Fallout Equestria: Dave Stout

ЗАСТАВКА. . .

      Однажды, великому цезарю Зебринской Империи доложили о возможном предательстве со стороны его лекаря, а предательство заключалось в том, что лекарь может отравить своего великого государя в отместку за то, что цезарь вырезал всë его маленькое племя под названием «Топрахиши».       Когда же цезарь выслушал своих советников о таком возможном сценарии, он ответил: «Уж лучше я сам лично выпью яд из его копыт, чем посмею усомниться в своём же лекаре!».       Лекарь прекрасно слышал его ответ, так как стоял буквально напротив своего господина.       Вечером того же дня лекарь зашёл в спальню своего цезаря с ядом в копытах и сказал: «Как ты и говорил — лучше ты выпьешь яд, о великий цезарь, чем посмеешь усомниться во мне».       Цезарь подошёл к нему и выпил залпом весь яд, что был в маленькой бутылочке, а затем он умер в агонии. Самого же лекаря сожгли на костре за его предательство.

****

      Грегор Стаут на данный момент находился в местном полицейском отделении: он был в комнате для допросов.       Выглядела эта комната как в классических фильмах про копов: свисающая лампочка, что испускала тусклый свет; два стула и один стол; кружка с водой для обвиняемого и для полицейского, а напротив этого стола было зеркало, но на деле это было окно, за которым можно было наблюдать за обвиняемым и процессом работы.       Стаут на данный момент сидел на стульчике и смотрел вниз от безысходности и равнодушия ко всему.       Перед ним же сидел довольно улыбчивый пегас розового цвета шëрстки, с коричневыми глазами, тëплым и безобидным взглядом, и с бирюзовым цветом гривы.       Видимо копы пытаются выяснить мотивы преступления Грегора позитивным путём, хотя если он будет слишком упëртым, то, очевидно, что вместо пегаса придёт очень злой и нетерпеливый пони.       Допрос продолжался около десяти минут, и он был абсолютно без какого-либо результата: мой предок ни единого звука не издал за эти десять минут, лишь смотрел вниз, ни о чëм не думая, но пегас не сдавался.       Пегас, понимая факт того, что спрашивать о преступлениях бессмысленно, решил начать разговор о чём-то более простом и позитивном, что бы после направить Грегора в «рельсы» дела.       — Грегор, а какие тебе фильмы нравятся? — решил из искреннего интереса спросить полицейский.       — Никому не рассказывай, но… — легко усмехнулся, затем, посмотрев в глаза единорога, сказал: — Мне очень, очень нравятся зебринские мелодрамы, — после этих слов пегас стал жестикулировать своими копытами, продолжая разговор, но только более живо и активнее.       Моментами Грегору казалось, что перед ним какой-то клоун, а не сотрудник полиции.       — Я знаю, это необычно, но я просто устал от этих сложных сюжетов наших сценаристов и режиссёров.       От Грегора ноль реакции, он продолжает смотреть вниз.       — То есть, понимаешь. В этих фильмах всегда побеждает добро, добро побеждает над злом, как и должно быть. А в наших фильмах в этом плане всë более мутно и сложно…       От Грегора всë также нет реакции, лишь его пустой взгляд, что подобен рыбе: безмятежный и спокойный.       Однако наш розовый добряк не сдавался, хотя даже ему уже было некомфортно от данной ситуации и ему было всë сложнее продолжать разговор.       — Ну вот, например, фильм: «Танцуй, Зибра!» Вот там ведь всегда всë настолько приторно и просто. Но знаешь, там нету постоянных философствований о том, что такое добро или зло, не нужно так много думать, ты просто читаешь эту красивую историю любви и добра, и ты прекрасно видишь злодеев и героев. Нет такого чувства, будто… Будто сейчас всё обернётся, и герой окажется злодеем.       Грегор на секунду взглянул на пегаса из какого-то интереса, но это продолжалось недолго, и он вновь опустил свой взгляд.       Пегас стал продолжать:       — Хотя… Факт того, что сюжет и мораль этих картин намного проста — не делает эти фильмы автоматически хорошими… Я признаю факт того, что наши фильмы лучше; но знаешь, Стаут… Я думаю, что мы могли бы чему-нибудь научиться у тех полосатых… Я думаю, мы бы могли делать более простые, но при этом отличные фильмы и даже лучше, чем у зебр…       Грегор так и не сказал ничего во время его огромного монолога.       Пегас начал дискуссию, продолжил еë, развил и закончил на логичной ноте абсолютно сам без помощи Грегора.       Пегас посмотрел на того с неким сожалением, ибо он не хочет вызывать «Тяжёлую артиллерию», но, видимо, у господина полицейского не было выбора.       Хотя… Есть последняя идея, но не факт что она сработает…       Именно еë он, пегас, сейчас предпримет данную затею.       — Слушай, Грегор… — начал более серьёзно пегас, и он в мгновение изменил свою физиономию мордочки на более серьёзную, затем продолжил:       — Ты понимаешь, что если я уйду, то придёт пони, что с тобой сюсюкаться не будет? Я искренне не хочу его звать. Вот прям искренне не хочу, но если ты продолжишь так себя вести… то у меня не останется выбора… Так что расскажи… Зачем ты ударил свою мать? Что это были за наркотики? Знал ли ты о том, что твоя мать их принимает? И, ну… Ох, Грегор, может ты вообще невиновен! — не выдержал полицейский, ибо тот искренне старался спасти жеребца и проявить свою мужскую солидарность по отношению к Грегору.       Он не хотел, чтобы такой молодой единорог сидел в тюрьме из-за этих глупых кобылок.       — Ты же своего ребёнка спасал вроде, да?! Может это была самозащита? может тебе удастся наскребать хотя бы на смягчающий срок, но если ты продолжишь молчать, то сядешь надолго и в крайне неприятных для тебя же условиях!

