Видимо, не стоишь

Вэй Ин больше удивился, чем напугался. Неужели, прошло уже три года? Он и думать забыл, что адепты из Гусу тоже будут. Напряжение, что и так не отпускало его с момента прибытия, усилилось. Прошибло холодным потом. Он отвернулся. Ничего страшного, что Лань Ванцзи тоже здесь, он просто не будет с ним пересекаться и разговаривать. Тем более, что Вэй Ину было нечего ему сказать. Совсем. Если раньше, он мысленно проклинал адепта, должен был проклинать, то сейчас просто не хотелось иметь ничего общего ни с ним, ни с его кланом. Произошедшее должно было давно забыться. Да, накрывало время от времени, и так, что он задыхался от ужаса, слышал, как наяву его дыхание, и руки, что сжимали повсюду. Накрывало так, что хотелось содрать с себя кожу и отдать в прачечную. Но и эти эпизоды, которые Вэй Ин по их прошествии даже до конца не помнил, стали реже. Он, как и хотел, жил, словно ничего не произошло. Увидев здесь Лань Ванцзи, он даже немного разочаровался. Он ожидал от себя куда более бурную реакцию, пусть и сам не знал, какую. Что-то вроде ужаса и паники? Но получил лишь холодный пот и неприятно бегающие по телу мурашки. Казалось, даже волосы встали дыбом, но Вэй Ин не был в этом уверен. Просто не смотреть на него и не разговаривать. Задача простая, учитывая, что ни того, ни другого желания у него не было. Он отвернулся. Под навесом появился Вэнь Чао в сопровождении какой-то женщины и мужчины, который на их фоне смотрелся очень странно, так как в нем угадывалась мощь и закалка, что приобретается в ожесточённых сражениях. Да, такой мерзкий трус, как Вэнь Чао не мог показаться на публике без опытного воина. Орден Цишань Вэнь уже давно ощутил свою полную безнаказанность, а потому приказ сдать мечи был возмутительным, но не неожиданным. Это немного отрезвило. Неважно, были ли они адептами именитых кланов или же простыми слугами — для Ордена Цишань Вэнь не было никакой разницы. «Хотя, честно, у нас даже слуг кормят лучше, чем здесь» — спустя пару дней тяжелого чернового труда подумал Вэй Ин. Им давали сложные и тяжелые задачи, почти не кормили, а то смехотворное количество часов, которые выделялись на сон помогали Вэй Ину не только не думать о нем, но и о чем-либо другом — просто не было сил. Хотя, насмешки Вэнь Чао, как и всегда, переходили все границы, и, если бы не Цзян Чэн, постоянно одёргивающий Вэй Ина каждый раз, когда на языке вертелся колкий ответ, возможно, он бы уже лежал мертвый где-то в сточной канаве. Или того хуже — остался бы без золотого ядра, как тот несчастный, что в первый день решил озвучить своё мнение. «Зря сюда отправили этого первого ученика из Юньмэна, он же перетрахает всю округу». «Хорошо спать в общей спальне, а? Выбирай, кого хочешь, или можешь сразу со всеми, чтоб никого не обидеть, как думаешь?» Каждая подобная фраза пульсировала в голове, но сил на злость не было. Быть честным, сил не было даже до конца осознавать реальность, поэтому, к счастью, было очень просто игнорировать насмешки от других адептов клана Вэнь, и глумливые фразочки, периодически проскальзывающих в его присутствии. Вэй Ин просто пропускал это мимо ушей, слишком уж занята была его голова мыслями, в том числе о том, как бы в этот раз незаметно сбежать на охоту и нормально покормить своих товарищей и самого себя. О том, как сдержаться и не возглавить бунт против этого зверья. И ещё Лань Ванцзи, который всё время висел где-то на задворках сознания, чем невероятно раздражал. Мыслей никаких не было по поводу него, но тем не менее, его просто невозможно было выкинуть из головы. На каждую насмешку Вэнь Чао Вэй Ину очень хотелось сказать, что слишком уж его волнует то, кто его трахнул три года