Незнайка.

«Ты прости меня, ты прости. Вновь закапали жгучие слезы. Прислонившись к твоей груди. Но мне спину пронзило морозом. Ты прости, я конечно трус. Не могу я, прости, не плакать. Потерять я тебя так боюсь. На душе моей снова слякоть. На душе моей снова дождь. Слезы горькие капают градом. Ты, конечно, меня поймёшь. Ну а большего мне и не надо. Ты обнимешь меня и простишь. И обиды в душе не тая, Улыбнешься и промолчишь. И от этого счастлив я…» Хуайсан повернулся и увидел крадущегося мимо него второго молодого господина Ланя. С того места где стоял Хуайсан было очень удобно наблюдать всю разворачивающуюся перед ним картину. С превеликим изумлением Хуайсан смотрел как Лань Чжань украдкой оглянулся по сторонам, потом незаметно покинул территорию своего ордена и теперь подкрадывался прямиком к Вэй сюну. «Что-то Лань Чжань кажется сегодня напрашивается на что-то. Ох нарвется, Вэй сюн еще никому не спускал подобные действия,» — думал Хуайсан, наблюдая во все глаза за весьма странным поведением второго молодого господина Ланя. Тот же, прячась за камни, перебежками подобрался очень близко так, что его лобная лента, развеваясь на ветру, почти касалась лица Вэй Усяня. «Что он творит? Зачем это ему? Он точно напрашивается на хорошую такую трепку.» Тем временем Лань Чжань повернул голову, убедился, что лента еще не совсем достаёт до Вэй Усяня, тогда он сделал еще пару шагов назад, придвинулся ближе к прекрасному юноше, который был так сосредоточен, что даже не подозревал о том, что в этот самый момент за ним охотится весьма чопорный и правильный второй нефрит. Через секунду лента порывом ветра намертво приклеилась к нежной щеке Вэй Усяня. Лань Чжань убедился, что лента прилепилась куда надо и остался удовлетворенным. Но Вэй Усянь по-прежнему ничего не замечал, настолько был увлечён тем, что раздумывал как бы поудобнее поменять руку. Тогда Лань Чжань решил привлечь его на всякий случай еще и другим способом. Вдруг хоть какой-то да сработает? Он вытащил стрелу, вставил в лук и сделал вид, что стреляет в манекен, предназначенный для Вэй Усяня. Лента продолжала весело и энергично танцевать на прекрасном лице юноши, явно мешая сосредоточиться. И… Наконец-то сработало! Вэй сюн начал испытывать дискомфорт, он почесался, потом досадливо смахнул с лица кончик назойливой полоски ткани, наверняка думая, что это комар или муха. Но странное насекомое не улетало, а упорно продолжало щекотать его щеку. Он еще раз провел рукой по своему лицу, недовольно отмахиваясь. Но упорное насекомое и не думало улетать. Он покрутил головой в разные стороны, но было бесполезно. Тогда он поднял голову и только тогда разглядел полоску белой ткани, которая снова и снова нахально приставала прямиком к его лицу. Он поискал глазами источник раздражителя и увидел нефритового стража. Лань Чжань в это время стоял к Вэй Усяню спиной и делая вид, что не заметил как случайно оказался на территории другого ордена. Он непринуждённо целился в чужой бумажный манекен. Этот унылый монах Лань Чжань явно нарывался самым нахальным образом. «И откуда в этом злюке и зануде вдруг столько наглости появилось? Неужели переходный возраст так изменил его монашескую натуру?» Мало того, Лань Чжань время от времени сдвигался, стараясь стоять таким образом, чтобы концы его лобной ленты танцевали на ветру, касаясь лица Вэй Усяня. Казалось, Вэй сюн разгадал его тактику, он насмешливо прищурился: — Ванцзи-сюн! Лань Чжань уже нятянул тетиву и явно обрадовался, что на него наконец-то обратили внимание. Бросил нарочито небрежно, продолжая целиться: — Что? Вэй Усянь сказал: — У тебя лента съехала. И на