Карантин

Я подошла к выполнению миссии максимально серьёзно, короче, была напугана до усрачки. Страх перебил даже вкус злости – дикой необузданной злости на коллег, ради которых мне предстояло рискнуть, причем, недобровольно. Да, указала в резюме «коммуникабельность», «многозадачность» и «стрессоустойчивость», но в какой момент истории эти слова начали что-то значить? Увидев голого завхоза Петровича, забыла обо всём на свете, в том числе, что ползу на четвереньках по офису, потому что могу получить по башке ножкой стула. Опомниться не успела, как в полумраке проступили жопы инженера по безопасности и Олежкина, и начальницы эйчаров и, чёрт возьми, баристы. А она мне так нравилась. Конечно, ей не нужно было хранить верность, я вот не хранила. И к чему это привело? Смотрю на массовую оргию, думая о мёртвой женщине под лестницей. Секс – это нормально. Серьёзно, кто угодно и, как угодно. Лишь бы участники сего процесса получали согласованное удовольствие. Относилась к интимным вожделениям коллег с ироничным равнодушием: хорошо, когда есть, о чём посплетничать. Обидно, конечно, что про меня не ходило остросюжетных слухов. Но конкуренция слишком высока. Куда тягаться с Ирой? В любовницы к сыну главного шефа мне не выбиться. Для этого нужно усердно готовиться лет так десять. Она нереально амбициозная женщина. Может, присоединиться? Трахнуться, напиться, нажраться и отойти в мир иной. Хлебцы из туалета Лену всё равно не спасут. В том числе меня. Кухню не сторожили. Горел свет. Заползая внутрь, ладони месили шелестящие упаковки из-под гуляша, колбасного фарша и паштетов. Впереди расступалось море блестящих алюминиевых пустышек. Я поднимала и вылизывала их. От маслянисто-солёного привкуса голова закружилась. Если бы можно было насытиться привкусами, то воспарила бы, словно ангел. Баночки рыжей кабачковой икры на сто грамм хватило бы до небес вместо топлива. В холодильниках ничего не осталось. В шкафах нашлось несколько пакетиков чая. Щепотку сахара на дне коробки отправила в рот. Гора мусора приманила знакомой этикеткой. По краям бутылки молока стекали белые разводы. Вряд ли младенца можно накормить этим. Ополоснула тару и набрала туда воды. Но крышку закрыть не смогла – сперва выглушила всё до капли. Меня разморило от удушающего спокойствия. Прятаться оказалось не за чем, так что спокойно прошла до женского туалета – будто в самый обычный будничный день. В кино крутые ребята не оборачиваются на взрывы, я не оборачивалась на полсотни эротических сцен. Правда, к крутым ребятам не имела никакого отношения. Именно поэтому, забравшись на унитаз и потянувшись к заначке, заполучила новый подарок судьбы. Там ничего не было. Зато был тот, кто схватил меня за руку и укусил. Прежде чем я свалилась вниз, краем глаза заметила в нише красную кофту. На расследование запала не осталось, только на то, чтобы убраться к чертям. Выползла из кабинки и ринулась бегом: три минуты до нулевого офиса и всё это закончится. Пусть Снежанна Павловна сама партизанничает. Кроссовки бахали по полу, как сердце в груди – со всей дури. Её у меня хоть отбавляй. Иначе бы додумалась до плана получше. Посреди коридора возник силуэт. Не стала падать в объятия раздетого парня. Не сегодня. Если уж и отрываться по полной, то выбираю литр пива под марафон стэнд-апов Мари Марковой. Пожалуй, такой финал ещё может удовлетворить. Причиндал между ног не мешал моему преследователю наращивать олимпийскую скорость. А мне мешало очень многое. Например, первая взятка в жизни – физруку на первом курсе техникума. К чёрту зачетки. Надо давать студентам хорошую мотивацию: мол, Зинаида, как ты через пятнадцать лет будешь ноги уносить от поехавших коллег? А если зомби апокалипсис, ты просто дашь собой поужинать? Широкий коридор обрывался распахнутыми стеклянными дверями кухни. Тупиковый вариант. Как и туалет. Очень сомневаюсь, что табличка «женский» убережёт меня. Кирилл дал ключ от серверной. Ещё бы знать, где она находится. Я прижала укушенную руку к груди. Вдруг отвалится. Настало время совершать новую ошибку. Вильнув в свободную зону, понеслась на толпу трахающихся. Они были повсюду: на столах, в креслах, на полу, подоконниках. Моё тело врезалось в их тела. Они хватали меня, утаскивая к себе и тут же отпускали. Где бы ни выныривала, рядом оказывалась тень. Она ползла ко мне. Снова и снова оттуда, куда хотела бежать. Никто больше не замечал моего присутствия. Рухнув на колени, стала метаться между обнажёнными лодыжками и ножками столов. Выхода не было. Тропинки скрещивались, сжимались. Меня втянуло в уголок. Таких кругом сотни. А я одна. Должно же хоть раз повезти. Меняю всё, что угодно на этот шанс. Дальше уж как-нибудь разберусь. Моё дыхание смешалось с хором вздохов. Но на всякий случай зажала рот. Тут то и вспомнила про ножницы за поясом. Так что, когда напротив возникли босые ступни сорок второго размера, у меня был выбор: ждать или бить.