назад. Нет, ну серьёзно. Три года прошло, а в жизни Вэнь Чао словно не произошло ничего интересного, и он продолжал старую ду-ду, которая уже всем надоела. Даже адепты Гусу успокоились и, даже если испытывали, не показывали враждебность. Но причина такого поведения была ясна: насмешки его доставались и Цзян Чэну, и Цзинь Цзысюаню, а это значило, что он просто не мог простить их победу на состязании по стрельбе из лука. Здесь все адепты были на равных условиях — одинаково измотанные и уставшие. Те адепты, чьи духовные силы не были слишком развиты, буквально валились с ног, и если другие адепты не успевали помочь удержаться на ногах, их избивали, причем достаточно жестоко, за то, что они «отлынивают». В сравнении с этими бедолагами Вэй Ин считал себя вообще живчиком, потому что как бы ни было тяжело, у него ещё хватало сил подбадривать и веселить товарищей. День, когда их отправили на гору Муси, был весел и очень даже неплох, не считая того, что адептов растолкали слишком рано, что было привычно, наверное, разве что адептам Гусу. Но как ранняя прохлада сменилась теплым солнечным днем они не узнали, потому что находились в тени деревьев, которая с каждым шагом была всё гуще и гуще. Вэй Ин весело переговаривался с товарищами, стараясь разбавить гнетущую атмосферу, отвлечь от собственных измученных тел и урчащих животов. Хотя идти пришлось долго и даже Вэй-неунывающий-Ин притих к тому моменту, как они вышли к ручью. Адепты, что шли впереди, остановились, послышался тихий смех. Вэй Ин краем глаза заметил белоснежные одеяния и обернулся. Это мог быть любой адепт из Гусу, но на расстоянии вытянутой руки был никто иной, как Лань Ванцзи. Вэй Ину даже захотелось засмеяться от своей везучести. К слову, его планы не взаимодействовать с ним по сей день увенчивались успехом. Вэй Ин задержал взгляд на его лице, оно было бледнее чем полагалось и опустил взгляд. За долю секунды он заметил, что тот опирался лишь на одну ногу, вторая, чуть согнутая, нетвердо стояла на земле. Он на автомате открыл рот, чтобы поинтересоваться, но одернул сам себя: если этому дурню так уж хотелось ходить с раной и не просить о помощи, то пусть делает, что хочет. Внезапно, Вэй Ин обернулся: до его слуха донеслись весёлые женские голоса. И он не был бы самим собой, если бы не подбежал к одной из них, и не попытался завести разговор. Правда разговор был недолгим и закончился ничем иным, как прилетевшим прямо в него мешочком с ароматными травами. К слову, его это ни капли не расстроило, и он, покручивая мешочек за веревочку на пальце вернулся к Цзян Чэну. — Как думаешь, что с ним? — покосившись в сторону Лань Ванцзи, не удержался от вопроса он. Цзян Чэн прищурился и пронзительно посмотрел на Вэй Ина, но через пару секунд ответил: — Я слышал, что Облачные Глубины сожжены. Что-то они не поделили с кланом Вэнь, и там ему и сломали ногу. Вэй Ин уже открыл было рот для нового вопроса, но внезапно понял, что брат вряд ли знает что-то ещё, а даже если и знает, всё равно не расскажет. Он вздохнул и посмотрел на мешочек в своей руке. Наверное, было опрометчиво так прыгать к девушкам, ему просто повезло, что Вэнь Чао не видел. Вэй Ин ясно представлял себе, каки насмешки последовали бы за этим. Что-то вроде: «Хей, зачем ты пристаёшь к девушкам? Возможно, ты не знал, но у них нет члена». Вэй Ин брезгливо поморщился и положил мешочек во внутренний карман. Почему-то в груди разливалось отвращение, и он не понимал: то ли к Вэнь Чао, то ли к Лань Ванцзи, то ли к самому себе. За отвращением привычно наступила тревога и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы снова сосредоточиться на реальности. В этот момент громкий голос оповестил: — Нашел!

