Last of a Dying Breed

      Удивительно, но Йену не потребовалось много времени, чтобы найти Микки. Черт, он даже не успел отойти на три фута от склада, как услышал скулеж и тявканье Свити.       Дверь офиса оказалась приоткрытой, когда Йен добрался до верхней части пожарной лестницы. Он осторожно толкнул ее, и мини-Куджо мгновенно оказался у его ног, встречая Йена раздражённым лаем.       «Почему так долго, придурок?» — казалось, говорил взгляд Свити.       — Эй, все в порядке, девочка. Просто хочу проведать Микки, — тихо проговорил Йен, достав угощение из кармана и протянув его на ладони, как подношение Церберу у врат ада.       Свити взглянула на предложенное лакомство и отошла назад, позволяя Йену полностью открыть дверь.       — Хорошая девочка, — похвалил он крошечного демона, кинул угощение и вошёл.       В офисе было темно, наполовину опущенные жалюзи пропускали лишь немного вечернего солнечного света, который ложился на разномастные ковры наклонными золотыми линиями. Следующим из тени возник Купер, стуча хвостом по полу в терпеливом ожидании наблюдая за рукой Йена, а тот не мог удержаться от улыбки, бросая псу лакомство.       — Привет, парень. Где Микки?       Проглотив угощение, Купер побежал к дивану. Решив, что лабрадор потерял к нему интерес, Йен вздохнул и включил свет. Теперь он мог разглядеть Купера. Пёс застыл сбоку от дивана и пристально заглядывал в пространство между его спинкой и стеной.       — Что у тебя там, Куп? — спросил Йен, медленно пробираясь к дивану, чтобы заглянуть через спинку.       Уставший и измученный Микки сидел, забившись в угол. Его волосы были растрепаны, как будто он недавно дремал, а глаза покраснели. Он не взглянул в сторону Йена, просто уставился на собаку прямо перед собой.       — Спасибо, Купер, — тихо поблагодарил Йен, бросая лабрадору еще одно угощение.       — Стукач, — проворчал Микки, прежде чем шмыгнуть носом и сделать глоток виски из бутылки, которую держал в руке.       Он выглядел таким уязвимым и невинным. Голубые глаза блестели от непролитых слез, когда он вытирал их своими татуированными пальцами.       Переполненный желанием сгрести Микки в охапку, Йен ощутил неприятную тесноту в груди.       — Привет, Мик, — прошептал он.       Микки поприветствовал его горлышком бутылки.       — Галлагер.       В бутылке все еще оставалось много алкоголя. Микки не бормотал что-то невнятное, не раскачивался и не терял концентрацию. Очевидно, он не был слишком пьян, но это означало, что разбитое выражение на его лице было чем-то другим. Чем-то вроде печали или, может быть, отчаяния. Что бы это ни было, это причиняло Йену боль.       — Итаак, — протянул он, опершись локтями на спинку дивана и подпирая подбородок рукой. — Как прошел твой день?       Микки фыркнул в ответ, позволяя искренней улыбке на мгновение отразиться на лице, однако она тут же сменилась той пустой меланхолией, которую Йен так много раз видел на лице Мэнди, когда они были подростками.       — Пиздецки фантастично, — вздохнул он, крутя бутылку виски на половице, расположенной между его ног.       Прислушавшись к стуку стекла о неровное дерево, Йен посмотрел на бутылку, позволив себе отвлечься на минуту от этих печальных глаз.       — Разумеется, — Йен медленно кивнул. — Не припоминаю ни одного из своих чудесных дней, который бы я провёл, прячась за диваном.       — Не прячусь, — проворчал Микки, защищаясь.       Йен наконец сдался и перевёл взгляд на лицо Микки. Тот нахмурился, вероятно, пытаясь изобразить агрессию, но скорее был расстроен, чем зол.       Микки тяжело прислонился спиной к стене, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Когда он выпустил из лёгких воздух, его дыхание прерывалось и грудь стала подниматься быстрыми волнами. Ещё несколько вдохов — торопливые выдохи. Йен замер. Он знал эту схему дыхания.       — Эй, посмотри на меня, — мягко попросил он, но веки Микки остались опущенными.       В уголках его глаз собрались слёзы, лицо покраснело. Он резко выдохнул. Рыдание вырвалось сразу после того, как он потянулся к своим волосам, качая головой и вытягивая пряди между пальцами.       — Черт, черт—черт!       Микки был в панике.       Йен перескочил через спинку, с силой оттолкнув диван, чтобы иметь возможность пролезть между ног Микки. Откуда-то из глубины офиса зарычала Свити, а лабрадор удивленно носился вокруг, но все, что Йен сейчас видел — это отчаянное лицо парня.       — Мик. Все в порядке, открой глаза, — попросил Йен, опуская руки Микки и обхватывая его лицо ладонями.       Спустя ещё пару прерывистых вздохов, глаза Микки наконец открылись, и как только они встретились с пристальным взглядом Йена, Йен больше не отпустил их.       — Галлагер, — выдохнул Микки, как будто протянув руку в момент падения, и Йен постарался смягчить беспокойство на своем лице.       — Это паническая атака, ясно? Ты в порядке, просто посмотри на меня и старайся дышать медленно.       Йен стал делать глубокие вдохи, надеясь, что Микки сможет повторить за ним. Предприняв несколько неуклюжих попыток, Микки в итоге икнул и снова закрыл глаза.       — Блядь, — простонал он.       — Иди сюда, — Йен взял руку Микки и прижал ее к своему животу. Глаза Микки удивленно распахнулись. — Потрогай мой живот. Видишь, он поднимается, когда я вдыхаю, — он сделал глубокий вдох, сжимая пальцами одну из ладоней Микки. — И опускается, когда выдыхаю, — живот Йена опустился вместе с их руками, когда Йен медленно выдохнул.       Убрав руку Микки от своего живота, он прижал ее к животу Микки.       — Теперь ты, — мягко приказал он. — Толкай руку животом, когда вдыхаешь.       Продолжая смотреть на Йена, Микки сделал глубокий вдох, и его живот приподнялся. Он задержал дыхание.       — Хорошо. Отлично, теперь выдохни и осторожно надави ладонью.       Микки так и сделал, обдувая лицо Йена тёплым дыханием с ароматом виски.       — Прекрасно, еще раз. Ты все еще со мной?       Микки кивнул. Они повторили процедуру вместе еще несколько раз, прежде чем Йен медленно убрал свои руки.       — Я в порядке, — прошептал Микки, с доверием глядя на Йена.       — Правда или ложь? — начал Йен. — Тебя зовут Микки.       Микки выгнул брови, делая еще один ровный вдох.       — Что?       — Просто сосредоточься на вопросе и ни на чем другом, но продолжай держать руку на животе. Правда или ложь? Тебя зовут Микки.       — Правда, — выдохнул Микки, все еще выглядя несколько смущенным, но, по крайней мере, это немного отвлекло его.       Йен отодвинулся из личного пространства Микки.       — Правда или ложь? Небо зеленое.       — Ложь, — произнёс Микки, всё ещё несколько озадаченно.       — Правда или ложь? Эрл и Эрнез ходят на танцы по выходным.       Брови Микки взлетели, одна сторона его рта растянулась в легкой ухмылке. Он, вероятно, и сам не заметил, что его дыхание становилось всё медленнее и медленнее. Его грудь теперь спокойно поднималась и опускалась, глаза были не такими красными, а руки больше не дрожали.       — Какого хрена? Я думаю, это ложь.       — Правда или ложь? Хрустящее арахисовое масло круче мягкого арахисового масла.       — Правда.       — О, слава богу, иначе это было бы настоящей проблемой, — драматично выдал Йен.       Микки засмеялся, после чего слегка всхлипнул, что вызвало у Йена желание притянуть его поближе.       Визит CTS, должно быть, действительно повлиял на Микки, и Йен понимал его беспокойство и панику. Он уже много раз бывал в подобных ситуациях, и его сердце рвалось на части, когда он видел, как Микки переживал то же самое.       Пиздец, он действительно был влюблен в этого парня!       