Разврат, грехи и запах сигарет

Абернети внезапно замолчал на середине фразы, отведя взгляд. По его лицу пробежала тень, Ричард опустил ресницы и накрутил на палец висящий на сумке брелок. Геллерт не успел обернуться, строгий голос пригвоздил его к месту. — Мистер Гриндевальд, — Альбус Дамблдор стремительно приблизился, коротко кивнул Винде и Рику, и сощурил опасно блеснувшие глаза. Сегодня он был без очков, хмур и сосредоточен. От привычного дружелюбного расположения не осталось и следа. Геллерт обернулся, натянув на лицо широкую улыбку. Винный свитер, надетый Альбусом поверх рубашки, навевал ненужные воспоминания. Сладковатый аромат окутал Гриндевальда, наполнив легкие; он отступил на шаг. Дамблдор дернул углом губ. — Вы сейчас свободны? Зайдите ко мне, нужно обсудить вашу посещаемость, — велел он. Геллерт со вздохом повиновался, на прощанье махнув друзьям рукой. — Ладно, увидимся вечером. Я напишу. Винда выразительно улыбнулась, подхватывая Ричарда под руку. Альбус развернулся на каблуках и направился в сторону учительской. Геллерт, поправив сумку, последовал за ним. В учительской было пусто и прохладно. Альбус закрыл окно, подобрал бумаги, сброшенные порывом ветра, поправил стопку и убрал на край стола. Указал на один из стульев, но Геллерт покачал головой. — Я постою, спасибо. Надеюсь, это не займет много времени? Альбус опустился в кресло, скрестив ноги. Смерил Гриндевальда взглядом и вздохнул. — Вас не было на двух последних семинарах, мистер Гриндевальд. Его нарочитая холодность позабавила Геллерта. От попыток Альбуса держать лицо жаром искрило где-то под ребрами. За время, что они не виделись, Гриндевальду успел уверить себя, что переболел, но лишь теперь осознал, как обманулся. Ничего не отжило. Альбуса хотелось до безумия. Но претендовать на что-то большее, нежели отношения студент-профессор теперь не было смысла. — На трех, вообще-то, — поправил Геллерт, рассеянно оглядывая кабинет. Картотека папок в дальнем шкафу заставила его ухмыльнуться: кому нужны картонки, если все сейчас есть на электронных носителях? Прошлый век. — На трех, — Альбус не изменился в лице, но губы слегка дрогнули. Геллерт знал это выражение: Дамблдор был раздражен и изо всех сил старался это скрыть. Было приятно выводить его из себя, гораздо приятнее, чем Геллерт мог представить. — Объяснитесь? — А что тут объяснять? Философия — скучная наука. Альбус длинно выдохнул и помассировал пальцами переносицу. Выглядел он, надо признать, неважно: вокруг глазниц обозначились глубокие тени, кожа была нездорового землистого оттенка, а пальцы слегка дрожали. Кажется, он похудел, но под мешковатым свитером было трудно сказать, насколько. — Геллерт, как вы собираетесь в таком случае получить проходной балл по моему предмету? Геллерт ухмыльнулся и подступил ближе, нависая над креслом. — Договоримся? — насмешливо шепнул он. Альбус запрокинул голову, впиваясь в его лицо неумолимым взглядом. — Я вам что, Дормамму? Нет, не договоримся, — выдохнул он и вдруг резко поднялся — Гриндевальд едва успел отпрянуть, чтобы не столкнуться с ним лбами. — Сколько можно вести себя как ребенок? В ответ на колкость Гриндевальд приподнял брови, ощущая поднимающуюся волну гнева. Этот снисходительно-нравоучительный тон его порядком раздражал. — Нахера ты тогда со мной таким незрелым трахался. Предпочитаешь в постели помоложе? — холодно осведомился Геллерт. Лицо Альбуса напряглось, губы поджались. Его глаза потемнели, вспыхивая золотистыми искрами вокруг зрачка. — Что ж, — медленно произнес он, — Видимо это и правда было ошибкой. Геллерт едва удержал себя, чтобы не кинуться на него и… ударить или поцеловать, сердито кусая губы. Он так и не смог решить и только это остановило. — Что ж, — передразнил его интонации