Прости меня, моя любовь

      Стойка смирно.       Гордо приподнять голову.       Смотреть прямо и ни за что не отвлекаться, когда перед тобой Серафим.       Этому учили каждого, кто становился на путь экзорциста, и Лют была знакома со значением каждого правила, каждого движения, каждого, черт побери, жеста. В ее глазах сверкал холод, которого не должно быть в глазах добродушного ангела, но, увы, смертные не знали, что жестокости не становится меньше после смерти.       Сэра мерила шагами комнату, плавно передвигаясь из одного ее конца в другой. Вздохнув, она остановилась напротив Лют. — Люцифер и его дочь желают встречи с Раем, чтобы обсудить произошедшее и окончательно решить вопрос истребления, — Сэра сделала задумчивую паузу. И, хоть Лют даже не смотрела на нее, чувствовалось напряжение, повисшее в комнате. — Адама... — Сэра бросила мимолетный взгляд на Лют, но та лишь поджала губы. Ничто больше не могло намекнуть, с какой силой чужое имя вонзилось в ее и без того раненое сердце. Да и это не имеет никакого значения. Посторонним не нужно лезть в ее душу. — ...больше нет, на переговоры отправить некого. Разве что... — Серафим подняла взгляд к глазам Лют, и в голове у экзорциста пронеслась мысль, что эта игра в гляделки ужасно нелепа для статуса той, что стояла перед ней. Она коротко кивнула, ни на минуту не засомневавшись в своих силах. — Так точно, мэм, — твердо произнесла она. — Когда состоятся переговоры? — Завтра, — Сэра удовлетворенно выдохнула и приземлилась на удобное, мягкое кресло. — Мне нужно, чтобы ты показала дочери Люцифера, что Рай не станет для Ада союзником, а истребления необходимы, чтобы демоны не злоупотребляли полученной властью, — она мельком посмотрела на разложенные на столе бумаги, после чего сложила руки в замок. — Принято, — в голосе Лют сквозил бесконечный холод. Сэра хмыкнула, одним жестом приказав экзорцисту уйти.       Стоило Лют покинуть кабинет Серафима, как с души спал тяжелый груз. Ад снился ей в самых страшных кошмарах — раз за разом она смотрела на то, как Адама безжалостно убивали. Как острый клинок, зловеще сверкнув, раз за разом вонзался в чужую плоть, окрашиваясь золотистым цветом. И после каждого такого сна Лют чувствовала себя так, будто этим самым клинком ударяли её. Ангел тяжело выдохнула. За стенами кабинета Сэры всё как обычно. Всё те же миленькие ангелочки, ведущие себя временами хуже всяких демонов. Слепящее солнце, которое, кажется, еще ни разу не закрывали грозные тучи, как это бывало у смертных. Нежные и светлые оттенки, окутавшие Небеса, посмотрев на которые, едва ли можно подумать, что там скрывается нечто омерзительное. Лют взлетела на небольшую площадку на крыше своего дома и опустилась на самый край. Здесь они ночами сидели с Адамом. Он без умолку болтал обо всем, что только могло прийти в его голову. Разве что... Иногда Адам брал свою любимую гитару и, пока никто не видел, перебирал струны. Лют никогда бы не смогла представить, что электрогитара может быть такой... Нежной. Но ей это безусловно нравилось. Тогда она ощущала особенную связь между ними. Тогда она думала, что могла быть особенной для Адама, ведь именно рядом его безжалостная маска шута спадала.       Лют вдруг ощутила, как по щеке стекла слеза. В последнее время это случалось чаще. Смерть Адама сделала ее слишком сентиментальной. Она аккуратно стерла хрустальную капельку рукой и слегка вздрогнула, когда ощутила холод металла. Лют опустила взгляд к своей руке. К руке из ангельского металла. Протез. Ей стало плевать на все, как только она увидела подкравшуюся к Адаму грешницу с клинком в руках. Тогда единственной мыслью была "спасти Адама". А в результате она не только провалилась с его спасением, но и лишилась руки. Конечно, ангелы легко нашли замену, и уже через несколько дней после рокового сражения Лют предоставили протез. Он был удобен, выполнял практически все функции потерянной руки, однако... Не мог заменить ее.       Когда Небеса поглотила темнота ночи, озаряемая лишь безграничными созвездиями, Лют позволила сердцу захватить власть над ее чувствами.