. . . . . .

      В ответ молчание.       Пегас тяжко вздохнул и, посмотрев в окно, произнёс:       — Это бессмысленно… Я сделал всё, что мог. Можете впускать злого копа, ну, или делайте как хотите.       Он встал и ушёл в сторону выхода.

****

      Прошло две минуты.

      В комнату зашла уже чёрная единорожка с серой гривой, красными глазами и с къютимаркой в виде наручников.       Она оглядела Стаута, затем села перед ним и спросила у него:       — Как к вам обращаться, мистер?       В ответ на этот вопрос пришло привычное молчание.       Кобыла, вероятнее всего, уже догадывалась как ответит Грегор, но она была явно не рада этому и решилась на крайние меры.       После десяти секунд молчания она встала с места и, приблизившись быстрым шагом к Стауту, врезала ему в мордочку.       Единорог упал.       — Говори! Живо говори! Иначе это будет очень долгий день для тебя, гондон!       Грегор придерживался копытом за свой глаз, на котором образовался синяк, затем он ответил, с абсолютно спокойной душой и взглядом:       — Меня… Зовут Грегор… Грегор Стаут…       — О, наконец-то! Хоть что-то сказал за два часа! — вскрикнула кобыла, затем та отошла к столу и провела медленно копытом по нему. — Ты два часа мучил моего коллегу, уебан! Как ты меня достал. Ты даже не представляешь…       Грегор лежал спиной, смотря в сторону злого копа.       Дыхание быстро нормализовалось, несмотря на то, что эта кобылища влепила хорошенько моему родственнику.       — Мне продолжать допрашивать тебя? Будешь дальше молчать — врежу сильнее, чем в прошлый раз.       — Я… не хочу этого допроса… Я признаюсь в чём угодно, мне всё равно.       — Мне это не надо, Грегор. Мне нужно узнать твои мотивы. Зачем ты это всё сделал?       — Защита… близкого мне пони… Моего сына. Моя мать обдолбалась каким-то дерьмом из Зебрики и у той поехала крыша. Я не расчитал силы и чуть не кончил ту.       Коп, мягко говоря, не совсем верила в слова чёрного.       Та села на своё сидение своим седалищем в виде своего крупа.       — Это всё, что было важно? Больше ничего?       — Ещё я… отдал своего ребёнка по дороге в полицейский участок.       — Ты серьёзно? — с неким разочарованием спросила кобыла.       — Мать ребёнка я… сдал на лечение в вытрезвитель… Там о ней хорошо заботятся.       — М-да… Папаша года, мать вашу. Я узнала достаточно; для протокола сойдёт. Посиди пока тут, жеребец.       Та встала и покинула комнату допроса.

****

      Суд Грегор проиграл, причём с треском, а адвокат сказал сразу, что он проиграет и Стауту сможет с ним разве что только контактировать с внешним миром.       Когда семья обо всём узнала, они сразу же заблокировали все счета Грегора и перестали давать ему денег, а также моего предка исключили из претендентов на наследство великого рода Стаутов из Кантерлота.       Фливси Ху, узнав о том, что случилось, вышла из больницы и забрала Грегора младшего к себе на опеку; семья Грегора переехала к Фливси, так как они считали, что в тяжёлые времена вся семья должна быть в общем сборе; Сумеречная Стаут уже переехала к семье и о ней заботятся все родственники. Дед Зари Бефер, Тони Бефер, потребовал денег по причине алиментов, но Грегор был абсолютным банкротом на тот момент и не мог ничем заплатить второй кобыле, поэтому выплаты для Беферов обеспечило государство.

****

      Грегора приговорили к десяти годам за нанесение тяжкого вреда здоровью, его поместили в местах лишения свободы. «Тюрьма Мэйнхэттена» — место, которое оставляет опечаток на пони.       В первый день Грегор Стаут молча зашёл в камеру. В самом помещении шёл какой-то интересный диалог, и лишь некоторые помахали копытом единорогу, а другой пони вовсе указал его койку.       Первая ночь в камере прошла, на удивление, спокойно.