Йен заметил, как расслабились плечи Микки, пока тот смотрел на Йена так, будто все остальное не имело значения. Он не знал, это реакция на то, что Микки наконец снова ощущал себя в безопасности, или это от того, что именно Йен заставлял его так себя чувствовать. Но в глазах Микки определенно было что-то, нечто большее, чем просто благодарность. За этим диваном было недостаточно места, чтобы скрыть это.       — Правда или ложь? Ты пялился на меня на днях в бассейне.       У него пересохло во рту, но ему удалось выдавить слова на одном дыхании.       Микки выглядел так, словно разрывался между шоком и интригой.       — Что будет, если я не отвечу?       — Паническая атака вернётся, и ты умрёшь, — невозмутимо заявил Йен.       — Отвали, — огрызнулся Микки с легкой ухмылкой.       — Эй, не я устанавливаю правила!       Наступила многозначительная пауза. Йен мог бы поклясться, что Микки облизнул свои губы, глядя в этот момент на его! Это напомнило о чертовом эскимо, и ему внезапно до боли захотелось провести языком по нёбу, чтобы проверить, ощутит ли он вкус черники.       — Правда.       Ответ настолько поразил Йена, что его рот приоткрылся в попытке переварить два коротких слога.       — Бля.       Йен понятия не имел, произнес ли он это слово вслух или просто прошептал беззвучно. Несмотря на то, что он очень надеялся на хотя бы минимально взаимное влечение, реальность существования этого все еще немного пугала.       Глядя на ошарашенное лицо Йена, Микки закатил глаза.       — Правда или ложь?       — Эта игра работает не так, — попытался быстро прервать Йен, но Микки его проигнорировал.       — Правда или ложь? Ты пялился на мою задницу все время, пока мы строили это убежище.       Микки понимающе ухмыльнулся, и Йен чуть не подавился собственным языком. Гребаная карма.       — Мгм.       — Это не ответ. Ты должен ответить, или ты умрешь, — Микки пожал плечами. — Не я устанавливаю правила.       Чёрт. Ублюдок поймал его и выглядел весьма довольным собой.       Йен сделал глубокий вдох.       — Правда.       Слово вырвалось, и он не мог забрать его обратно, да и не хотел.       Ни один из них не был уверен, кто двинулся первым, но они встретились на середине с общей целью — прижаться ртами друг к другу в жарком поцелуе.       Йен все еще стоял на коленях между ног Микки, наклоняясь вперед, когда поцелуй углубился. Положив руку на поясницу Микки, другой он обхватил его затылок. На вкус Микки оказался как сигареты и виски с намеком на что-то более сладкое. Когда язык Микки проник между губ Йена, Йен немедленно впустил его.       Пальцы Микки вцепились в толстовку Йена, и когда он застонал, двинув бедрами, Йен с влажным звуком отстранился.       — Черт, прости, — тяжело выдохнул он. Его моральный компас немного вздрогнул, когда Йен ощутил на языке вкус алкоголя, оставшегося после рта Микки. Однако же сам Микки не выглядел ни в малейшей степени обеспокоенным. — Ты пьян. Я не должен был…       — Я не настолько пьян, — возразил Микки, нащупав бутылку и подняв ее в качестве доказательства. Действительно, больше половины виски все еще было на месте, но Йен никогда раньше не был трезвым подобной ситуации. — Остынь, Галлагер, — посоветовал Микки.       Йен кивнул. Он протянул руку и провёл большим пальцем по скуле Микки, надеясь, что тот не воспримет это как отказ, когда Йен не наклонился для следующего поцелуя.       — Как насчет того, чтобы мы отвезли тебя домой? — вместо этого тихо спросил он.       — О, — фыркнул Микки, — так теперь ты хочешь отвезти меня домой?       Йен рассмеялся и толкнул Микки в плечо, прежде чем подняться на ноги и протянуть ему руку.       — Давай, позвольте мне убедиться, что вы, ребята, доберетесь домой в целости и сохранности.       Микки принялся ворчать, но все же позволил Йену поставить его на ноги.       — Сколько проблем может вызвать подъём на один лестничный пролет?       — М?       Йен отпустил руку Микки, как только убедился, что тот выпрямился, и отступил назад, чтобы одарить собеседника озадаченным взглядом.       — Я живу наверху, рыжий. Как ты думаешь, кто присматривает за этим местом каждую ночь? Свити? — поддразнил Микки. Его колени слегка подгибались, когда он прошёл вперед, но в целом он был в состоянии держаться прямо.       — Думаю, это было бы совсем неплохим вариантом.       Микки застенчиво улыбнулся, словно неожиданно вспомнив, что необходимо быть робким, после того, как он уже пытался вылизать рот Йена изнутри.       — Ты поцеловал меня, — тихо заявил Микки.       — Почти уверен, что это ты поцеловал меня, — ответил Йен едва слышным шёпотом, когда Микки вернулся в свое пространство.       Ухмыльнувшись, Микки медленно покачал головой.       — Не-а, Галлагер.       Он снова посмотрел на рот Йена, и Йен не мог оторвать глаз от влажных губ Микки. Боже, он так сильно хотел поцеловать его!       Сделав еще один шаг вперед, Микки споткнулся о бутылку виски, с раздраженным проклятием врезавшись в Йена. Момент, возникший между ними, был упущен.       — Хорошо, я думаю, нам нужно отвести тебя домой, пока ты не опрокинул что-нибудь дорогое, — заключил Йен, схватив Микки, помогая ему удержаться на ногах.       Микки тяжело вздохнул.       — Нет. Сначала нужно выгулять и накормить стаю. Это место также нужно закрыть.       Именно тогда Йен почувствовал на себе четыре взгляда. Обернувшись, он обнаружил, что его тщательно изучали. Свити осуждающе смотрела на него из-под журнального столика, Раф и Дон лениво развалились друг на друге у подножия дивана, а Купер сидел, пристально наблюдая за ними с ковра.       — Хорошо. Ладно, все в порядке. Ты останешься здесь, а я выгуляю собак и всё запру.       Микки выглядел так, как будто собирался начать спорить, но в конце концов передумал. Достав свои ключи, он бросил их Йену.       — Не забудь про пинетки Купера.

***

      Когда Йен вернулся с выгула собак и запирал приют, он все еще балансировал на грани. Единственное, что удерживало его от того, чтобы сорваться, — это улыбка Микки в его памяти. Мягкость его губ. Тепло его рта.       Ему нужно было вернуться к Микки.       Верно!       Позади стола Микки он увидел открытую дверь, за которой виднелась каменная лестница, исчезающая в темноте. Йен удивился, как он умудрился пропустить это, хотя был в офисе несколько раз.       Двигаясь как единое целое, с рычанием и лаем, собаки исчезли на лестнице. Йен последовал за ними, поднимаясь наверх, скорее заинтригованный, чем встревоженный. Один единственный пролёт привёл его к бетонному коридору и большой красной металлической раздвижной двери, в которую теперь скреблись четвероногие.       Дверь внезапно открылась, заставив Йена подпрыгнуть. Микки что-то пробормотал и отошёл в сторону, впуская собак. Йен заметил, что парень успел переодеться в спортивные штаны и майку и шлёпал по комнате босиком.       Прекрасно. Итак, у Микки оказалось достаточно трезвых мозгов, чтобы добраться до своей квартиры и переодеться. Вероятно, это должно было означать, что Йен мог перестать корить себя за то, что он был таким подонком.       Как только он вошёл в квартиру, у Йена отвисла челюсть.       — Твою ж мать, — выдавил он, разглядывая лофт открытой планировки, который выглядел так, словно сошёл прямо с Pinterest.       Учитывая состояние офиса Микки, Йен ожидал, что его квартира будет такой же — загроможденной, тесной и заполненной изжеванными игрушками для собак. Но это место было другим.       Множество разномастных ковров и обрезков ковровых покрытий были разбросаны по гостиной и столовой, прикрывая собой светлые деревянные полы. Диван в гостиной выглядел старым, но удобным, а на большом экране телевизора каждые несколько секунд мелькали разные каналы с камер видеонаблюдения.       