самом деле лента на голове Лань Чжаня почему-то пребывала в весьма небрежном виде, она держалась всего на одном узле. Дв и тот был почти развязан и она еле болталась на голове, рискуя вот-вот свалиться «Странно, ведь Лань Чжань такой щепетильный в вопросе аккуратности. Тем более перед соревнованиями он должен был её завязать самым тщательнейшим образом. Где и когда его лента так умудрилась развязаться? Или он сам намеренно её развязал? Очень интересно и весьма странно,» — думал Хуайсан, наблюдая за подозрительными манипуляциями помешанного на чистоте и опрятности второго молодого господина Ланя. — Что он делает? — спросил Вэнь Цюнлинь. — Я не знаю, — ответил Хуайсан, — мне самому хотелось бы знать, какая муха его укусила? — Мне кажется, что это не муха, — ответил юноша. — Что же тогда по-твоему? Юноша покраснел и неуверенно пробормотал: — Я…правда не уверен…но…мне кажется…это не муха… Хуайсан сам напрягся от его смущения, потому решил отвлечь юношу от щекотливой темы: — Ладно, ладно, давай посмотрим, чем это закончится. Вэнь Цюнлин кивнул и они продолжили наблюдение. Тем временем, Вэй Усянь не предпринимал никаких действий и молча ждал, когда этот наглый зануда уйдет. По лицу Лань Чжаня промелькнуло явное разочарование. Было заметно, что совсем не той реакции он ожидал от всегда шутливого Вэй Усяня, явно не той. Тогда он сначала выстрелил, выпустив стрелу в чужого манекена, а затем старательно сделал вид, что только заметил Вэй Усяня и снова нарочито небрежно бросил, старательно избегая зрительного контакта с ним: — Ерунда. Вэй Усянь пожал плечами и ответил: — Но на сей раз это правда! Она и впрямь съехала. Проверь сам, если не веришь. Давай я поправлю. С этими словами Вэй Усянь схватил конец лобной ленты, назойливо мельтешивший у него перед глазами. В итоге Вэй Усянь без малейших раздумий дёрнул за конец повязки. Но она и так уже собиралась безнадёжно свалиться с горячей нефритовой головушки. Поэтому полоска белой ткани оказалась в руках прекрасного одноклассника. Рука Лань Чжаня, сжимающая лук, тут же вздрогнула. Он вдруг застыл на месте, не решаясь повернуться назад. Выражения его лица Хуайсану не было видно. Но во всей его позе было такое напряжение и ожидание чего-то непонятного, что Хуайсан сам напрягся. Вэй Усянь же, с любопытством повертел ленту, рассматривал предмет в своих руках, словно первый раз видел его. Потом он поднял голову и недоуменно посмотрел в спину странного юноши. Лань Чжань же, некоторое время стоял без какого-либо движения. И лишь спустя долгое время, он крайне медленно повернулся и впился взглядом в Вэй Усяня. В этом взгляде было все. От надежды до отчаяния. От обиды до злости. От смущения до гнева. Его лицо несколько раз попеременно меняло цвет от бледного до красного и наоборот. Тот, по-прежнему держа в руке лобную ленту, поднял голову и виновато посмотрел на Лань Чжаня: — Прости, я не нарочно. Вот, повяжи её вновь. Лань Чжань не двинулся с места. Тогда Вэй Усянь протянул ему полоску ткани и повторил погромче: — Забери! Хуайсан вспомнил про их обычай вручать ленту спутнику жизни и представил как на тот момент себя ощущал Лань Чжань. И то, что прекрасный юноша настойчиво протягивает ему этот почти сакральный предмет, равносильно отказу. У Хуайсана заныло в груди от смешанных чувств. Чего же добивался этот нефритовый зубрила? Если это то самое, о чем говорил учитель Лань, то как должно быть ему сейчас больно и обидно? А если это вышло чисто случайно, то что за странные манипуляции он только что проделывал? Хуайсан терялся в догадках. Некоторые из юношей тоже услышали голос Вэй сюна, прекратили целиться и