Звёздное сияние

      – Не составишь нам компанию в картах?       Эстель улыбается, как всегда немного дежурно, но в глазах надежда и просьба. Это кажется почти умилительным — и является ещё одним дурным звонком. Нельзя испытывать нежные чувства к тем, кто может от тебя уйти. Особенно к тем, кого ты используешь.       Правильнее было бы отказать. Придумать вескую причину из ряда возможных вариантов. Не прекращать обезличивать мальчишку, продолжать делать вид, будто тот — просто полезный, ещё и с симпатичной мордашкой, как бонус.       — Разумеется, мой дорогой Эстель. Как я могу тебе отказать?       Хочется поморщиться от фальшивой игривой звучности собственного голоса. Всё становится слишком неправильным. Слишком сложным. Но Астарион улыбается — так же дежурно, как это делает Эстель, и мельком думает, как быстро поймал его на притворстве такой же патологический лжец?..       А он явно поймал, даже если не желал говорить прямо. Эстель в целом избегал прямых вопросов так же юрко, как не желал давать честных ответов, забавный мальчишка. Явно скрывает не меньше скелетов в шкафу, чем каждый из присутствующих в их разношёрстной компании, но улыбается, кичится чернокнижной магией, вечно ищет проблем и – кто бы сомневался! – находит. Почти родственная душа. По крайней мере, в лучшие времена Астарион так бы и подумал.       Хотя в них было бы мало сходства, встреться они в его довампирские годы. И вряд ли это было возможным, судя по возрасту спутника и случайного любовника. Было в Эстеле что-то юношеское, максималистское, хоть и горькое, сокрытое за искрящейся сладостью образа. Легко разглядеть чужие маски, когда носишь подобные сам.       Астарион устраивается на поваленном бревне рядом с Эстелем, который уже тасует карты с очевидным профессионализмом.       – Я оставлю вас всех без штанов, – Эстель наигранно хохочет и озорно стреляет взглядом в сторону Астариона.       Он фыркает – беззлобно, в отличие от нахохлившейся и явно раззадоренной вызовом Лаэзель, – и тянет играюче:       – Если ты так желаешь увидеть меня обнажённым, прелесть моя, то я любезно тебе поддамся.       – А можно мы хоть раз поиграем в карты без вашего бесстыдного флирта? – не выдержав, пресекает их намечающийся псевдоромантический балаган Лаэзель, и ей, на удивление, поддерживающе кивает Шэдоухарт.       Эстель присвистнул.       – Вот уж не ожидал, что вы так быстро споетесь.       – Наблюдая ваши лобызания по десять раз на дню, и с дьяволом согласишься, – хмыкает Шэдоу и благосклонно позволяет украсть этому рыжему прохвосту своё вино, которым он победно салютует Астариону, отпивая прямо из горла.       Такие неэльфийские повадки, но почему-то это кажется… милым.       Беспорядочно-очаровательным и в очередной раз нарушающим ход его плана по обеспечению собственной безопасности, в который точно не входило формирование привязанности к кому-либо. Но он в этой точке прямо сейчас, когда молчит, замечая, как Эстель откровенно мухлюет, и держит карты в своих интригующе аристократичных ладонях, и улыбается всем – хитро и весело, неожиданно естественно, получая удовольствие от такого простого развлечения. Его щёки розовые от выпитого вина, а глаза блестят озорством и желанием выйти победителем.       Поддаться так легко и несвойственно.       – Я тебя обыграл, – хихикает Эстель, склоняясь к Астариону неприлично близко, касается его кончика носа своим, параллельно умудряясь махнуть рукой в сторону шикнувшей на них Шэдоухарт. Он так откровенен в своей радости и сияет не от превосходства, а от чего-то незнакомого или попросту забытого Астарионом. Чего-то, что появляется только в те моменты, когда они рядом.       И его губы тоже непроизвольно растягиваются в улыбке – такой же, как у Эстеля сейчас. Настоящей.       – Верно, ты здесь победитель.       Речь шла совсем не о картах, но Эстелю знать об этом совершенно необязательно. Пока взгляд этих сияющих, точно звёзды, глаз обращён на Астариона, он, кажется, готов признать поражение.       Вот если бы Эстель всегда смотрел так лишь на него…