𓎛𓋴𓂢𓏏𓅓 𓊌𓊃𓅓𓅱𓀭 𓂿𓏏𓏭𓀀

Амен ещё раз внимательно осмотрел черномага. Как и показалось ранее, он был сильнее обычных, сильнее Саамона и остальных. Такой могущественной хеку мог наделить лишь бог, так ещё и который полностью доверял будущему носителю. - Сам знаешь - сделка с Сетом до добра не доводит, - голосом, полным угрозы и предостережения, произнёс эпистат. Рэймсс лишь усмехнулся. - Забавно, что это ты стараешься сделать так, чтобы я одумался, за счёт Эвтиды. Своей же рукой убил. - Вот именно, - проговорил эпистат чётко, наконец сумев правильно обхватить оружие и поднять его перед собой. Как и обычно, требовалось хотя бы сделать вид, что всё под контролем. Обычно враги велись. Но не сейчас. - Ну уж нет, моя миссия ещё не закончена. Как кошка Рэймсс двинулся вперёд, с лёгкой походкой шаг за шагом приблизился к охотнику, не боясь, что лезвия рассечёт кожу. Пальцем он надавил на остриё, призывая убрать опасную игрушку в сторону. - Спрячь хопеш и я поведаю тебе сказку. Одну интересную историю о том, кто Фивы проклял и прятался как крыса. - Поговорим прямо в пыточной. Для тебя уже подготовили целую комнату. - Я могу умертвить тебя и себя в любой момент. И на поля ты уж точно не попадёшь, да и я мёртвым не скажу, за кем же стоят смерти стольких невинных. Эпистат прожигал шезму взглядом, но ничего возразить не мог. Он зло стукнул зубами и всё же вернул меч на место, за спину. Рэймсс одобрительно кивнул, но, на удивление охотника, и не отошёл. Лишь смотрел на свою жертву, искал в глазах невесть что. И видимо нашёл, потому что протянул руку к чужой шее. Амен даже не подумал двигаться. Сломать шею он ему не мог, да и некромант вряд-ли сможет что-то сделать с ба. Но эпистат дрогнул, стоило на самом деле тёплым пальцам коснуться мраморной шеи. Рэймсс пропал из поля зрения, а на его месте появилась непонятная, окружённая светом свеч и кровавыми яркими путами фигура черномага в маске. И Амен готов был поклясться самой Маат, что видел раньше эту морду. «Саамон Хемсет» - пронеслось в мыслях, а когда собственные руки стянули маску это и так стало ясно. Амен не слышал, что он говорил, но увидел, как он дёрнулся и горло порезала алая нить. Тело не упало, его поддерживали нити, но это всё равно выглядело жутко. На смену освещённому помещению пришла кромешная тьма, а на смену умертвлённому Саамону окружённая страхом мужская фигура. Пока глаза привыкали к отсутствию нормального света из-за небольших неудобных окон, Амен понял, что фигура приближается, ещё миг размышлений и стало понятно, что это скорее он идёт вперёд. Эпистат пытался остановиться, но ноги шагали, не слушались команд. А по ощущениям так вообще стояли и не двигались. Перед глазами появилась рука, она махнула и пространством озарилось алым светом. Пару красных, явно магических нитей скрутили мужчину, по виду точно того онейроманта, которого убили в Саисе. Убийца не пожалел его и с особым наслаждением пустил в ход красную хеку. Амен попробовал прикрыть глаза, но не удалось. Он увидел, как магия терзала тело, как губила всё вокруг. И она нанесла последний удар прямо по сердцу. Амен очнулся от транса тогда, когда на полу лежало лишь мёртвое тело с разбитой дорогой маской для онейромантии и истерзанными льняными тканями, что раньше служили в качестве одеяний. Его собственное тело опустилось и подобрало нечто, что разрушила демоническая сила. Чем-то оказалось небольшое зеркало, разбившееся на множество кусков. Один такой и находился в руке. Она сама поднесла её ближе и в отражении эпистат увидел уже не себя. А демона. Некроманта. Рэймсса. «Это… Его воспоминания?» - испугался Амен и попытался вырваться из невидимого, неосязаемого плена памяти. Но это не работало и стоило ему расслабиться, чтобы набраться сил, как после всё пространство заволокло кровавой пеленой, тёмными всполохами и вспышками. Амен увидел уже иное место: то, где находился до этого видения. И там тоже был человек, такой же черномаг, как