Царство проклятого покоя

«Как же я хочу спать» — это было последнее, о чем подумал Дмитрий Сергеевич, прежде чем погрузиться в темную, манящую бездну, которая подобно туману опутывала его сознание, заставляя забыть о реальности, о сильной боли в животе, что он испытывал, корчась на полу собственного кабинета. Чертов Захаров сбежал, как только понял, что не сумеет завладеть массивом, хитроумная система защиты человека-желе, созданная прагматичным и расчётливым Сеченовым вмиг нарушила планы его некогда лучшего друга и соратника. Находясь на грани потери сознания, академик видел, как при приближении инородного объекта оборудование для активации коннектора и емкость с полимером накрылись стальным куполом, который возник прямо из пола просторного кабинета. Черное существо сначала усмехнулось, говоря о том, что его старый друг всегда был предусмотрительным, а затем, сыпя проклятиями и речами о том, что «Коллектив 2.0» является его самой большой ошибкой в жизни, сбежал, обещая однажды положить конец нормальному существованию людей. Зовя Сергея из последних сил, Сеченов понимал, что сам заслужил это. Если бы его расчётливость и прагматизм хоть на мгновения уступили место пониманию и постановке себя на место человека, ставшего академику буквально семьей, то возможно сейчас мужчина и не лежал на полу с простреленным брюхом, в окружении побежденных Нечаевым телохранительниц. И не звал бы майора, хрипя и пытаясь не подавиться идущей изо рта кровью. Тело теряло драгоценную жидкость, и к боли, от которой корчился академик прибавилось чувство холода, от потери крови он замерзал, но все еще предпринимал попытки позвать, пробудить дергающегося Сергея, в глазах которого читался ужас, майор понимал происходящее, но не мог ничего сделать, последние манипуляции Харитона активировали чертов расширитель. Сил майора хватило на жалкие попытки сопротивления погружению в его маленький рай и созерцание того, как Сеченов корчится и зовет его, постепенно теряя силы. Последнее, что успевает увидеть перед собой ученый – это с грохотом раскрывшиеся двери и прибытие бойцов «Аргентума», которые ринулись к ним с Нечаевым, а дальше слова, произнесенные из остатков сил: – Спасите Серёжу. Сеченов облегченно выдыхает и закрывает глаза, он чувствует, как холод и боль смешиваются в одну огромную волну, что накрывает его и уносит, в тьму, которая опутывает, затягивает, заставляет забыться проклятым сном. «Аргентум» предан своему начальнику, они выполнят его просьбу, спасут Сергея, главное, чтобы он жил, чтобы смог выбраться из Лимбо, а на себя Дмитрию Сергеевичу как-то плевать. Он хотел спать, от боли, холода, вызванного потерей крови, просто забыться, зная, что его названный сын в надёжных руках. Проваливаясь всё дальше во тьму, академик понимал, что всех этих событий не случилось, опусти он свой эгоцентризм хоть чуть-чуть, ничто не мешало Дмитрию спокойно рассказать майору о его жене, открыть правду, связанную с его прошлым, в конце концов Сеченов умел ставить себя на место других в рамках научной деятельности, общения с людьми. Но здесь, в ситуации с самым родным человеком, который стал академику семьей, это умение почему-то забылось и правду открыл Захаров, при этом настроив майора против своего названного отца. Эгоцентризм, некое «витание в облаках» и недальновидность в столь деликатном вопросе привели Сеченова к тому, что его бывший друг будучи полимерным существом сбежал, названный сын пребывал в личном маленьком раю, а сам мужчина, пока его тело куда-то несли преданные солдаты, проваливался во тьму, сожалея о содеянном, и одновременно желая уснуть, забыться, сбежать от осознания собственных ошибок. Но кто сказал, что Сеченов просто заснет, пока его, как и Нечаева будут пытаться спасти? Покой за такие деяния не дается…а если к нему и приходишь, то только через череду мучений, боли и крови, которой искупаешь эту самую вину. Сквозь пелену поглощающего Сеченова сна, где-то на периферии сознания он слышит знакомый голос: – Как долго тебя не было, Эвтюмия заждалась, Дима…