Гриндевальд, отступая и сжимая кулаки, — Если мы все выяснили, что ж, я пожалуй, пойду. — А не поставлю тебе зачет! — с неожиданным чувством выдохнул Альбус. — О, это личное? Месть? Уж на проходной-то балл я тебя выдрал, — осклабился Геллерт. На холодную голову он бы ни за что этого не сказал, но злость вымыла собой затаенную обиду, которую Гриндевальд старательно игнорировал все время их тихой размолвки. Выражение лица Альбуса изменилось, он поперхнулся словами и шагнул ближе. Геллерт думал, что он его ударит, он бы и сам себя ударил, если подумать, но не ожидал получить резкую пощечину вместо удара кулаком в нос. Голова дернулась, и волосы упали на лицо. Альбус застыл перед ним, в ярости скривив губы. Скулы наливались румянцем бешенства. — О, Альбус, не ожидал, не ожидал, — Геллерт растер заалевшую щеку, глянул на бывшего любовника из-под ресниц и презрительно скривился, — Это так по-женски. Хотя в твоем случае, скорее по-пидарски. Дамблдор беззвучно ругнулся и замахнулся вновь, но Геллерт ловко перехватил его руку и сжал в стальной хватке, чувствуя, как мелкие косточки запястья сминаются под его пальцами. Они застыли невыносимо близко, так что чужое дыхание оседало на губах, наслаждаясь тихой яростью друг друга. Непонятно, чем бы закончилась эта уродливая сцена, но дверь в учительскую приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся Ньют Скамандер, волоча за собой огромную коробку. Он выпрямился, старательно не глядя ни на Альбуса, ни на Геллерта, и произнес негромко: — Я помешал чему-то важному? Альбус резко шатнулся в сторону, прижимая ладонь к губам. Геллерт почесал горящую щеку и повернулся к Скамандеру, который рылся в коробку. — Ничего важного. Как там Якоб? Больше не пытался иммигрировать в Канаду? Ньют выпрямился, уставился на него не мигая, несколько мгновений пытаясь разобраться: шутка это или серьезный вопрос? Наконец улыбнулся и тряхнул густой челкой. — Нет. Ведет себя смирно. Кстати, Геллерт, если у вас есть время, то я все еще хочу пригласить вас на чай. Ужасну своими коммуникационными навыками. Вам понравится. — Вы знакомы? — искренне удивился Альбус, справившись наконец с собой. Ньют вздрогнул, будто только теперь заметив, что в кабинете находится третий. — А, да. Да. Не слишком давно, не слишком близко, не зовемся друзьями… — Но я успел выучить, что мистер Скамандер предпочитает говорить загадками, — поддакнул Геллерт, разом остывая. Гнев схлынул, как волна пенистого отлива. В голове было пусто, тошнотворно и разочаровывающе. Он подумал о крепком сладком чае, о нескольких минутах в компании странного Скамандера, и не нашел в себе желания сопротивляться. Альбус смотрел на него, не моргая. Взгляд его сделался виноватым, пылающим внутренним чувством, которое Геллерт, сколько ни силился, не смог прочитать. Казалось, еще мгновение, и Дамблдор начнет каяться или разразится потоком брани, но вместо этого Альбус хрипло извинился и вышел, оставив их наедине. Скамандер перевел взгляд на дверь. Искоса глянул на Геллерта. Потом на дверь. На коробку у своих ног. — М-да. Ситуация, — вздохнул он и поинтересовался, — И давно вы вместе? Геллерт вздрогнул будто от очередной пощечины. Красноречие внезапно покинуло его. Он открыл и закрыл рот, моргнул и тихо рассмеялся. — Нет, Ньют, вы все неправильно поняли… — Я аутист, а не идиот, — буркнул Скамандер, изучая захлопнувшуюся дверь так, как будто за ней таились ответы на тайны Вселенной. — А еще, он вас ударил. Альбус никогда никого не бьет. Вы очень сильно его задели, правда я пока не понял, чем именно… Геллерт промолчал, не зная, что на это ответить. Скамандер быстро задвинул коробку под один из столов и выпрямился, отряхивая руки. — В любом случае, я задолжал вам чай. Или вы предпочитаете кофе?..