Наказание Адама, или отродье Люцифера

Он просыпается весь в поту по тридцать раз за ночь. Кажется, что он весь горит в адском пламени. Он несколько секунд смотрит в верную пустоту перед собой, видя те образы, что преподнесло ему его воспаленное сознание. Ее спина, ее губы, ее кожа, от одного прикосновения к которой он пылает не хуже адского костра. Ее голос, от которого кровь закипает словно в адском котле. Он с трудом сглатывает. Потом задерживает дыхание. И после выдыхает. Сука, это был сон. Ебучий сон!!! Адам злится, сжимая простыни пальцами, чуть не прорывая их. Это сон. Кусает губы. Это сон. Проводит руками, чуть оттягивая их. Прям как делала она во сне… И он безумно завидует себе во сне. И что странно, буквально несколько месяцев назад, так же завидовал тем снам, где он падал и умирал! Как все поменялось. А после он много думал, не о себе конечно. Он вспоминал ее слезы. И свое сжимающееся сердце от их вида. Он считал что все слишком быстро закрутилось. Вся эта история, в частности их вечер на крыше. Было слишком много откровений. И слишком много мыслей. Слишком много шампанского или что они там пили! Адам понимал, что всего было слишком много, но он страстно пожирал все это, стараясь не упустить ни капли от этого много. Ее слова… то, что она не хочет находиться в аду. Что это было? Призыв? Крик о помощи? Или может… Нет, нет, нет. Не могла же она разоткровенничаться от того, что он ей симпатичен и она подвыпила. Скорее просто потому что она подвыпила. И все. Через полчаса, через час, он не мог уснуть. Мысли его привели в получение гражданства соединенных штатов. — Тут два варика, — бормотал он про себя — либо жениться на американке, либо… Грин-карта. Пожить на Бали, пусть они мне сделают доки, и будем пытать госпожу удачу. И все. Никаких проблем не будет. Сразу получить гражданство США не выйдет. В Лос-Анджелесе слишком… безалаберное посольство. Да, деньги там меняют на раз-два, но с документами они работать не умеют. И как раз таки мысли о Грин карте привели его к закономерному выводу. Этим можно помочь Лоте. Она раз в какое-то время должна приезжать в Ад, т.к. по закону она не может пребывать в раю долгое время. И этим все решиться! Она не будет травить себе душу! И от этого… она будет… счасливее? Возможно. Адам накидал от руки проект, считая это гениальной идеей. Как мысли о том, чтобы сбежать от Лоты привели его к способу ей помочь? Хуй его знает. Утром. не дожидаясь приемных часов он взбежал по лестнице, а после — минут пять стоял у двери менеджера, дабы перевести сбившееся дыхание. — Сера? — он зашел в кабинет к верховному Серафиму с опаской. — Да, Адам, проходи, — она явно до сих пор была разочарована тем фото, хоть ей и доказали, что оно фейковое. — У меня есть небольшое предложение, — мужчина с улыбкой поставил стопку бумаг на стол. — И какое же? — она все еще не смотрела на него. — Такая, что повысит престиж Рая, — сказал он. — Ты решил еще глубже закопать отношения Ада и Рая? — вздохнула Сера, прикрыв глаза рукой. Мужчина поджал губы, настроившись более чем решительно. — Нет. Я решил взять идею у землян… — Ты все еще ходишь к людям? — Иногда, но сейчас не об этом, — он достал один из листов, — В Америке существует такое явление как Грин-карта. Типа вида на жительство. Так вот, если мы введем похожую штуку в наш обиход, то… — Стоп, Адам, ты предлагаешь проводить лотерею на вид на жительство