Разврат, грехи и запах сигарет

Сидя на залитой светом кухне с чашкой горячего чая в руках, Геллерт искренне недоумевал, когда все так запутало. Аберфорт, который действительно оказался младшим братом Ала, сидел напротив и прожигал его раздраженным взглядом. Альбус, отлучившись поставить цветы в вазу, вернулся пару минут спустя, налил себе чая и остался стоять, прислонившись бедрами к краю мойки. Хмурился, катая чашку в ладонях. — Мы играем в молчанку? — не выдержал Геллерт. Аберфорт подкатил глаза и поднялся. Распахнул дверцу шкафа над головой Альбуса, заставив того пригнуться, достал тарелку и отрезал себе хороший кусок торта. — Вы как хотите, а я хотя бы пожру. Адьос, ебарь, было не слишком приятно познакомиться, — буркнул он и покинул кухню, провожаемый двумя парами глаз. Альбус опустился на освободившееся место, сложил руки на столе, обнимая чашку. Все еще смущенный, в домашней растянутой футболке и спортивных штанах, с кое-как собранными в небрежный пучок волосами, он казался совсем юным и совсем потерянным. Геллерт стукнул чашкой о блюдце. — Ты не отвечал на мои звонки, — обвинительно заявил он, памятуя, что лучшая защита — это нападение. — Как ты узнал, где я живу? — поинтересовался Альбус, проигнорировав выпад. Геллерт поджал губы, с тихим высоким звоном обводя ногтем край фарфоровой чашечки. — Сказал же, отец в разведке. Не веришь? — хмыкнул он. Альбус рассеянно качнул головой. — Все знают, что произошло с твоим отцом, Геллерт, — заметил он со странным чувством, очень похожим на жалость. Гриндевальд усмехнулся, опуская голову: только этого еще не хватало! Смерть отца давно осталась в прошлом, а ворошить его Геллерт не собирался. Близки они не были, в бизнес Гриндевальд не лез потому, что сам тогда пешком под стол ходил, а брат ничего не рассказывал: ни тогда, ни потом, после смерти Дитера. Даже потеря матери в раннем детстве задела Геллерта сильнее. Но рассказываться про Грейвса он не собирался, по крайней мере, пока не поймет, как Альбус относится к появлению незваного гостя на пороге их дома. — Нашел адрес в университетском архиве, — невинно солгал он. Альбус цепко прищурился, не поверил ни единому слову, но отчего-то не стал расспрашивать. Он снял очки — очень простые, квадратные, в черной пластиковой оправе, — и в усталости растер ладонями глаза. — Зачем ты приехал? — Ты не отвечал на мои сообщения. И на звонки. И вообще, кто сваливает в такой спешке? Мог бы хоть разбудить для приличия, — Геллерт не хотел, чтобы его голос звучал обиженно, но он звучал. Дамблдор взглянул на него из-под ресниц, криво улыбнувшись. — Сообщений я даже не видел, а на звонки не ответил потому, что был занят. — Делами по хозяйству? Золушка. — Геллерт! — Альбус чуть повысил голос, подаваясь навстречу. — Ты собрался меня отчитывать? — Собрался, — спокойно кивнул Гриндевальд, откидываясь на спинку стула и обводя глазами убранство небольшой кухоньки. У тетки все было не так, поновее. То ли дела у Дамблдоров шли совсем плохо, то ли никто из них не озаботился обеспечить нормальный быт. Или им просто было все равно. — Ты здесь всегда живешь? На пары не опаздываешь? — Нет, — Альбус нахмурился, разом теряя боевой настрой, — Я снимаю квартиру в городе. Это дом брата. И сестры… То, как он это сказал, как вспыхнули его светлые глаза, заставило Геллерта прикусить язык, удержав уже готовый сорваться с губ вопрос. До недавнего времени он понятия не имел, что у Альбуса есть что-то (кто-то) помимо работы. Хотя, неудивительно. У всех есть семья, это он умудрился потеряться в потоке жизни. — Как зовут сестру? Она не спустится познакомиться? — спросил он. Альбус болезненно скривил губы и вновь качнул головой. — Не думаю. Ариана плохо себя чувствует, — уклончиво ответил он. — Из-за нее ты сорвался? — вдруг понял Гриндевальд, и стоило Дамблдору мелко кивнуть, ощутил, как с души падает огромный камень. Дело было не в нем, и