11:39

-И это всё? — шёпотом спросила девушка, смотря на фотографию. Озеро выглядело обычно: кувшинки у травянистого берега с зарослями камыша, самодельный деревянный пирс, который уже порядком оброс и лесная глушь позади. -А ты Мальдивы ожидала? — тихо ответил Саша, не отрывая взгляда от ходящего у доски преподавателя. Полина посмотрела на него, как на идиота. -Тебя то чего туда дернуло? Там пол посёлка — старики, вы даже жилье не снимите. Ехать далеко, до озера по лесу пешком пару километров, а ещё… -Тем более! — перебил её Саша. — Тишина, спокойствие… -Петухи… — в ответ перебила его Полина. — Нет, ну серьезно, зачем? Саша тяжело вздохнул. -Крылова! Черняев! Вон из аудитории! — крикнул преподаватель, показывая пальцем на дверь. Саша закатил глаза и, взяв в охапку тетради, саркастически поклонился. Однокурсники почти одновременно рассмеялись. Полина покрутила у виска и посмотрела на него исподлобья. Потом, под грозным взглядом преподавателя, вышла в коридор, не в силах закрыть за собой дверь. В воздухе витала пыль. Полина с трудом дошла до круглого стола: тело клонило вниз, на ноги будто подвесили груз. В углу играло радио, время от времени трезвонил звоночек, говорящий о готовности заказа. Вдали висел циферблат, показывающий без двадцати двенадцать. Взгляд застрял на нём, пока она не услышала шаги, направляющиеся к ней. Саша поставил поднос за стол и тут же грязными руками взял картошку и засунул её в рот. -Свинья… — проворчала Полина, достав влажные салфетки из рюкзака. -От хрюшки слышу! — сказал Саша, а затем окунул палец в кетчуп и намазал им Полинин нос. Она вышла из-за стола и медленно направилась к лифту. Железные двери открылись почти сразу и Полина вышла из подъезда, кутаясь в толстовку и время от времени поглядывая на телефон. На чистом небе светила полная луна, недалеко от которой мерцала Медведица. К фонарному столбу подъехал черный тонированный внедорожник. Со стороны водительского сидения вприпрыжку выскочил Саша. -Уверена, что не хочешь поехать с нами? — спросил он, обнимая Полину. -А Курицыну ты перед куратором покрывать будешь? -Тоже верно. Ну ты не скучай, мы как доедем — сфотографируемся, чтобы тебе завидно было! — лукаво улыбнулся он, положив руку на плечо подруги, а затем запрокинув голову, чтобы не засмеяться. -Иди уже! — Полина взяла друга за шкирку и отвела к машине. -Да понял я, понял! — расхохотался он, подняв руки. — Не скучай! Саша открыл дверь машины и напоследок послал воздушный поцелуй. Полина проводила взглядом внедорожник, фары которого замигали на прощание. В мгновение воздух окутал туман. Она развернулась и пошла по лесной тропе. Ноги не слушались, они будто сплетались, как ветви дерева. Саша шел впереди, спиной к тропе, ледяным взглядом смотря на Полину. -Что ты хочешь мне показать? — странным, не похожим на свой голос спросила Полина. В ушах зазвенело. Саша молчал. Точнее кто-то, похожий на него. Саша никогда не молчал. Ему всегда было что сказать. Когда Полина поняла, что звон доносится от небольшой церквушки на пригорке, Саша ускорил шаг. Там, казалось, вот-вот начнется служба — женщины в платках стояли у входа и крестились. Сама церковь выглядела затхлой: вокруг валялись щепки, каменные стены обросли темным мхом, ступени к величественным деревянным дверям, над которыми висела треугольная резьба, покрылись плесенью. Саша медленно повернулся. Девушка шла следом, будто не могла себя контролировать. Белый, липкий туман возник с новой силой, отчего даже идущего впереди парня почти не было видно. Полина шла, ориентируясь на его тёмно-зелёную, как этот лес, футболку. Когда они почти дошли до входа, тяжелые двери со скрипом открылись и из них вышла старая женщина. Полина узнала её по рваной юбке и белым, как снег, глазам. Прихожане посмотрели назад, за спину Полины, и почти бегом, толпясь и толкаясь забежали в церковь. -Не оборачивайся! — громким шёпотом сказал Саша, взяв подругу за руку и потащив