Но не мог не признать, что даже тут Серёжин тонкий вкус сыграл немалую роль. Разумовский оглянулся на него, любуясь проделанной работой — глаза горели ничуть не ярче, чем новогодние лампочки — и Гром с искренним восхищением показал ему большой палец. Такую ёлку не стыдно было бы и в королевских апартаментах установить — до того она получилась нарядной, но без крикливого убранства, граничившего с безвкусицей. — Красиво? — заглянул ему в лицо Серёжа. — Обалденно, Серёнь. Хоть сейчас фоткай для твоих этих журналов про интерьеры и дизайн. — Да ну, — хитро улыбнулся Серёжа. — Художественный взгляд сразу виден — талант не пропьёшь, — Гром протянул Разумовскому очередной бокал шампанского. — С Наступающим, что ли? — И тебя, — Серёжа отпивал маленькими глотками, прикрыв глаза. На кончиках ресниц вспыхивали искры от мигающей гирлянды. Игорь засмотрелся, в который раз поражаясь: бывают же такие люди, как Серёжа — ну вот с какой стороны не гляди — красивый до невозможности. Раньше, до Разумовского, он и не замечал этих деталей: ресницы, волосы шелковистые, мягкий взгляд. А вот с Серёжей словно жить заново учится, каждую вещь отражает, впитывает. Даже ёлке этой радуется как шестилетний, в животе щекотно от будоражащего предчувствия большого праздника и настроение какое-то влюблённо-хулиганское. То ли из-за шампанского на голодный желудок, то ли так просто… Игорь, дурачась, набрасывает на шею Серёжи сверкающий серебристый «дождик», тянет к себе как на аркане и с чувством целует, сразу замечая, как тот раскрывается к нему навстречу, голову запрокидывает, подставляет сладкие от шампанского губы. Теперь Разумовский не противился его идее переместиться в спальню, жался теснее, лез пальцами под футболку — вот бери меня и веди, весь твой. Игорь повёл. В три часа ночи они проснулись от жуткого грохота. Серёжа первым подскочил на постели, пребольно зарядив Игорю пяткой в бок. Игорь, охнув, подорвался следом, ещё не сообразив, что именно случилось. — Ёлка… — пробормотал Разумовский, выпутываясь из одеяльных складок. Игорь оказался проворнее, пока Серёжа сползал с кровати, он уже распахнул дверь. Посреди офиса, сверкая гирляндами и мишурой, валялось поверженное дерево. Сверху всего этого великолепия сидел невозможно довольный Птица и радостно поедал дождик.