Странный незнакомец

Громкая музыка становилась ни на секунду тише, воздух был прохладным, заставляя высунуть голову, подпевая во всё горло какой-то незнакомой песне на иностранном языке. Было по настоящему хорошо, в мыслях не было ни одной плохой мысли, что уж там говорить, их не было вообще. Ло никогда бы не подумал, что когда-то будет так отдыхать, а тем более со своей альтернативой. Не подумал бы, что будет ехать по огромному городу на дорогущей машине, параллельно иногда рассматривая большие здания. Не подумал бы, что когда-нибудь действительно отдохнёт. Счастье длилось час, а может и больше. Алкоголь бил в голову раз за разом, однако ветер хоть как-то прояснял разум, заставляя порой одуматься, но Джон подпевал без стеснения, поэтому свежая голова оставалась ненадолго. Сбавляя скорость и делая музыку тише, Дейв спросил, не меняя своего весёлого тона. — Вынужден приостановить наше время провождение и предложить заехать кое-куда! Рано или поздно наскучит просто ездить по городу под музыку, верно? Хоть и музыка стала тише, а скорость меньше, улыбка не спадала с губ обоих. Если Харрис хотел чего-то разнообразного, то Ло лишь бы не было скучно. Посмотрев на собеседника, парень весело ответил, отводя потом взгляд в лобовое стекло. — Я не против, только за! Даже интересно, куда ты привезёшь меня, только надеюсь не в лес. — Не в лес, но это близко к нему! Так что не волнуйся, не убью же тебя. Зачем тогда я предлагал помощь, если собирался убить. Не люблю давать ложные надежды, особенно людям, которые на грани смерти или скоро умрут. Некрасиво уж тогда получается, ты дал надежду, тебе слепо доверились, но пришлось растоптать это, при чём ради непонятно чего. Но, к сожалению, ради работы мне нужно идти на это, ненавижу такие задания! Удивительно, что его двойник из простой фразы мог раздуть такой монолог, но радует, что он снова рассказал что-то новое о своей работе. Теперь можно уже сложить хоть какой-то пазл. JDH точно работает в каком-то месте, где нужно помогать ради чужого блага, но не понятны масштабы этой помощи. Если вспомнить, когда Джону позвонил тот «Стриптиз», и они ещё ехали на горячие источники, он упоминал какого-то сбежавшего мироходца, а его же сдерживал скарабей. Только вопрос тогда уже другой, что такое этот скарабей? Штука по типу цепей? Но в таком случае название странное и не подходит по смыслу. Стоило спросить у самого Джона, он же тут гений и обо всём знает. — Слушай, а что такое скарабей? Просто помню, что ты в разговоре со Стритом упоминал его, надеюсь это не очень важно, и ты ответишь. — О-о, гадаешь о том, кем я работаю? Молодец! Хвалю, побудешь немного детективом, пока я не загадаю желание и не расскажу. Скарабей это такая штука, которая блокирует Вспышку или же Искру, не давая мироходцам перемещаться между мирами. Надеюсь, ты ещё помнишь что такое Искра и кто такие мироходцы? Это было сказано с явной издёвкой, намекая на его амнезию. Хоть и немного обидно, хоть тот и задел за живое, но это был очередной подкол. Не стоило зацикливаться на этом, единственное, что нужно было, так это подумать наконец над тем, кем же работает Джон. Выкинув простое «спасибо», Джон в то время вместо обычного «пожалуйста» что-то промычал. На удивление он потом не болтал, а просто задал маршрут и сделал музыку чуть громче, но не сильно. Похоже, давал время на раздумья, как мило с его стороны! Теперь, когда больше недостающих пазлов нет, стоило наконец собрать картину. JDH точно работает в каком-то месте, где нужно помогать людям и, возможно, не только им. Это место имеет большую власть, ведь иначе как бы они узнали о проделках того «Вальтера младшего». Полиция не подходит, это всё происходит секретно, если нет доказательств — нет и к чему придраться. А взять эти доказательства, когда всё строго охраняется, тяжело. Вряд ли у полиции есть полномочия залезть в кабинет директора и всё узнать, да и тем более, им незачем врываться и что-то расследовать. К тому же, сложно представить Джона в полицейской форме с пистолетом. Если это не полиция, то значит что-то гораздо выше неё, но как на зло в голову ничего не приходило, какие места занимаются разведкой и сохранением порядка? Ладно! Если ты не знаешь таких мест, это не значит, что их не существует. Стоило хотя бы примерно представить где он работает. Это место, в котором знают о мироходцах, и люди там занимаются теми, кто провинился. Взять Вальтера младшего или того мироходца, что сбежал, это не обязательно должны быть люди. Однако, в таком случае пазл теряется, насколько нужно провиниться, чтобы попасть туда? Теперь нужно было спросить Харриса о том, что сделал тот мироходец, но вряд ли он ответит. Только вот попытаться стоило. — Можно ещё вопрос? Поворачиваясь в сторону собеседника, тот совсем расслабился и негромко подпевал какой-то песне. Но не было никакой реакции, поэтому, спросив ещё раз, на него обратили внимание. — Что? Вопрос? Ну задавай, раз хочешь. — Что сделал тот мироходец, который сбежал? Пустив смешок, Джон сделал музыку потише, приготавливаясь рассказывать. — Похоже, твоё расследование зашло немного в тупик, но так и быть, расскажу кое-что. Этот мерзавец был сильным мироходцем и, конечно же, он пользовался этим. Разрушал миры, насиловал детей, убивал всех подряд, в общем, наслаждался жизнью полной свободы. В прошлом у тебя, кажется, был похожий знакомый, но сейчас правда он немного другой, вы же переписали историю с тем пернатым. Я к тому, что это другой мироходец, а не твой знакомый. Мне показывали лишь его фото и говорили, мол, навёл много шума в последнее время и так далее. Имени не знаю, но он на вид такой зелёный, не помнишь? Хотя, чего я спрашиваю! Жаль конечно, что ты не помнишь того, как переписал историю, я бы послушал! Кажется, мы немного отвлеклись, так вот, тот мироходец был тем ещё мерзавцем как ты понял, так что мне поручили его поймать, ведь я единственный и неповторимый! В прошлом эти слова были бы для меня лестью, но сейчас не вижу в них ничего такого. Конечно, я гений, мне не нужно подтверждение этого со стороны других, одно дело, когда это