Debitrix

      — Ну и как это понимать, Т/и-чан?       Хайтани пристально, как коршун наблюдал за каждым твоим движением, пока ты расставляла на столе перед ним бутылку дорогого виски, рокс и блюдечко с нарезанным лимоном. Ты даже не замешкалась, услышав вопрос, потому что знала, к чему он был. Закончив сервировку, прижала поднос к груди, как некое подобие щита, и встала перед своим работодателем — если не сказать хозяином — опустив взгляд на его руки, которые отточеным движением откупоривали бутыль и разливали дорогой импортный напиток.       — Он руки распускал, — заявила ты, не поднимая глаз, хотя знала, что Ран только и ждал, как бы поймать тебя в ловушку. — Пришлось научить его манерам.       — Неужели? — молодой мужчина хмыкнул и сделал глоток терпкого алкоголя. — А тебе не кажется, что ты немного не в том положении, чтобы учить чему-то моих гостей? Я тебе деньги плачу не за это.       Ты поджала губы. Ты уже давно поняла, что в этом месте нужно десять раз подумать, прежде чем что-то сказать. Однако никак не могла отделаться от привычки огрызаться, даже если перед тобой был сам Хайтани-старший.       — Вы мне платите за то, что я разношу им заказы, — слегка понизив голос, ответила ты, — но никак не за то, чтобы они лапали меня своими грязными…       Громкий стук стеклянного стакана по деревянной столешнице не позволил тебе договорить. Ран так резко поставил сосуд, что часть виски из него попросту выплеснулась, даже испачкав его кисть и попав на дорогую ткань голубого пиджака. Ты не могла не вздрогнуть от громкого звука и крепче прижала к себе поднос, но взгляд всё же не осмелилась поднять.       — Эх, — Хайтани удручённо вздохнул, потряхивая рукой в воздухе. — Милая, у меня такая нервная работа. Ты же знаешь, как я не люблю, когда мне дерзят, — в голосе появилась едва различимая угроза. Ты научилась распознавать её лишь спустя пару-тройку бесед, подобных этой. Ты промолчала, и он тоже сохранял паузу ровно пару секунд, пока не прикрикнул: — Твою мать, смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю!       От напряжения ты нахмурила брови, но всё же посмотрела на него. На мужском лице играли желваки. Фиолетовые глаза по-хищному вперились в тебя, улавливая малейшую перемену эмоций. Впрочем, едва ли ты сейчас чувствовала что-то, помимо тревоги. Ты действительно долго испытывала его терпение, ведь отчитывал он тебя за твои выходки уже не в первый раз. Но всё повторялось вновь и вновь.       Разумеется, когда ты устраивалась сюда на работу, то была готова к тому, что к тебе будут… приставать. Неважно, будешь ты работать днём или ночью — вас всех гребли под одну гребёнку. Но ты сразу решила обозначить границы дозволенного и, конечно же, за этим незамедлительно посыпались жалобы. Гости Хайтани — влиятельные гости, которые делали добрую половину выручки заведения — не привыкли получать отказ, тем более в такой грубой форме, как от тебя. А Ран откровенно смеялся над этим. Разумеется, он обещал им, что разберётся с тобой и покарает по всей строгости законов Бонтен, но при этом просто отчитывал тебя, а потом отправлял работать дальше, как ни в чём не бывало.       Работницы данного клуба делились на две категории: те, кого можно трогать, и те, кого нельзя. Первых было значительно больше, и в их число входили практически все танцовщицы и часть официанток. Приставать запрещалось к тем девушкам, у которых появлялся покровитель, поклонник, постоянный клиент — их можно было называть как угодно. И, несомненно, таким девушкам в этом плане повезло куда больше. Что касается тебя…       Ты зависла где-то между этими двумя категориями. Вроде приставать к тебе никто не запрещал, но при этом никто и не разрешал применять насилие. Ран сделал это специально, чтобы ты помучилась. Потому что ему нравилось, что ты продолжала цепляться за остатки своей гордости, что ты думала, что твоё мнение здесь кого-то интересует, а твоё тело действительно принадлежит тебе, а не ему.       — Как мне нравится твой взгляд, — с удовольствием протянул Хайтани, откинувшись на диване. — Такой испуганный, как у овцы на заклание, но при этом с твёрдой подоплёкой. Боишься, а всё равно рот открываешь, когда не просят.       