О смене взглядов

— Юр, пожалуйста! — голос Екатеринбурга звучал очень жалобно, а в его глазах можно было увидеть отчаяние. — Катюш, нет, я не хочу, — Татищев вперился взглядом в Уралова и скрестил руки на груди в знак протеста. — Я к Романову ни ногой! Мне хватило этой вашей «Сильфиды» на ближайшие лет так 50. Что я в этом Петербурге забыл? — Юрочка, Юр, ну я правда не могу сам съездить, ты же знаешь, там сейчас собрание округа будет, мне к нему надо все бумаги подготовить. К тому же, Турская просила в срочном порядке к ней приехать, чтобы уладить вопросы по поставкам нефти и газа в ее регионе. — А мне никакие бумаги готовить не надо? Костян, если тебе так сильно нужны эти документы, то попроси их отправить срочной почтой! Я не вижу никакой проблемы, — Челябинск всплеснул руками и отошел от дивана, на котором сидел, чтобы закурить. Ему нужен был никотин. Срочно. Сейчас. — Саша сейчас у Московского, в городе никого нет. А документы край конец нужны завтра. Я тебе дам ключи от его квартиры, ты быстренько зайдешь, возьмешь все, что нужно и сразу домой. Развеешься заодно, воздухом морским подышишь, твоим легким полезно, — Костя не сдавался, он был готов идти до конца в этом вопросе. — Все, что хочешь сделаю! — Месяц отпуска в июле. И в этот месяц ты выключаешь к херам собачьим свой рабочий телефон и мы с детьми едем отдыхать, — раздалось после минуты задумчивого молчания и трех затяжек. — И с тебя пиво. — Я тебе куплю пивной магазин, Юр! — с этими словами улыбающийся до ушей Екатеринбург быстро и звонко чмконул Юру и убежал покупать билеты на ближайший рейс до Санкт-Петербурга, пока тот не передумал.