****

      На утро следующего дня к пони подошёл белый пегас, къютимаркой которого был коричневый дом.       Открыв свой рот, он изрыгнул следующее:       — Чё ты, гомик, плаки-плаки? Или ты нормалдаки? — спрашивал жеребец, знакомя моего предка с местным жаргончиком.       — Извините, я говорю только на эквестрийском.       — У нас не принято извиняться, — произнёс более серьёзным тоном пони.       — Извините, я…       — Ты блять издеваешься? Я же сказал: «Не проси прощения», ебать. Клоун.       — Кхм… Хорошо.       — Тебе оформить экскурсию?       — Да, пожалуйста.       — «Пожалуйста» тоже нельзя говорить. Это у нас означает слабость. Если чё-то надо, подошёл и взял, понятно?       Очевидно, что к тюремным понятиям мой предок был не готов.       — Хорошо.       Пегас и Стаут встали и стали идти по всей камере.       — Меня звать «Косой», знаешь почему такая кликуха?       — И почему же? — осмелился спросить Стаут.       — Потому что у меня хуй кривой. Ха! — издав противный смешок, он добавил: — Нихуя я не обязан перед тобой отчитываться. Ещё не дорос, чтобы знать, почему у меня реально такая кликуха.       — Хорошо, я не настаиваю.       — Так это… Тебя звать как?       — Грегор Стаут.       — Ха-ха, хуясе ты сказанул! Так пафосно, ебать! «Грегор Стаут»! Я же у тебя спрашиваю имя твоё. Мне твоя фамилия до пизды, честно говоря.       — Н… Но я из благородного. Рода.       — В тюрьме ты ничем не отличаешься от остальных, Понял?       Так Грегор узнал, что в тюрьме нет иерархий и все равны между собой.       — Хорошо, хорошо.       — Кхм… Значит… Видишь эту поеботу? Это короче параша, здесь ты срёшь. Единственное правило в параше… Не срать и не ссать тогда, когда хотя бы один из твоих сокамерников жрёт. Неприятно просто эту хуйню видеть: ты вот такой типа ешь, еда и так не очень, а тут ещё какой-то хуй душит что-то, прям перед твоей мордой.       Стаут молча кивнул, его мордочка не выражала никаких эмоций.       — Ещё не забывай смывать после себя, иначе мы тебя ночью и заставим это сделать… Что насчёт стола — мы здесь жрём, играем, поём и живём. Ты можешь с нами сидеть. Мы рады новеньким.       — Вот как.       — Здесь койки. Сон заключённого — самое ценное на территории зоны. Нельзя будить просто так и шуметь.       — Я тихий, не волнуйтесь, — сказал единорог, тепло ухмыльнувшись.       — Ага, — неважно ответил пегас, затем он решил спросить: — За что сидишь?       — Нанесение тяжкого вреда для здоровья.       — У меня за воровство. Я — вор, хех.       — Можно было бы и так догадаться.

****

      Прошло определённое количество времени. Тот освоился в новом коллективе и стал чувствовать себя как рыбка в воде: нашёл новых знакомых и друзей; смирился с тем, что случилось и стал жить дальше.       Удивителен тот факт, что Грегор очень гибок в плане том, что в любом обществе он чувствует себя в абсолютном комфорте: армия, тюрьма, семья. Удачливый ублюдок.       Во время игры в шахматы он был против Косого.       Грегор отлично играл в эту игру и, поставив мат, сказал:       — Ха! Опять я тебя обыграл, Косой! Вот я же всегда говорю тебе: «Думай, Косой, думай»! Это ведь стратегия. Это…       — Да ты заебал… Я же говорю тебе: «Не умею я играть в эту игру». Я только по картам.       — Серьёзные пони в карты не играют. Пф…       Косой немного косо посмотрел на Грегора, затем сказал:       — Ой-ой-ой. Какие мы умные.       Внимание нашей пары смогло отвлечь лишь неожиданное для всех сообщение правительства, что исходило из радио.       Данное сообщение вошло во все учебники истории «Стойл-Тек» и «подарило» миру самую страшную войну за всю её историю.       — МЫ ПРЕРЫВАЕМ МУЗЫКУ В ЦЕЛЯХ ЭКСТРЕННОГО СООБЩЕНИЯ: СЕГОДНЯ, РАНО УТРОМ ВОЙСКА ЗЕБРИНСКОЙ ИМПЕРИИ НАГЛО ВОШЛИ В КРУПНЫЕ МЕСТОРОЖДЕНИЯ ДРАГОЦЕННЫХ КАМНЕЙ И ЗАХВАТИЛИ ИХ. ГРАЖДАНЕ ЭКВЕСТРИИ, СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ, НЕ ПОДДАВАЙТЕСЬ ПРОВОКАЦИЯМ И НЕ ВЕРЬТЕ НЕДОСТОВЕРНОЙ ИНФОРМАЦИИ. МЫ БУДЕМ СООБЩАТЬ ВАМ ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ.       Пегас не особо был удивлён данной новостью, тот лишь с недовольством произнёс:       — Опять эти гондоны полосатые. Наглеют, твари. Вот бы их всех закопать, да поглубже.       — Мне тоже не нравятся эти зебры. Ну а это действие я рассматриваю лишь как очередную провокацию.       — Знаешь, я не люблю эту политику. Мне просто не нравятся зебры, особенно эти их полосы, стрёмные твари.       Грегор лишь молча кивал, соглашаясь с каждым словом своего товарища.