***

Если бы не Цзян Чэн, Вэй Ин бросился бы на помощь этой бедной девушке. Ей оказалась та самая Мянь-Мянь, с которой Вэй Ин весело беседовал перед входом в пещеру. Вэнь Чао было очень нужно пустить кому-нибудь кровь, чтобы выманить тварь, на которую он пришел сюда охотиться. Вэй Ин догадался, почему выбор Ван Линцзяо пал именно на неё: она была хороша собой и Вэнь Чао не раз опускал недвусмысленные сальные намеки в её сторону. Вэй Ину стало ещё противнее. Мянь-Мянь металась, пытаясь скрыться то за одним адептом, то за другим, но все они в ужасе отшатывались и только Цзинь Цзысюань и Лань Ванцзи не сдвинулись с места, за их спины и прыгнула девушка. Вэй Ин едва не расхохотался: вот они — два адепта, символы чести и нравственности, насильник и эгоист-неженка. Если бы ситуация не была столь серьёзной, Вэй Ин бы действительно засмеялся. Лань Ванцзи, похоже, решил почистить карму, пожертвовав собой — в самоубийственности его решения сомневаться не приходилось. Было ли тому причиной искренний порыв, чувство вины, суровое воспитание в Гусу, или желание доказать всем свою честь и доблесть, Вэй Ин не знал, но, честно говоря, он и не хотел знать. Ему вдруг захотелось оказаться далеко-далеко отсюда, в Пристани Лотоса, бесцельно бродить, где вздумается, и делать, что вздумается. Пронзительный вскрик девушки вывел его из задумчивости: то какой-то трусливый адепт из Гусу пытался вытащить девушку из-за широких спин защитников. Нужно было что-то срочно предпринять и в гибком мозгу тут же появилась идея столь же безумная, сколько и опасная. Он подпрыгнул поближе к Вэнь Чао, пытаясь привлечь к себе внимание всех, включая адептов из клана Вэнь, обнаживших мечи и уже начавших драться с двумя безоружными. Неравная битва. Хотя неравная ли? Ни в мастерстве Цзынь Цзысюаня, ни в мастерстве Лань Ванзци, сомневаться не приходилось, хотя они и были безоружными. Тем не менее, Вэй Ин громко произнес, перебивая яростные вопли Вэнь Чао: — Тот, кто притесняет других и вершит беззаконие, прикрываясь мощью своего клана, заслуживает смерти. И не только смерти. Ему следует отрубить голову и оставить на всеобщее поругание в назидание потомкам. «Вэнь Чжао резко обернулся: «Чего ты там болтаешь?» Вэй У Сянь притворился изумленным: «Хочешь, чтобы я повторил? Конечно. Тот, кто притесняет других и вершит беззаконие, прикрываясь мощью своего клана, заслуживает смерти. И не только смерти. Ему следует отрубить голову и оставить на всеобщее поругание в назидание потомкам. Теперь расслышал?» При этих словах Вэнь Чжу Лю окинул Вэй У Сяня взглядом и словно призадумался о чем-то. Вэнь Чжао взбесился: «Да как смеешь ты нести подобную несусветную чушь! Бахвальный бред сумасшедшего! Неслыханная дерзость!» Вэй У Сянь насмешливо фыркнул, а затем и вовсе разразился громким, разнузданным хохотом. Он едва не лопался от смеха под растерянными взглядами всех присутствующих, вцепившись в плечо Цзян Чэна и урывками выпаливая: «Бред сумасшедшего? Неслыханная дерзость? А по-моему, это как раз про тебя! Вэнь Чжао, тебе известно, кто автор этих слов? Скорее всего, нет, верно? Но я просвещу тебя. Эти слова принадлежат одному очень-очень-очень прославленному заклинателю, твоему величайшему предку и основателю твоего ордена — Вэнь Мао. И это его крылатые изречения ты обозвал бредом сумасшедшего и неслыханной дерзостью? Отлично сказано! Просто замечательно! Ха-ха-ха-ха…» <…> Лицо Вэнь Чжао то краснело, то бледнело, и Вэй У Сянь добавил: «Так вот. Какое там наказание полагается тому, кто посмел оскорбить прославленного заклинателя из Ордена Ци Шань Вэнь? Какая кара его ждет? Кажется, казнь без суда? Да-да, припоминаю. Ну что ж, значит, ты можешь сдохнуть прямо