Танго втроём: драбблы и мини

Айгуль нечасто попадала в такой плотный поток дел. День за днём, вопрос за вопросом — пришлось ночевать в офисе, иначе ни за что не получилось бы ничего решить. Удобный диван в кабинете, купленный как раз для таких случаев, спасал. Адидас.Доставка, впрочем, тоже — Вова даже не обижался, что в Телеграмме Айгуль так и назвала его рабочий аккаунт. — Родная, в пятницу мы ждём тебя дома. Пожалуйста, — сказал ей Вова, отдавая пакет с завтраком, благоухающий, как, бывало, кухня в лучшие дни, куда заносило в кои-то веки свободного и готового на кулинарные эксперименты Кащея. — Хорошо, — ответила она — и действительно сумела выпутаться из круговорота бизнеса к вечеру. Несмотря на прошедшие года, стабильнее в России не становилось, и приходилось вертеться, чтобы ухватывать лучшие возможности и удерживаться в топе. Айгуль, как лучшая ученица Кащея, вцеплялась в крутые проекты и выгодные сделки с бульдожьей хваткой. Вызвав водителя, Айгуль проверила личный телефон. Куча пропущенных от детей… Впрочем, сами взрослые уже, справятся. Вова напоминал, что она обещала освободиться. Оттарабанив пальцами по экрану: «Еду домой», Айгуль надела наушники и откинулась на спинку сиденья. — Я не знаю, что сказать тебе при встрече, Не могу найти хотя бы пары слов… Она улыбнулась. Сейчас, когда минули десятилетия с той позорной дискотеки, после которой хотелось в окно выйти, всё казалось таким неважным, далёким и мелким… Но Айгуль всё ещё помнила тяжесть ладони Кащея на своём плече. «Чё-то имеете против моей женщины? Мне предъявляйте!». Трое детей, двое из которых имели отчётливые Костины черты, отделяли её от тех времён. Замужество, развод, вновь замужество — Айгуль Суворова-Гараева, маленький любовный презент от того, кто отказался от возможного статуса вора в законе в пользу своей женщины. Марат, с которым у неё сохранились тёплые отношения, часто пошучивал, мол, полководец был такой — Суворов, и фамилия Кости тоже несла сильный, воинственный смысл. «Тебе, Айгуль, только такая и подойдёт — ты по натуре победительница». Видимо, её природа была в их трио преобладающей — потому что Алиса, Фарида и Чулпан все родились девочками. И души в них не чаяли все, кто приходился им роднёй. Алиса — старшая — единственная походила на Вову. Фарида и Чулпан, кудрявые, смешливые и чуть косоглазенькие, очаровывали совсем как Костя. Айгуль знала, что они никогда не переживут её горестей, и всё же сердце её порой ещё болело за них. Чулпан училась на программистку, Фарида преподавала боевые искусства, Алиса в первых рядах сражалась с коронавирусом в Городской клинической больнице номер семь города Казани и вышла победительницей. Её девочки умели постоять за себя и за других… А Айгуль иногда так и продолжала чувствовать себя беззащитной, хотя и совершенно безосновательно. Водитель остановил у ворот, проследил, чтобы она вошла — и уехал. Дрессированный; Костя строго следил за этим. — Айгуль, — на пороге дома показался Вова в одной футболке — апрель выдался жарким в этом году, — давай, скорее. Она взбежала на крыльцо — и увидела Костю. Бордовая рубашка, чёрные брюки, роза в зубах — вычурно, броско, совершенно в его стиле. — По какому поводу? — рассмеялась она, проходя в дом и вынимая из Костиных зубов ароматный цветок. — В смысле? Ты забыла? Костя, явно собиравшийся разразиться какой-то совершенно бесстыжей шуткой, как-то вмиг посерьёзнел. — О чём? Вова мягко приобнял её за плечо, нажал на клавишу блокировки на телефоне. Айгуль уставилась на собственную фотографию с соседским котом на руках, которую Вова сделал прошлой зимой. Присмотрелась. — Ой. — Вот тебе и ой, Айгуленька, — Костя обнял её за талию, уткнулся носом в волосы. — Совсем про себя забыла, маленькая моя. Самоотречение и жертвенность — это к Суворовым же, с фамилией эта хрень передаётся. С днём рождения. Он жестом фокусника достал откуда-то из-за спины свёрнутый пополам лист бумаги, и Айгуль, прочитав отпечатанный на нём текст, счастливо взвизгнула, совсем как девчонка, и кинулась к Косте на шею. — Ну тише, тише, разбойчилась, — заворчал он, впрочем, крепко прижимая её к себе. — Пришлось поднять старые связи, но теперь весь этот торговый центр твой. Размещай, что хочешь. — Офисом туда переедем, — радостно сказала Айгуль, чуть отстраняясь, — на верхний этаж. И приютим, наконец, те газеты, что я присмотрела, а то их издательства давно ищут, где бросить якоря… Ей в плечо ткнулся ещё один листок бумаги, и Айгуль, скользнув рукой под футболку Вовы, устроила ладонь на его пояснице, читая прямо с его рук. — О, боже… — Ну да, — фыркнул Костя, — в этом году, пожалуй, наш доморощенный физик меня перещеголял. Это запрещённый приём вообще-то! — Могу себе позволить, — рассмеялся Вова. — С днём рождения, любимая. Айгуль обняла его за пояс обеими руками и счастливо улыбнулась, снизу вверх глядя в сияющие довольством карие глаза. — Целое созвездие в честь нас? — И ты в нём — ярчайшая звезда. Пожалуй, знать, что в честь их семьи названы звёзды где-то на другой стороне галактики, и теперь так будет всегда, пока существует человечество, способное об этом помнить — и вправду восхитительный подарок. — Это и тебе тоже, Кость, брось, — Айгуль требовательно протянула руку, не глядя, и потянула его к себе, стоило их пальцами сплестись. — Всем нам. — Да, подарок и на день рождения, и на день космонавтики, — Вова поцеловал её в макушку. — Люблю тебя. И, пусть оставалась какая-то пара часов до полуночи, пусть настоящая вечеринка наверняка была назначена на завтра, пусть дочери поздравят её уже ночью — сейчас, в моменте, Айгуль улыбалась, чувствуя, как в сердце пылает бессмертный огонь любви. Кажется, она одна могла согреть им весь мир.