****

      К вечеру того же дня по радио сообщили следующую новость:       — ГРАЖДАНЕ ЭКВЕСТРИИ, МЫ ВНОВЬ ПРЕРЫВАЕМ МУЗЫКАЛЬНУЮ ПАУЗУ НА ЭКСТРЕННЫЕ НОВОСТИ. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, ПРИНЦЕССА СЕЛЕСТИЯ ОБЪЯВИЛА ВОЙНУ ЗЕБРИНСКОЙ ИМПЕРИИ. ВСЕ ПОПЫТКИ ПЕРЕГОВОРОВ И МИРНОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ КОНФЛИКТА ОКАЗАЛИСЬ НЕУДАЧНЫМИ. ОТНЫНЕ, РАДИО БУДЕТ ТРАНСЛИРОВАТЬ ЛИШЬ ВОЕННЫЙ МАРШ, ИСКЛЮЧЕНИЕМ БУДЕТ ЯВЛЯТЬСЯ ЛИШЬ ПРОИГРЫВАНИЕ ГИМНА КАЖДОЕ УТРО И ВОЕННЫЕ СВОДКИ НА ФРОНТЕ, СЛАВА ЭКВЕСТРИИ!       К тому моменту у всех жителей Эквестрии возник огромный шок, ведь как такое возможно, чтобы произошла война у их порога дома?       Конечно, были пару десятков богатых пони, как мой предок, что вложились в такую паршивую контору, как «Стойл-Тек».       Я ненавижу Стойл-Тек! Лучше бы последние пони умерли бы на пустоши, нежели остались в живых, ибо то, чем они занимаются — бессмысленно: жить в бункере отвратительно.       Я уверен, что мёртвым быть было бы лучше, нежели живым под землёй.       Грегор был, мягко говоря, удивлён данной новостью.       По его воспоминаниям, он был в таком шоке, что в первые две минуты он молча стоял и смотрел в пустоту.       Он не чувствовал ничего, лишь его копыта немного дрожали от страха.       В чувство привёл его друг Косой, что хотел привести его в чувство.       — Чё с мордой, Грегор? Ну война и война, что уж взять? Пожалуй, это худшие слова насчёт новости о самой ужасающей войне в мире.       — Почему ты… так спокойно на это реагируешь?       — Да у меня уже случилось самое страшное в моей жизни. Да и может быть, что война закончится через два дня: набьют друг другу морды, эти вояки, и уйдут.       Стаут присел на свою койку и лёг на бок.       — У меня брат в армии служит. Он пограничник. Может именно на его базу напали, я не знаю.       — А-а-а, да всё в порядке будет, Стаут. Ты не волнуйся то так.

****

      Через какое-то количество времени пришли военные пони и собрали всех заключённых на улице.       Командир, а именно зелёный пони салатового оттенка, предложил пойти на войну пони, которым не всё равно на судьбу своей родины. Взамен командир ничего не предлагал, однако, за какие-либо заслуги во время службы, заключённому могли скостить срок к минимуму, а может и вовсе получится убрать срок полностью.       Многие пони отказались тогда, однако Грегор стал исключением вместе со своими другом «Косым» и ещё парочку пони.       Их в тот же день отправили в местную военную базу.

****

      По воспоминаниям предка, они быстро дошли до казармы и сразу же стали спать, на улице была глубокая ночь.       На утро разбудили всех потенциальных солдат-уголовников заставили одеться в военную форму армии Эквестрии и стать в строй, в той же самой вонючей казарме.       Так начиналась очередная новая жизнь Грегора, на этот раз в качестве солдата штрафбата.       Пони-добровольцев было всего пять штук.       Через пару минут к ним подошёл капитан-пегас, тот самый салатовый пони, что взял Грегора и его товарища вчера.       Он осмотрел всех своим недовольным и злобным взглядом, после он открыл и решил начать со следующего:       — Итак. Уголовники, уроды и выблядки. Вы были ими когда-то. Но сейчас, вы — защитники Эквестрии. Её последняя опора и надежда, вы — солдаты, вы — герои, вы — гордость страны… Неважно, что вы сделали в своей прошлой жизни. Сейчас всё иначе.       Капитан продолжал говорить, Грегор внимательно слушал.       — С этого время вы ни чёрные, ни белые, ни пегасы и ни земнопони — а зелёные!       Белый пегас стал тихо хихикать и смотреть на командира, не проявляя должного уважения по отношению к командиру.       Зелёному не понравилось такое поведение и, поодойдя к нему, спросил:       — Я тут тебе анекдоты рассказываю, новобранец?       — Ну да, ты и есть один большой анекдот… Такой ты клоун, аха-ха. Чё-то ты там высираешь, пытаешься что-то. Я тот, кто я есть, это место меня не изменит.       Зелёный подошёл к Косому и сразу же «зарядил» ему прямо в зубы своим копытом, выбив один зуб.       Белый лежал на полу и не мог встать с места из-за боли в голове. Грегор не сдвинулся с места и продолжал смотреть в одну точку.       Зелёный пегас сказал:       — Меня зовут Гринхуув. Я — командир! Обращаться ко мне можно лишь на «сэр»! Лаффишоу, ты уяснил то, что я тебе и всем твоим сокамерникам сказал?       — Да, — сказал он, поднимаясь.       Из его рта шла кровь.       — Не «Да», а «Так точно, сэр», понял?       — Так точно, сэр!       — И если вы будете навязывать свои мерзкие, тюремные понятия — я нахуй из вас всё дерьмо выбью, вам это понятно?       Все «дружно» повторили: «Так точно, сэр!»       — Вот и отлично!       Тот уже хотел вернуться к тому, с чего он начинал, но он приковал внимание к Грегору: ему явно что-то не нравилось в нём.       — Рядовой Стаут.       — Да, сэр?       — Откуда ты, Стаут?       Косой уже встал с места и встал рядом со своим другом.       — Из Кантерлота, сэр!       — Кантерлот? Так ты из столицы? Из столицы приходят в армию либо тупые пёзды, либо неженки. Половых губ я у тебя не вижу, значит ты неженка, да?!       — Сэр, я не неженка, сэр!       — Значит ты тупая пёзда, да?!       Пегас сделал шаг ближе к рядовому и был уже впритык к его лицу.       — Вы, кобылы, никогда не умели воевать. Зачем вам идти на фронт? Почему нельзя просто остаться в городе и воспитывать детишек?!       — Сэр.! Меня лишили родительских прав, сэр!       — Дерьмово, блять! Из тебя же никакой вояка! Та жалок, я уже вижу по твоим глазам! Я часто видел таких как ты: самоуверенные, крутые, непобедимые; но после пары тренировок вы все уходите!       Стаут продолжал смотреть спокойно в пустоту.       Гринхууву такое не понравилось и он спросил:       — Ты что, строишь мне глазки, жеребец?!       — Сэр, нет!       — А мне кажется, что строишь! Ты что, гомик, Стаут?!       — Сэр, нет!       — А мне кажется, что гомик! Ты посмотри, между копыт у себя, там же всё колом стоит, ты, педик!       — Сэр! Я не педик!       — Но ты и не солдат, Стаут! Раз уж ты мне перечишь, будь добр начать отжиматься до тех пор, пока у тебя копыта не отсохнут. Выполнять!       Грегор молча стал выполнять отжимания.       Гринхуув стал объяснять остальным пони основные правила поведения и то, что предстоит делать и что ждёт солдат.       — Итак, солдаты. На данный момент вы будете тренироваться в этой базе до тех пор, пока вы не станете машинами для убийств. Вы будете постоянно тренироваться; учиться стрелять из автоматов, пистолетов; кидать гранаты и оказывать быструю медпомощь. Также, вы будете…       В этот момент Грегор Стаут не смог отжиматься дальше и упал «с треском».       Капитан взглянул на чёрного единорога и сказал:       — Ну ладно тебе, хватит халтурить. Давай, прекращай. Вставай в строй.       Рядовой послушался и командир продолжал говорить то, что ждёт этих олухов.