в раю? Ты в своем уме?! — перья на крыльях Серафима затрепетали в гневе, — Я конечно знала что ты совсем поехал, но не на столько! — Я не говорю о том чтобы разыгрывать! Я говорю про похожую штуку, а не ту же! — Ладно, продолжай, — Сера неодобрительно на него взглянула. — Это повысит доверие к раю, ведь некоторые души смогут переехать в рай на упрощенных условиях. Например, если у них есть в раю родственники, если они во время своей жизни совершили великие открытия. Сама рассуди, у нас в раю нет и половины музыкантов, художников и прочих творческих. Под данные критерии попадают не все, но все же. — Адам, — Сера сложила руки домиком, — я понимаю, тебе не хватает творческих людей, но не до… — Подожди, это не ради них затевается. — Хорошо, приведи конкретный пример, кто может получить эту… — Рабочее название вайт-карта. Например, Эйнджел Даст, порнодемон, — раздался хлопок, обозначющий успешную стыковку лица Серы и ее руки, — Мы обсуждали его на первом заседании, — когда он был категорически против всей этой идеи с искуплением, — У него не особо запятнанная репутация — нарушил лишь 3 заповеди, притом, что у него есть сестра в раю. — То есть… — Сера подняла брови, — те у кого есть родственники могут пройти на упрощенных условиях? — Да, но таких немного, понимаешь? — Адам нервно перебирал пальцы, — тем самым мы повысим уровень доверия Ада. Сера медленно перелистывала страницы проекта. — В принципе… проект неплохой. Возможно даже очень неплохой… Особенно при условии, что теперь мы вынуждены плясать под скрипку Люцифера. Но я сомневаюсь что это одобрят. Вынесу твое предложение на собрании серафимов. Адам посиял. Он понимал, что он делает это исключительно для Лоты. Ни ради репутации Рая, не ради какого-то порно-актера, а ради нее. Она сможет находиться в раю неограниченное количество времени! Хоть он и понимал, что это не особо поможет ему с его чувствами, но поможет ей заживить свои раны. Боже, о чем он сейчас думает?! Это что за мысли в его голове? Сера попросила его сделать проект не рукописным, а печатным, плюс внести пару правок. Именно поэтому он засиживался в кабинете за столом, составляя документы. И именно в такой день к нему нагрянули совершенно неожиданные гости. — Адам, какого хуя?! — с ноги в кабинет ворвалось облако светлых волос. — Лилит?.. — он удивленно округлил глаза. — Нет, блять, начальство пожаловало! — она кинула ему на стол стопку газет, по виду — прямиком из Ада, — Почему твоя ебанная райская задница красуется на обложках рядом с моей дочерью?! Среди фотографий он увидел знакомое изображение. Где они «целуются». — Откуда… — Вчера моя дочь вернулась из Ада, а сегодня она на всех журналах! Почему рядом с тобой? Ты решил всю нашу семью переиметь? Так что ж ты только по женской части то прошелся?! Люцифер то почему как неприкаянный?! — она была похожа на разъяренную фурию. — Я не целовал ее! Мы просто… друзья! Коллеги! — Да, знаю какие у тебя отношения с «коллегами»! — она наступала на него, — Уже волнения начались, население Ада закипает от негодования на мою дочь, которая якшается не просто с ангелом, а с Адамом! — Я не прикасался к ней! В этот момент он понял, почему эти кадры просочились в Ад. Никаких фотографий в райских журналах. Про ад он ничего не говорил. — Ты ведь знаешь что такое культура отмены? — Я знаю! Лилит, я каждый месяц спускаюсь вниз! — Неужели у кого-то мозгов