и тот. Но в отличии от Иссы он умер не сразу. Нити вновь появились по уже более устойчивой указке рук и разодрали приспешнику Саамона горло, но алого тумана, как в прошлый раз, не было. Сначала. А потом он появился, сотни всполохов сменяли друг друга, танцевали, как не смертном одре. Всё исчезло. А после в дверях, которые появились в поле зрения, очутился он сам. С хопешем в руках, а потом с нескрываемым удивлением на лице, когда меч уже упал на каменный пол. Некромант выпустил Амена из видения и отвёл пальцы, отступая на несколько шагов. Реакция эпистата его поистине пугала, поэтому лучше было бы обезопасить свою жизнь и не подставляться под руку. Охотник поднял испуганный взгляд на некроманта. Теперь он понял, откуда такие перемены. Забирая жизнь он терял и себя, каких бы тварей и мар он бы не резал своими путами. На том зеркале он был другим, отличным и от себя предыдущего, того, что беспечно поехал в поселение близь Фив, и того, кто стоял сейчас перед ним и выглядел спокойным, даже слишком. Особенно глаза. Они теряли человечность и обретали жизнь. И с каждым убитым будто больше загорались, а руки словно привыкали водить по воздуху, чтобы мучать нитями. Некромант не шутил, когда сказал, что может убить их прямо тут. Теперь Амен понял эти страшные слова. А, придя в себя, Амен обнаружил, что всё уже было готово к его приходу. Из ниоткуда появились десятки, сотни нитей, таких же, как в воспоминаниях, натянутых так, что при любом движении они сорвутся с места и изрежут людей внутри на тысячи, миллионы кусочков. Но сейчас Амена пугало даже не это. Рэймсс получил силы Сета, но остался некромантом. И то, что произошло, он объяснить не мог. - Что это было? Как? - Талант онейромантии творит чудеса. Насмешка рассердила, Амен достал меч. - Ты некромант, обычный некромант, который просто подчиняется изгнанному. Откуда у такого отброса сила сновидцев? Рэймсс усмехнулся вновь и сузил глаза, будто ждал этих слов. Радовался. - Ты полностью прав. Какой бы силой я не овладел, а искусство онейромантии мне не подвластно. И шезму замолчал. Ничего не говорил, лишь сдержанно улыбался, смотрел в глаза и ждал. Осознание настигло Амена внезапно. Он сделал шаг назад и чуть не выронил меч. Это дурость, это шёпот Сехмет, это всё глупые шутки и уловки, что не могли оказаться правдой. Его родители были черномагами, но это никогда ничего не значило. Даже фараон, зная об этом, принял его и никогда даже не думал о том, что Амен… - К чему этот вздор, это представление? Зачем ты тут и почему не сбежал, когда я пришёл, как в прошлый раз? - Амен перевёл дыхания, решая, стоит ли произносить нечто настолько греховное вслух. Да, факты были на лицо и отрицать это было невозможно глупой идеей, но сердце всё равно отказывалось принимать очевидные уловки. - Почему говоришь бред, подобный тому, что я - онейромант? Рэймсс улыбнулся и Амен еле заметил это в отблесках нитей. - Я подобного не говорил, охотник. Это было… предположением, простым предположением и всё хотелось проверить. Но результат увидел и ты, и я. Подумай об этом после нашей беседы. А насчёт остального… Таков был приказ. Сам бог хаоса решил, что я должен показаться на глаза верховному эпистату. Пока Амен осознавал, думал о том, что и вправду сам пришёл к ужасающему выводу, сам назвал себя тёмной поганью, сам решил, что это он показал себе же чужие воспоминания, Рэймсс решил продолжить, только уже про абсолютно иное: - Я говорил с Банафрит. Эта мудрая женщина сказала, что ты близок к цели. Кто бы знал, что она настолько проницательна. Совершенно незаметно мысли о его происхождении отошли назад, а сам Амен опустил руку, впредь даже не пытаясь защищаться. Он упомянул Банафрит… Ту, кого хотелось забыть, но одновременно всегда помнить её слова, её саму. Единственный черномаг, который реально заложил в голову верховного эпистата сомнения. И Рэймсс добрался до её трупа. Амен понял, что сейчас всё бессмысленно. Надо