сейчас». Вэнь Чжао, растеряв остатки самообладания, обнажил меч и кинулся на Вэй У Сяня, при этом также выбежав из-под защиты Вэнь Чжу Лю. <…> Вэй У Сянь открыл рот, намереваясь продолжить, но тут вдруг почувствовал, как земля вздрогнула под его ногами. Он тут же насторожился: «Цзян Чэн! Это землетрясение?» Сейчас молодые люди находились в подземной пещере и пуще всего опасались землетрясения или оползня, способного завалить вход и похоронить их заживо. Однако Цзян Чэн ответил: «Нет!» Тем не менее, Вэй У Сянь явственно различал толчки, нарастающие с каждой секундой. Лезвие меча несколько раз коснулось шеи Вэнь Чжао, заставив того истошно заверещать. Цзян Чэн вдруг крикнул: «Это не землетрясение — что-то двигается под тобой!!!» Вэй Ин опустил взгляд: островок, на который он запрыгнул, начал подниматься, словно вырастая из-под воды и только в тот момент, он заметил огромного размера чешуйки на всей поверхности этого «остова». И в тот момент он понял, что стоит ни на чем ином, как на спине какого-то огромного существа, которое едва ли было довольным, что его так бесцеремонно потревожили. Адепты в страхе начали отходить как можно дальше от берега, надеясь остаться незамеченными для этой жуткой твари, неподвижно стоять остались лишь Лань Ванцзи, Цзинь Цзисюань, Цзян Чэн и Вэнь Чжулю. Огромная тварь всё поднималась из воды, с громким плеском показалась немыслимых размеров голова, которая тут же обернулась, чтобы увидеть нарушителей своего покоя, и встретилась взглядом с Вэй Ином. Огромные желтые глаза, устремленные на него, вызвали мурашки, но, судя по всему, зверь никак не мог понять, кто примостился ему на спину, так что тупо смотрел на нежданных визитеров. Пещера замерла, все боялись даже слишком громко вздохнуть, не то, что пошевелиться. Как вдруг, воздух прорезал визгливый голос Вэнь Чао, обращенный к Вэнь Чжулю: — Что ты стоишь, как истукан?! Спаси меня! Цзян Чэн выругался сквозь зубы.

***

Вэй Ин бежал с Лань Ванцзи на спине, не разбирая дороги, по этой огромной пещере. — Ты? — услышал он. — Ага, я. Прекрасная компания, не правда ли? Давненько мы так не собирались. Лань Ванцзи не ответил. Вэй Ин всё бежал и бежал, пока рев зверя не остался где-то далеко позади. Он опустил товарища по несчастью на холодные камни и взглянул на свои руки: они были в крови. Одна — из кровоточащей многострадальной ноги Лань Ванцзи, другая — его собственная — из раненной стрелой руки. Лишь остановившись, он понял, насколько устал, и сам опустился на холодные сырые камни, прижавшись спиной к ним же. Боже, что только что произошло? Все было настолько быстро, что он только сейчас начал догружать все события. Итак, во-первых, орден Цишань Вэнь решил, что оставить их умирать в пещере с опасным монстром — лучшее решение, во-вторых, Цзян Чэн вывел практически всех, что не могло не радовать, по крайней мере они в безопасности и могут позвать на помощь. В-третьих, Лань Ванцзи решил, что лучшее, что он может сделать в сложившейся ситуации — пожертвовать собой. Ну что за суицидник, меньше чем за час попытался честно и доблестно отдать свою жизнь дважды. Вэй Ин усмехнулся своим мыслям. В-четвертых, почему-то, в честь того, что Лань Ванцзи суицидник, Вэй Ин сам чуть богу душу не отдал. И ради чего, спрашивается? «Спасать его полез, праведник чертов» — эта ирония касалась их обоих. На секунду Вэй Ин представил, что зверь-таки разорвал Лань Ванцзи на части. Испытал ли бы Вэй Ин тогда облегчение или удовлетворение? Едва ли. В голове сразу всплыло публичное наказание Ванцзи в храме предков. Никакого удовлетворения Вэй Ин не испытал тогда, не испытывал и сейчас, наблюдая за выражением боли на лице человека, разрушившего его… жизнь? Нет, не