Taming the street racer

Я доедаю остатки батончика «Клиф», когда на экране машины появляется сообщение. Подключенный к моему телефону, экран машины издает звонок, и я сразу же замечаю текстовое сообщение от Вайолет. SOS: ТАЩИ СЮДА СВОЮ ЖИРНУЮ ЗАДНИЦУ ПРЯМО СЕЙЧАС SOS SOS Мой разум начинает метаться, перебирая все самые худшие варианты. Возможно, какой-то ребенок получил травму и истекает кровью, пока я неторопливо еду на поле. Что если Пейтон ранена и ей нужно, чтобы я отвезла ее в больницу? Я пытаюсь успокоиться, когда мчусь по улице, отсчитывая секунды до того, как въеду на парковку. Влетев на свое место, я оглядываю окрестности в поисках Вайолет, Пейтон или каких-либо признаков паники. Дети на нашу тренировку еще не приехали, и все, похоже, неторопливо ходят или разговаривают вокруг поля, что заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Кажется, нет никакой неотложной проблемы. Я убью Вайолет. Я проехала несколько стоп-сигналов по дороге сюда, и к своей водительской репутации я отношусь не легкомысленно. Мой разум снова начинает метаться, но только для того, чтобы придумать способы отчитать Вайолет за то, что она так меня напугала. Потом я увидела это. Или, точнее, его. Сначала мне просто показалось, что Вайолет и Пейтон спокойно разговаривают с родителем — родитель стоял ко мне спиной. Высокий мускулистый мужчина с темными волосами, которые слегка завивались по краям. Его жилистые руки, казалось, были скрещены на широкой груди. Ни за что. Я припарковалась на своем обычном месте и схватила сумку с пассажирского сиденья. Конечно, ремешок моей сумки зацепился за дверцу, и я потратила несколько мучительных секунд, пытаясь вытащить ее. Как только я перекинула ее через плечо, мое лицо уже запылало. Осознание того, что он находится в том же районе, что и я, что-то со мной сделало. Конечно, в этот момент мой мозг решил напомнить мне о деталях сна прошлой ночи. Мое лицо было не только красным, но и горячим. Я помчалась к середине поля, где троица болтала Бог знает о чем. Моя уверенность начала таять по мере того, как я подходила к нему все ближе и ближе. Его широкие плечи и мускулистая фигура заставляли меня чувствовать себя маленькой и слабой.Когда кадр попадает в фокус, все мои язвительные комментарии становятся не более чем запоздалой мыслью, сменяясь сбивающими с толку чувствами, которые слишком похожи на те, что я испытывала сегодня утром. Что со мной не так? Грейсон замечает внезапное облегчение на лицах Вайолет и Пейтон, когда я подхожу, и поворачивается, как раз когда я проскальзываю рядом с ним, стараясь не встретиться с его пристальным взглядом. — Итак, — растягивая слова, произношу я, — что здесь происходит? На несколько неловких секунд воцаряется тишина, прежде чем Вайолет произносит необычно высоким голосом. «Ничего! Абсолютно ничего, Рив», — она широко раскрывает глаза. «Грейсон, — добавляет она, — только что говорил о том, как сильно его сестра любит футбол. Мы с Пейтон подумали, что она самая симпатичная девочка, которую мы когда-либо встречали». Мне неловко смотреть и слышать, что Вайолет ведет себя так мило. Меня охватывает легкое облегчение от осознания того, что я не единственная, на кого странным образом влияет его присутствие. Только когда я упоминаю маленькую Грейс, я вижу ее краем глаза, взволнованно пытающуюся самостоятельно жонглировать своим сверкающим розовым футбольным мячом. Она непоследовательна, но я слегка впечатлена и полностью растаяла при виде того, как она пробует этот сложный прием. «Да, она такая милая», — вздыхает Пейтон. «Тоже подает большие надежды». Я закатываю глаза на ее комментарий, чувствуя себя немного расслабленной. Я удивляюсь, когда Грейсон начинает говорить, его голос, как всегда, уверенный: «Держу пари, Грейси хотела бы посмотреть, как вы покажете ей несколько приемов. Я думаю, она устала от того, что я всегда пытаюсь ей помочь — ей не помешали бы несколько женских образцов для подражания в ее жизни». Как бы мне ни хотелось помочь Грейс один на один, гнев грозит вырваться наружу. При мысли о том, что он прогонит меня, как только я приеду, я почувствовала дурное предчувствие. У него хватило наглости появиться как ни в чем не бывало и ожидать, что я с радостью последую его советам. Однако прежде чем я начала возмущаться, я поняла, что он