прибавилось? — Неужели кому-то стало не насрать на свою дочь? — Не учи меня, как взаимодействовать с моей дочерью! Сам-то ебался со своими дочерьми! — Я-то хоть как-то с ними общался! И тем более — они мне сотни раз прадочери! А ты со своей единственной дочкой семь лет не видишься! — У тебя сыновья вообще друг друга поубивали! — У тебя дочь считает что она никому не нужна! Она плакалась мне в плечо, говорила, как сильно по тебе скучает! Ты вообще помнишь как она выглядит? Какие у нее цели? — Не учи меня как воспитывать детей, тем более, что Чарли уже не ребенок! И вообще, с какого момента ты на нее внимание обращаешь, тебе ж похуй на всех и вся было, после того как Ева ушла от тебя! Даже она, ебанный экстраверт, предпочла одиночество вместо тебя, Адам. Тебе это должно о чем-то говорить! — Я уже не такой как раньше, Лилит! — Все вы мужики так говорите! — Она меня изменила! — Да кто, блять? — Твоя дочь! Повисло недолгое молчание. — Я бы посоветовал тебе сказать спасибо, что тут это не узнали, я был на грани разнести редакцию «Ангельского вестника», после этой фотографии! Я делал все это ради нее одной! Мою шкуру уже не спасти, но ее репутация должна остаться чистой. Но Лилит его уже не слушала, разговаривая с кем-то по телефону. — Неужели ты сделал хоть что-то полезное? Да, спасибо, пока, — Она бросила трубку, — скажи спасибо Люциферу за прикрытие твоей задницы. Он надавил где надо, уже вышла статья опровержение. Ах да, тебя через четыре недели ждут в посольстве Рая в Аду. Вместе с Чарли. — Зачем? — Знакомство с родителями, — она улыбнулась так мило, как никогда не улыбалась в их отношениях. Но эта улыбка не могла заглушить беспокойство за Лоту, которое после слов Лилит кратно усилилось. От чего-то ему казалось что это может плохо кончиться. И именно поэтому ему казалось, что он все делает правильно. Ей так будет безопаснее. Ей будет куда бежать, если все обострится. Но ничего не обострится, нет. Если у них будут лишь дружеские отношения, Лоте ничего не будет угрожать. И он будет спокоен. На следующее утро он вновь пожаловал в кабинет Серы. — Можешь сопроводить меня в отдел рассмотрения инициатив? — Да, без проблем, — эти слова говорил будто не он, а кто-то другой. Кто-то, кто стал смиренным. Кто-то, кем двигали чувства к Шарлотте. Называть которые их именем он не планировал. Огромный офис, похожий на тысячи офисов на Земле, но с одной поправкой на необычность дел, рассматриваемых здесь. Был отдел Божьей кары, Благословения, Маны небесной и начальство знает, сколько еще различных подразделений и комитетов. Да, от бюрократии не скроешься даже на небесах. — Адам! — ангел с замысловатой прической спустилась прямо перед мужчиной. Это была никто иная как Юдифь. Девушка, в судьбе которой Адам принимал участие. Как было дело, Сера отправила Адама, аки неразумного подростка, в ряды ангелов хранителей. А Юдифь оказалась его подопечной. И сначала во снах, а позже и наяву он стал ей являться. Эта недолгая связь привела его к выговору, а ее — в монастырь. — Иудушка, — нараспев произнес первый человек лучшее прозвище, по своему личному признанию, — ну что, как жизнь молодая? Она недоверчиво глянула на него, чуть приподнимая правую бровь. Шесть слов и ни единого мата. — Неплохо, вот в отдел Божьей кары перевели. Вскоре думают перевести в судьи душ. Судьями душ были те, кто рассматривал дела новоприбывших. Хоть их и было не так много