все, как один повернулись в сторону этой странной парочки. Сначала все с большим изумлением наблюдали, как лицо Лань Чжаня ужасным образом побледнело, потом помрачнело и стало в буквальном смысле чернее тучи. Он судорожно сжал рукой лук так, что костяшки пальцев побелели, а на руке проступили вздувшиеся вены. Через мгновение его вдруг затрясло крупной дрожью, глаза налились кровью, казалось вот-вот из этих странных светлых глаз брызнут неудержимым потоком слезы. Вэй Усянь смотрел на него в таком удивлении, явно потрясенный странной реакцией, но по-прежнему продолжал ему протягивать эту его несчастную ленту. На лице Лань Чжаня промелькнуло ошеломлённо-испуганное выражение, он явно растерялся, словно не знал как дальше себя вести в подобной ситуации. Через минуту ступора он вдруг поспешно подскочил к Вэй сюну и трясущимися пальцами выхватил свою повязку у него из рук. Сжав в одном кулаке ленту, в другой лук, он так и застыл на месте, не зная куда идти и что делать. Вэй Усянь недоуменно пожал плечами, глядя на него большими прекрасными глазами, словно перед ним был сумасшедший. Ну и конечно же у этой сцены нашлось множество заинтересованных зрителей, кои все-таки дождались невероятного по силе эмоций концерта и от того еще более любопытного продолжения утренней комедии. Многие уже не стреляли, а только наблюдали, ученики Ордена Гусу Лань также прекратили стрелять из луков и подошли ближе к ним. Лань Сичэнь подошел первым к Лань Чжаню, приобнял за плечо своего незадачливого младшенького с намерением увести с территории чужого ордена. Но тот стоял столбом и не двигался с места, тогда Лань Сичэнь наклонился к его уху и что-то тихо начал говорить. Остальные отрицательно качали головами и время от времени с большим интересом поглядывали на Вэй Усяня. Ученики за время обучения Вэй Усяня в Гусу уже привыкли, что между племянником учителя Ланя и Вэй Усянем до комичного постоянно сохраняется конфликтная ситуация. Никто не удивлялся тому, что Вэй сюн задирает Лань Чжаня и с удовольствием наблюдали их вечное противостояние взглядов на жизнь в целом. Но и конечно же, никто не ожидал, что спустя почти год эти двое вновь столкнутся. Но на этот раз явным зачинщиком оказался младший нефрит, что было и вовсе в новинку. Но несмотря на это обстоятельство, все понимали, что Лань Чжань снова нарвался и сам не рад этому. Потому им явно было весьмв трудно сдержаться, чтобы не рассмеяться. Но рядом с ними был Лань Сичэнь и потому они только ограничивались взглядами, в коих сквозил неподдельный интерес к любопытному зрелищу. Хуайсан напряг слух. Поскольку они говорили между собой очень тихо, весь диалог Хуайсан не расслышал. Но все же до него долетели обрывки фраз: «случайность», «успокойся», «не переживай», «мужчина», «правила ордена» и тому подобное. Он глянул на весьма удивленное выражение на лице Вэй сюна, который явно ничего не мог понять, что же все-таки произошло. Лань Ванцзи с какой-то обидой и отчаянной злостью глянул на недоумевающее лицо Вэй Усяня. Через минуту он дёрнул плечом, бесцеремонно вырвался из заботливых рук старшего брата, резко развернулся и покинул стрельбище, по-прежнему крепко держа в кулаке свою злополучную ленту. Хуайсан проследил за ним взглядом. Лань Чжань шел ссутулившись, концы ленты волочились за ним по земле, но он вовсе не замечал этого и продолжал идти странной шаркающей походкой. Тут к Вэй сюну подошёл Цзян Чэн и спросил: — Ну и что ты натворил на этот раз? Я же тебе говорил — прекращай задирать его. День пройдёт зря, если ты не вляпаешься в неприятности, да? Вэй Усянь развёл руками: — Я сказал, что у него лента съехала, только