Ночь

      Стрелка, медленно разделяющая всю жизнь на прошлое и будущее, уже отсчитала третий час ночи. В такой час все порядочные девочки уже должны спать. Но всё же одна миниатюрная фигурка продолжает сидеть меж мелькающих теней и покачивать ногой в такт тиканью часов. Иногда она сбивалась оттого, что этот звук заглушали другие, более громкие, уличные.       Ночная тишина ведь лишь кажется безмолвной. На самом же деле, даже в самый поздний час этот мир продолжал жить в своём темпе, как и его обитатели. Кто-то в более тихом и спокойном, как тот прохожий, что медленно идёт по другой стороне улицы. Кто-то в стремительном и громком, как очередная машина, проносящаяся на всех парах с оглушительным для этого времени звуком. Кто-то в темпе спешки и волнения, проносясь на периферии слуха воем сирены. Кто-то в праздном неведении и счастье после выпитого в забегаловке на углу.       А кто-то свыше вскользь наблюдает за всей этой бесконечной беготнёй из открытого окна, покачивая ногой. Ей бы по хорошему уже покончить со стоящим на столе чаем и пирожным, но суета мира оказалась настолько занимательна, что дух захватывает от непонятного восторга.       Лёгкий прозрачный тюль колышется от порыва ветра, и статичная фигура отмирает, в замешательстве вглядываясь в еду. Тонкая рука тянется к кружке, поднося к губам. «Уже холодный.»       Соскальзывая с насиженного места, девушка, стараясь сделать каждый шаг беззвучным, прошла к чайнику, нажимая на (слишком громкую) кнопку. Затем так же аккуратно закрывает окно, создавая в небольшой кухоньке атмосферу полного безмолвия. Которое очень быстро нарушает чайник. Ещё не кипит, но уже такой громкий. От этого на неодушевлённый предмет обрушивается укоризненный взгляд. Ну что за дела? В первый раз же не было этого гула, а сейчас хоть выключай. Она вообще-то не хочет быть шумной, чтоб этот чайник знал. Ещё не хватало разбудить его.       Но чая хотелось нещадно, поэтому оставалось только надеяться на лучшее. Стараясь игнорировать плеск воды, девушка вернулась к столу, подхватывая ложкой очередной кусочек шоколадного десерта. Об ногу внезапно потёрся пушистый бок, отчего сердце упало на уровне желудка и забилось с удвоенным усилием. — Ох, бл! — шёпотом, но очень чувственно выругалась и отскочила от кота на добрые два метра, чуть было не опрокинув стул и врезавшись во что-то спиной. — Не ругайся так.       От уровня желудка сердце стремительно рухнуло до самых пяток и, казалось, практически остановилось. Тело в момент похолодело и застыло в статичной позе. Потребовалось время, чтобы она пришла в себя. И, наконец, дошло осознание, чей голос ввёл её в столь глубокий испуг и кто же так аккуратно поддерживает вмиг ослабшее тело от падения на недружелюбно-твёрдый пол. — Марк! Я чуть от страха не умерла!       В противовес возмущению девушка откидывается, сильнее прижимаясь спиной к широкой груди. За окном, пролетает по дороге очередной недо-гонщик. После нескольких минут сердце успокаивается и на него опускается тёплый прилив привычного умиротворения. — Я надеялась тебя не разбудить, ты ведь только-только заснул…       Широкая мужская ладонь медленно опускается на талию, надавливая и плавно поворачивая девушку лицом к себе. Объятья становятся крепче. Вторая рука ложится на спину, медленно поглаживая, а голова Марка находит себе место на чужой макушке. Тихая и мирная идиллия на маленькой кухне кажется плодом их общего воображения, а не явью. Но каждый из них наяву чувствует биение чужого сердца — размеренное и тихое, под стать этой ночи. — Ты уже дописал новую главу? — в ответ слышится лишь невнятное мычание, переходящее в бархатный тон, от которого в груди начинает что-то трепетать. Ей хотелось услышать ещё хоть слово этим манящим голосом, но рушить столь хрупкую атмосферу не хотелось.       Он делает шаг назад, утягивая за собой хрупкую фигуру в объятиях. Второй, третий… Перебирать не очень длинными ногами, чтобы поспеть за его телодвижениями, было неудобно. Всё время пол тянул к себе, но крепкие руки всё так же уверенно держали практически на весу, а иногда и с силой подтягивали. Со стороны всё это действо было похоже на волочение кота, который по неведомым причинам из твёрдого состояния переходил в жидкое.       Когда это сравнение пришло в голову к Марку, он не удержался и несколько раз тихо усмехнулся. «Чего только не полезет в голову от усталости… Но… Она действительно похожа.»       Услышав над своей головой неопознанный звук «котик» вытянулась и заглянула в лицо своему "хозяину". Так и не найдя повода для смеха, всё же аккуратно спрашивает: — Куда ты меня ведёшь? — Я танцую. — после этого уточнения шаги стали казаться куда более упорядоченными. Плавные движения и несколько поворотов. — Танцую с тобой… — Кажется, что я не самая лучшая партнёрша, да? — это должно было быть шуткой, но тихий голос прошелестел так неуверенно, что мужчина рефлекторно ещё сильнее подтянул девушку к себе. На что та запричитала. — А если ты меня так вдавливать будешь, станет ещё хуже!       Нехотя, руки Марка всё же прекратили полностью удерживать партнёршу. Вместо этого кисть плавно проскользила по позвоночнику, отчего дрожь пробила тело, и остановилась у хрупкого плеча, ложась на него. Тем не менее, смена позы никак не повлияла на смущающую близость, от которой у девушки заходилось сердце. А когда мужчина вновь наклонился к уху и начал шептать, стало и вовсе сложно сосредоточиться: — Сейчас начнётся новая песня.       И вправду. Буквально через несколько секунд в отдалении скользит ненавязчивая мелодия. Саксофон поддерживал пианино, и вместе эти два абсолютно разных инструмента внезапно показались едиными. Кажется, это что-то из блюза. Или джаза.? Да чёрт бы его знал. Звук тянулся с этажа выше. Судя во всему, там жили поистине интересные люди.       «Надо будет с ними как-то познакомиться… Или хотя бы увидеться как-то.» — не успела мысль окончательно устояться в сознание девушки, как её партнёр по танцу решил возобновить свои движения. — Я тоже не самый лучший танцор. — спустя некоторое время шепчет, стараясь не перебить музыку. — Ну почему же… — начинает она ласково, но всё же, не удержавшись, ехидничает. — Со шваброй у тебя хорошо получалось. — Бесстыжая.       Бросает безразлично, будто это вовсе не его поймали с поличным за экстравагантным действом, но по чуть нахмуренным бровям стало понятно, что издёвка попала в яблочко. От такого триумфа хотелось продолжать шалость. Однако Марк нашёл её острому языку куда лучшее применение, нежели болтать глупости.       Стрелка отсчитала четвёртый, пятый, шестой…час ночи. А в скором времени и утра. В такое время все порядочные девочки уже должны спать. Но всё же она, кажется, не была порядочной. А он был уставшим, но до безумия счастливым рядом с ней.