***

— Ёбан-бобан, какая же погода ублюдская, — раздражению Челябинска не было предела. Мало того, что его буквально заставили сюда ехать против его воли, так тут еще и погода отвратительная: ветер дул, кажется, со всех четырех сторон, да еще и с противным моросящим дождем, от которого ни под каким зонтиком не скрыться. Юра достал такую желанную после трехчасового перелета сигарету и попытался прикурить, но из-за погодных условий и неожиданно сломавшейся зажигалки у него ничего не вышло. И вот это точно не добавляло позитива данной ситуации. Ладно хоть такси быстро подъехало и Татищев быстро заскочил в салон машины, больше не желая «развеиваться» в этом погодном аду. Во время поездки Юра материл всё и вся: и Костю с его срочными документами, и Московского, которому так понадобился Питер, и самого Романова, который решил уехать в свое любовное рандеву в самый неподходящий момент, и город, по которому он ехал, и себя за то, что согласился. Хотя отпуск Костя действительно взял, что было приятно. Они давно не могли себе позволить месяц совместного времяпрепровождения, да и с детьми куда-то выбраться надо, а то Катька совсем погрязла в своих научных разработках, а Серегу просто вывезти бы на чистый воздух. Не хочется, чтобы он как Юра мучался от вечных болезней из-за экологии. Санкт-Петербург, кстати, был красивым. Не по душе Челябинску, но красивым. Он часто здесь бывал раньше, в Имперские еще времена, когда столица здесь располагалась, но после революции только единожды, и то проездом, когда им с Костей надо было в Москву, а прямых рейсов не оказалось. Именно поэтому сейчас он с интересом смотрел в окно автомобиля, пытаясь понять, что же так здесь людей привлекает. Нет, вся эта европейская эстетика, конечно, хорошо, но родные панельки, заводы и Уральские горы это не заменит. Да и здесь все либо манерные до одури, либо все еще не отошли от шальных питерских 90-х, закидываясь всем, чем можно и нельзя. Машина уже подъехала к нужному дому и Юра быстро расплатился с водителем, чтобы как можно быстрее зайти внутрь и забрать такие нужные Косте документы. Он быстро вытащил данные ему Ураловым ключи из кармана и забежал в подъезд. Ой, простите, в парадную, которая оказалась максимально стандартной для такого вычурного слова. Найдя нужный этаж и открыв дверь в квартиру Романова, Татищев почувствовал что-то неладное. Горел свет. Неожиданно для помещения, в котором никого нет, между прочим. Но что было еще более неожиданно, так это стойкий запах табака, распространившийся по квартире и достигший обонятельных рецепторов Челябинска. У него на запах сигарет давно уже чувствительность понижена, но не при такой концентрации же! Тихо закрыв за собой дверь и сняв верхнюю одежду, Юра начал продвигаться вглубь. В его руке были зажаты ключи от этой самой квартиры. Он, конечно, может за себя постоять если что, но импровизированный кастет еще никому не мешал. Доказано на собственном опыте, к сожалению. — Нихуя себе! — дойдя до кухни, присвистнул Татищев. Перед его глазами предстала доселе никому невиданная картина: Романов, тот самый Романов, свет российской интеллигенции, бывшая столица Российской Империи, сидел за столом в спортивках и какой-то фиолетовой олимпийке с нашивкой, да ещё и с бутылкой пива в руке. Балтикой, очевидно, надо же поддерживать родное производство. Перед ним на кухонном столе стояла наполовину заполненная пепельница, а рядом лежала уже начатая пачка сигарет. Видимо, не первая. — Ёб твою мать, Татищев, ты что тут забыл? — перепуганный неожиданным гостем Романов дернулся и уронил пиво, которое с противным стуком упало на пол и разлилось лужицей, по цвету не напоминающей ничего приятного и благоухающего. — Да блять! Челябинск, все еще отходящий от такого зрелища, скинул с себя рюкзак и сел напротив Питера. — Костян сказал, что ты умотал к Московскому на романти́к, а ему очень нужны документы, которые ты ему обещал. Вот я и здесь. — Понятно, — рассеянно сказал Саша, встал из-за стола и направился к ванной, чтобы взять оттуда тряпку. Эта лужа потом засохнет и станет липкой, а такого Романов не любил. — Бумаги в гостиной на столе. Бери и уёбывай. — Ну уж нет. Такой легендарный момент я не упущу. Тебя так размотало, что ты выглядишь сейчас как стереотипный житель моей области после хуевого дня на заводе, — протянул Юра, удобнее устраиваясь на стуле и наблюдая за тем как Питер размазывает содержимое опрокинутой пивной банки по полу. Сам Романов уже закончил измываться над последствиями своего испуга и сейчас стоял возле холодильника, пустым взглядом уткнувшись в белую поверхность. — Пиво будешь? — спустя минуту спросили у Татищева, даже не повернувшись. — У меня еще половина ящика осталась. — Буду, конечно, — Челябинск уже предвкушал интересный вечер и, как только перед ним приземлилась баночка холодного напитка, вернулся к своему вопросу. — Ну так что так расстроило всенародную кисейную барышню? — Ой, завались. У Москвы появились срочные дела, поэтому я остался у себя. Честное слово, мы месяц не виделись, а он все за бумажками своими сидит! — шипящий звук открывшихся банок разнесся по кухне, а Саша Романов не мог сдержать своей гневной тирады, — Да на заводе легче работать, чем вытащить этого трудоголика куда-то! Нет, я все понимаю, конечно, сам был столицей, но это уже перебор! — Ты так говоришь, будто хоть раз на заводе работал. Перчатки свои не замарал? — издевку в голосе Юры можно было распознать за километр, при этом обладая нулевым эмоциональным интеллектом. — Представь себе. Как думаешь, у кого располагается главная судостроительная верфь в стране? В инженерии я, как ты, не разбираюсь, но вникать в процессы обязан. Да и во время блокады работал сам, чтобы не загнуться совсем. И боеприпасы делал, и автоматы, и танки, твои любимые, тоже собирал, — на словах о блокаде Питер передернуло, но он быстро заглушил в себе депрессивные порывы, отхлебнув пива и взяв сигарету из открытой пачки. Заметив действие со стороны культурной столицы, Татищев тоже потянулся за своей никотиновой дозой. Раз уж хозяин квартиры позволяет себе курить на кухне, то и ему не воспрещается. Вскоре сигаретный дым заполнил небольшое помещение, а пепельница начала все больше заполняться. — Не ожидал от тебя. За танки отдельный респект, — «танкоград» отсалютовал сигаретой закатившему на это глаза Петербургу, — А прикид откуда? — Был сегодня с Мурино на матче Зенита, — только сейчас Челябинск обратил внимание на то, что было вышито на кофте Романова и усмехнулся, — Вот и настроение на пиво появилось. Все было бы хорошо, если бы не звонок от губернатора, который снова работы дополнительной всучил. Я, между прочим, воплощение его города, а не мелкий чинуша на побегушках. — Только не говори, что ты еще и футбол любишь, я тогда вообще всю свою картину мира к чертям поломаю, — в данный момент степень охуевания Челябинска растет уже не в арифметической, а в геометрической прогрессии, а он не был готов к таким эмоциональным потрясениям сегодня. Да и вообще в ближайшее время точно. — Хожу на матчи с самого основания клуба. В советские времена приходилось по указке властей и Москвы. Якобы поддерживаем спортивную культуру, развиваем население и все такое, а потом уже и сам втянулся. К тому же Денис обожает всякие такие развлечения, да и как не поддержать символ собственного города, — Романов бросил докуренную сигарету в пепельницу и с неким превосходством посмотрел на Татищева, — И тот матч в 93-м я тоже прекрасно помню, не сомневайся. Сидящий напротив Юра отвел глаза и зарделся. Мало ли что было в 93-м? Столько лет прошло, а он все издеваться вздумал. Не желая больше вспоминать тот матч и видеть насмешливое лицо культурной столицы, Челябинск встал и направился в гостиную, чтобы в конце концов забрать эти злополучные документы для Екатеринбурга. Все-таки у него самолет через несколько часов, стоит поторопиться. — Это была случайность, мой «Челябинск» тебе еще покажет свою суровость, — пробухтел вернувшийся на кухню Татищев, засовывая бумаги в рюкзак. — Ага, случайность, целых 6 раз, — в глазах Саши плясали черти. И плясали они под гимн «Зенита», — А чтобы показать мне свою суровость сначала из лиги своей выйди. — Не зря у тебя флаг голубой, пидрила. *** Костя стоял на улице с двумя бутылками пива и ждал, когда Юра выйдет из здания аэропорта. Он уже морально приготовился к многочасовому ворчанию Татищева по поводу незапланированной поездки, поэтому, чтобы загладить свою вину, купил целый ящик, который ожидает своей участи в его квартире. Через несколько минут ожидания знакомая макушка показалась на горизонте, а затем и сам Юра уже стоял перед ним, насупленный и бурчащий что-то себе под нос. — Катюх, нужны деньги, — с ходу заявил Челябинск, смотря в полные недоумения глаза, — надо развивать мой футбольный клуб. Срочно. Не ожидая такого приветствия, Уралов громко рассмеялся, понимая, что к чему. Видимо, Юра все-таки пересекся с Романовым. — А я смотрю, вы подружились, — сквозь смех произнес Екатеринбург, заводя банки с пивом за спину, — Садись в машину, поедем через магазин. Надо было догадаться, что покупать «Балтику» было плохой шуткой.