будет - вновь подымет хопеш, а сейчас собеседник явно не желал чужой смерти, иначе бы уже давно пустил хеку в ход. Некромант шёл по следу из его собственных убийств. Сначала сам убил, и ещё раз убил, на это же раз не скрываясь и всё это по указке злобного бога. Сет был впереди и изменить это было невозможно. Отчаяние заполнило сердце, Амену стоило сил продолжить борьбу и хотя бы открыть рот, чтобы продолжить разговор. - И ты веришь, что я не порублю тебе шею, как Саамону? - подал, наконец, голос охотник, но в этот раз его предостережения выглядели уже не так грозно. - После того, что я расскажу - и не подумаешь. «Это ещё не всё? - удивился Амен, - неужели моя слепота была ещё страшнее» Получив достаточно чёткую реакцию в виде безмолвного злого взгляда Рэймсс двинулся с места. Шагал более уверено, хотя любой, если бы не страшная тьма, понял бы, что некроманта немного трясёт. Подойдя и сев на какой-то стул, шезму откинулся назад и положил руку прямо на ногу, спрятанную под схенди. Наклонился вперёд, чтобы смотреть охотнику в глаза. - Ну посмотри… Если Сет отправил меня на выполнение грязной работы, то вполне понятно, что наш бог к распространению болезни не имеет никакого отношения. - Как знать. Обозлился на Та-Кемет, решил мстить вот таким образом. Насколько мне известно, он проклял кого-то лет десять назад, значит это может быть в его силах. - Думаю это бред. В любом случае дела минувших дней, написанные на харте из гнилого папируса, меня мало интересуют, гораздо важнее слова того, кто и проклял Фивы. Амен с сомнением поднял бровь. Мало ли что может сказать преступник перед кончиной, но почему то некромант был уверен, что услышанное им в день убийства предателя бога войны было истиной. - Саамон? Мало ли что мог наговорить старый чудак, положивший за свою жизнь так много невинных. И ещё раз улыбка Рэймсса стала шире. Будто в словах эпистата он услышал понятный только ему смысл. Словно видел в том описании далеко не Хемсета или не только его. Или будто знал, какую на самом деле боль проклятый и уже убитый черномаг причинил маленькому эпистату двадцать лет назад. Но улыбка вновь стала обычной, разгадывать эти минимальные перемены в эмоциях не было сил, а Рэймсс лишь парировал его слова: - Он был уверен, что тогда из храма живым я не уйду. - Весомо. Теперь Амену нечем было возразить. Да и надо ли? Любые слова бы помогли, отказываться от такого подарка богов было бы смехотворно, даже смешнее, чем поддаться на уловки некроманта, поэтому эпистату осталось лишь опереться на стену и слушать. - Итак. Как я сказал - черномагам не под силу насылать болезни. Это полный бред, который придумали, потому что просто не могли объяснить такую страшную болезнь, а на нас вот уже сколько лет все немыслимые обвинения льются, так чего бы и этой напасти не быть наших рук дела… - Короче. Думаешь у меня есть время слушать как какая-то шавка священную воду льёт? - Думаю, нет, охотник. И вновь он обратился именно так. Мало кто в Та-Кемет мог называть верховного эпистата настолько неуважительно, но Рэймсс не терял своей наглости даже при встрече с тем, кто действительно мог перерезать ему горло. Возможно это было благодаря магии, которая давала намного больше власти, чем, хоть и острая, но маленькая железяка. - А так же я уверен, что иначе ты абсолютно всё не поймёшь, каким бы пытливым не был твой хвалённый и прославленный ум. Мне продолжать? - Я жду. Более того, даже боги ждут, пока ты скажешь всё перед твоей кончиной. - Ну и прекрасно. Так вот. Черномаги наслали болезнь. - Буквально только что ты говорил другое. - Терпение - ключ к процветанию, верховный эпистат. Неужели забыл? - Будет меня некромант наставлять, - раздражённо проговорил Амен. Но в этот раз он не стал поторапливать. Понятно же, что Рэймссу плевать на угрозы, да и положение его во много раз превосходит эпистата только из-за силы, подаренной богом. Амен знал, что биться с более могущественным себе