Выдерживать тяжесть его взгляда — настоящее испытание. Ты с трудом боролась с желанием отвести глаза в сторону хотя бы на долю секунды, потому что знала, что достигла лимита; больше его злить нельзя, иначе случится нечто ужасное. Как бы Рану ни нравилось играться с тобой, как кошке с мышкой, даже у его терпения был предел. Поэтому ты просто стояла, пряча грудь за подносом и нервно кусая нижнюю губу. На той уже даже выступила кровь, и тонкая кожа снова начнёт трескаться, когда ты выйдешь на улицу.       — Ну и что мы будем делать, дорогая? — продолжил говорить мужчина. — Мне уже порядком надоело выслушивать, что я не умею воспитывать свой персонал. Может, у тебя есть какие-то предложения? Что нужно сделать, чтобы ты прекратила хамить и начала брать пример со своих более послушных коллег?       У тебя похолодели руки, а по спине забегали мелкие противные мурашки. Ты сделала глубокий вдох через рот, чувствуя, как отчаянно сердце бьётся в груди, точно птица в клетке, и тихо сказала:       — Скажите им, что меня нельзя трогать…       Ран низко усмехнулся и недоумённо выгнул одну бровь.       — А у тебя что, вдруг появился покровитель?       У тебя вот-вот начнётся внутренняя истерика, не иначе. И ты, и он прекрасно знали, к чему всё шло. Вот только тебе такой расклад вовсе не нравился.       Девушки с постоянными клиентами, говорили, что лучше терпеть кого-то неприятного, но одного, чем кучу мерзких, которые постоянно будут тебя лапать, ничего не заплатив. А ты вообще ничего не хотела — разве только, чтобы тебя в покое оставили.       — Я… — неуверенно начала ты. — Я согласна.       — Согласна на что? — уточнил Хайтани, растянув губы в издевательской улыбочке.       — Чтобы Вы… стали моим покровителем.       — Неужели? — он склонил голову набок, не меняясь в лице. — А я разве говорил, что хочу им стать?       Ты поджала губы, кое-как удерживая себя от того, чтобы не метнуть в него круглый металлический поднос. Ну какой же он всё-таки мерзкий, наглый, самодовольный! Одним словом урод — моральный урод; по части внешности, увы, даже у тебя язык не поворачивался так обозвать его.       Впрочем, долго подыгрывать ему ты тоже не собиралась. Достаточно того, что ты и так унижаешься перед ним и готова запихнуть остатки своей гордости куда подальше, чтобы отдать ему своё тело.       — Если Вы отказываетесь, я найду кого-нибудь другого, — улыбка мужчины на мгновение померкла. — А Риндо-сама сейчас в клубе?       Ран фыркнул и выпрямился, качая головой.       — Тоже мне, покровителя нашла, — он прищурился. — Ну будет тебе, — и похлопал рукой по колену. — Иди сюда.       Позвал к ноге, как собаку. Впрочем, твоей собачьей преданности этому месту правда можно было бы позавидовать — так считали твои друзья, что не подозревали об обратной стороне клуба. Ты выходила работать в любое время суток, при любой погоде, по первому звонку кого-либо из Хайтани, даже если это бы считалось за переработку.       А почему ты вообще так цеплялась за это место? Ответ очевидный: здесь очень хорошо платят. Ответ неочевидный: ты отрабатываешь долг за свою младшую сестру. Она, глупая, связалась с ребятами, которые связались с плохой компанией, которая, в свою очередь, была какой-то там по счёту шестёркой у Бонтен. Запутанная цепочка привела к тому, что твоя дурная сестрица под кайфом разбила каким-то образом угнанную у одного из Хайтани тачку и попала на бабки. От полиции-то, её, конечно, отмазали, ведь никому лишние проблемы не нужны, но на счётчик её поставили, причём проценты накапали с завидной скоростью и в невероятных объёмах. А где ей такие деньги взять? Отработать самой? Да разве ж она может? Ей бы в больничку походить на процедурки да дома отсидеться. А вот ты отработать её долг точно можешь. Ты же старшая.       