и всего. В первый раз я подтрунивал над ним, но потом говорил правду, а он мне не поверил и впал в ярость. Но я ведь не нарочно сдёрнул с него повязку, почему же он тогда так разозлился, как думаешь? Даже отказался от дальнейшего участия в состязании. Цзян Чэн язвительно хмыкнул: — Он ещё спрашивает! Да потому что он терпеть тебя не может! Вэй сюн пожал плечами: — Ну и ладно. Это уже не моя проблема, если он терпеть меня не может. Я то к нему нормально отношусь. Цзян Чэн закатил глаза и протяжно застонал: — Вэй Усянь. Ты рискуешь проиграть в соревнованиях. Смотри уже все почти отстрелялись. Но досадный и довольно нелепый инцидент с Лань Чжанем не смутил Вэй Усяня и не выбил из его обычного состояния уверенности и сосредоточенности на стрельбе. Прекрасный юноша отвел взгляд от спешно покидающего стрельбище странного парня, твёрдой рукой взялся за лук и непринужденно принялся наверстывать упущенное время. Как это было прекрасно! Хуайсан с жадностью любовался его статью и уверенностью, его стрелы все до единой попадали точно в цель без единой заминки. Он с гордостью за своего друга глянул на Вэнь Цюнлиня, тот и вовсе стоял и не дышал, наблюдая во все глаза, словно впитывая в себя грациозные и непринуженные движения прекрасного юноши И действительно, абсолютно все его движения были лёгкими, изящными и точно выверенными. Он был бесспорно прекрасен во всем, что бы он ни делал. Все уже забыли про весьма странный инцидент с Лань Чжанем. Его затмила виртуозная стрельба в исполнении первого ученика Юньмэн Цзян, которая и была бесспорно самым захватывающим зрелищем за это утро. Те ученики, которые уже закончили со стрельбой, сгрудились за спиной Вэй Усяня, любуясь грацией и изяществом прекрасного юноши. Подмечая все тонкости его метода владения луком и стрелами и делясь между собой впечатлениями. Среди всех Хуайсан заметил и Лань Сичэня. Тот уже забыв про своего начудившего и сбежавшего младшенького, стоял чуть в сторонке от других и с легкой улыбкой любовался Вэй Усянем. Его глаза словно впитывали каждое движение и запоминали каждый жест. Хуайсан был полностью уверен, что старший нефрит прибежит домой и возьмётся за новую картину. Он даже готов был побиться об заклад, что так оно и будет. Среди юношей Хуайсан так же заметил и Цзинь Цзысюня. Он долго смотрел на Вэй сюна, потом обвел глазами всех и что-то сказал другому юноше в золотистой одежде, явно адепту Ланьлин Цзинь, показав пальцем в сторону Вэнь Цюнлиня. Хуайсан был настолько поглощен редким зрелищем в исполнении прекрасного Вэй сюна, что только успел расслышать кусочек фразы: — …Подожди удобного момента, чтобы это выглядело, как несчастный случай. Другой кивнул: — Хорошо. Хуайсан вздрогнул. Он вдруг понял, что слова «выглядело как несчастный случай», не сулят молоденькому пугливому юноше ничего хорошего. Хуайсан только хотел подойти и сказать Вэнь Цюньлиню, но заметил, что того уже и след простыл. «Ладно, найду после соревнований. Обязательно.» Он дождался, когда Вэй сюн истратит все стрелы, потом подошел к друзьям. Было немного досадно за себя. Но когда на его плечо легла твёрдая и такая надёжная рука прекрасного одноклассника, Хуайсан ощутил себя весьма счастливым и спокойным. Они двинулись назад к арене, где их с нетерпением поджидало множество зрителей. Хуайсан обвел взглядом трибуны, но не заметил юноши. «Ладно, пойду найду его, как закончится мероприятие.» По окончании все собрались опять на тренировочном поле, выстроившись по орденам. Лань Сичэнь улыбался, он помахал Хуайсану рукой. Хуайсан посмотрел на Лань Сичэня, тоже помахал, отметил про себя, что младшего нефрита