как в аду, но работы хватало. И, что самое важное, этими судьями могли быть только причисленные к лику святых. Оказалось что ее в монастыре причислили к лику святых. Адаму показалось, что это очень интересное и своеобразное решение. Он бы ее к лику святых никогда не причислил. Но людские решения — решения не всегда правильные и исчерпывающие. — А ты тут как оказался? Опять за плохое поведение по отделам гоняют? — усмехается она, проводя рукой по его плечу, отчего мужчина ежится. — Да так, кое какие документики отнести надо. — О, тогда увидимся, потом зайдешь в мой офис, когда отнесешь. Она мельком показывает на недалеко парящий отдел. — Я там подписана как Юдифь Манарольская. И упорхнула восвояси. Стоит ли говорить, что после он не зашел к ней? *** Лота не знала о коварном плане Адама. Она не сторонилась его, наоборот, всячески искала встречи. — Представляешь, такие очешуенные переговоры прошли! Никогда бы не подумала, что с князьями грехов будет так просто договорится без мордобоя! Папа конечно меня сопровождал, но там он был скорее как князь Гордыни. Но вообще я даже обнадежена, скорее всего переговоры с Левиафаном и Асмодеем пройдут как нельзя лучше! Ему нравится видеть улыбку на ее лице. Во время разговора она много жестикулирует, что заставляет и его улыбнутся. — Тогда предлагаю это отметить! Она с недоверием поворачивается к нему. — На землю? Она спрашивает тихо, хоть и не может сдержать своего радостного настроя. — Да, на землю. Девушка пищит от радости, сжимая правую руку Адама, на что он шипит, будто ему больно. Но на самом деле ему нравится ее тактильность. Кто бы знал, чем это все обернется… За день до спуска на землю состоялось заседание. Адам не мог дождаться его конца, чтобы снова сходить с Лотой до продуктового автомата. Но, что странно, среди ангелов затесалась Юдифь. После заседания она подлетела к нему и стала поздравлять с прохождением суда серафимов. Девушка обняла его и поцеловала в щеку, в знак своей радости. На это Адам лишь обтер кожу рукавом и оттолкнул ее. — Блять, Юдифь, ты совсем охренела? Она была ошарашена таким заявлением и ответила. — А раньше ты не возражал. И даже на большее соглашался. И улетела. За ней стояла Эмили, в глазах которой было все — от разочарования до гнева и треска разбитого стекла. Шарлотты нигде не было. На следующий день он прождал ее под дверью, пропустив половину концерта. Но Лота вышла. На ее лице были следы от недавних слез. От одного их вида сердце Адама ухнуло вниз. — Ты плакала? — Не важно, — отрезала и будто бы больше не желает с ним говорить. Но она в том самом комбинезоне с шортами. Не домашняя одежда. — Нет важно, скажи. Он волновался за нее больше, чем за себя и свои крылья после зачистки. Но она молчала. — Я футболку тебе принес, негоже на концерт одной группы идти в мерче другой. Белая футболка была где-то 80-х годов прошлого века, но почти новая. На спине красовался постер какого-то фильма, ни он выцвел, создавая немного неряшливое настроение. — Спасибо. Она улыбнулась, что сильно контрастировало с ее чуть красными белками глаз. Все было по-старому: мужской туалет, изображение парочки (Адаму хотелось, чтобы это было не просто изображение) и проход на концерт. Только глаза у нее были заплаканы и в человеческой форме. И в ней же у нее были покрасневшие щеки и уши. Вскоре началась главная рок-баллада всех времен и народов (по мнению Адама).

