Тысяча голосов

Чем ближе он становился к своей цели, тем зеленее становилась земля, а небо сгущали тучи. Это было довольно странно: как пустыня перешла в поляну и почему облака находились лишь в пределах этой территории? Ответ на этот вопрос он вряд ли бы получил, ведь шанс встретить человека уменьшался с каждым пройденным метром. Смотря на карту, Атлас заметил, что единственный ориентир в этой части была река, про которую говорил Гелиос. Река начинала появляться на горизонте, и, как и было в рассказе, она будто бы была из золота. Подходя к ней, Атлас начал замечать колья. Они были слегка подгоревшими, и это подталкивало на не очень приятную мысль. Шаг за шагом становилось понятнее, что в реке вместо воды было жидкое золото. Она была довольно широкой, и, к сожалению, моста поблизости не было. Рядом с берегом сидел старик. Выглядел он измученным, лицо не проявляло эмоций, а на его ногах почти не осталось мяса; спрашивать у него про это место не имело смысла. Заметив Атласа, старик жестами показал, что может перенести на другой берег. Шанс упасть с старика в металл был велик, но альтернатив особо не было, поэтому он согласился. На удивление, дед встал очень быстро и, посадив путника на плечи, вступил в золото. Остатки мяса на ногах этого мученика начинали сгорать; запах был не из приятных, но старик даже не вздрогнул, видимо, это чувство ему тоже отбило. Он перенёс крестоносца на другой берег довольно быстро и, дав ему спуститься, рухнулся на землю. Атлас отблагодарил старика и продолжил путь. К частым кольям ему начали попадаться одиночные кресты; он был близок. Ближе к ночи он увидел тела. Они были одеты в строгую форму, и каждый при себе имел оружие. У каждого были колотые раны, в частности, в жизненно важные органы. Пройдя чуть дальше, он увидел совершенно не похожее тело: он был одет в рваную одежду, его лицо застыло в злости, а его руки были прибиты к земле длинными гвоздями, как и его сердце. Что-то в нём казалось знакомым, но Атлас был готов поклясться, что его ни разу не видел. Закрыв ему глаза, он двинулся дальше. Кресты стали попадаться чаще, как и колья; они были обгоревшими. Вскоре начался дождь. За те недели в пустоши путник уже забыл ощущения от капель. Дождь быстро смыл всю кровь и песок, что были на его теле, очистив в добавок и его разум. Вдали он увидел дым. Это был труп, сожжённый на одном из кольев. На теле был до боли знакомый венок, но Атлас отринул все плохие мысли. Рядом с кольем стоял небольшой столик, на котором находился телефон. Он зазвонил, и путник взял его. Это был уже знакомый голос: — Молодец, ты почти дошёл, осталось пройти самую малость, и ты сможешь получить свой билет домой. Мой помощник будет ожидать тебя, ты его наверняка заметишь. Положив трубку, Атлас присел на землю, его начинало клонить в сон. В этот раз у него было сновидение: это был коридор, украшенный картинами; что на них было нарисовано, он не мог понять. В конце его была дверь; пройдя сквозь неё, он очнулся. Дождь уже перестал идти, но тучи всё ещё были. Проходя дальше, он кругом осматривался, пытаясь найти того человека. Заметил Атлас помощника на краю обрыва. Он носил пальто в точности как у Атласа, маску и треуголку. Подойдя поближе, масочник выкопал дыру и вставил туда крест; путника он привязал к нему, после чего поджёг крест. Горя, Атлас вспоминал всё, что с ним случилось в этой пустоши: деревни, в которых он побывал, людей, которых он встретил, и виды, которыми наслаждался в пути. Но воспоминаний до этих событий он вспомнить так и не сумел. Пока его плоть догорала, он лишь смотрел в небо. Очнулся он в странном месте: всё было серо, и всё, что он видел, был далёкий свет.