просто так говорят, но другое, когда ради чего-то! Стыдно признаться, раньше это правда действовало на меня, поэтому так и уломали согласиться. Ловить того мироходца было ужасно, как только найдёшь зацепку о том, в каком мире он может находиться, тебе нужно ещё и там искать. Потом же, спустя недели поисков узнаёшь, что он уже давно в другом мире, и снова всё по новой, — голос его был холодный, лицо выражало явный гнев и отвращение к тем временам. Хоть Ло уже видел Джона таким, но в сердце что-то очень неприятно кололо, стоило только снова увидеть это выражение лица. Было намного приятнее видеть привычную яркую, сияющую, полной нежности улыбку, нежели лицо, будто тот съел лимон и злится из-за этого. Однако, из мыслей вывел его голос, который не менял своего тона. — Я пытался, правда. Не пересчитать сколько бессонных ночей было, не сосчитать сколько неудачных попыток и разочарования происходило. Всё, что я узнавал — это очередные его проделки, убийства без единого следа, продажа запрещённых веществ, разрушение очередного мира. Не передать словами, как мне хотелось тогда бросить поиски, забыть про этого мерзавца несмотря на свои принципы, было много мыслей по типу «ну и чёрт с ним! Какая мне разница кто и что сделал! Таких сволочей во всём мире не поймать»; подобное раз за разом проносилось в голове после очередной неудачи. Однако, я не сдался, притворился другим мироходцем, знатно поработав над своим имиджем, и сделался его самым главным фанатом, что ищет встречи с ним. И знаешь что? Это сработало! До сих пор удивляюсь, как можно быть таким наивным. Честно сказать, тогда я уже отчаялся и хотел было отказать в задании, несмотря на хорошую награду и власть. Однако, как только я узнал, что тот заинтересовался встречей со мной, не описать словами моё счастье! Я думал, он более осмотрительный, но, похоже, нет. По крайней мере тогда он был менее внимательный, сейчас же вряд ли поведётся на встречу с фанатами, что теперь усложняет мне задачу, если я буду его искать. Надеюсь, теперь я ответил на вопрос? Да, теперь пазл точно сложился. Если снова собрать его, то место в котором работает Джон — это что-то вроде тюрьмы, но для особенно опасных преступников. А также это место занимается добычей информации для возможной борьбы с конкурентами. Но кто эти конкуренты, и чем они занимаются сложно сказать, как и ответить на вопрос, почему они знают о мироходцах. — Ответил ещё как, спасибо. — Рад, что помог! Выкручивая музыку снова, Джон вновь начал подпевать, только уже громче, чем раньше. Похоже понял, что раздумья закончились и можно было не бояться, что случайно отвлечёт кого-то. И ведь он был прав, строить теории дальше без информации было бессмысленно. Стоило отложить серьёзные мысли на потом и сосредоточиться на себе. Настроение вновь начало появляться, прежняя мысль стала забываться, а адреналин вместе со скоростью прибавляться. Теперь его не волновало то, как пару минут назад он узнал кем работает Джон, теперь его не заботили никакие проблемы и никакое расследование. Существовала лишь музыка, что ударяла по ушам только так, заставляя подпевать во всё горло как раньше, и также алкоголь, что витал в салоне машины, заставляя пьянеть ещё больше. Минуты за поездкой пролетели незаметно, мимолётно и по-прежнему прекрасно. Однако, Харрис начал парковаться, что говорило о следующем этапе их прогулки. Вместе с тем музыка стала также тише, но подпевать и дальше никто не запрещал, хоть и немного спокойнее. Окончательно припарковываясь, музыка совсем утихла, а вместе с этим послышался звук отстёгивания ремня. — Мы приехали! Этот парк нравится мне больше всего, он немаленький и прекрасный, когда в нём нет людей. Надеюсь, ты оценишь мой выбор! — Тоже надеюсь, что не разочаруюсь. — Специально произнося с издёвкой, тот также начал отстёгиваться. Но в ответ был слышен лишь смех, этого и следовало ожидать от него. Очки никто не надевал, ведь зачем? Скрывать свой взгляд не от кого, тем более, будет вдвойне ничего не видно. Оставляя очки в машине, они вышли, а после Джон закрыл автомобиль. Заходя в парк, воздух будто сразу поменялся, он стал свежее и прохладнее, он был больше похож на тот, что после дождя. Сырой и приятный, прохладный и освежающий, будто отрезвлял, лёгкие снова и снова вдыхали холодный ветер. Если прийти сюда в одиночку, то можно было бы подумать обо всём на свете: о работе Джона, что так раздражала и интересовала одновременно, о самом JDH, кто он такой и так далее. Однако, если так подумать, Ло о нём и не знает ничего, кроме того, что тот его двойник. Не знает о прошлом, ведь Дейв его прекрасно помнил, в отличие от другого. Не знает о проблемах, которые Джон точно пережил, но тут уже спорный вопрос. С одной стороны, тот не обязан рассказывать, а с другой — интерес съедал заживо, мучал так сильно, как только мог, тянул где-то до боли в груди, вынуждая спросить, даже зная, что ответ не получит. Всё таки они с Харрисом двойники, считай родственные души, эта тяга к знаниям о своей альтернативе вполне нормальна? Так ведь? Чувства вряд ли играют роль, хотя если и играют, это простой интерес, не чувства вынуждают это испытывать или что-то ещё. Возможно, мироходец ошибался в своих мыслях, всё ещё не мог до конца принять своё влечение к копии, однако что плохого в обычном любопытстве? Ничего же не случится! Просто вопрос, ответ которого получить нереально, тем более атмосфера вполне подходящая, и он может расскажет хоть что-нибудь. Перебивая очередную бессмысленную историю Дейва, раздался тихий и не очень уверенный голос. Ло смотрел на плитку, что обычно разложена в парках, взгляд был тревожным и смотрел куда угодно, лишь бы не на собеседника: на деревья, столбы фонарей, здания в далеке. Больно уж волновался, что снова не получит ответ, которого так долго и нетерпеливо ждёт. — Джон, прости, что перебиваю, но… Я недавно так задумался и понял, что как такового, я ничего не знаю о тебе, кем ты работаешь, чем занимаешься, а ты в то время знаешь обо мне явно больше. Не думаешь, что это немного… Несправедливо? Хотелось безумно узнать двойника поближе, это