смотрит только на Вайолет и Пейтон. Он хочет поговорить со мной наедине. Или он думает, что я настолько плохо играю в футбол, что он не хочет, чтобы я приближался к его впечатлительной младшей сестре. Вайолет и Пейтон с явным облегчением подходят к Грейс и начинают представляться. Я вижу, как светлеет ее личико даже с расстояния нескольких футов. Мы оба наблюдаем, как они втроем взаимодействуют и передают мяч, стоя в неожиданно приятной тишине. Грейс почти сразу же сближается с Ви и Пейтон, и я чувствую, как расслабляются мышцы тела Грейсона рядом со мной, когда он наблюдает за ними. Когда я поднимаю на него взгляд, клянусь, я вижу малейший намек на улыбку. Мне приходится физически сдерживаться, чтобы не растаять. Боже, Рив, возьми себя в руки. «Значит, я был задницей». Я поднимаю на него взгляд, пытаясь скрыть удивление на своем лице от его признания. «Ну, я не собираюсь опровергать это утверждение». Он тихо хихикает. «Вы же не собираетесь облегчать мне задачу, не так ли, тренер?» Я борюсь со своей улыбкой. «Нет, сэр». Я слегка съеживаюсь от игривого тона, который проскользнул в моем голосе. Я прочищаю горло. «Так что ты хотел сказать?..» — Послушай, — он на мгновение замолкает, подыскивая нужные слова. «Мне жаль.» Я не могу поверить в то, что слышу. Я все еще не до конца понимаю, что он пытается сказать. Грейсон продолжает: «Мне действительно не следовало выходить из себя по отношению к тебе. Сгоряча я сказал вещи, которые определенно не имел в виду, о твоих навыках и интеллекте». Я позволяю улыбке появиться на моем лице. Я решаю дать ему шанс. «Грейс помогла тебе придумать это извинение?» Он смеется, явно не обиженный моим вопросом. «Э, она придумала только о девяносто пять процентов из этого. Но, клянусь, я действительно обдумал остальные пять». Итак, он способен на эмоции помимо ярости — юмор. Интересный. Моя улыбка становится шире, и я подхожу ближе к нему, становясь лицом к лицу, а не бок о бок. Что-то овладевает мной. Я выдерживаю пристальный взгляд, когда его глаза встречаются с моими. «Что ж, — говорю я, — я принимаю твои извинения. И я действительно ценю это. Ты можешь называть меня Ривер или тренер Ривер — для детей. Но ты не ребенок… Я думаю… это просто… Ривер или Рив для друзей». «Вау, я говорю как Тревор». Я протягиваю руку, и через несколько секунд, когда она неловко повисает между нами, он берет ее в свою большую ладонь. Он слегка пожимает ее и показывает мне ряд идеальных зубов. Называйте меня сумасшедшей, но я воспринимаю ее искренней. К счастью, он не обращает внимания на мое заикающееся представление. «Грейсон» — он тоже представился. Я киваю, как будто никогда раньше не слышала о нем или его репутации. «Я должен сказать, что последние несколько дней ты была горячей темой в доме Мэддоксов. Грейси без умолку болтала о миленьк… э-э-э… талантливом новом футбольном тренере. Я почти уверен, что она влюблена в тебя». Мое сердце растаяло. «Ну, это чувство взаимно». Я не знаю, что я чувствую, когда он говорит о любви, а я говорю, что это чувство разделяю. «Она, наверное, самый талантливый игрок в группе. Она всем надирает задницу». Я раздвигаю границы между нами. «Интересно, откуда у нее такая интенсивность.» Если он и обижен легким уколом, то не показывает этого. «Что ж, я постараюсь вести себя наилучшим образом до конца сезона. Я буду крутой футбольной мамой. Ты даже не узнаешь, что я здесь, если только я не воспользуюсь своей привлекательной внешностью, чтобы подкупить судью». Я чуть не захлебываюсь собственной слюной, когда он делает вид, что поправляет свой несуществующий конский хвост. Я представляю его в спортивном костюме Nike с огромным холодильником, набитым соками. Мои щеки начинают болеть от сдерживаемого веселья. «Что ж, если это твоя цель, я должна сообщить тебе, что ты пропустил регистрацию на перекус после игры на днях. Тебе лучше начать мозговой штурм с каких-нибудь хороших идей для перекуса, иначе твои планы футбольной мамы бесполезны». «О да, я сейчас этим займусь. Я принесу им сырые яйца и протеиновый порошок. Этим детям нужно набирать вес. Знаешь, я знаю парня — я мог бы принеси немного стероидов для больших игр. Поддерживай их в тонусе». На этот раз я не могу сдержать смеха, который у меня вырывается. Дети начинают веселиться, смеясь друг с другом и выбегая на поле. Я вижу, как Вайолет и Пейтон подводят Грейс к моей группе ожидания, чтобы они могли начать разогревать свою собственную команду. Я знаю, что, вероятно, мне следует сделать то же самое, но я не хочу, чтобы это общение заканчивалось. Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. «Так ты собираешься остаться, чтобы присмотреть за Грейс? Если да, то я должна предупредить тебя, что есть один папа, который кричит безумно громко, подбадривая своего ребенка», — сказала я, все еще не разрывая зрительного контакта. «Что? Я думал, это просто тренировка?» «Так и есть». В его чертах появился осмысленный взгляд. «О, это тот родитель. Скажи мне, его ребенок хоть хороший?» «Я на сто процентов уверена, что не должна отвечать на этот вопрос. Ведь у тебя может быть распущенный язык, кто знает. Мистер Бёрнс — крупный человек, и мне нравится мое лицо без синяка». Я начинаю смеяться про себя, но затем молчу, вспоминая настоящие цвета вокруг его глаза. Вопрос задерживается в горле, и я сдерживаю его. Он чистит горло. «Ну что ж, мне, наверное, лучше пойти и занять место как можно дальше от мистера Бёрнса. Я бы хотел сохранить свой последний глаз, понимаешь?» На этот раз мы оба делимся понимающим, лишь слегка неловким смехом. Я стараюсь не чувствовать себя слишком счастливо, зная, что он остается всего на час. «Пока, тренер» — говорит он тихо. Я махаю прощально, стараясь выглядеть как можно более непринужденно, и начинаю идти к своей команде, а он к трибунам. Я быстро оглядываюсь и замечаю, что и он смотрит на меня. Я удерживаю улыбку и продолжаю идти. Я мысленно готовлюсь к следующему часу, надеясь, что знание о его присутствии не слишком повлияет на мою тренерскую работу. Разминка и матч проходят без сучка, без задоринки, и дети даже кажется становятся лучше. Особенно я наблюдаю за Грейс, которая бросает все свои усилия в игру и начинаю замечать сходство между ней и её старшим братом. Их темные волосы. Их огненные, настойчивые глаза. Когда тренировка заканчивается, дети обнимают меня на прощание, когда их родители приходят за ними. Я подхожу к скамейке на поле и наклоняюсь, чтобы найти свою бутылку с водой, затерянную в сумке для футбольного инвентаря. Я так сосредоточена на поисках — копаюсь в пустых обертках, медицинском скотче и забытых носках — что не слышу крики за моей спиной. Предупреждения. В одно мгновение рука схватывает моё запястье и оттаскивает меня от сумки. Я ударяюсь о твердую, теплую поверхность и слишком ошеломлена, чтобы заговорить, когда меня резко отбрасывает в сторону. Футбольный мяч проносится прямо за моей спиной с убийственной скоростью, в конце концов ударяясь о трибуны с громким стуком. Две руки все еще держат меня за запястья, прижимая к себе, но я смотрю в сторону поля. Группа подростков смеется среди поля, явно забавляясь тем, что чуть не оторвали мне голову. Затем я поднимаю глаза и вижу Грейсона, обеспокоенно смотрящего на меня сверху вниз. Он тяжело дышит, и я предполагаю, что он побежал, чтобы убрать меня с дороги. Мысли проносятся мимо, и я оцениваю ситуацию — я прижата к его высокому, мускулистому телу — пока он тяжело дышит надо мной. Моя голова едва достает до его шеи, и он занимает все поле моего зрения. Черт возьми. Я делаю шаг назад, пытаясь оценить нечитаемое выражение его лица. Я разглаживаю свою одежду, собираясь что-то сказать, когда он подходит ближе к группе парней с убийственным выражением на лице. «Смотрите, куда вы, черт возьми, бьете!» — он сердито кричит на них. Они смотрят в нашу сторону, прекращая приступ смеха, и замолкают. Хотя у них есть номера, они выпрямляются, и один поднимает руки в знак капитуляции. Все четверо медленно отступают. «Послушай, братан, я не хотел», — заикается парень, оглядываясь на своих друзей в поисках поддержки. «Скажи своей девушке, что мне жаль». Грейсон отворачивается от них с чуть менее убийственным выражением лица, и мальчики пользуются этой возможностью, чтобы убежать, радуясь, что выпутались из этой ситуации. Он начинает отходить в сторону к Грейси, которая разговаривает с одной из ее подруг в паре ярдов от меня. «Спасибо», — говорю я ему вслед, не зная, что сказать. «Меня и раньше били по мячам. Это очень больно». Грейсон поворачивается и улыбается, заставляя меня переосмыслить то, что я только что сказала. Я быстро