Время, нужно время,

Чтобы вернуть твою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

Любовь, только любовь

Сможет однажды вернуть твою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

Многие парочки прижались друг к другу, попутно целуясь. Адаму захотелось сделать то же самое с Шарлоттой. Сегодня он уже этого не отрицал. — Потанцуем? — медленная мелодия призывала к действию. Она протянула руку в ответ. Она была так близко. Но при этом она оставалась недосягаемой. Как утренняя звезда, что дала имя ее отцу.

Постарайся, крошка, постарайся.

Вновь поверить в мою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

От любви, от нашей любви

Нельзя отказываться просто так.

Я буду рядом, я буду рядом.

Они нежатся в незамысловатом танце, который похож на медляк старшеклассников на дискотеке. Но это их танец. Время летит незаметно, что парадоксально для песни длиною в шесть с половиной минут.

Если бы мы могли пройти

Весь этот путь с самого начала,

Я бы попробовал изменить

То, что убило нашу любовь.

Да, я ранил твою гордость и знаю,

Через что ты прошла.

Но ты должна мне дать ещё один шанс.

Это не может быть концом –

Я всё ещё люблю тебя.

Я всё ещё люблю, и мне нужна твоя любовь.

Я всё ещё люблю тебя.

В конце барабанщик встал из-за установки и показал палочки. Похоже, будет кидать. — Залезь мне на плечи. — что? — Давай, не бойся, я крепкий. Он садится перед ней на корточки, показывая чтобы она села на плечи. И Лота садится. Бешеная близость ее оголенных ног к его голове сводит с ума. Боже, тут лучше чем в раю. Он чувствует как бьется пульс в венах. Ее тепло. А если точнее — жар ее тела. Он клянется себе, что если и умирать, то только меж ее ног. Он хочет жить, чтобы потом вспоминать этот момент раз за разом. И не важно где она будет. Тем временем барабанные палочки начали свой полет. Они пролетают над головами, но никому не даются. Нехитрой магией он приманивает их и отдает прямо в руки Лоты. Она чуть не падает от неожиданности и радости. — Адам, я поймала!!! Она чуть сжимает бедра заставляя Адама резко вздохнуть, чтобы победить дискомфорт чуть ниже живота. Она точно сводит его с ума. — Вау, это самая большая удача! Она почти сразу слазит, в чем ей помогает мужчина. Девушка обнимает его, так сильно, как может. И гладит перья на крыле, которое тоже ее обнимает. Отстраняется. Смотрит прямо в глаза с призывом. Адам хочет ее поцеловать. Безумно хочет впиться в ее губы, припасть к ним, как к источнику. Выпить всю ее до дна и дать выпить себя. Да, себя он не пожалеет. Но он не делает этого. Ради нее и ее репутации. Они друзья и коллеги. Ничего больше. А скоро и этого не будет. Он просто смотрит на нее. И через минуту она убегает. Как в тот раз. Ни секунды не медля он бросается за ней. Нет, он не потеряет ее. Не сейчас, не в этом месяце, он должен к этому подготовиться. Сейчас он не готов расстаться с ней. Страх переполняет его. Она явно чем-то расстроена. Но он не понимает чем. Он бегает по ближайшим улицам, заходя в каждый магазин или бар. Их тут слишком много. Во время этого страшного марафона по улицам он кое-что понимает. Ему не страшно к ней привязаться. Даже не страшно сказать, что хочет быть с ней на глазах у всего Ада. Ему страшно ее потерять. Страшно до паники. Страшней даже лишения крыльев. Без них он и сейчас неплохо живет. А без нее — нет. Она стала солнцем в его жизни. Подожгла огонь, в его казалось бы затухающей лампадке. Она стала спасительницей, целительницей, девушкой которая дала ему надежду. И эта надежда поддерживалась только ей одной. Уже потеряв веру, через час он заходит в бар. И прямо перед входом, в пяти метрах от него, он видит постер какого-то фильма из восьмидесятых. Перед ней бутылка, за горлышко которой она держится. Около ее стула — разбитый бокал. Похоже Лота его задела рукой. Плечи вздрагивают. Она плачет. Она снова плачет. И держит барабанные палочки. Так крепко, чтобы не потерять. А у Адама разрывается сердце. Возможно, если бы это был Адам восемь месяцев назад, он бы просто бросил это все и ушел. Но прошло восемь месяцев. И ради этой девушки и ее улыбки он готов на многое. — Лота… — лицо искажает эфемерная боль. Словно услышав этот обессиленный шепот, Шарлота оборачивается. Она пьет вино. Красное, как кровь грешников что он проливал тысячами литров. Она медленно встает, чуть пошатываясь, и идет к нему. Хотя нет, делает лишь один шаг. И между ними остается 10 шагов. — Лота, я так боялся… Адам делает два шага к ней. — Уходи!.. Шарлотта кричит навзрыд. — Нет, я не уйду, послушай… Мужчина делает еще два шага. — Я же сказала, уходи! Ты меня не слышишь? Она делает шаг к нему, но кажется, что она лишь отдаляется. Людишки достают смартфоны. — Лота, пойдем