рядом с ним не было. Тут из рядов ордена Цишань Вэнь вышел младший сынок Вэнь Жоханя, весьма неприятный юноша. В его внешности было что-то гордое и чванливое, а в оттопыренной нижней губе сквозило явное неприкрытое пренебрежение ко всем и вся. Вэнь Чао по-хозяйски обошел стройные ряды молодежи, словно это он являлся организатором, а не выбыл самым первым в самом начале соревнований. Приказав сделать перекличку, он обнаружил, что отсутствует Лань Чжань, младший брат Лань Сичэня. Тогда Вэнь Чао завопил: — Где воспитание в ордене Гусу Лань? С трибуны поднялся учитель Лань: — Что произошло? — Ваш племянник проявил неуважение ко всем здесь присутствующим. Он просто самовольно покинул серевнования. Учитель Лань ответил: — Я приношу извинения, я поговорю с ним. Тут один из адептов подошёл к Лань Цижэню и что-то зашептал тому на ухо. Лань Цижэнь помрачнел. Лань Сичэнь выступил вперед и ответил: — Кажется у брата разболелась голова. Вот он и ушёл. Лань Цижэнь ничего не сказал, только покачал головой, выражение лица его стало очень усталым и печальным, он вздохнул и сел на место. Тем временем юношей отпустили переодеться, а гостям предложили посмотреть танцы адептов Цишань Вэнь. Хуайсан скинул с себя красную мантию, он больше не хотел находиться в ней. Ему было неуютно, казалось тем самым он предаёт память своего отца и своей рано ушедшей матушки. Когда он вышел из комнаты, молодые люди, которые участвовали в соревнованиях, потихоньку собирались у края арены, строились по своим кланам и ждали объявления. Наконец всех пригласили на арену и обьявили торжественно победителей. Когда объявляли очередного победителя, молодые люди выходили из строя и всходили на высокий красный постамент. Первым обьявили Вэй Усяня, за ним Лань Сичэня, потом Цзинь Цзысюаня, потом обьявили Лань Ванцзи. Хуайсан обмахивался веером и смотрел на то, как Лань Сичэнь стоял рядом с Вэй Усянем на красном постаменте в красных одеждах. Хуайсан уже забыл свои неудачи, он любовался молодыми людьми, отметив про себя, как красиво они смотрятся вместе. Оба были в красных одеждах. Вдруг Лань Сичэнь, сходя с постамента первым, повернулся и подал руку Вэй Усяню. Тот с легкой улыбкой взял протянутую руку, как бы немного оперся о неё, прежде чем сделать шаг с лестницы. Но не шагнул, а просто спрыгнул. Движение получилось легким и изящным. В тот миг, когда он оперся о руку Лань Сичэня, их пальцы на мгновение переплелись. Это выглядело так красиво и романтично, что Хуайсан залюбовался. На лице Лань Сичэня появилась слабая улыбка, он явно был взволнован. «Эх, Сичэнь гэ…» Хуайсан ощутил как замирает сердце. Но Вэй Усянь явно не придал этому никакого абсолютно значения, он просто кивнул с очаровательной улыбкой и тут же был ревниво подхвачен за плечи своим братцем, затем уведен в сторону. А Лань Сичэнь все ещё стоял и смотрел им вслед, словно чего-то ждал, потом встрепенулся, улыбнулся и помахал рукой трибуне, где сидел его дядя. Хуайсан пошел к брату, по дороге увидел учителя Ланя, поприветствовал его. Заметил, что тот явно нервничает. Учитель Лань кивнул в ответ и тут же подошел к старшему племяннику, сказал в досаде: — Сичэнь, что стоишь столбом? А где Ванцзи? Почему не пришёл? Лань Сичэнь вздрогнул. — Дядя, он в гостевой комнате. Кажется, у него разболелась голова. — Голова говоришь? Странно… Ну ладно. Иди. Я сам с ним поговорю. Учитель Лань ушел, Хуайсан проводил его взглядом и подумал: «А ведь и правда что-то происходит с Лань Чжанем. Ну с Лань Сичэнем все понятно, даже дагэ знает его тайну, хотя брат особой проницательностью не обладает. Хотя, скорее всего, Сичэнь гэ уже давно сам