****

      Дальнейшее время Грегор тренировался, как полевой медик. Он научился оказывать первую помощь, натягивать жгуты, накладывать лечебные заклинания и вести себя мобильно во время боевых действий.       Как говорил мой предок: «Это лучшее время в моей жизни: война», а время в казарме было почти самым лучшим в его жизни.       По мере своей службы и обучения, он знакомился с другими пони. Тот заимел себе новых друзей и товарищей, каждого он уже и не вспомнит. Было такое ощущение, что он дружил со всей ротой.       Когда наконец-то наступил момент того, что он будет воевать, он не мог сдерживать бурю положительных эмоций от того факта, что его навыки и знания наконец-то можно будет применить наяву.       Не знаю, задумывался ли он о факте того, что его могут грохнуть, но за последнее время он стал крайним патриотом своей страны. Однако, либералов он не любил никогда, как, впрочем, и я.       Грегор Стаут на данный момент был в небесном танке, и те приближались к фронту боевых действий.       Он стоял рядом со своим другом Блускаем — голубым земнопони.       Блускай взглянул на Грегора и спросил:       — Ты долго ждал момента этого, Стаут. Ты рад? Честно говоря, я побаиваюсь всего этой. Всей этой войны.       — Блускай, Блускай, — начал он немного нежным тоном. — Не переживай ты. Мы победим. Прошло всего-то три недели после войны, ничего и не изменилось. Да, мы немного. Проигрываем, но скоро ситуация на фронте изменится. Мы не проиграем.       — Как скажешь, Грегор, — в отчаянии согласился земнопони с единорогом.

****

      Выйдя из небесной твари, Стаут вступил на измученную землю войны своими мягкими и нежными копытцами, что не касались ничего подобного, и предок ужаснулся.       Он увидел просто ужасный вид: раненые пони, что успели увидеть ужасы войны; туман из-за постоянных обстрелов и мерзкий, вонзающийся в ноздри запах гнили, крови и грязи.       Прадед говорил, что он никогда не забудет этот запах.       Он говорил, что, когда он умрёт, в аду для него будет именно этот запах.       К Грегору подошёл командующий местным отрядом и спросил:       — Вы медик?       — Да, полевой медик, — ответил Грегор спокойным тоном.       — Отлично. Можете оказывать помощь солдатам, мистер.       — Хорошо. Что там на фронте?       — Мягко говоря… Мало чего приятного. Мы в десяти километрах от врага, есть огромная нейтральная территория, где не может закрепиться ни одна из сторон. Постоянные обстрелы артиллерии, химическое оружие… Слышал про красный фосфор, который вступает в реакцию с белым фосфором? Фосфорный газ. Лучше тебе, блять, о таком не слышать, а особенно не слышать того, что бывает с пони, которым не повезло и они столкнулись с этим газом. Так, приступайте к работе и ещё… Старайтесь не сидеть без дела. Помогайте солдатам, или рой окопы. На крайняк ты можешь подойти ко мне и потребовать задание. Я всегда в своём кабинете. Ну и последнее. Враги обычно нападают тогда, когда у нас обед, так что автомат всегда держи при себе и держи его крепко, как свой хер, понял?       — Так точно, сэр.