домой. Это сильно сказано. Да, ему домой, а ей на место передержки. — Я никуда с тобой не пойду, слышишь! Да я хоть сейчас любого тут засосу! Она делает три шага к парню за столиком. Девушка жадно впивается в его губы. Спутница парня негодует. Адам негодует еще больше. Она пьяна и не ведает что творит. — Лота, тебе нужно… — Что мне нужно? А? Что мне нужно, Адам? Пойти с тобой чтобы видеть тебя с ней? Мужчина ошарашен. «Чего? С кем это с ней?» — в голове раздаются разные мысли подобные этой. — Если ты решил что можешь разбивать мне сердце, то разбивай, я сильная, я справлюсь! Она срывается на крик. Зрители в натуральном ахуе с разворачивающейся драмы. — Я не хочу этого терпеть, Адам! Ты решил мне отомстить за мою мать? Она наступает на него. Осталось три шага. — Почему ты это делаешь? Два шага. — Чтобы развлечься? Тебе весело, Адам? Весело тебе, да? Она останавливается в шаге от него. — Почему ты делаешь мне так больно? Девушка уже захлебывается слезами. Стоит и не смотрит на него, стараясь подгадать момент чтобы уйти из этого бара и перейти в другой, где он ее не найдет. Мужчина быстро находит 100 баксов в кармане и отдает парню, которого целовала Лота. — Отдай бармену, сдачи не надо. Адам делает финальный шаг к Шарлотте и прижимает ее к себе. — Я тебе все объясню, только пожалуйста, пойдем домой… Она стучит кулачками по его груди, а после — оседает. Похоже от выпитого вина отключилась. Адам берет ее на руки и выходит из бара, открывая портал в свою комнату. Кладет на кровать, а сам перемещается в ее комнату. Да, невежливо рыться в чужих вещах, но этот комбинезон наверняка чертовски неудобный. Он находит футболку, которая была когда-то его. Она надета на одну из подушек. Черт, она ее обнимала? Следом он находит и вещи которые можно дать Лоте переодеться. Футболка Скиллет и какие-то мягкие штаны. На вид вроде домашние. Он возвращается и она все еще мирно спит. Мужчина накрывает Лоту одеялом и садится рядом. Милая. Беспомощная. Красивая. Все эти слова не могли даже прийти ему в голову, когда они сражались на крыше отеля. Но сейчас… это будто было в разных жизнях. Вражда и ненависть в одной, такой далекой и неприятной что не хочется даже вспоминать. Сейчас у него другая жизнь. Бескрылая из-за нее и безболезненная так же из-за нее. Но все же это дало ему ключ к перерождению. Теперь он смотрит на нее, понимая, что хочет ее защитить. Так, как она его защитила от боли и помогла расправить спину. Но понимает, что это не доведет до добра. Она будет в опасности. Почему она сказала, что он разбивает ей сердце? Может… Нет. Исключено. Он не будет затаскивать ее в свой котел, где он кипит который месяц тет а тет со своими чувствами. Он не позволит ей сварится в нем заживо. Лилит уже указала на недовольство таким союзом. В большей опасности она. И он не станет ее ей подвергать. Сидя здесь, на краю своей кровати, он погружался в мысли, будто утопая в зыбучих песках. Закрывая глаза он переносился в свой маленький и уютный мирок где в головном офисе заседали его множество версий. С прошлой встречи с начальником прошло достаточно много времени, поэтому расстановка сил значительно изменилась. Две самые главные версии все еще воюют друг с другом. — Ты понимаешь, она так мило спит!!! — один кричит в ухо другому, на что тот отвечает, все еще пытаясь задушить. — Ты вообще, блять, понимаешь всю ситуацию? Или твои ебанные мозги совсем не соображают? Все будет так же как и в прошлые разы! Тревожная часть его личности снова поддерживала второго Адама. Плюсом он кидает боязный взгляд на своего коллегу. Тот одержим ей. Он бьется в горячке. Просыпается каждый раз когда во сне видит что она уходит. Рядом в судорогах и с рукой на причинном месте лежит еще один Адам. Глаза в никуда. Он сейчас в другой вселенной. Еще есть планирующий Адам и Адам, который старается принять. Не важно что, но принять. Тут это важно. Либо он лишается всего после суда, любо он лишается Шарлотты. А это по-сути одно и тоже. И в середине стоит оригинальный Адам. Начальник всего этого балагана. Понимающий что надо что-то менять. — Коллеги! — обращается он ко всем присутствующим, — Может быть хватит? Хватит держаться за прошлое, боясь, что тоже самое произойдет снова. Хватит заботится только о своей шкуре! Нужно двигаться дальше! Вы же все видите, что Шарлотта добра к нам! Мы ей нравимся, черт возьми! Мы должны что-то предпринимать! Возможно придется попотеть, чтобы она была в безопасности. Возможно нужно будет что-то предпринимать. Но мне кажется цель оправдывает риск. И это он говорил не им. Они просто олицетворения его личности. Адам говорил это себе. Да, это решение можно назвать опрометчивым. Но цель и правда оправдывает риск. Попытаться стоит.