ему сказал.» Хуайсан огляделся, заметил злобный взгляд Вэнь Чао, направленный на Лань Сичэня, вдруг услышал разговор своих друзей. — Цзян Чэн, погуляем вечером по городу после заседания? Там есть замечательная кондитерская. Очень хочется сходить и попробовать что там за конфеты делают. — Ох, Вэй Усянь, у тебя так скоро зубы все выпадут. — Не выпадут. — Ладно, пошли. — Хуайсана с собой возьмём? Хуайсан обрадовался и только хотел повернуться к юношам, как его опередил практически откуда-то из ниоткуда взявшийся Лань Сичэнь. Он где-то успел оставить своего дядю и вернулся, чтобы спросить у молодых людей: — Молодой господин Вэй, молодой господин Цзян, я слышал вы хотите прогуляться по городу? Вэй сюн улыбнулся в ответ: — Да, брат Сичэнь, ты хочешь с нами? — Если можно. — Да, пожалуйста, мы будем только рады. Правда, Цзян Чэн? Он ткнул в бок Цзян сюна. Тот с кислым видом кивнул. Лань Сичэнь улыбнулся: — Тогда я буду вас ждать у фонтана возле цветника? Вэй Усянь обрадовался: — Хорошо, брат Сичэнь. Лань Сичэнь обрадованно повернулся, чтобы пойти занять свой столик, как наткнулся на Хуайсана: — Хуайсан, а ты тоже идёшь гулять? Я видел вы гуляли три дня. Тебе как, понравилось? — Да, конечно, брат Сичэнь. Хуайсан только хотел открыть рот, чтобы сказать, что он тоже пойдёт, как вдруг Лань Сичэнь повернулся к Вэй Усяню: — Молодые господа, а можно я возьму с собой Ванцзи? А то он уже четыре дня скучает в одиночестве. Вэй Усянь и Цзян Чэн переглянулись, немного помолчали, потом Вэй Усянь ответил за двоих: — Хорошо, пусть идёт, если его устроит наша компания. Хуайсан оторопел. Лань Сичэнь повернулся к Хуайсану: — Хуайсан, а ты идёшь? Гулять целый вечер в компании странного агрессивного подростка совсем не хотелось. А, тем более, после сегодняшнего представления. — Я пожалуй сегодня никуда не пойду. Вэй Усянь сгреб Хуайсана за плечи: — Хуайсан, что случилось? Уж мне то ты можешь сказать? Хуайсан замер в его руках. Откуда-то из живота порхнула стайка бесшабашных бабочек. Цзян Чэн закатил глаза и заворчал: — Вэй Усянь, зачем ты позволил взять с собой Лань Чжаня? Он нам нужен? — А ты почему ничего не сказал? Все должен я решать? А ты сам? — Вэй Усянь! Я думал, что ты с головой хоть немного дружишь! — Ну как я мог отказать Цзэу Цзюню? Он такой милый! Правда, Хуайсан? Хуайсан ощущая как замирает сердце, смог только кивнуть, на глаза навернулись слезы и он поспешно прикрыл лицо веером, не желая расстраивать прекрасного друга. Вэй Усянь наконец отпустил его, началось собрание. Хуайсан страдал весь день до обеда. Закончилось собрание. Подали обед. Ничего не лезло. Хотелось плакать. Не Минцзюэ временами бросал взгляды на мрачного младшего: — Хуайсан, что случилось? Все хорошо? Хуайсану не хотелось расстраивать старшего, он просто сослался на головную боль. Не Минцзюэ покачал головой: — Надо было не брать тебя. Так и знал, что ты не выдержишь торчать тут целую неделю. Да ещё и эти соревнования. Хуайсан испугался: — Нет, нет, дагэ. Не потому, просто плохо спал. Комар залетел ко мне в комнату. Покусал. — Странно. Меня никто не кусал, — с сомнением ответил брат, — ну да ладно. А гулять идёшь? Хуайсан вздохнул и покачал головой: — Нет, к сожалению. — Почему? Тебе полезно прогуляться. Тем более ты ведь мечтал о том, как пойдёшь гулять со своим другом? Хуайсан прикрылся веером: — Я чувствую, что не выспался. Пожалуй я сегодня лягу спать пораньше. — Смотри, осталось всего два дня. — Ничего. Я пойду гулять завтра. После обеда Хуайсан сделал вид, что пошел а гостевую комнату, на самом же деле он решил отыскать Вэнь Цюнлиня, проблуждав пару часов по дворцовому