дороже, поэтому рисковать и собой, и всем отрядом не хотел. - Буду, если понадобится. Опять сбил с мысли! - Рэймсс всплеснул руками, щёлкнул пальцами в воздухе, стараясь настроиться. - Вот. Всего четыре черномага были виновны в этом. Саамон, Исса, Сабола… - он указал на труп. Амен не стал встревать и ждал, пока будет произнесено последнее имя, но Рэймсс молчал. Он как-то невыразительно осматривал тело перед собой, думал, но не продолжал речь. - Четвёртый? - не выдержал Амен, когда тишина действительно затянулась. - Не знаю, настоящее ли имя он сказал. Я не имел чести встретиться с последним, ведь Кеймнвати уже давно за просторами Та-Кемет. Ещё когда был шеф-бедер убийца моего дражайшего брата поведал мне одну тайну. Он собирался совершить преступление и обвинили бы в нём не какого-то Хемсета Саамона, слугу достопочтенного Менеса Второго, а нас, тех, кто хранит верность ба богу войны, злому и подлому Сету. Потом появился я. И услышал, что одними силами онейромантии подобную болезнь не создать, как бы не был искусен хекау. Ему помогли, причём те, кто и Сету не подвластен. Кто-то, кто и не принадлежит египетской крови и роду шезму. - Захватчики? - Уж точно те, кто хочет ослабить влияние нашего правителя. Потихоньку в голове верховного эпистата начала складываться картина. Он и раньше замечал, что Мемфис решили окружить, отрезать пути отступления. Некромант будто читал его мысли. - Ведь если бы заражение продолжилось, то осталось бы лишь два прохода - бушующая Та-Дешрет, которая с древних лет была под контролем бога хаоса или… У эпистата не было больше сил слушать это и он резко прервал некроманта: - Я понял. Хочешь сказать, что всему виной подданные почившего Александра? И этот тёмный мятежник сейчас там? Но это звучит как шутки Хатхор. Зачем, если они и так имеют на Та-Кемет довольно большое влияние? - Не знаю. Возможно хотят вернуть империю. Может что-то иное. Но хворь была создана с помощью греков и лишь затем, чтобы посеять раздор, показать, что Та-Кемет слаба при правлении фараона. Со слов проклинателя Фив заявляю. Поэтому сам думай, кому было бы это выгодно, учитывая все потерянные в Дуате жизни. Подобные слова действительно вводили в ступор. От любых вопросов Рэймсс отмахнулся. Он явно знал что-то ещё, но выбивать силой было опасно, учитывая всё ещё сияющую в помещении смертоносную хеку. - Советую потратить время на то, чтобы доложить об этой напасти во дворец, охотник. Амен зло посмотрел на некроманта. Желание его поймать только возросло, но при этом и уверенность в нём как-то резко спала на нет. - Твоя голова всё ещё на плечах. Думаешь… - О нет, ты отпустишь меня, - сказал некромант твёрдо, не давая и шанса продолжить. - И побежишь, поскачешь к фараону. Чтобы доложить, что надвигается война, одна из тех, которые египтяне ой как не любят. Ведь твоя работа служить Менесу Второму и всей Та-Кемет, а не ловить того, кто всё это время делал твою работу, - продолжил он, любуясь одним из своих колец, которое блестело на свете нитей и Яха, что пробился через трещину в стене, - Посмотри. На моих руках теперь тоже чёрная кровь. Получается мы оба… убийцы черномагов. Этот бой Амен по-настоящему проиграл. Целая вечность погрузилась в тяжёлую тишину. Взглядом Амен проклял некроманта и покинул хижину, за спину произнося неразборчивое: «Пёс с тобой» И эпистат даже не удивился, когда охотники зашли в хижину и с немым шоком обнаружили лишь тело. Он тут же приказал им собраться в здании, которое служил их жилищем в Розетте. Шум они подняли такой, что и Ливий заявился, полный решимости узнать, что же произошло. - Весь отряд отправляется с лекарями в Александрию тушить очаг хвори. Я вас покидаю и отправляюсь к несу-бити на поклон. Касается всех без исключений. До утра вы свободны. Это так же касается всех. Эпистат вышел из хижины и собирался пойти в конюшню, чтобы проверить лошадей, но его окриком остановил уже знакомый голос. - Ты вовремя, Пеллийский. Лекари