Ты помогаешь мне чувствовать себя непобедимым,

Могущественным, сотрясающим землю,

Словно приливная волна.

Ты делаешь меня смелее,

Ты — мой титан,

Боевая песня, восстание,

Ты словно рёв победы на стадионе.

Она создала его заново. И это ее разрушает. Слишком много частей души она вложила в него. Он же в долгу не останется. Из некого коматоза его вытаскивает ее жалобный голос. — Адам… мне… нехорошо… — ее трясет. Мужчина почему-то понимает, что сейчас произойдет. Он подхватывает ее на руки и несет в туалет. И его догадка подтверждается. Лота изливает душу, пока он держит ее волосы. Максимально нежно, чтобы не навредить ей. Они такие мягкие и пушистые… Он впервые касается их. Ей скоро станет лучше. Он в это верит. Через пятнадцать минут девушка заканчивает и припадает спиной к стенке душа. — Как паршиво… — И не говори, алкогольное отравление — штука не из приятных, — он берет новый рулон бумажных полотенец с полки и протягивает ей, садясь рядом. — Я много наговорила? — Лота не поднимает заплаканных глаз. — Не особо. Единственное — вправила мне мозги, — он тоже не в силах смотреть на нее. Не из-за ее вида. Она прекрасна как всегда. Его мысли ему не позволяют. — Прости пожалуйста, я такая дура… — начинает она, но Адам ее перебивает. — О том, кто дурак, а кто нет, мы поговорим позже, — рука заправляет светлую прядь за ухо, — ты чувствуешь себя лучше? — Вроде… У тебя есть зубная щетка запасная? Он дает ей запакованный зубной набор. Он уже не помнит в каком из отелей он его взял. Пока она наспех чистит зубы, сидя на ванной, он произносит: — Останешься у меня, тебе нельзя в таком виде в коридорах появляться, — на одну ночь он забудет, что может делать порталы. Адам помогает девушке выйти и отводит ее к кровати. Она ложится, смотря на него. Алкоголь еще в ее крови. Иначе бы она не смотрела на него так. — Я буду в соседней комнате, если что — кричи, — он уже было вышел, направляясь к дивану. — Хорошо, — она накрывается одеялом. Адам устраивается на диване, не в силах думать ни о чем, кроме девушки в соседней комнате. Как ему хочется, чтобы она позвала его. С признанием в чувствах нужно повременить. От одной мысли о нем перья на крыле начинают дрожать. — Адам! — слышится крик из соседней комнаты. Когда он заходит, Лота сидит на кровати. — Знаешь, я хочу сказать, я такой ерунды наговорила… Все это неправда, — сердце Адама ухает вниз. И он просыпается. И она зовет его снова. Он снова заходит в комнату. — А что за песня на концерте была? — она перебирает барабанные палочки в руках. — Still Loving You, Scorpions. А что? — он опирается на косяк двери. — Такая красивая… Хочется еще послушать… — Адам сразу же кидается искать телефон, но нигде его не находит. Похоже потерял. Ну ладно, тут тоже есть выход. — Я конечно не Клаус Майне, но… — в его руках материализуется гитара. Та самая, на которой он играл при их первой встрече. Как это было давно… Сейчас он чувствует себя старшеклассником, стирающимся произвести впечатление на девочку из параллельного класса. На девочку, которая ему безумно нравится.

Время, нужно время,

Чтобы вернуть твою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

Любовь, только любовь

Сможет однажды вернуть твою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

Он перебирает аккорды почти негнущимися пальцами, пытаясь перебороть волнение. Кажется, будто от исполнения этой конкретной песни зависит его жизнь.

Я буду бороться, крошка, я буду бороться,

Чтобы вернуть твою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

Любовь, только любовь

Сможет однажды сломать эти стены.