****

      Грегор занимался рутиной работой в этих траншеях, по большей части он был медиком-хирургом, в открытый бой он ещё ни разу не шёл, пока что. Один раз он лечил кобылку, что получила ранение в левое переднее копыто, это был какой-то огромный и грязный осколок стекла, но благо она в копытах настоящего профессионала.       — Напомните, как вы получили это ранение? — спрашивал предок, внимательно работая.       Бирюзовая земнопони подумала.       — Я не помню.       — Хорошо, — сказал он, чуть недовольно фыркнув.       — Знаете. Я знаю, что я не выживу. Так звёзды говорят.       Стаут решил сначала промолчать на этот комментарий, но после кобыла стала добавлять своим словам следующее:       — Всё определенно в этом мире. Боги всё определили. А смотря на небо, мы можем прочитать, что хотят Боги сделать с нами.       В голове у Грегора было много вопросов, однако он решил выбрать то, что его больше интересовало, особенно как атеиста.       — Вы фаталистка?       — Можете и так сказать…       — В любом случае. Вы можете считать как угодно, но не навязывайте мне свои… взгляды, пожалуйста.       Грегор никогда не любил религии или фантастичное представление мира. Он предпочитал только научный анализ и не более.       — Нельзя навязать то, что истина.       — Истина? Вы про Богиню плодородия «Белое копыто» у бизонов? Или кто? — искренне недоумевал медик, продолжая обрабатывать рану. — У вас, верующих, всё очень просто, а?       — Вы знаете, про каких Богов я говорю.       — Честно, я в душе не ебу о чём вы.       Закончив на этом предложении, тот обработал рану и сказал:       — Не знаю, когда твои Боги захотят увидеть твою смерть, но сейчас я спас тебя от гниения и кончины.       — Слава всем Богам, — произнесла довольно кобыла, тепло ухмыляясь.       Грегор недовольно цокнул и ушёл мыть копыта в умывальнике, однако пони не спешила никуда уходить.       Та решила задать вопрос:       — Зачем вы живёте?       — Что?       Тот взглянул на пони и убрал копыта с умывальника.       Та подошла к нему поближе и задала повторно тот же вопрос.       Грегор немного задумался, затем ответил:       — Ну, очевидно же. Чтобы слушать такие прекрасные и немного ебанутые разговоры.       — Вы боитесь, доктор. Очень боитесь.       Стаут ничего не сказал против.       — Вы не знаете что будет дальше. Вы просыпаетесь ночью, в поту. Вы не нужны даже своей семье. Вас все ненавидят. Я вас понимаю. Когда я потеряда свою дочь четыре года назад. Я... Я хотела убить себя. Но знаете что?.. Когда я пришла к знахарке-зебре и сказала, что хочу наложить на себя копыта и для этого мне нужно зелье, что моментально убьёт меня. Она посмотрела на меня. Затем сказала выйти, чтобы поговорить со мной на улице.       Мой предок хотел уже выгнать её, однако он решил дослушать ту полностью.       — Мы потом вышли. Я сказала, что моя дочь утонула, она выслушала всю мою историю, затем сказала мне, что моя дочь постоянно смотрит за мной, а я об этом не догадывалась. Я хотела уже нагрубить ей, но потом та сказала, что бы я посмотрела вверх. Я увидела звёзды. Зебра сказала, что это созвездие — моя маленькая дочь. Созвездие было яркое. Та говорила, что если оно ярко светит — то значит, что мёртвый родственник обрёл покой. Она не мучается. Но знахарка сказала, что я не могу умереть, ведь мой ребёнок очень не хочет этого. Заявила она мне, что я умру скоро и буду вместе с ней. После этого я молча пошла в сторону этого созвездия и дошла до дома. Я впервые за долгое время заснула спокойно, почти не дыша.       — Вы рассказали мне эту очень тяжёлую и сложную историю, но… что вы хотели сказать мне этим?       — Смысл жизни пони не имеет смысла, если он не знает, что будет после кончины. Я знаю, что я буду с дочкой, а ты? Вечный сон? Ничего? Если жизнь кончится в любом случае, то какой смысл оттягивать неминуемое, ведь в любом случае нас ждёт вечное ничего.       — Я... Я никогда не был хорош в философии, мэм.       — Здесь нет никакой философии, доктор. Каждый зебрёнок знает, что ждёт его после смерти, а пони не знают. Пони верят в ничто, в какую-то Селестию и её сестру, которую та держала в ссылке на Луне около тысячи лет. Почему мне или вам не должно быть всё равно на этих сук? Пони, мы… Нам не за что воевать. У нас нет стимула, нет их фанатизма. Мы не сможем победить их.       — Только не надо разносить по роте такое настроение, это равняется измене родине. И... Не знаю. Но я не могу понять одного. Если вы верите в зебринское язычество и оккультизм, то почему вы воюете против них, а не нас? Зачем убивать своего брата по вере?       Кобыла засмеялась.       — Потому что моя дочь сдохла в Зебрике, а не в Эквестрии.

****

      Грегор продолжал работать, и к нему зашёл капитан, сказав:       — Мистер Стаут. Вы дружили с. «Косым»?       — С Лаффишоу. Да, я дружу с ним.       — Дружили.       — Я вас не понял, сэр, — сказал пони с явным недоумением.       Пони вздохнул и положил на стол погоны мистера Шоу.       — Он успешно дезертировал. Ловко сделал, хитрый ублюдок. Весь отряд подставил, но сбежал, собака.       — Вы… Вы уверены?       — Он оставил в своей комнате в казарме письмо. Можете почитать, вы же его друг.       Единорог достал телекинезом письмо и положил на столик. Стаут подошёл и стал читать письмо.       Он понял, что Лаффи уехал к своей родне и больше не хочет возвращаться обратно, писал о ненависти к военному руководству Эквестрии, самой Эквестрии и то, что для него друзей никогда не было.       Грегор почувствовал один из самых неприятных вкусов для своей жизни: предательсво близких. Косой уже стал как родной для Грегора, но видимо Лаффи не было дела до его чувств.       Немного потупив свой взгляд, Грегор закрыл свои глаза и стал тихо хныкать от всего того, что случилось с ним за последнее время.       Капитан был немного озадачен поведением своего полевого медика.       — Рядовой Стаут, возьмите себя в копыта.       — Я не могу! Меня все ненавидят. Я устал!       — Мистер Стаут, мы все устали. Мы все хотим домой.       — У меня нет дома! Как вы не можете этого понять?! Всё, что у меня есть — десять лет тюрьмы! Это всё, что у меня есть!       — Грегор Стаут. Я понимаю, что вы чувствуете. Но сейчас вы нужны Эквестрии. Родная страна никуда и никогда не исчезнет. Запомните это, мистер Стаут.       Убрав копытом свои сопли и слюни, Грегор ответил:       — Пожалуй, вы правы. Патриотизм. Это единственное, что осталось у меня.       — Я рад, что вы прозрели, — улыбнулся капитан, в надежде на то, что Грегор перестанет хныкать, как кобыла.