добавляю: «Я имею в виду не эти мячи. Футбольные мячи. Потому что я играю в футбол». Он бросает один взгляд на Грейс, чтобы убедиться, что она занята, затем полностью поворачивается ко мне. Он складывает руки на груди и склоняет голову набок. «Я заметил». «Круто». Серьезно, Ривер? Грейсон смеется и возвращается ко мне. «Ты знаешь этих парней?» Спрашивает он. Я смотрю туда, где они вчетвером дурачатся возле одних из ворот, пытаясь понять, кто сможет сбить штанги. Я смеюсь. «Нет. Они в моем классе, но я стараюсь не общаться с ними. Я предпочитаю более зрелых парней». Он снова удивленно приподнимает темную бровь. «Зрелые парни?» Мне хочется дать себе пощечину. «Ты понимаешь, что я имею в виду, Грейсон». Грейсон пожимает плечами и садится на скамейку рядом с моей сумкой. Я сажусь рядом с ним, притворяясь, что изучаю темнеющее небо. Я притворяюсь, что не замечаю, когда Грейсон придвигается ближе ко мне, так что наши ноги почти соприкасаются. Прямо сейчас я остро ощущаю, как пот покрывает каждый дюйм моей кожи, и жалею, что не вытерлась полотенцем до этого. «Как давно ты играешь в футбол?» — спрашивает он, нарушая тишину. Я выдыхаю, радуясь, что мы остановились на легкой теме. «С четырех лет. Мои родители с головой окунули меня в футбол, и с тех пор мне это нравится. Это правда». «Что тебе в этом нравится?» Спрашивает он, и я чувствую, что он смотрит прямо на меня. Мое лицо вспыхивает, и я продолжаю смотреть в небо. «И не говори мне, что это из-за того, что в тебя летят мячи». Я смеюсь. «А что, если это моя любимая часть, Грейсон? Ты бы осудил меня?» «Да, я бы осудил. Молча». Я наконец смотрю на него, и он подмигивает мне. Что-то во мне трепещет, и я проглатываю это, стараясь дышать ровно. Я думаю о его вопросе о том, что мне нравится в футболе. Никто никогда не спрашивал меня об этом раньше. «Это очень агрессивный вид спорта. Если ты достаточно хорош, тебе может сойти с рук причинять боль и унижать людей. Все это в игре». «Похоже, у тебя много сдерживаемой агрессии». «Я могла бы сказать то же самое о тебе», — говорю я, бросая в его сторону слегка вызывающий взгляд. Он улыбается под моим пристальным взглядом. «В точку», — говорит он. Он продолжает: «Так из-за чего же ты так злишься? Что происходят в мыслях тренера Ривер, когда она пинает и толкает локтями других девушек на поле?» На этот раз я, кажется, не могу произнести ответ вслух. Я не уверена, смогу ли признаться себе, каков ответ на самом деле. «Ничего», — вру я. «Что тебя так разозлило, Грейсон?» Это сложный вопрос, и мы оба это знаем. Секунду мы смотрим друг на друга, позволяя нескольким типам напряжения нарастать между нами. Клянусь, я вижу, как его взгляд скользит вниз к моим губам, но я говорю себе, что это, вероятно, игра тусклого света. «Ничего», — лжет он. — В точку, — говорю я, возвращая ему его же слова. Мы обмениваемся легкой улыбкой, затем погружаемся в молчание. Обе наши руки покоятся на металле между нами, и наши ладони медленно приближаются друг к другу. Я задерживаю дыхание, ожидая ощутить тепло его кожи на своей. Грейс подбегает к нам, играя розовым футбольным мячом. «Грейсон! Мы можем пойти, пожалуйста? Эллисон только что ушла, и мне скучно. Привет, тренер Ривер!» Я отвечаю на ее приветствие, отодвигаясь от ее брата. Грейсон встает и берет Грейс за руку. Я растягиваю губы в улыбке, размышляя, был ли это тот самый «момент». Они оба стоят передо мной, и Грейсон выглядит так, будто не хочет уходить. — Увидимся позже, — холодно говорю я, пытаясь скрыть свое желание, чтобы они остались. Но Грейс явно устала и тянет Грейсона за руку, чтобы он уходил, а я не хочу их здесь задерживать. «Пока, Ривер», — говорит Грейсон, начиная уходить с Грейси. Я ненавижу, как у меня екает сердце, когда он называет меня по имени. Он же не ребенок, конечно, он бы не назвал меня «Тренер Ривер». Так почему же я так рада этому двухсложному прощанию? Я слегка машу рукой и наблюдаю, как он осторожно помогает Грейс сесть в детское кресло. Перед тем, как сесть в машину, Грейсон смотрит на меня. Затем его голова исчезает внутри машины, и я не могу объяснить, почему я так взволнована. На этот раз глаза, запечатлевшиеся в моей памяти, не полны ярости или мести. Это те же серые глаза, но на этот раз наполненные чем-то, что только разжигает легкие чувства в моей груди.