желание появилось внезапно, будто в голову что-то ударило, и вот! Ты сходишь с ума вопросами, которые невероятно долго мучали и копились. Что за близкий человек, с которым он приходил в тот ресторан? Что переживал в трудные времена и минуты? Как справлялся? Как достиг того, что есть сейчас? Ответы на эти вопросы хотелось услышать больше всего, хоть вечность слушать монотонные рассказы о его прошлом и переживаниях, поддержать всеми словами мира, если тот всё ещё волнуется о чём-то. Но сейчас сердце колотилось в ожидании ответа, вырывалось из груди. Любопытство, испытуемое сейчас — совсем другое, нежели раньше, оно намного больше, сильнее, будто если сейчас не получишь хоть малейший намёк на ответ — сойдёшь с ума. И почему именно сейчас? Останавливая свой шаг, Джон на немного отстал, заставляя обернуться на него. Но как ни странно, на его лице можно было увидеть улыбку, словно с издёвкой, саркастической, однако тот ничего не говорил, лишь смотрел хитрым взглядом, будто сейчас точно что-то выкинет. Вместе с нарастающей улыбкой он всё больше и больше подходил, так медленно, словно тянул ожидание как только мог. Однако, параллельно с этим тревожность так же росла. Он мог выбросить что угодно: начиная от простого смеха, заканчивая тактильностью. Только подойдя ближе, двойник лишь аккуратно взял за запястье, нежно, словно это хрусталь и, не надавливая на кисть, потянул в левую сторону, сходя с дороги на траву. Он постепенно ускорялся, а впоследствии сорвался на бег, но спустя время сомкнул руки в замок, утягивая за собой куда-то в глубину парка. Сам парк создавал атмосферу леса, возле тротуара простирались деревья, не давая посмотреть что же находится в стороне. И это удачное решение, учитывая, что парк находился на окраине города. Вследствие чего, неподалёку находилась поляна для пикников и так далее, но на неё можно было выйти и дальше по дороге. Похоже, кто-то не умел ждать. Спустя время небольшой лес наконец заканчивался. Деревья оставались позади, а поляна стала виднеться. Однако, вместе с этим дыхание стало сбитым, лёгкие отчаянно пытались глотнуть воздух, а ноги чувствовали усталость и были ватные. Они бежали не так долго, но всё же быстро. Выход из «леса» на поляну нужно ещё найти, ведь деревьев было не мало, и присутствовало даже ощущение, что они правда в лесу. Бежали они, по ощущениям, все полчаса, но на деле это было лишь несколько минут. Если идти пешком, то наверняка вышло бы намного больше, чем несколько минут. — Подожди! Я не могу, давай… Помедленнее? — Дыхание прерывистое, а из-за пота волосы неприятно липли к лицу. Сердце отдавало в висках, стуча и сходя с ума. Джон правда быстро бежал, хоть можно было помедленнее, это возможно даже сравнится с тем случаем на лестнице. Расстояние от тротуара к поляне довольно большое, если срезать через деревья, возможно, если идти по дороге, вышло бы намного проще и короче. Слова о просьбе сделать темп меньше проигнорировали, и тот лишь ускорился, выбивая последние силы. Ноги начинали заплетаться, Ло чуть ли не падал, но к счастью, деревья наконец были позади. Открылся вид на звёздное небо вместе с Луной, облака красиво прикрывали её. Однако, мироходец не смотрел, он пытался восстановить дыхание, садясь на траву, а в конце ложась, разводя руки и ноги в позе звезды. Джон присел рядом, начиная тихо смеяться, но так открыто и по настоящему. Этот смех был заразительным, живым и ярким. Спустя некоторое время, когда один уже отдышался, они лежали на траве возле леса, смеясь непонятно с чего. Но причина и не нужна была, чтобы провести хорошо время также не нужен повод. Смех постепенно утихал, звёзды освещали небо, луна по-прежнему освещала город, а облака небольшой ватой собирались в кучу, закрывая некоторые светящиеся огни. Воздух был холодный, ветер приятно тормошил волосы, как и листву деревьев, создавая характерные звуки; улыбка не спадала с губ. Тишина висела уже некоторое время и постепенно становилась неловкой. Дабы не делать ещё хуже, Ло решил прервать её, отворачивая голову в противоположную сторону от рядом лежащего, направляя взгляд куда-то в лес на деревья и поляну. — Так… Что насчёт вопроса? Точнее вопросов. — Исправляя себя, можно было почувствовать чужой пристальный взгляд, он будто съедал, оценивал и анализировал каждое слово. Но выйдя из своего «анализа», тот лишь начал блуждать по запястью, предплечью, трогая одновременно кофту, изучая каждый миллиметр. Останавливаясь на кисти, тот задрал немного рукав и вновь исследовал. Это было сложно игнорировать, он заставлял обернуться, отреагировать хоть как-то, но поддаться ему — означало проиграть, он лишь снова дразнил из-за сказанных слов. Ло именно чего-то подобного ожидал, заводя об этом разговор ещё на тротуаре. Но, похоже, первым сдался Джон, объединяя руки в замок, говоря игривым голосом: — Так приятно, что ты хочешь узнать меня поближе, прям смущаешь! Но что конкретно ты хочешь знать? По возможности отвечу, не всё и сразу ведь. Особых надежд парень не питал, но всё-таки не зря попытался! Улыбка моментально появилась на лице, а он сам повернулся к альтернативе, укладываясь на бок. Джон в то время так же лёг боком, ведь в другом положении держать руки неудобно. Смотря некоторое время в глаза двойника, определённый вопрос не приходил в голову от слова совсем, хотелось знать всё. Сердце билось слишком быстро от возможности, что предоставилась сейчас, улыбка не спадала с лица. Не долго думая, тот разорвал руки и притянул рядом лежащего, обнимая так сильно, как только мог. Руки блуждали по спине, прижимая только ближе, нос уткнулся в чужую макушку, вдыхая приятный горький, но со сладостью запах духов, похоже, они были стойкие, ведь за весь день не выветрились. Хотелось лежать так вечность, чувствовать тепло друг друга, болтать без умолку на разные темы, делиться смешными и неловкими историями, грустными и страшными. Хотелось всё это ощутить. Вместе с этими мыслями раздался тихий, но уверенный голос. — Я хочу знать всё, чем ты занимаешься, как достиг успеха в своих делах, что делал для этого, были ли проблемы, и какие? Кем