****

      Во время обеда зебры напали на пони, однако воинская единица была готова к подобным ситуациям, и она с успехом отбила натиск противника, разбив их как физически, так и морально.       Предок тем временем рассказывал своим родственникам о том, что тогда он и убил свою первую зебру. Тот заколол её вилкой до смерти, бил её в глаз, а затем продырявил её и дошёл до её мозга, повредив его и вызвав тем самым смерть.       Дивизия не решилась идти вглубь вражеских территорий, ссылаясь на то, что отсутсвует должное количество ресурсов для приобретения новых пустырей.       На данный момент Грегор и его товарищ Блускай находили трупы врагов и по приказу командования бросали тела в общую яму.       — О-ах… Грегор. Почему нам бы просто не сжечь эти сраные трупы?       — Никто не хочет тратить бензин и свою магию тоже, поэтому в яму этих полосатых.       — Неужто это гуманно?       — А гуманно ли вообще воевать? Я, например, только что убил кобылу. Даже не жеребца, какую-то зебриншу.       — Как убил хоть?       — Я не хочу рассказывать в подробностях, но… вилкой забил. Было много крови.       — Шлемом лучше всего бить, острый конец очень хороший у него. Я однажды сам убил зебру таким образом.       — Слушай! Может быть хватит обсуждать эти замечательные темы об убийстве и то, как убивать. Я просто убил и всё. Я до сих пор в это не верю. Я не знаю. Я... Я ничего не чувствую, пустоту только.       Блускай молча кивнул, затем те продолжили убирать трупы.

****

      После трёх недель войны по словам предка он уже постепенно привыкал к новой реальности этого мира, впрочем, он не был против такого, ведь дома он не знал, что его ждёт, да и какое ему дело до того, что думают о нём семья?       Он знал, что у того есть два сына от двух разных кобыл, но ему уже не хотелось возвращаться обратно.       Он считал, что его все предали, поэтому он обесценил свою семью и предпочёл сделать вид, что у него никого нету. Хотя странно, ведь Фливси была с ним до конца, а Зари он бросил сразу же. На эти претензии единорог не нашёл никаких аргументов.       Думаю, он просто хотел начать жизнь заново, более осознанно. Да, он выбрал жестокий и несправедливый путь, но кто мы такие, что бы судить его поступки?       После войны он не знал чем ему заниматься. Боевые действия были единственным смыслом в его жизни на ближайшее время, а защита своей страны являлось для него самой главной целью. Очевидно, что он хотел отвлечься от того шока, что происходило в его жизни, однако он не учёл того момента, что каждая война рано или поздно заканчивается.