жизнь. Его самого, причем до основания. Он вздохнул и поднялся. Бегло осмотрев ногу Лань Ванцзи — выглядела она совсем неутешительно — он прошелся по гроту, в котором они оказались. Отыскав пару прямых и достаточно толстых палок, он приблизился к Лань Ванцзи. — Нужно перевязать, у тебя нет веревки или чего-то подобного? — его взгляд, зацепился за лобную ленту. — Пойдет. — И быстрым движением стянул её с головы Лань Ванцзи. Тот открыл было рот, чтобы взмутиться, но промолчал. Вэй Ин на секунду замер, рассматривая лоскут ткани, оказавшийся в его руках. Он только сейчас вспомнил, что в последний раз, когда эта лобная лента была в непосредственной близости с ним, она была крепко обвязана вокруг его рук. Похоже, Лань Ванцзи тоже вспомнил это, потому что он напряженно и выжидающе смотрел, крепко сжав губы. Вэй Ин крепко привязал найденные и тщательно очищенные палки к поврежденной ноге. Он сунул руки в карманы, в поисках хоть чего-нибудь и неожиданно нащупал мешочек с ароматными травами, тот весь вымок, но вполне себе мог быть полезен. — Посмотри, Мянь-Мянь говорила, что здесь целительные травы, может там быть что-то подходящее? Лань Ванцзи принял мешочек и мутным то ли от боли, то ли от усталости взглядом устремился в его содержимое. — Думаю, кое-что тут может быть полезно, — спустя время, сказал он. — Тут есть несколько кровоостанавливающих и уменьшающих действие яда растений. — В самом деле? — Вэй Ин искренне обрадовался, — Отлично, надо будет хорошенько отблагодарить Мянь-Мянь после того, как мы выберемся, — и, склонившись начал обрабатывать едва переставшие кровоточить раны на ноге. — Имеешь ввиду, «хорошенько пристать»? — Лань Ванцзи сказал это без задней мысли, основываясь лишь на беззаботном поведении Вэй Ина, и понял, как это звучало, лишь когда тот вскинул голову и сощурился. — Можешь считать так. Говорят, люди мерят других по себе, — и снова склонился над ранами. Ванцзи закусил губу и стыдливо отвел взгляд. Вэй Ин продолжил трудиться над ногой, как вдруг почувствовал жгучую боль в области левой груди и вскрикнул. В этой суматохе, он совсем забыл о свежем, почерневшим от мертвой ткани и спекшейся крови ожоге. Лань Ванцзи приложил травы к нему, не поднимая головы. Одежды Вэй Ина были в полнейшем беспорядке из-за всего произошедшего, так что дотянуться до ожога не составило никакого труда. — Спасибо, но тебе они нужнее будут, я от этого ожога не умру, а ты вполне себе можешь истечь кровью, — и, собрав травы, наложил их на чужую рану. — У нас не так много, так что нужно использовать их эффективно. Закончив здесь, он встал и, глубоко вздохнув, громко провозгласил, ухватившись за свой пояс: — Ну всё! — Что «всё»? — Раны обработаны, пора заняться чем-то поинтереснее, — и с совершенно серьезными намерениями начал развязывать пояс. — Что ты делаешь? — Ванцзи был в ужасе. Усталость, боль, и эта выходка Вэй Ина заставила его совершенно потерять самообладание, позволив удивлению и испугу явственно отразиться на лице. — А ты не видишь? Чего ждешь? Раздевайся. — Он уже кинул мантию на пол и принялся за нижнее одеяние. Лань Ванцзи то бледнел, то зеленел, наблюдая за происходящим. — Не хочешь? Давай я тебе помогу. — И ухватился руками за его мантию рывком распахнув её. Ванцзи не мог этого выносить, он был слишком измотан, поэтому ярость и ужас не смогли найти никакой выход. Он отхаркнул черную застоявшуюся кровь. — Отлично, — Вэй Ин криво улыбнулся, и подхватив мантию, накинул её на голый торс. — Зачем так делать? — Как «так»? Застой дурной крови вредит организму и замедляет исцеление, так что мог бы просто сказать спасибо. Лань Ванцзи отвернулся и ничего не ответил, только откинулся на спину и прикрыл