был тот близкий человек для тебя, как вы проводили время? Что ты чувствовал по отношению к нему? Джон, мне надоели вопросы, я хочу знать всё о тебе, как бы странно это не звучало. Только дашь ли ты ответы? Дыхания рядом будто не было, но через время оно стало неровным, сбивчивым, Харрис пытался его успокоить, однако получалось так себе. Внутри всё переворачивалось с ног на голову, вязкая слюна застряла в горле, не желая проходить дальше. Лёгкий румянец был на щеках, а в груди сердце вырывалось. Ему никогда не говорили таких слов, что хотят знать о нём так много: о прошлом, о переживаниях, о бывших близких. Все либо интересовались из-за того, что он известная личность, либо из-за достижений, но Лололошка буквально ничего не знал о нём и желал это исправить, а не забыть эти мысли. Он мог просто воспользоваться помощью и поблагодарить, однако выбрал другой путь. Только услышанные слова не хотели укладываться в голове, проигрывались снова и снова, словно заевшая пластинка, а сам автор этих слов невероятно отвлекал. Лицо постепенно заливалось кровью всё больше и больше, а руки невольно обняли в ответ. Приближаясь, тот не понимал почему это делал, почему сердце так колотилось? Почему хотелось услышать больше таких слов? Почему было желание никогда не отпускать тело рядом, вдыхая запах сладкого шампуня. Голова шла кругом. — Ло, я дам лишь три ответа на три интересующие тебя вопроса, остальные потом. Клянусь, что отвечу честно, но не обещаю, что в подробностях. Я не могу рассказать всё, но обещаю — потом я правда отвечу подробно. Только давай без вопросов по типу где я работаю, почему не могу ответить на всё сразу и так далее. Заканчивая свою речь, он тяжело выдохнул, сдаваясь, ведь изначально планировал ответить лишь на какие-то незначительные и не важные вопросы, а в итоге вышло совсем по-другому. Отстраняясь, взгляд случайно зацепился за приоткрытую шею, на которой красовалось розово-фиолетовое пятно, улыбка появилась сама собой. Но Ло в то время непонимающе покосился, пытаясь понять, почему тот резко начал улыбаться как сумасшедший. Проследив за чужим взглядом, шатен притронулся к шее и, случайно коснувшись первого попавшегося участка кожи, тот ощутил неприятную боль в определённом месте. Прошипев от боли, недовольный взгляд устремился на двойника. — Говорил ведь, я не могу спать в шарфе. Как мне это объяснить соседям по комнате! Я и без зеркала понимаю что там, не отшучивайся. Лишь посмеявшись с этого, Джон обратно приблизился с прежней язвительной улыбкой, почти касаясь кончиком носа чужого, он промолвил почти шёпотом, касаясь второй рукой шеи, на которой было то самое пятно. — Да ладно, там не так уж и видно, но если хочешь — могу сделать ярче. — Нет! Не хочу, лучше отодвинься и подумай как мне скрыть это, я не могу так заявиться в блок. Пьяный, с засосом на шее и дорогущей машиной возле общежития! Уверен, уже пол университета в курсе о твоей выходке возле универа. Какого-то парня забирал на машине другой и назвал принцессой, при этом, они были похожи на друг друга! Звучит как отличный слух, который будет долго висеть в стенах университета. Из-за тебя у меня будет допрос о том, кто ты, почему забирал меня посредине занятия и почему назвал принцессой. Но ещё одного, почему я в таком виде, я не выдержу. — сам Джон отодвигаться не планировал, поэтому это сделал Ло, соблюдая некоторую дистанцию. Он выговаривал своё недовольство по отношению к собеседнику очень ярко и эмоционально, будто пару минут назад не говорил душераздирающие слова. Лежал на спине жестикулируя руками, поглядывая иногда на Дейва, который в свою очередь по-прежнему лежал на боку с улыбкой, слушал ругань в свою сторону. Однако, будто опомнившись, он поднялся на локтях, а после и вовсе принял сидячее положение, скрещивая ноги. Судорожно обыскивая карманы и не находя нужный предмет, тот сказал, глядя на Джона, который также поднялся: — У тебя есть телефон? Сколько время? — Чего ты так завёлся. А-а, кажется понял, боишься, что вахтёрша не пустит? Да не бойся! Сейчас, наверное, не больше восьми или на крайний случай девяти, — с этими словами он отодвинул рукав и глянул на наручные часы. Улыбка медленно сползла с губ, и тот озвучил время: — Пол одиннадцатого… Не думал, что мы так засидимся. Хмурясь лишь ещё больше, Ло снова повторил. — Я говорю сколько время, а не символов, 22:30? — Почти, 22:46. Громко выругавшись, мироходец снова упал на траву, закрывая лицо руками и издавая протяжный стон-полукрик. — Почему?! Мы же в ресторане сидели максимум час! Полтора! А на машине может чуть дольше катались, но не суть. Мы не успеем доехать к одиннадцати, учитывая в какой заднице этот парк. Благо хоть Карла предупредил, единственное, что радует. — Может, попробуешь пробраться через вахтёршу? Она наверняка будет либо спать, либо пропустит тебя, всё-таки задержка на пару минут — не так страшно. — Нет! Она ловила меня уже один раз, как только я заселился, и сказала, что это последний раз, мол больше не пустит и так далее. А пробираться я не хочу, вдруг она будет не спать! Идеи у обоих иссякли, повисло молчание, а Ло просто смотрел на звёзды, пытаясь что-то придумать. Отвлечь её? Нет, не вариант, тем более как именно. Уговорить лестью пустить? Снова нет, она не тот человек, который на это поведётся. Подкупить? Уже лучше, но по-прежнему ужасно. Тяжело вздыхая, тот начал уже мириться с тем, что сегодня он будет ночевать на улице, но внезапно кто-то предложил ещё одну идею. — Может, ко мне? Вряд ли ты захочешь сегодня спать на улице. У меня в этом городе есть квартирка, бываю там не часто конечно, но когда есть дела в этом мире, то моим жильем становится именно она. Подскакивая от этой фразы и окидывая собеседника недоверчивым взглядом, пронеслась куча мыслей о том, что совсем не было желания ехать к Джону. Мало ли чего тот может выкинуть, но выбора не было, не спать же на улице, а ехать в отель уж тем более не хотелось. Почему-то присутствовало тревожное чувство, что стоило отказаться и попросить отвезти в отель, а на утро как-нибудь добраться в университет. Но одновременно с