Я буду рядом, я буду рядом.

Этот момент настолько интимный, что может посоревноваться в этом с сексом. И второй ему явно в этом проигрывает.

Если бы мы могли пройти

Весь этот путь с самого начала.

Я бы попробовал изменить

То, что убило нашу любовь.

Твоя гордость стала слишком крепкой стеной,

Которую мне никак не удаётся преодолеть.

Неужели нет шанса

Начать всё сначала?

Я люблю тебя.

Последняя строчка хоть и является частью песни обращена к ней. Только к ней. Можно сказать, что это предварительное признание.

Постарайся, крошка, постарайся.

Вновь поверить в мою любовь.

Я буду рядом, я буду рядом.

От любви, от нашей любви

Нельзя отказываться просто так.

Я буду рядом, я буду рядом.

От текста, который он произносит, его бросает в дрожь. Чувства захлестывают его с головой и уносят на дно. Челюсть сводит, но он продолжает тихо петь. Да, ему далеко до Клауса Майне.

Если бы мы могли пройти

Весь этот путь с самого начала.

Я бы попробовал изменить

То, что убило нашу любовь.

Твоя гордость стала слишком крепкой стеной,

Которую мне никак не удаётся преодолеть.

Неужели нет шанса

Начать всё сначала?

Пальцы в некоторых местах запутываются, чуть фальшивя. Ему никогда не хватало самообладания и силы воли.

То, что убило нашу любовь.

Да, я ранил твою гордость и знаю,

Через что ты прошла.

Но ты должна мне дать ещё один шанс,

Это не может быть концом –

Я всё ещё люблю тебя.

Я всё ещё люблю, и мне нужна твоя любовь.

Я всё ещё люблю тебя.

Адам старается вспомнить соло, подбирая аккорды почти вслепую, ибо переизбыток чувств превратился в соленую пелену перед глазами. Но он не хочет на нее смотреть. Его страшит будущее. Что она скажет? Повторится ли сон, увиденный пятнадцать минут назад. Он уже мысленно с ней прощается. Сердце рвется. Он слышит, как оно рвется. Но вскоре Адам смелеет. И поднимает голову. И видит ее с глазами на мокром месте. — Адам, — Лота шепчет. Она так близко? Он сначала даже не заметил… — ты так красиво поешь. А ты сама очень красивая. Настолько, что умереть можно. — С-спасибо, — мужчина сглатывает, неотрывно смотря ей в глаза. При этом понимая, что скоро упадет, Адам двигается ближе. Настолько близко, что касается своим коленом ее бедра. Он чувствует ее дыхание. Опьяняющее и жгучее, словно самый крепкий алкоголь. И он думает, что признание не может ждать. Адам пододвигается, убирая расстояние между ними. И в этот момент он ощущает, будто жизнь наполнилась красками, а его существование обрело смысл. Именно тогда, когда он коснулся ее губ своими. В его жизни было много прикосновений. Но именно это было самым лучшим. Адам обхватил ее верхнюю губу, стараясь не углублять поцелуй слишком быстро. Он намерен растянуть это удовольствие. Она отвечает, чуть прикусывая его нижнюю губу. И это схоже с началом самого лучшего гитарного соло. Его руки отпускают гитару, перемещаясь на ее спину. Сколько раз он представлял ее спину и вот она под его пальцами. Мужчину пробирает дрожь. Он так давно этого желал, хоть и большую часть времени не понимал, как ему это нужно. Словно воздух. Он прижимает ее к себе, в то время как гитара растворяется в воздухе и между ними не остается никаких препятствий. Шарлотта закидывает руки ему на плечи и садится к нему на колени. И он прижимает ее еще ближе. Пальцы девушки зарываются в его непослушные волосы, на что Адам отвечает громким стоном ей в губы. Девушка углубляет поцелуй, вызывая еще один, еще более громкий стон. В его руках она кажется до безумия хрупкой, но в то же время желанной. И желанной только им. Он никогда ее не отпустит. Ведь только что отдался ей полностью, не оставив ни кусочка себе.