глаза. Некоторое время прошло в молчании: Вэй Ин хлопотал над костром и занимался промокшей насквозь одеждой. — Почему ты это сделал? — вдруг нарушил молчание Ванцзи. — Что именно? — Подставился под тавр. Клеймо останется на всю жизнь. — А что ещё было делать? Не мог же я просто стоять и смотреть. Тем более, что это не единственное клеймо, которое останется со мной на всю жизнь. Грот снова погрузился в тишину, нарушаемую только треском костра. — Спасибо. — Снова услышав чужой голос, Вэй Ин удивился: «что же со мной произошло, раз он стал разговорчивей меня?». Ванцзи выглядел так, будто готов упасть на колени перед ним. Взглянув на него, Вэй Ин торопливо замахал руками: — Не стоит, не стоит. Не выношу благодарностей, мне от них не по себе. — А затем добавил: — Лучше поговорить вот о чем: что это за зверь такой? Мы сможем в случае чего с ним справиться? Лань Ванцзи смерил его долгим взглядом и ответил: — Как думаешь, на что оно похоже? — На черепаху, — после недолгого раздумья сказал Вэй Ин. — Существует небесное создание, которое выглядит точно так же. — Думаешь, это доброе божество — Черная Черепаха? Что-то не похоже, больно уж оно кровожадное для доброго божества. — Не совсем, это не истинная Черная Черепаха. Это просто-напросто существо, чей процесс превращения в божество не завершился, и вместо этого оно обратилось навкой. Другими словами, это искаженная Черная Черепаха. Я читал об этом. Она появилась четыреста лет назад в этих землях. Один из заклинателей прозвал её Черепахой-Губительницей. — Значит, тогда её не убили? — Заклинатели объединились, чтобы уничтожить её, но тогда наступила зима, был ужасный мороз, и она ушла, с тех пор её никто не видел. — Зимняя спячка… но не могла же она четыреста лет пробыть в спячке, ей нужно было чем-то питаться. — В древних фолиантах было написано, что каждый раз, когда она выбиралась на поверхность, она пожирала несколько сотен человек, уничтожала целые поселки и деревни. — Так получается, просто наелась до отвала? Лань Ванцзи безразлично пожал плечами, а потом спросил: — Кстати о еде, ты упражнялся в инедии? Без еды и воды мы продержимся три-четыре дня, а потом физические и духовные силы начнут ослабевать, нам нужно будет предпринять что-то до этих пор. — Цзян Чэн и остальные выбрались, значит скоро приведут помощь. Отсюда ближе всего до Гусу, так что думаю, не далее, чем через три дня будем уже на свободе. Но даже если нет, Цзян Чэн что-нибудь придумает, до Юнмэна дальше, но даже так нужно продержаться всего несколько дней. Хотя в любом случае, нужно иметь запасной вариант, если вдруг что-то пойдет не так. — Мы не дождемся. — Лань Ванцзи отвернулся. — Что? — Облачные Глубины… сожжены. — Но ведь люди живы? Твой дядя, брат. Они отправят помощь. — Отца скоро не станет, брат пропал безвести, — в свете костра на щеке Ванцзи явственно блеснула слеза. Вэй Ин замер. Он не знал, как реагировать ни на это известие, ни на неожиданные слезы. Он в целом не выносил чужие слезы, всегда старался рассмешить и утешить, лишь бы человек перестал. Но сейчас утешать не хотелось. Нет, не потому что он злорадствовал или что-то в этом роде, напротив, он искренне сочувствовал человеку, чей дом сожжен и жизнь перевернулась с ног на голову — просто едва ли хотя бы какие-нибудь слова могли утешить сейчас. Он отвернулся, грот снова погрузился в тишину, нарушаемую потрескиванием догорающего костра. Вэй Ин встал и подкинул в него пару сухих веток, а потом сел и крепко задумался. Насколько правильно испытывать сочувствие к нему? Разве он не должен его ненавидеть и радоваться любому несчастью, которое с ним приключилось? Спас его, хотя логичнее было бы спастись, отдав на отвлечение своего