этим чувством хотелось также согласиться, рискнуть непонятно чем, азарт медленно просыпался, жизнь только одна, даже если что-то и произойдёт — значит судьба, хоть Ло и не верил в неё. Как бы он не пытался убедить себя в первом варианте, безумно хотелось согласиться на второй. Будет авария? Главное, чтобы живы были. Остановит полиция и выпишет штраф? Не ему же платить, а Дейву. Джон пристанет? Не первый раз, можно будет и как-нибудь отбиться. Мысли путались, глядя на объект своего размышления, множество вариантов приходило на ум, что могло произойти плохого. Все они были по своему безумны, однако один выделялся больше всего, и даже несмотря на него, мироходец был готов рискнуть. С принятым решением взгляд стал серьезнее, и раздался не менее холодный голос. — Обещай, что ничего не произойдёт, мы будем спать отдельно, ты не будешь приставать и дашь спальную одежду, а также разрешишь воспользоваться ванной. И всё это — без выходок. — Ясно отчертив, Ло стал наблюдать за чужим лицом, которое менялось с каждым последующим предложением. — Конечно, я дам воспользоваться душем и дам одежду, но чем тебя не устраивает одна кровать? Она большая, и я точно не буду мешать! На диване я не хочу спать, он неудобный для этого! Насчёт второго… Ничего не гарантирую. И что значит, что ничего не произойдёт? Ты о чём? В плане, чтобы я не приставал и так далее? Не понимаю! В любом случае, дабы ты там не надумал, уверяю, что ничего не произойдёт, — успокаивая с улыбкой свою копию, Джон похлопал того по плечу, а после убрал руку. Верилось с огромным трудом, что великий Харрис не понял про «ничего не произойдёт», понимает наверняка ещё как. Снова одарив его сомнительным взглядом, хотелось поскорее поменять тему, ведь мысль о том, что он побывает у Джона дома, не сильно радовала. Вновь ложась на прохладную траву, тот хлопал по ней, приглашая Харриса. — Ложись, спешить всё равно уже некуда, и кстати! Ты так и не ответил! У меня ведь есть три вопроса, верно? — С улыбкой глядя, как тот ложится рядом, не терпелось выжать по максимуму те три вопроса, спросить о самом сокровенном, о его желаниях и мечтах. Жаль только, что всего лишь три вопроса. — Да, у тебя есть три вопроса. Я весь во внимании! — Улыбаясь под конец, тот стал ожидать голос рядом, смотря на яркие звёзды и луну, что по-прежнему освещала тёмное небо. Джон чувствовал на себе пристальный взгляд, от которого было не по себе, но старался игнорировать. — Давай я буду говорить вопрос, а ты отвечать. После ответа я буду говорить следующий? — Мне без разницы, говори уже, заинтриговал прям. — Расскажи о ком-то, кто был тебе очень дорог, либо неприятный период своей жизни. — Сразу по больному? Какой ты милосердный! — Посмеявшись с этого, Джон кинул быстрый взгляд на Ло, который приготовился слушать во все уши, смотрел необычайно пристально, даже повернулся боком. Приятно, что тебя приготовились так внимательно слушать. Однако, отворачиваясь и кладя обе руки за голову, подкладывая их под голову, тот начал рассказ, глядя на небо. — Предпочту второй вариант, не хочу рассказывать о ком-то из прошлого, буду только надеяться, что это не следующий вопрос. Это был период, когда я был ещё не опытным мироходцем, лишь начинал свой путь. В детстве я терял память, поэтому боялся использовать способность, но время шло, и я решил перебороть себя, однако это другая история. Не знаю, в курсе ли ты, но мироходцев не очень любят в моей реальности, долгая история почему именно, да и не важно это. Однажды я попал в мир, где встретил много хороших людей, которые довольно тепло принимали подобных мне. Однако, несмотря на хороших, всегда были и плохие, несогласные и вечно устраивающие протесты. И смотря на эту проблему, я попытался помочь им, помочь раскрыть глаза, чтобы они посмотрели в настоящее, а не прошлое. Однако, всё было безуспешно, было что-то наподобие войны. Вспоминая об этом сейчас, мне даже смешно с прошлого себя. Какой смысл пытаться переубедить кого-то, если он придерживается установленных себе правил и принципов? С каждым днём мне начинало это надоедать: бессмысленная бойня, кучи смертей других мироходцев, и всё это ради жалкой попытки что-то изменить. Но сбежать мне тогда гордость не позволяла, хотя сейчас думаю, что я бы всё-таки сбежал, а не сделал чего похуже, как тогда. Со временем дни повторялись, бойня, смерти. О перевороте в том мире между мироходцами людьми, и не совсем людьми, узнавали другие миры. Некоторые присоединялись, а некоторые просто наблюдали. Однако, на деле ничего не менялось, из-за этого злость во мне чуть ли не закипала, рвалась наружу. Я думал каждый вечер о том, зачем я вообще в том мире находился, почему участвовал в том цирке, хотя сам его и организовал. Почему люди, мироходцы и другие расы не могут жить вместе и в мире. Почему всем нужно кого-то ненавидеть? Я думал даже, что как только закончится это побоище, всё равно выставят мироходцев виноватыми за то, что они просто отстаивали свои права. Этот период для меня был адом — каждый день смерти, каждый день мысли о том, чтобы всё просто уничтожить и не мучать обе стороны. Мысли о том, чтобы просто сбежать. Но я предпочёл осуществить именно второй вариант. Даже стыдно за тот поступок — уничтожить целый мир, потратить чуть ли не все силы, ещё немного и умереть бы. Только из-за своей глупости и эгоистичного желания всё изменить. Тогда я долго восстанавливался! Это так же было тяжело, как и найти мир, в котором желательно не будет людей, чтобы и пригодный для жизни. И держи в голове, что тогда я был ещё неопытен и мог уничтожить целый мир! Пожалуй, это единственное моё достижение, которым я могу гордиться из этой истории. Говорю на всякий случай, сейчас я не занимаюсь таким и максимально осуждаю тот свой поступок, это был первый и последний раз, к счастью. Тогда всё-таки ещё юным был, не понимал чего творил, какой ужас, но сейчас я прекрасно это понимаю, хоть это меня и не оправдывает. Выдыхая весь накопившейся в лёгких воздух за время рассказа, Джон повернулся на бок, смотря на слушателя, убирая руки из-под головы. Лицо Ло было грустным