***

      Ад пах смертью и грязью. Повсюду кровь, неприятные физиономии грешников и демонов, ужасный дым. Полная противоположность Раю, где всегда можно почувствовать легкий сладкий аромат ванили и яблок. Лют ненавидела это место. И не только из-за его гнилого вида. Именно здесь у нее отобрали самое ценное.       Жалкий отель Шарлотты Морнингстар после последней битвы, по всей видимости, полностью восстановлен. Ни одного признака, указывающего на то, что здесь были пролиты реки крови. Ничего, что могло бы напомнить о потерях с обеих сторон. Теперь этот отель выглядел не так тошнотворно, как раньше. Лют, не сдержав тяжелого выдоха, вошла в помещение. Она внимательно осматривалась, проходя по мраморной плитке, будто в любую секунду на нее могли напасть. И, не заметив препятствие, чуть не упала, когда врезалась в кого-то совсем крохотного... В нее.       Лют ощутила прилив ярости, ненависть к этому созданию становилась сильнее с каждой минутой. Та самая горничная, лишившая ее шумного компаньона. Лишившая ее вечеров с приятной музыкой. Лишившая ее всего, что приносило ей незабываемые эмоции. Чертова... — Генерал, — отвлек ее от желания уничтожить это жалкое создание серьезный голосок. Его она могла узнать из тысячи. — Принцесса, — Лют, по-прежнему хмурая, развернулась лицом к Шарлотте Морнингстар. Она явно была настроена на серьезный разговор, однако Лют не отставала. Сэра отдала приказ, и Лют придется отстаивать позицию Рая любой ценой. А не слишком ли много она уже заплатила? — Прошу, следуйте за мной, — промелькнувшее высокомерие и презрение в чужих глазах лишь еще больше разожгло ярость в сердце Лют.

***

— Позиция Рая мне ясна, — Шарлотта выдохнула, выходя из кабинета. — Однако Ад с ней мириться не станет.       Лют лишь хмыкнула. Такое противоречие, возникшее между двумя сторонами, теперь являлось предзнаменованием бесконечной череды войн. И экзорцист была готова поклясться: она самолично перережет глотки каждому в этом паршивом месте. Отомстит всем, кто мог стать причиной смерти Адама. Ад не должен превышать свои полномочия, он всегда играл и будет играть роль Райской тени, где собрались все самые ничтожные создания мироздания. — Я сейчас позову Ниффти, она проводит вас к вы... — Я не нуждаюсь в сопровождении, — Лют гордо вздернула подбородок и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу. Хлопок двери означал завершение диалога, чему ангел была несказанно рада. Как вообще девчонка с такими приторно-сладкими мечтами могла выжить... Здесь? Подумав об этом, Лют решила, что, не будь папашей принцессы король, ее бы растоптали даже самые жалкие грешники.       Лют быстрым шагом направилась к выходу. Бесконечные коридоры, украшенные разнообразными предметами декора, давили своими темно-бордовыми стенами. Хотелось выбежать из этого места как можно скорее, чтобы наполнить легкие чистым Райским воздухом.       Наконец, когда удалось выйти в приемный зал, Лют ощутила приближение свободы. Осталось миновать лишь одну дверь, и она не будет встречаться со всеми, кто здесь собрался, хотя бы некоторое время. Тонкие светлые пальцы уже коснулись дверной ручки, как вдруг... — Да блять! Немедленно, слышите?! Я требую, чтобы меня заселили сюда, а потом отправили в Рай! Че, вы правда думаете, что я буду торчать в этом отстойном месте?! Этот голос.       Сердце забилось в разы сильнее, будто вот-вот было готово проломить пару ребер и вырваться из груди. Дыхание участилось, и теперь казалось, что воздуха стало катастрофически не хватать. Лют с трудом сглотнула ком в горле, прежде чем обернуться и посмотреть на того, кому принадлежали последние слова. Адам. Черт его побери, Адам! На мгновение экзорцист схватилась за голову, словно в попытке успокоить разбушевавшиеся мысли и чувства. Это сон. Это точно сон, верно? Не может Адам быть живым! Это просто галлюцинации! — Послушайте, у нас нет свободных ком... — Да я!... Я приказываю, сука! Немедленно найдите мне чертово место в этом хреновом отеле!       Лют замерла, всматриваясь в до боли знакомый силуэт. Теперь на голове Адама вместо сверкающего нимба красовались два крупных изогнутых рога, а некогда нежные и дорогие ткани сменились на черную кожу с шипами, покрытыми потертой позолотой. Лют поджала губы. Это не мог быть он. Не мог ведь?...