за прихожанами. Полина огляделась. Стены церкви были увешаны иконами с позолоченными рамками, все четыре колонны написаны фресками. У алтаря стоял мужчина в черных одеждах, с огромным серебряным крестом на груди. Он держал руку у сердца, сжимая в кулак, и что-то бормотал, время от времени кланяясь. Полине казалось, что её накачали. Всё казалось неестественно странным, чужим. Сил не хватало даже на то, чтобы стоять. Мир крутился перед глазами, голова гудела, наверху звенели колокола. Полина было хотела попросить Сашу помочь дойти до лавочки, как поняла, что его нет рядом. Опираясь на стены, она дошла до двери, как вдруг кто-то потянул её назад. Полина оглянулась — позади никого не было, прихожане разбежались группами и начали молиться разным иконам. Молитвы превратились в бесконечные нашептывания. Слепая старушка с грохотом закрыла дверь, заперев её на крупную балку. Саша остался снаружи, растворившись в тумане. Полина не смогла удержать равновесие. Она упала, чуть не свалив за собой кадило. Лежа на холодном, заросшем полу она смотрела вверх, на фрески святых. Они покрылись густым, черным дымом. Сверху полетели горящие доски. Шепот перешел в крики, мольбы. Прихожане попадали на колени, прислонили лбы к полу. Смех набатом раздался в голове. Мысли появились обрывками. «Толпа снаружи» — думала она, пытаясь держать себя в сознании как можно дольше. Обессиленную Полину на руки взял батюшка. Девушка не могла разглядеть черты его лица, как бы не пыталась. Всё смешалось в голове. Сил не было, она обмякла в его руках, приоткрыв рот. На груди мужчины не было креста. Вместо него на веревке висело золотое солнце, похожее на то, что было у Люси на гобелене. Полина замычала. Она стала захлебываться. Дым сгустился. Во рту появился металлический привкус. Она закрыла глаза. Мужчина вынес её на свободу. Стоя у подножия холма девушка любовалась огненным заревом, исходящим с вершины холма. От церкви не загорались деревья, она всё взяла на себя. Язычки пламени разгорались на ветру. Смотря на горящую церковь в первую очередь упиваешься страданиями её прихожан. Силы наполняют твоё тело, заставляя чувствовать его великолепие. В груди девушки приятно защекотало, она не смогла сдержать смех. Черные лохматые волосы развивались на ветру, радужки глаз налились красным. Позади на озере плескались дети. Они друг за другом залезали на самодельную вышку, которая была высотой от силы метр. Кто-то пытался кувыркаться, но бился хрупким тельцем о воду. Родители в ту же минуту уводили своего ребенка в лес для профилактического подзатыльника, пока тот плакал, просясь обратно к друзьям. Это еще больше смешило девушку. Неподалеку выпивала компания. Они бросали друг в друга кем-то забытый мяч, громко разговаривали. Темноволосый, стриженный по уши парень купался неподалёку от них. Он лежал на спине и смотрел в небо. Кто-то из компании окликнул его, спрашивая где еще одна коробка пива. Девушка в раздельном купальнике сидела на пирсе, фотографируя себя на фоне леса. Церковь с треском горела, людям, казалось, было всё равно. Они даже не оборачивались. Голоса утихли. Наступила звенящая тишина. Люди замерли. Время остановилось. Ночь. Была ночь. Ночью дети не купаются. Церковь горит. Саша. Там Саша, но его нет. Озера тоже нет, здесь болото. Полина почувствовала, как одежда намокает. До берега далеко, плыть нет сил. Она легла на воду в позе звездочки и принялась дышать ровно, размеренно. Серые, холодные, опухшие руки выплыли из воды и схватили её за руки и ноги, потянули за собой — сначала к берегу, а затем на дно. Полина выдавила из себя сиплый крик. Чёрный силуэт обрел форму, лицо. Саша смотрел, как она тонет, словно та девушка упиваясь её страданиями. Позади него возник священник с золотым солнцем на груди. Рядом стояла та девушка, держа в руке серебряную луну. Жуткая, неестественная улыбка-оскал не сходила с её лица. Внезапно в подбородок ударило крупной, склизкой веткой.