в ответ на рассказ, слова сочувствия ещё немного и вот-вот вырвутся, а тот расплачется. Чтобы этого не произошло, двойник следом сказал с улыбкой, кладя руку на чужую щёку, поглаживая её большим пальцем: — Почему у тебя такое лицо, будто ещё немного и расплачешься? Сам ведь просил, чтобы я рассказал побольше о себе! Давай обойдёмся без слов поддержки и прочей ерунды? Я давно отпустил эту историю, но всё-таки она отдаёт неприятными воспоминаниями, поэтому и рассказал именно её. Может, просто перейдём к следующему вопросу? В то время у самого Ло сердце разрывалось от услышанного. Джон и вправду через многое прошёл, он видел смерти каждый день, кровь, не перестававшую литься, и он наверняка сам тоже убивал. Видел, скорее всего, много предателей среди людей, которые вместе с ними решили отстаивать права. Он видел исчезновение мира, которого сам и довёл до такого, к чуть ли не войне, а впоследствии и вовсе полному уничтожению своими руками. Оставив на них много крови, как своей, так и чужой. Другой на его месте сошёл бы с ума от чувства вины или чего-то другого, но Харрис справился с этим и сейчас улыбался искренне. Возможно, прошло действительно сотни лет с того случая, и Дейв правда всё отпустил, но кто знает, какие его слова могут оказаться ложью. — Я… Не знал, прости. Если хочешь, я ничего не буду говорить. Выдавливая из себя эти слова, на самом деле, парень наоборот хотел сказать много каких слов. Поддержки, которой ему тогда наверняка сильно не хватало, сказать то, какой он сильный, раз смог отпустить, снова обнять и не отпускать. Однако, скорее всего, Джон вряд ли оценит это добродушно, учитывая его просьбу. Не заметив, как тот приблизился, вынырнуть из мыслей помог быстрый поцелуй в краешек губ, он заставлял отодвинуться, но сделать это не получалось. Чужая рука зарылась в волосы, постепенно спускаясь на шею. Лицо двойника было всего в паре метров, от чего становилось всё больше не по себе, щёки начинали предательски покрываться розовым, а улыбка у другого при виде этого становилась всё шире. — Мне приятно, что ты волнуешься, но не думаешь, что надо бы поторапливаться? Всё-таки сейчас не лето, а по вечерам довольно холодно. Лежать вот так и вправду было немного холодно. Но жар на лице вступал в контраст с ветром, попытки которого хоть как-то заставить чувствовать мироходца дискомфорт, оказались тщетными. Возможно, Джон стал слишком наглеть. Оставил засос в лифте, спасибо, что не поцеловал, но поцеловал возле перил, продержался несколько минут! Вот это терпение! А про горячие источники и вовсе речи нет, хотя в том случае они оба были виноваты. Один спровоцировал, а другой продолжил, когда начавший всё же понял свою ошибку. Всё же, в ближайшее время действительно стоило серьёзно поговорить с Харрисом. Ло нравилась эта близость, но не нравилась неопределённость между ними. — Точно, да! Второй вопрос. Возможно, он покажется немного странным, но чего ты хочешь сейчас? Не в плане поспать, поесть например, а что-то вроде… Нет, проще говоря, какие у тебя цели? Откидывая свою предыдущую мысль, помотав головой, а следом снова поднимая взгляд на рядом лежащего, рука двойника всё ещё лежала на шее, поглаживая кожу большим пальцем, а улыбка всё никак не хотела сходить с губ. Пытаясь отодвинуться, попытка оказалась успешной, шею отпустили, рука легла на траву, но пристальный взгляд не проходил. — И вправду странный вопрос! Не думал, что ты таким станешь интересоваться. Но даже не знаю, чего сейчас хочу. — Отводя глаза на небо, тот замолчал на некоторое время, запуская мыслительный процесс. Лицо стало серьёзнее, однако следом приняло привычный весёлый вид. — Сейчас я хочу быть свободным, не птицей, запертой в клетке, которая сама же туда залетела, а летать по небу, наслаждаясь видами. Прыгать по мирам, исследуя один за другим как раньше. Узнавать что-то новое, днями на пролёт проводить время в своей лаборатории, пытаясь изучить какой-то обломок, психовать из-за того, что ничего не получается, радоваться из-за успеха. Всё это — я желаю больше всего на свете. Однако, воплотить эти мечты в жизнь я смогу точно не скоро. В груди будто что-то переключилось отдавая болезненными ощущениями. У их желания определённо было что-то общее, и это жажда свободы. Свобода для Ло, служила неким обретением воспоминаний, тогда он сможет узнать о мирах в которых побывал. Конечно снова туда наведаться вряд ли получится, но вспомнить те приключения и создать новые, не боясь вновь потери память — и вправду звучало как мечта, которая возможно сбудется. Но осуществится ли желание Джона, который явно делает намного больше? — Я тебя понимаю! Нет, даже больше, чем просто понимаю. После того, как ты сказал чего хочешь, я понял, что ситуации у нас тоже похожи. Ты хочешь свободы ради себя, а я ради воспоминаний. Думаю, если они у меня будут то, это и станет моей свободой. Путешествовать по мирам, не боясь очередной раз потерять память. Иногда помогать другим, изучать миры. Каждый наверняка будет по своему прекрасен, как внешне, так внутри. Он делится своими мыслями, смотря в небо, покрытое бесчисленными звёздами. Дейв смотрел на мироходца, который, в свою очередь, эмоционально рассказывал и жестикулировал. Он выдавал множество причин почему хочет вернуть себе память. Почему хочет ощутить эту желанную свободу, как и двойник. Они оба этого хотели, так сильно, что сердце билось лишь чаще, стоило только подумать об этом. Однако, не было возможности, сейчас это лишь мечта, детская и глупая, но в будущем, может, она и не будет ею. Перебивая яркий рассказ своего собеседника, Джон сам от себя не ожидая, предложил одну идею. — Ло, а может… Как всё уладится, будем путешествовать по мирам вместе? Ты не обязан соглашаться, всё-таки я не могу заставить тебя согласиться на такое только по своему желанию. Руки застыли в одном положении от услышанного, а после расслабились, падая на живот. В глазах отразилось удивление, а голова повернулась на лицо рядом, которое по-прежнему улыбалось. В глазах читался азарт, предвкушение ответа, но его не следовало. Отворачивая голову обратно, тот