комплексу, он не обнаружил никаких следов изящного юноши со светлой кожей. Зато наткнулся на тоненькую изящную девушку в бордовом платье. Лицо ее было очень строгим и красивым, белая кожа очень удачно контрастировала с иссиня-черными глазами и такими же волосами. — Молодой господин ищет кого-то? — Простите, молодая госпожа, я ищу юношу Вэнь Цюнлиня, — промямлил Хуайсан, невольно поежившись от весьма строгого взгляда девушки. — Не думаю, что он вам нужен. Советую вам вернуться в гостевые покои. Хуайсан хотел еще спросить, но девушка явно не собиралась продолжать разговор. Вечер прошел напрасно. Вэнь Цюнлиня он не нашёл, долгожданная прогулка не состоялась. На душе было просто отвратительно. Тогда он вернулся в гостевую комнату, лег на кровать и долго не мог унять слёзы. Потом все-таки встал, умылся. Испытывая острую потребность поделиться с кем-нибудь, он подумал о том, что зря не взял с собой дневник. Тогда он поискал в шкафчиках и нашел пачку листов бумаги и письменный прибор. Написал: «Я перепишу это потом. Прости, дорогой дневник, что не взял тебя с собой. Прошли четыре дня совета кланов. Произошло очень много за эти дни. Мы гуляли по городу. Я так скучал, так ждал этой встречи. Было так чудесно и сказочно! Восхитительные вечера, прогулки по городу втроём. Вкусные вещи в харчевне. Прекрасные закаты. И прекрасный юноша на фоне этой красоты. Я обязательно нарисую это, как приеду домой. Но…так не хочется домой! Но сегодня всему этому пришел конец. Пришел конец моему счастью. Сичэнь гэ напросился погулять и Вэй сюн не смог ему отказать. Да. Никто бы не смог отказать Сичэнь гэ. Он действительно очень милый и очень приветливый, он такой добрый. Как ему отказать? Это бы ничего. Если бы только Лань Сичэнь, я бы с радостью пошел бы в этой компании. Но Сичэнь гэ решил взять с собой своего ужасного братишку. Это выше моих сил. Мало того, что он смотрит на меня так, словно я у него жену увел, так еще и дагэ хочет и в этот год меня отправить к ним учиться. Думаю, что мстительный Лань Чжань этого так не оставит. Он отыграется на мне по полной. Я не могу понять его странное отношение к Вэй сюну. Почему он так себя ведет? И что он хотел доказать этой своей лентой? Зачем ему было так странно и вызывающе себя вести? Ведь их лента это символ воздержания и чистоты. А так же напоминание о том, чтобы учиться держать себя в руках и быть праведными. Касаться ленты можно только родителям, твоим родным детям и супругам. Вэй сюн не подходит ни под одну из этих категорий. Так зачем же Лань Чжань дразнил его своей лентой? Помню рассказ учителя Ланя, как эту ленту после брачной церемонии вручают спутнику на тропе самосовершенствования. Это так красиво и романтично. Чего тогда хотел Лань Чжань? Чтобы Вэй Усянь взял эту ленту? А если хотел, то зачем тогда смотрел на него, словно тот не ленту с него сорвал, а штаны? Вообще ничего не могу понять. Может просто второй нефрит умом тронулся? Или с горя, потому, что не той реакции ожидал? Ведь то, что Вэй сюн настойчиво требовал забрать эту ленту назад, равносильно категорическому отказу. Тогда как он теперь себя чувствует? Не знаю, что произошло, но Сичэнь гэ рассказывал, что весь этот год его младший братишка не вылезал из библиотеки. Может дочитался до того, что мозги повредил? Можно ли переутомиться из-за того, что переучился? Не знаю. Возможно это зависит от того, насколько сложна сама информация, которую ты пытаешься запомнить. Могут ли древние трактаты повредить мозг? Тоже не знаю. А вот от многочисленных и порой абсолютно бессмысленных правил Гусу Лань вполне можно тронуться умом.» Он отложил перо и задумался, вспоминая