Ты нехотя преодолела и без того короткое расстояние между вами, оставив поднос на краю стола, и подошла к тёмно-синему дивану с бархатной обивкой. Он отлично сочетался с обстановкой VIP-комнаты в которой вы как раз находились. Может, оно и к лучшему? Диван был мягким, по крайней мере, в отличие от…       Мысль в твоей голове оборвалась, когда Ран дёрнул тебя со словами «сядь на меня». Он даже ноги поуже расставил, чтобы тебе было удобнее! Как это мило с его стороны. Ты вздохнула, понимая, чего именно он ждал — уже не первый раз видела других девушек рядом с ним в такой позе. Опираясь руками по обе стороны от его головы, ты забралась коленками на сидение и опустилась, присев на его бёдра. Но внезапно он снова развёл свои колени, заставив и тебя шире раздвинуть ноги.       Ухмыляясь, мужчина распустил твои собранные волосы, когда ты стала расстёгивать верхние пуговицы его белой рубашки. Он притянул тебя ближе к себе, чтобы поцеловать. У тебя во рту чувствовался солоноватый вкус собственной крови, а на его языке ещё ощущался горький алкоголь. Но целовался он как заправский любовник — этого у него было не отнять. Медленно, как-то даже лениво, он исследовал твои и без того израненные губы, то прикусывая, то облизывая, придерживая тебя одной рукой за спину, пока вторая сжимала твоё бедро возле подола форменной юбки-карандаш.       Отстранившись, он потянул тебя за волосы, заставляя запрокинуть голову, и стал покрывать поцелуями шею, пока ты, прикрыв глаза, тихонько постанывала, делая вид, что тебе это не нравится. Ты правда почти не притворялась — всё-таки его около нежные прикосновения были приятными. Неприятно было, что ловкие пальцы стали пробираться тебе под юбку. Опираясь на его грудь, ты положила свободную руку поверх его локтя, пытаясь остановить, но Ран в отместку прикусил тебя за шею. Ты скривилась от боли, поместив вторую руку обратно на его горячую грудь, где размеренно билось сердце. Мужские пальцы продолжили пробираться дальше, задирая плотную ткань одежды ещё выше.       Неожиданно он сдвинул твои трусики в сторону и провёл между половых губ, собирая выступившую смазку. Ты машинально дёрнулась и попыталась привстать, но он схватил тебя за бедро, удерживая на месте.       — Бедняжка, ты такая мокрая, — с жалостью в голосе произнёс он, заглядывая тебе в глаза. — Так сильно хочешь меня?       Ты покривила губы в ухмылке и огрызнулась:       — Нет, я просто на Вашем месте Ким Тэхёна представила.       — Хм? — Хайтани ухмыльнулся, а в следующее мгновение схватил тебя за шею и повалил на спину, укладывая на диван. Ты широко распахнула глаза, потому что за секунду из твоих лёгких выбили весь воздух. Он навис сверху, всё ещё удерживая тебя за ногу. — Нравится же тебе меня провоцировать. Или ты любишь пожёстче?       Ты глухо зашипела, жмурясь, потому что на шею он давил слишком сильно. Дышать стало тяжело. Но всё стало хуже, когда Ран снова запустил руку тебе под юбку, приспуская трусики, а после ввёл внутрь тебя сразу два пальца. Ты прогнулась в пояснице и заскулила — как собака.       Мужчина усмехнулся, и его взгляд потемнел, пока ты пыталась дышать, непроизвольно сжимаясь вокруг его длинных пальцев.       — Всё-таки любишь пожёстче, — не без удовольствия констатировал он. Хотела бы ты плюнуть в его самодовольную рожу — но ещё больше ты хотела, чтобы он продолжал двигаться внутри тебя и касаться клитора, как делал это сейчас.       Наконец решив, что с тебя хватит, он перестал душить тебя, и когда ты стала с жадностью вдыхать пропитавшийся его терпким одеколоном воздух, он, наблюдая за тобой, снял с себя пиджак и кинул на подлокотник. Затем расстегнул ремень, чтобы приспустить брюки с нижним бельём.       Развалившись перед ним на диване с разведёнными ногами, ты слегка приподнялась, вцепившись пальцами в плюшевую обивку, почти засмотревшись. Но чтобы не давать ему лишний повод потешить своё самолюбие, ты тут же отвела взгляд в сторону, фыркнув.       — Ты на таблетках? — спросил Ран. Ты отрицательно качнула головой. Он цокнул языком и пожал плечами. — Ну ничего страшного не произойдёт, если ты забеременеешь, да? Мне уже давно пора остепениться…       Ты испуганно воззрилась на него, хлопая глазами. Ты не ослышалась? Это одна из его дебильных шуточек? Словно прочитав твои мысли, Хайтани усмехнулся с издёвкой и, как фокусник, показал тебе зажатый между указательным и средним пальцами квадратик из фольги.       — Расслабься, — разорвав упаковку зубами, произнёс он. Натянув презерватив, подхватил тебя под бёдрами, чуть дёрнув на себя, и приставил головку члена ко входу. — Потом родишь мне сына.       Он вошёл сразу на всю длину и так резко, что у тебя почти, почти заплясали звёзды перед глазами. Ты ещё сильнее вцепилась ногтями в диван под собой, запрокинув голову. Ран и сам, закусив губу, чуть ли не застонал от наслаждения. Внутри тебя было узко, и твои стеночки идеально обхватывали его. Он не стал томить, не дал тебе хотя бы пары мгновений, чтобы привыкнуть, а просто сразу начал двигаться. Его темп был достаточно быстрым, но размеренным.       Он тяжело дышал, крепко держась за твои бёдра — на них точно останутся синяки — и ты сопела, жмуря глаза, приоткрыв рот. Тебе было хорошо? Несомненно. Ему каким-то чудесным образом удавалось задевать все самые чувствительные места. Он скупился на ласку, но при всём этом тебя совсем не напрягало его эгоистичное поведение. Однако ты не хотела давать ему понять, что секс с ним тебе приятен. Ты делаешь это ради сестры. Ради денег. Ради чего угодно, но не ради удовольствия.       — Видела бы ты… себя сейчас, — с придыханием произнёс мужчина, с ухмылкой глядя на тебя сверху вниз. — Такая серьёзная, — он хихикнул, говоря между толчками. — Считаешь… насколько я… повышу тебе зарплату?       Ты фыркнула.       — Считаю… — ты сделала глубокий вдох, нахмурив брови, чтобы случайно не заскулить от его действий. — …через сколько… ты кончишь.       Ран глухо рыкнул. Ты снова начала злить его, так ещё и напускную вежливость отбросила. Это была твоя единственная отдушина. Но когда он опустил большой палец тебе на клитор и стал потирать его, стало не до смеха. Ты крепко сцепила зубы, чтобы не издать лишнего звука. По телу пробегали одна за другой волны наслаждения. Он действовал слишком умело, и это пугало.       — О-о, — протянул Ран, войдя до упора, да так и застыл, чуть наклонившись к тебе и надавив на клитор, — милая, да я так весь день могу, — потом снова вышел и резко вошёл. — Но, к сожалению… скоро сюда заявятся мои дорогие товарищи, и поэтому…       Хайтани запрокинул голову, и ты почувствовала, как его член запульсировал. Сделав ещё несколько толчков, он застыл и излился в презерватив. Вот только тебе совсем немного не хватило, и когда он перестал касаться тебя, ты едва сдержала стон разочарования.       Отдышавшись, он быстро вышел из тебя и стал преводить себя в порядок, пока ты продолжала лежать, глубоко дыша, пытаясь привести саму себя в чувства. Сердце в груди билось гулко. Внутри теперь ощущалась пустота, а прохладный воздух обдувал испачканную влагой кожу внутренней стороны бёдер, которая стала липкой.       Застегнув ремень, мужчина окинул тебя взглядом и вздохнул.       — Божечки, как же жалко ты выглядишь. Ну разве могу я оставить тебя вот так?       Прежде чем до тебя дошёл смысл его слов, Ран опустился перед тобой на корточки, закатав один рукав, и неожиданно ввёл в тебе два пальца. Ты снова задрожала, когда почувствовала давление на определённые точки, и стала подаваться ему навстречу. Он действовал умело и очень скоро довёл тебя до исступления. И, не выдержав, ты всё-таки громко застонала, кончив.       Довольный проделанной работой, мужчина вынул из тебя пальцы и встал. Запустив руку в карман пиджака, он вытащил носовой платок и вытер их им. Убрав его обратно, Ран закинул пиджак себе на спину и, допив остатки виски из рокса, сказал:       — Возвращайся к работе. И сегодня ты остаёшься в ночную, — он сделал паузу, проходя на выход, но затем оглянулся из-за плеча и добавил: — Обсудим твоё повышение, — и, подмигнув, покинул VIP-комнату.       Ты тихо вздохнула, присаживаясь. Натянув обратно на себя трусики, встала, чтобы поправить блузку и юбку. Потом подхватила волосы резинкой и стала собирать всё со стола обратно на поднос. Использованный перевязанный презерватив, который Хайтани даже не удосужился прибрать за собой, хотя мусорная корзина стояла за диваном, ты тоже выбросила.       — Повышение зарплаты на двадцать процентов, — прошептала ты себе под нос, проходя по полуосвещённому коридору к барной стойке. — Не меньше. И пусть только попробует отказать.