не в чувствах Альбуса, а в ком-то третьем. Захотелось подняться наверх и расцеловать эту безликую Ариану в обе щеки, даже губы закололо. — Почему не написал? — Гел, — начал Альбус, но Гриндевальд перебил. — Я же просил меня так не называть, так зовут друзья. — А мы с тобой кто? — с кривой усмешкой переспросил Альбус. — Именно за этим я и приехал, — торжественно возвестил Гриндевальд, чувствуя, как от нервов холодеют кончики пальцев. — Прояснить момент. Мы с тобой кто, Ал? Нет, погоди, дай мне закончить. Ты сам сказал, мы отлично подходим друг другу. У нас схожи вкусы в музыке, фильмах и еде. Мы отлично проводим время вместе и мне нравятся как ты пахнешь, а это важно. Переименуй меня в телефоне. Альбус, с насмешливой улыбкой слушавший его короткую прочувствованную речь, удивленно хлопнул глазами. — Как?.. — Не знаю, — Гриндевальд закатил глаза, — «Мой парень», может быть? Только не ебарь, ладно? Этого я не переживу. Дамблдор откинулся на спинку стула. Скулы его медленно загорались, а брови напротив — сошлись на переносице. Лицо приняло озабоченное выражение тревожной серьезности. Геллерт ждал, затаив дыхание. — У меня никогда не было отношений, — наконец, осторожничая, произнес Альбус. Показалось, или в его голос закрались ноты тревоги? — И я не уверен, что они мне нужны, учитывая обстоятельства… — Какие обстоятельства, Ал? То, что я студент, а ты мой преподаватель? Так это легко исправить. Ну, хочешь, я прямо сейчас отправлю заявление на отчисление?.. Альбус уставился на него так, словно Геллерт только что на его глазах застрелил человека. И станцевал фокстрот на трупе. — Ты… Ты это серьезно?.. Боже мой, ты серьезно… С ума сошел?! — А что такого? Не впервой. — Я никак не могу понять, Геллерт, — прошептал Альбус, кусая губы. Взгляд его скользил по лицу Гриндевальда горячими, физически ощутимыми мазками: губы, скулы, глаза, нахмуренные брови. Геллерт ощутил, как кожа расцветает жаром под этими призрачными касаниями. — Ты настолько легкомысленный или настолько… — Что? — усмехнулся Геллерт, подаваясь вперед и опираясь ладонями о столешницу. — Влюбленный? Угадай, блять. — Не бери меня на слабо, — выдохнул Альбус, тоже подаваясь навстречу. Геллерт хищно усмехнулся. — На слабо не буду, на пальцы могу. Альбус шумно выдохнул и закрыл лицо руками, тихо от души выматерившись. Геллерт впервые видел, чтобы он ругался пусть и шепотом. Оказалось, что даже это Альбус умудрялся делать до ужаса горячо. За грудиной плескалось дурное веселье, пузырьками шампанского щекоча ребра. Черт, он и правда втрескался как старшеклассник. — Ладно, — неожиданно громко произнес Альбус, отнимая руки от лица и оглядываясь в поисках телефона. Он разблокировал смартфон, положил на стол и подтолкнул к Геллерту. — Переименуй себя сам. Геллерт помедлил, занося пальцы над экраном. — Это значит «да»? — взволнованно уточнил он. — Это значит «мы попробуем», — Альбус отвел глаза, запустил ладонь в спутанные волосы, снял резинку и принялся переплетать косу. — Ты ведь все равно не отстанешь, а я любопытный. — М-м, то есть твое согласие со мной встречаться продиктовано исключительно любопытством? — фыркнул Гриндевальд, быстро меняя имя в строке контактов. — О, безусловно! — отрезал Альбус, хитровато улыбаясь. Он доплел косу, забрал телефон и близоруко сощурился, скользя взглядом по экрану. — Гельхен? — Так звала меня мама, — пожал плечами Гриндевальд, одним глотком допивая остывший чай и поднимаясь на ноги. Альбус смотрел на него снизу-вверх, оставшись сидеть, глаза его были полны неясным чувством. Но он не отстранился, и не подумал отодвинуться или остановить, когда Геллерт склонился к нему за поцелуем. — Я думал, — шепнул он в самые губы, чувствуя чужое прерывистое дыхание, нежной лаской скользящее по коже, — Это будет сложнее. — Нет, милый, сложнее, — с тихим смешком ответил Альбус, обнимая его за шею и притягивая ближе, — …будет потом.