на тебе. Как уже слышал, вы поедете туда с моими охотниками. Предупреди их заранее, будь добр. Обернувшись, Амен понял, что у Ливия были другие соображения по этому поводу. - Я поеду с тобой. «Ну замечательно» - подумал Амен и громко раздражённо вздохнул. - Тебе надо выполнять работу, поезжай и помогай. - Нет. Подобная наглость в данный момент была особенно остра. Будто сговорились и сейчас сразу два человека этой ночью пытались вывести Амена из себя. - Я верховный эпистат и вполне могу… - Посмей. Напомнить, что фараон болел хворью? А если симптомы проявятся вновь? Попробуй найди того, кто вылечит его теперь, причём дважды и успешно. Подобное поведение начинало раздражать. Конечно же эпистат не любил, когда им помыкали. Второй человек в Та-Кемет, а Ливий просто какой-то лекарь… Так или иначе Амен понял, что эту перепалку без особых усилий проиграл и кивнул. Не было смысла спорить, когда на кону действительно была столь дорогая жизнь. И лучше уж Амен будет докладывать всё здоровому фараону, чем умершему от внезапно проснувшейся болезни. - Надеюсь вас Анубис поскорее заберёт, - проговорил он с укором и отвернулся. - Нас? - Прикажу подготовить две колесницы, - отмахнулся он и ушёл в сторону конюшен, оставив Ливия в полном одиночестве, лишь под взглядом молчаливого и особенно яркого Яха. На утро Амен решил, что много еды брать не стоит, буквально один мешок с зерном для царских лошадей и один мешок провизии, и погнал колесницы и Ливия в путь прямо на восходе Ра. Четыре коня отлично справлялись со своей задачей, преодолевали шемы. Ночами путники устраивали привалы у костра, днями продолжали ехать в столицу. Обычно громкий и своевольный Ливий был в поездке необычайно тих, смотрел за горизонт, размышлял о чем-то своём и с вопросами к попутчику не приставал. Зато ночью он вёл себя иначе. Его сны настолько пугали, что он часто менял положение, перекатывался из стороны в сторону, бормотал что-то на греческом, бранился, судя по грубому, хоть и слабому и тихому тону. Амен готов был поклясться, что однажды видел в свете Яха прозрачные блестящие капли на смуглом лице, но никогда бы не сказал об этом кому либо. Не по чести. Потом Ливий просыпался и будто этого не было, а его лицо становилось таким же, каким оно было при свете Ра. Амен не спрашивал, Ливий делал вид, что ничего не происходит. Как было раньше, вот эпистат и решил, что так будет и впредь. Вскоре копыта лошадей стучали уже о камень столичных улиц, а Ливий наконец стал тем, кого Амен стал раньше. - Ты во дворец? - спросил он, как только спрыгнул с колесницы. - Ты тоже. - Думаешь мне разрешат присутствовать при этом разговоре? Амен устало вздохнул. Стены любимого Мемфиса успокаивали, даже Пеллийский на нервы действовал не так сильно. И тон его в этом городе тоже смягчался, заставлял проявлять хоть немного спокойствия. - Перед тобой второй человек в Египте, а передо мной лекарь, старающийся победить хворь. Ты там будешь, если уж захотел вернуться в Мемфис снова. Войдя в залу Амен тут же нашёл глазами фигуру фараона. Ускх блестел в лучах Ра, немес с уреями так же отбрасывал блики от своей зеркально чистой и наполированной поверхности. Сусх прикрывал колени, на которых сейчас покоился и развёрнутый папирус с донесением из, наверняка, верхнего Египта. Подле стоял писать и визирь, а в самом низу, перед троном склонился небольшой мальчик, посол, который и прискакал сюда с донесением. Эпистат осознал, что возможно у фараона уже появились новые проблемы, но медлить было нельзя. - Повелитель! - прокричал он так, что все присутствующие кроме самого Менеса Второго и Ливия дёрнулись. - Верховный эпистат. Надо же, ведь совсем недавно уезжал на службу в Розетту, - фараон скрутил папирус и отдал его визирю, ненадолго обращая всё внимание ему. - Надеюсь ты понял, что с этим надо сделать. Иди и мальчишек с собой забери, помогут. Слуга повиновался и в зале осталось всего три человека и стража. - Надеюсь