****

      Его позвали в очередной раз к кабинету командира по очень важному разговору.       — Рядовой Стаут прибыл, сэр.       — Садитесь.       Единорог сел.       — Итак, вы служили и служите храбро и хорошо. Я повышаю вас в звании. Теперь вы являетесь младшим сержантом, младший сержант Стаут.       — Для меня честь служить в эквестрийской армии, сэр. Я нашёл смысл своей жизни в этом деле. Впервые за всё своё существование я чувствую себя нужным.       Командир усмехнулся после слов Грегора.       — Вы действительно нужны нам, мистер Стаут. Ваши умения, ваш талант… Если вас обратно отправят в тюрьму — клянусь Селестией и её сестрой, я возьму небесный танк и расхуячу к чертям собачим крышу той холупы, в которой вас приговорили на десять лет. Клянусь, если вы продолжите служить родине, вы когда-нибудь станете генералом.       — Непривычно столько лести слышать в свой адрес, капитан.       — Зато заслуженно.       Капитан достал коньяк, затем стал наливать в стопках содержимое.       — Ёбнем, как говорится, — сказал с большим нетерпением капитан, что жаждил напиться на рабочем месте.       — Капитан, я не могу. На службе я ведь, — сказал с лёгкой ухмылкой Грегор, сам не прочь опрокинуть пару лишних стопок.       — Ой-ой-ой. Душно стало в кабинете после тебя, — недовольно сказал пегас. — Ну ты меня уважаешь ведь?       — Уважаю.       — Ну и ёбни тогда.       — А за что «ёбнуть» то?       — Да что б сдохли все эти полосатые. За это выпить надо.       — Ну если вы никому не расскажете.       — Я тебе не какая-то тупая пёзда, чтобы бежать и жаловаться. Это жеребячий коллектив, Грегор.       — Хорошо, тогда ёбнем, — слегка усмехнулся после своих же слов Грегор, затем взял телекинезом стопку и произнёс: — Ёбнем за смерть зебрам.       — Солидаризируюсь с вашим мнением, мистер Стаут.       Те чокнулись и выпили стопки.       Издав противный звук после выпитого алкогольного напитка, капитан взглянул на Грегора, затем сказал:       — Я тут задание тебе хотел дать. Младший сержант имеет полное право возглавлять отряд, что может содержать максимум три пони. Я приказываю, чтобы ты взял двух хуёв, и вы направились на разведку в определённую часть нейтральных пустырей. Там застряла наша команда, куда-то она ушла. В общем, ты должен будешь тихо посмотреть с пони и узнать, что там происходит. Может там вообще всех убили. Но в бой не вступай, если зебр намного больше, и вам не по зубам сломить их. Если они живы, но отказываются приходить обратно — приходи обратно на базу и доложи мне об этом. Я им тогда устрою ад с помощью моей артиллерии.       — Когда мне приступать к вылазке, сэр?       — Завтра днём.       Грегор немного помолчал, затем ответил:       — Всё будет сделано в лучшем виде, сэр.       — Я буду молиться за тебя принцессе Луне. Ну а теперь. А хотя... Стаут.       — Да, сэр?       — Тебя кто-то ждёт после войны?       — Абсолютно никто, мистер. Я никому не нужен, даже своей матери родной.       — Это плохо. Ты же понимаешь, что когда-нибудь ты вернёшься после войны? И чем же ты будешь заниматься?       — Займусь военной карьерой, пожалуй.       Капитан выпил ещё одну стопочку, затем, взглянув на Грегора, ответил:       — Тогда удачи тебе. А тебе не одиноко? Ты же совсем один, если не считать меня и Блуская.       — Нет, сэр, мне не одиноко.       — Если что. После войны я бы мог тебя с одной из кобылок познакомить, знаешь. Жену найти там.       — Мне это не нужно, — спокойно отвечал Грегор, его морда не выдавала эмоций.       — Хорошо. Иди. Ах, да. Сейчас дам тебе карту.       Тот дал карту моему предку и отпустил его со спокойной душой.

****

      К утру мой предок рассматривал карту. В это же время он получил свою новую форму и идентичные форме погоны.       Стаут сидел на своей кровати и что-то чертил карандашом на карте, делая разнообразные пометки и расписывая план.       — Ну и задание мне дали, конечно… И как такое делать? А Селестия знает.       Пожаловался самому себе Грегор, почёсывая свой подбородок копытом.       Скоро должен был начаться обеденный перерыв. Грегор решил заранее пойти в столовую и занять очередь самым первым.       Сделав так, он встретил пару жеребцов-новобранцев. Видимо, эти пони только вступили в ряды военных сил Эквестрии.       Мой предок решил подойти к тем, после чего он сказал:       — Вы, оба. В два часа собирайтесь в столовой. У нас будет задание о поиске потерянной команды. Оба уяснили?       Пара ответила положительно.       Грегор вздохнул, затем отправился обратно в очередь.       Когда Стаут приступил к трапезе, к нему подошёл Блускай.       Он сел с тем рядом и спросил его:       — Чего ты этих сопляков с собой взял на задание? Почему не меня?       — Я обязан тебя брать? Есть такой закон что-ли? Я хочу, чтобы те опыта набрались.       — Да они свой хер в копытах держать не умеют, не то что автомат.       Грегор не мог продолжать есть из-за Ская и, прекратив, он сказал:       — Чего ты хочешь от меня?       — Взять меня и мою подругу Свитипус.       — О-о-о. Я кобыл не беру, ты же знаешь меня.       — Грегор, она другая, она не такая как все.       — А если она...       — Грегор, — грубо прервал его Скай.       — Только из-за того, что я имею к тебе хоть какое-то уважение, я разрешу взять с нами кобылу.       — Спасибо, Стаут. Ты правда не пожалеешь, она хороша.       — Ты ебался с ней?       — Э-э-э… С чего ты взял, Грегор?       — Ну, ты так говоришь, будто трахал её или по крайней мере влюбился. Так, всё, не мешай мне есть, Скай.       Блу молча кивнул, и они вдвоём стали есть свои порции с едой.       Радио, что крутили в определённое время каждый день, заиграло уже всем надоевший военный марш.

ТИТРЫ. . .

DAVE STOUT

ПОЛУЧЕНО ОПЫТА: 0

УРОВЕНЬ: 0 (НЕОБХОДИМО 250 ОПЫТА ДЛЯ ПЕРВОГО УРОВНЯ)

ПЕРКИ/ЖУРНАЛЫ/СТАТУЭТКИ: ОТСУТСТВУЮТ

ВАЛЮТА: 0 КРЫШЕК

РЕПУТАЦИЯ В МИРЕ: ОТСУТСТВУЕТ (НЕ РОДИЛСЯ)

ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ К ОРГАНИЗАЦИИ: ОТСУТСТВУЕТ (НЕ РОДИЛСЯ)

ИНВЕНТАРЬ: ОТСУТСТВУЕТ

СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ: ОТСУТСТВУЕТ (НЕ РОДИЛСЯ)

ПОПУЛЯРНОСТЬ: ОТСУТСТВУЕТ (НЕ РОДИЛСЯ)

КОЛИЧЕСТВО УБИЙСТВ: 0

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ: ОТСУТСТВУЕТ (НЕ РОДИЛСЯ)

Краткое сведение: Отсутствует (не родился)

Конец серии