сегодняшний день. Через время дописал: «Кажется Вэнь Цюнлинь попал под раздачу. Цзинь Цзысюнь взревновал на хорошее отношение Вэй сюна к этому молоденькому красивому мальчику. Кажется это не сулит ему ничего хорошего, хотя Цзинь Цзисюнь не имеет на это абсолютно никакого права. А вот Вэнь Чао что-то заметил за братьями Лань и возненавидел их не на шутку.» На полях приписал: «Вэй сюн меня так обнимал, что сердце замирало. Если бы злобный взгляд не буравил в это время меня насквозь, то ощущение погружения в самые сильные и сверкающие эмоции был бы полным. Не зря мне Вэй сюн говорил, чтобы я не смотрел в сторону Лань Чжаня. Второй раз я заплакал прямо на его груди. Прости, дорогой дневник, я не смог сдержаться. Мне даже не хватило слёз, чтобы выплакать всю ту боль, которая накопилась в моем сердце. Вэй сюн, прости и ты меня, прости за мой страх и мою слабость. Что я могу сделать против Лань Чжаня? Что? Только смотреть и плакать.» Сложил листки и спрятал их в рукав. Он перепишет это в дневник, как вернется домой. Было очень грустно. Старший брат все не шел, он остался с несколькими старейшинами что-то там обсудить. Что именно, Хуайсан даже не старался вникнуть. У него сейчас своих проблем хватало. Да и не нужно оно ему. Он не собирался становиться главой клана. Хуайсан вздохнул, захотелось выйти на свежий воздух. Он тихонько вышел, прошёлся вдоль цветника, не доходя до фонтана, присел на лавочку в беседке. Во дворике никого не было, была тишина. Вдруг он понял, что он не один. Хуайсан прислушался. Голоса показались ему знакомыми. Это Лань Сичэнь, Цзян сюн и Вэй сюн пришли уже с прогулки, остановились у фонтана, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись по своим покоям, Вэй Усянь вдруг спросил: — Цзэу Цзюнь, почему твой братишка уже второй день прячется? Сердце Хуайсана подпрыгнуло. Значит Лань Чжань не пошел с ними гулять? И Хуайсан зря проплакал в одиночестве чуть ли не весь вечер? Хуайсан тихонько высунулся между кустом роз, его как раз не было видно и прислушался к разговору. Цзян Чэн по своему обыкновению закатил глаза: — Оно тебе надо? Все это потому, что он тебя видеть не хочет. Вэй сюн поднял изящные брови: — Ну почему? — Ты же знаешь, что он тебя терпеть не может! Лань Сичэнь сделал непроизвольное движение, словно хотел возразить, но Вэй Усянь опередил его: — Цзян Чэн, заткнись, я не тебя спросил вообще-то. Цзян Чэн повернулся и сказал: — Пошел я спать. — Ну и иди. Цзян Чэн поклонился Лань Сичэню и протопал мимо Хуайсана в свою комнату. Сичэнь гэ и Вэй сюн продолжили разговор. Сичэнь мягко улыбнулся: — Молодой господин Вэй, я приношу извинения за моего брата. Все совсем не так. Просто ему нездоровится. Вэй Усянь удивился: — Нездоровится? Но с чего вдруг? Насколько мне известно, у него отменное здоровье. — Он еще и расстроился. Дядя сильно накричал на него из-за ленты. Все таки кто-то рассказал ему про случай на стрельбище. И теперь Ванцзи снова ждёт очередное наказание. Вэй Усянь сочувствующе сказал: — Ох, Цзэу Цзюнь. Эта его несчастная лента… Я правда не знал, что она так важна для него. Я просто хотел помочь, а она вдруг слетела. Я сам испугался, сразу же извинился и тут же поспешил вернуть ее обратно. Но он так посмотрел на меня, словно я часть тела от него оторвал. Он так долго стоял и смотрел, что другие начали обращать на нас внимание. Очень печально, что так вышло. Лань Сичэнь протянул свою руку и весьма осторожно позволил себе коснуться руки прекрасного Вэй сюна. Это легкое прикосновение взволновало даже Хуайсана. Через секунду Хуайсан с изумлением заметил, что прекрасный юноша не отдернул руку.