зарылся лицом в локоть, тяжело вздыхая, не понимая, что ему делать и что ответить. С одной стороны, безумно хотелось согласиться, дать волю чувствам, что так и вырывались, наровясь показаться и заявить о себе. Однако, с другой — правильно ли это? Они — версии друг друга, в определённом смысле даже противоположности. Из чего следует вывод, что и жизненные пути должны быть разными, а не соединены. Но что делать, если хочется, чтобы он был один? Шагать рука об руку, разделять проблемы друг друга, делиться переживаниями, исследовать миры вместе. Хотелось, чтобы Джон был рядом всегда. От своих же мыслей щёки невольно покраснели. И когда у него успело появиться это чувство собственности? Недавно же только осознал свою симпатию. Хорошо, что лица не было видно, Харрис явно не упустил бы очередную возможность подколоть. В любом случае, какие бы правильные мысли не давили на разум, странное желание никак отпускало. Оно поселилось в голове незаметно. Сначала будто выжидало момент, дабы в последствии напасть, а после окутало все мысли, пьянило не хуже алкоголя, а сердце билось безумно быстро от мысли, что двойник будет с ним до конца. До самого конца, иначе быть не могло. Выныривая из своих мыслей, нужно было ответить Джону. Убрав руку с лица и перемещая ее тыльной стороной на лоб, перед этим ещё раз глубоко выдохнул, дабы убрать красные щёки. Раздался немного неровный голос с кривой усмешкой, а взгляд неуверенно смотрел на объект симпатии. — Говоришь так, будто предложение руки и сердца делаешь, но я согласен, в плане… На предложение путешествовать вместе. — Уточняя на всякий случай, Джон хотел было что-то сказать на это с обычной издёвкой в духе «А если бы сделал, согласился бы?», как его перебили: — У меня остался ещё третий вопрос, не забывай! Расскажи о том, чем занимаешься и так далее. Как я понял по упомянутой лаборатории, ты что-то вроде учёного? — Эй! Не что-то вроде, а самый настоящий! Тебе даже и в голову не придёт то, сколько я открытий сделал! Сколько же научных книг написал! Думая об этом, прям гордость берёт. Но ты прав, я занимаюсь исследованиями, обожаю узнавать что-то новое, изучать поведение объекта на те или иные действия. Будь то одушевлённый или нет. В лаборатории я обычно провожу большую часть свободного времени. Тут и рассказывать особо и нечего. — Замолкая, тот ждал ответа, но когда его не следовало достаточно долго, он продолжил, вставая на ноги: — Кажется, я ответил на все вопросы! Вот это я молодец, ты даже остался более менее доволен моими ответами. Теперь, думаю, мы можем уже поехать ко мне? — Подавая руку, спросил тот. Хватаясь за чужую ладонь своей холодной, другая была до непривычки тёплой, горячей, она согревала. Поднявшись, отпускать не хотелось от слова совсем. Хотелось не отпускать вечность, чувствуя тепло, которое так приятно грело не только руки, но и душу. Будто понимая намёк, Харрис с улыбкой сказал, поднимая взгляд с рук на Ло, сжимая их сильнее. — Готов к пробежке? Надеюсь да, ведь в прошлый раз ты чуть не умер! — Нет, не готов! Пожалуйста, давай просто пройдёмся! — Испугано выкрикнув, Ло попытался отойти и вырвать руки, однако попытка не увенчалась успехом. Проигнорировав ответ, тот лишь хмыкнул с улыбкой, потянув парня обратно в небольшой лес, который по ощущениям совсем другой. Снова дыхание на пределе, ноги подкашивались от усталости и вот-вот были готовы свалиться. Где-то в боку невероятно болело, а белый силуэт перед глазами начал размываться. Выкрикивая в очередной раз, были надежды, что его наконец услышат. — Джон!.. Я сейчас реально упаду, причём благодаря тебе… Ведь именно ты тащишь меня сломя голову, хотя можно спокойно дойти и пешком!.. — Грудь вздымалась вновь и вновь, а лёгкие пытались глотнуть хоть немного воздуха. Вязкая слюна скопилась в горле, но, к сожалению, проглотить её было некогда, из-за чего говорить было сложно. Однако, несмотря на это, Ло нашёл в себе силы выкинуть ещё одну фразу, хоть и тише, чем предыдущие. — Я не понимаю… Тебе так нравится мучать меня? Резко остановившись, мироходец врезался в альтернативу. Быстро воспользовавшись моментом, он попытался выползти из чужой хватки, параллельно восстанавливая дыхание. И, к счастью, получилось! Оперевшись о ближайшее дерево, тот сполз на землю, пытаясь хоть немного отдохнуть. Джон в то время стоял в одном положении довольно долго, но следом обернулся и сел на корточки напротив мироходца. С улыбкой безумца он схватил Ло за подбородок, приподнимая его чуть наверх, заглядывая в чужие глаза. — А что, если нравится? — Во взгляде читался некий огонёк азарта, интереса, а ухмылка становилась только шире. — Если нравится — поздравляю, рад за тебя. Но отпусти меня! Имей хотя бы совесть! В первый раз мы бежали быстрым бегом, по ощущениям минут двадцать, хотя уверен, на самом деле вышло намного меньше. Сейчас тоже самое, и ты не даёшь даже передохнуть! Прости, но не все такие выносливые, как ты. — Сверля того недовольным взглядом, шатен взял двойника за запястье и попытался оттянуть, однако ничего не вышло. Вырвался лишь чужой смешок. Сжимая подбородок сильнее, Джон склонился к уху, говоря шёпотом. — А что мне делать… Если у меня нет совести? — Специально в конце выдыхая, Харрис не отстранился, а продолжил более тихо. — Нравится, когда просишь отпустить в неловкие моменты. Нравится, когда задыхаясь, упрашиваешь сделать перерыв. Нравится, когда старательно пытаешься сопротивляться. Всё это — мне безумно нравится в тебе, только совесть не мучает ни капли. Что же мне делать? — Игриво спрашивая, Джон отстранился, ожидая ответа, всё так же улыбаясь и наблюдая за чужой реакцией. Однако, подбородок не отпускал, лишь ослабил хватку.

«Нравится?»