вести хорошие. - Не сказал бы. Менес Второй оглядел Амена более пристально, потом Ливия, который понятия не имел, что ему делать, и кивнул. - Пройдёмте. Рассказом эпистата Менес Второй уж точно доволен не был. Амен это заметил и, несмотря на то, что Ливий тоже присутствовал, опустился на колено. - Я готов понести ответственность за то, что не смог увидеть очевидного. За то, что упустил опасного шезму и за то, что врал насчёт убийства Саамона Хемсета. Можете наказать меня по всей строгости и лишить титула, я... -Мне кажется ты слишком строг. Насколько могу судить из этого рассказа - Рэймсс шёл по твоему следу, а не ты по его трупам. В любом случае я не буду лишать тебя того, что ты получил упорным трудом и что ты заслужил ещё давно. Сейчас дело не в этом. Нам нельзя допустить войны. Значит пора, наконец, избавиться от этой проклятой болезни. Пеллийский. Менес Второй обратил свой взор именно на лекаря, ожидая подсказки. Македонец посмотрел как-то странно, глянул на выход из помещения и сложил руки на груди. - Болезнь развивается и мы можем только смягчить состояние больных. Она магическая, к тому же это смешение хеку и греческих обрядов. Я не могу сказать точно, существует против этого хоть что-то, что может создать человек. - Да не может быть такого, - слишком резко высказал Амен. Он и вправду не верил, что средств нет. Всегда были. Когда умерли родители - поддержка и забота фараона сделали из него воина. Когда появлялись сомнения - чувство долга, что в прямом смысле заставляло вершить правосудие во славу Менеса Второго и великого Гора, заставляло идти дальше. Когда заболел фараон спасением и выходом стал Пеллийский. Так почему сейчас он слышал это? - Ливий, думай. Может в Македонии можно найти средства? Какие не привозят к нам кораблями и караванами. Тяжёлый разговор уже сейчас, довольно быстро начал раздражать молодого лекаря и Ливий решил, что больше нет смысла скрывать правду. - В чём-то ты прав. Боюсь, у нас нет иного выхода. Подобные слова удивили не только верховного эпистата, но и самого Менеса Второго. Фараон решил, что намного лучше будет дождаться пояснений. Амен же не сдержался и вопросительно осмотрел лекаря ещё раз и с сомнением спросил: - О чём ты? Но он быстро понял, о чём же шла речь. Со стороны выхода, куда только что посмотривал Ливий, послышались странные звуки. В воздухе стали слышны нотки чего-то пряного, терпкого. Амен с ужасом понял, что уже знает этот аромат. Он сделал шаг вперёд, всматриваясь в проход и доставая меч. А после появилась фигура. Размеренными шагами, не боясь и не стараясь скрыть своей сути, прямо к троице шло существо с алыми волосами и такими же, только ярко сверкающими глазами. Осознание настигло охотника весьма быстро и он направил Хопеш прямо на Ливия. - Попробуй, - проговорил глубокий голос, будто совсем близко, прямо возле уха. От этого весьма красноречивого жеста алые глаза загорелись ярче того, когда бог войны снился Амену в беспокойные ночи. «И совсем недавно Ливий говорил мне нечто похожее. Не боялся меня, но это были лишь угрозы, а эти слова - настоящее предупреждение. Исфет...» - промелькнуло в мыслях у эпистата, пока он не вернул взгляд на лекаря. Ливий, страшась лезвия хотела прямо около шеи посмотрел на Сета лишь мельком, но и бог, и охотник заметили это. Угрожающая аура тут же наполнила пространство, Сет больше не сдерживал силы, решил показаться и выйти из тени. Он обвёл взглядом всех присутствующих и подошёл к Пеллийскому, заходя за спинку его стула. И опять наглая улыбка растеклась по губам, на что Ливий лишь закатил глаза, будто почувствовал, что творится за спиной. В момент показалось, будто он забыл о металле у горла, а всё его внимание было отдано уже другому. Амен ещё раз посмотрел на пеллийского лекаря. Эмоции Ливия, взгляд Сета. Запах, который раньше Амен ощущал от Ливия теперь наполнял всё пространство. «Это всё был план. Ещё тогда… С какого момента они в сговоре?»