врага. И врага ли? Будь на месте Лань Ванцзи Вэнь Чао, бросился ли бы он тогда в пасть монстра? Он представил это и не смог себе ответить. Вэнь Чао был последним ублюдком, не ценящим ни одной жизни, кроме своей собственной. Из-за него все они чуть не погибли, невинная девушка чуть не ослепла просто из-за того, что ему так захотелось. Из-за Лань Ванцзи же пострадал только он — Вэй Ин. И то, пострадал по своей собственной глупости и разнузданности. Наверное, поэтому он не мог его ненавидеть. Поэтому он мог спокойно с ним разговаривать, помогать и сочувствовать. Да, наверное, поэтому. Ведь глобально он не плохой человек, примерный адепт, знающий наизусть и безукоризненно исполняющий — почти — все правила своего ордена. Он же оступился всего раз, но кто в этой жизни не ошибался? С другой стороны, если бы на его месте был любой другой человек? Цзян Чэн, например, или Шицзе? Смог бы он тогда назвать подобное «недоразумением»? Он тряхнул головой, не желая об этом думать. Так или иначе, это произошло с ним, а не с кем-то еще. С нормальными людьми такого не случается. Разве это не повод задуматься? — Я очень жалею, — вдруг подал голос Лань Ванцзи. — О том, что я сделал. Я знаю, что извинения здесь не уместны, но я не могу не сказать. Прости. — За что? За то, что ты поставил на место «богомерзкую шлюху»? — Вэй Ин невесело усмехнулся. Если бы Лань Ванцзи стоял, он бы отшатнулся, но он лишь прикрыл глаза и болезненно поморщился. — Не говори так, — после недолгого молчания сказал он. — Почему же? Все так говорят, а мне нельзя? Тем более, я тебя не виню, — Вэй Ин растянулся на каменном полу, который неприятно царапал спину острыми выступами. Боль немного прояснила сознание. — Я сам виноват. Жаль, что я сделал тебя своим невольным палачом, но уже ничего не поделать. Твои действия — результат моего поведения, не более. — Тебя послушать, получится, что ты сам себя изнасиловал. Вэй Ин долго молчал, глубоко задумавшись. — Ты прав. Так просто легче думать. Никто меня не принуждал — я сам буквально попросил тебя об этом. Значит, и нечего слезы лить. Значит, и… — И все они правы? Вэй Ин вздохнул: — Да. Думаю, они правы. Но, на правду не обижаются, правда ведь? Хотя, чего греха таить, это все равно больно и обидно. И про тебя мне даже думать тошно. И жизнь стала каким-то бесконечным кошмаром. — Тогда перестань обманывать себя. — Если бы я не обманывал себя, то я бы, наверное, уже умер. Так что будь добр, не указывай мне, что делать. Благо, принудить меня перестать чувствовать вину у тебя не получится. Хотя бы досюда ты не дотянешься. Они умолкли. Каждое произнесенное слово резало Ванцзи, словно ножом. Вот результат. Результат его действий. Он подозревал, что так будет, но не знал, насколько страшно будет слышать это наяву. Сердце болезненно сжалось. Он не мог убедить Вэй Ина, хотя так хотелось схватить его и хорошенько встряхнуть, чтобы он пришел в себя. Но он не имел права ни переубеждать, ни осуждать его, потому что каждый мучительный момент, что пережил Вэй Ин был результатом его, Лань Чжаня, действий. — Ладно, давай поспим, а завтра подумаем, как убить эту черепаху, если все-таки через три дня помощь не прибудет, нам придется самим справляться, — обыкновенно весёлым тоном сказал Вэй Ин и поглубже укутался в свои одеяниях, распластавшись на камнях. А потом тихо и серьезно добавил: — И, надеюсь после того, как все закончится, мне не придется тебя больше видеть. Я хочу смотреть в будущее, а не терзаться призраками прошлого. — Он отвернулся и прикрыл глаза, надеясь, что после кошмара наяву сознание помилует его и не окунет снова в тот бесконечный кошмарный сон, от которого он не мог отделаться вот уже три года подряд.