Слова застыли в сознании, повторяясь снова и снова. А рука, что держала запястье двойника, расслабилась, опускаясь на землю. Глаза смотрели более шокировано, чем когда-либо. Ему нравится, когда он упрашивает о чём-то? Нравится, когда сопротивляется? Значит ли это, что Ло нравился ему взаимно? Нет! Не стоило гадать раньше времени! Всё-таки, Дейв мог сказать это в шутку, а после, как обычно посмеяться с реакции на то, что он поверил. Однако, как бы долго шатен не старался ждать, долгожданных слов со смехом: «Снова провёлся! Я снова развёл тебя!» — Не было. Ничего не происходило, никакие слова не раздавались среди этой тишины деревьев и шума листвы. Осознание приходило ужасно медленно, а щёки вновь покраснели, сердце застучало невероятно быстро и громко, будто ещё немного, и альтернатива услышит. Сколько раз за этот день Джон успел смутить его? Только этот раз был иным, было не противно от мысли, что Харрису нравилось, когда ему больно или вроде того. Не противно от мысли, что двойнику нравилось, когда тот упрашивал о чём-то. Любой нормальный человек стал бы сторониться людей вроде Джона, но только не Ло. Это даже… Наоборот, заставляло чувства укрепиться мёртвой хваткой, будто ещё немного, и они задушат, не давая ни единого глотка воздуха. Однако, если этот воздух заберёт Харрис — он будет более чем не против. Образы того, как это делает Джон, постепенно наполняли голову, каждый был красочнее другого. В каждом образе тот всячески унижал, контролировал, властвовал над ним. Лицо горело, а дыхание становилось сбивчивым вместе с фантазиями, однако парень старался сделать его естественным. Не подавать виду, будто думал о чём-то другом или его не задели слова, что собственно получалось так себе. И когда он только свернул не туда? Когда успел начать думать о Джоне в таком плане? Во всяком случае, угрызений совести не было, как и привычного: «А правильно ли это?». Какой смысл думать правильно что-то или нет, если поделать с собой ничего не можешь. Харрис и вправду стал большой проблемой, задачей, которую решить слишком сложно. Он же в то время понял, что ответ вряд ли последует, но слова и не нужны, учитывая выражение лица ближнего. Будто читая мысли Ло, тот с подбородка стал спускаться ниже, отодвигая немного шарф. Нежно поглаживая кожу большим пальцем и немного надавливая на кадык, а после вновь блуждал, то опускаясь, то поднимаясь. Дыхание у обоих, кажется, остановилось, они не дышали, боясь случайно нарушить момент, но тишину кое-кто нарушил случайным вздохом. Услышав его, чужая рука начала постепенно сжиматься, только не сильно, он дразнил и наслаждался этим, а затем приблизился, выдыхая горячим воздухом в губы. — Тебе правда это нравится? Какой же ты извращенец… — Лукаво и так же тихо проговаривал тот, сжимая горло с каждым разом всё сильнее. Другая рука легла на талию, сжимая её, а сам он сел на колени, надавливая своим весом и приближаясь. Отодвигаясь от губ, тот прильнул к уху, в которое не так давно шептал о том, что ему нравится в Ло. Он кусал его болезненно, а следом зализывал, извиняясь и дразня. Целовал дорожкой, спускаясь по шее вниз к руке, что сдавливала горло. Из уст нижнего доносились лишь тихие хрипы, лицо было невероятно красным, капли пота стекали по лицу, глаза же были прикрыты. Голова смотрела наверх, открывая больше места для удушья и отметин. Приоткрывая глаза ненадолго, перед ним всё плыло, тело расслаблялось, голова кружилась, а в горле пекло. Осознание и факт того, что сейчас Джон контролировал все его движения, каждый вздох, каждый сантиметр тела и мог выкинуть что угодно, заставлял чувствовать себя ещё страннее. Становилось невероятно жарко, хрипы громче, а руки цеплялись за чужой костюм, пытаясь куда-то деть свой накопившийся узел внизу живота. Рука на шее то сжималась, то наоборот расслаблялась. Заставляя перевести дух, блуждая по открытым участкам кожи. В такие моменты дыхание сбивалось с ритма, сердце сходило с ума, а спина выгибалась, прижимаясь ближе, умоляя продолжать мучения. В ответ на это слышались лишь оскорбления и сжимание горла, из-за чего скопление внизу становилось всё сильнее, с каждым словом, с каждым действием. Вместе с этим слёзы невольно лились от сильного сжимания, однако их слизывали, оставляя только мокрые следы. Через некоторое время «мучений», удушье остановилось и не возвращалось ни через минуту, ни через две. Чужая рука лишь спокойно покоилась на шее, поглаживая её, а на лице Джона красовалась улыбка. Такая резкая смена настроения даже немного огорчала. Пытаясь сглотнуть слюну, что скопилась за всё время, восстанавливая сильно сбившееся дыхание, раздался довольный голос. — Ты невероятно красивый, когда задыхаешься, теперь я убедился в этом. Раньше я сомневался в своих мыслях, мол, а вдруг я просто псих, и мне кажется. Но сейчас я понимаю, что был не прав. Хотя, всё-таки не очень нормально, если одному человеку нравится, когда другой задыхается во время бега. Не думаешь? Кажется, мы оба немного странные. — С насмешкой сказал тот, приближаясь с хитрой улыбкой, которая тянулась, кажется, до ушей. — Наверное, но никогда не подумал бы, что мне такое действительно будет по душе. И думаю, всё-таки стоит прервать наше веселье, холодно уже. — Отводя взгляд от чужого, было слишком неловко после произошедшего. Однако избежать взора не удалось. Мироходца взяли за щёки, притягивая, а следом говоря немного встревоженно. — Тебя даже не волнует, что останется огромный синяк?! До этого за любой засос ты был готов чуть ли не убить меня, а тут такое! Неужели что-то поменялось? — С улыбкой спрашивая в конце, наклоняя голову в сторону, он спросил, заглядывая в глаза напротив, полные неловкости. — Не то чтобы не волнует, конечно, болеть будет, но… Эта боль будет напоминать о тебе и этом моменте, хотя жаль, что придётся как-то замазать. Тоже самое и с засосами. — Игнорируя последний вопрос, нужно было поскорее перевести тему. Кладя свою руку на другую, что держала щёки, раздался более уверенный голос: — Так что насчёт идти уже в машину? Всё-таки, не знаю как тебе, но мне правда холодно. — Переводишь тему! Хотя ладно, потом скажешь что же я такого сделал, раз ты больше не злишься на отметки на шее. — Вставая с Ло, он поднялся и подал руку, а затем продолжил всё с привычной улыбкой: — Думаю, мы достаточно отдохнули, можно и пробежаться снова! Словив на себе недовольный взгляд, Джон понимал, что через пару минут он вновь услышит то, чего так хотелось.       Мольбы, тяжёлое дыхание, вздохи.