У стены рядом с дверью стояли четыре больших собачьих будки, на каждой из которых имя обитателя было написано на картоне фломастером и закреплено над входом. Прямо напротив были две ширмы, образующие кубическую комнату с белыми матовыми панелями. Тем же фломастером на том же картоне над маленькой дверцей было выведено имя Микки.       Микки прислонился к обеденному столу, наблюдая за Йеном, пока тот с трепетом и удивлением осматривал всё вокруг. Йену очень хотелось обнять и защитить Микки, потому что парень всё ещё выглядел грустным.       — Это великолепное место, Мик. Я имею в виду, действительно вау! — Йен посмотрел на высокие балочные потолки, а затем снова на лицо Микки.       — Спасибо, — тихо проговорил Микки и застонал, потирая тыльной стороной ладони глазницу.       — Ты в порядке? — нахмурился Йен.       — Да. Гребаная головная боль. Из-за стресса, я думаю, или выпивка догнала. Блядь, возможно, и то, и другое.       — Иди спать, — тихо предложил Йен, и когда Микки собрался возразить, его прервали: — Я покормлю собак и посижу с ними немного. Ты выглядишь измученным.       Микки убрал руку от лица с тихим всхлипом и кивнул.       — Да, хорошо.       Йен был немного удивлен. Честно говоря, он ожидал чуть большего сопротивления, но Микки на самом деле казался уставшим и вялым.       — Вот и отлично. Я принесу тебе воды и обезболивающих, когда накормлю эту шайку хулиганов.       Собаки кружили вокруг обеденного стола, останавливаясь каждые пару секунд, чтобы бросить тоскующий взгляд на кухню, а затем на Микки.       Микки понаблюдал за ними несколько мгновений с легкой улыбкой, прежде чем снова повернуться к Йену.       — Еда под кухонной раковиной, а над микроволновкой — обезболивающее.       — Понял, — отчитался Йен, направляясь на кухню.       — Эй, Йен… — начал Микки, и когда Йен обернулся, остановившись, то увидел на его лице благодарность с неуверенностью. Микки облизнул губы и тихо закончил: — Спасибо.       Не в состоянии думать ни о чем другом, Йен выдавил натянутую улыбку и кивнул.       Когда четыре подписанные собачьи миски были наполнены нужным количеством корма, Йен расставил их на полу кухни, сдвинув крайнюю из них так, чтобы она касалась ковровой дорожки для Купера. Все четыре морды тут же исчезли в своих мисках. Единственной благодарностью, которую получил Йен, были громкие чавкающие звуки.       — На здоровье!       Йен был в таком восторге, как будто только что сам приготовил всю эту еду. Тем не менее, его продолжали игнорировать.       Закатив глаза, он повернулся, чтобы открыть шкафчик над микроволновкой, взял чистый стакан рядом с раковиной и наполнил его холодной водой.       Когда он вернулся, миски были пусты, а собаки бродили по гостиной как ни в чём не бывало. Никто из четвероногих не обратил внимания, когда Йен приблизился к двери спальни Микки, за исключением Свити, бросившей на него вопросительный взгляд, когда он приоткрыл дверь.       — Микки? — прошептал Йен в темноту, осторожно проскользнув внутрь, чтобы случайно не впустить в комнату свет снаружи.       Кровать с металлическим каркасом была придвинута к кирпичной стене. Посреди темных простыней Йен обнаружил комок. Когда он подошёл ближе, комок зашевелился и перевернулся.       — Все в порядке? — прохрипел растрёпанный Микки поверх одеяла, натянутого до подбородка. Он выглядел таким охренительно милым.       Стоя посреди спальни своей напряжённой, подвыпившей и беззащитной пассии, с таблетками и стаканом в руках, Йен задавался вопросом: как он умудрился пройти этот путь от маниакального лидера религиозного культа до большого грустного щенка, желающего помочь хорошему человеку, который заставлял его чувствовать себя потрясающе?       Микки приподнялся и медленно сел, и Йен стал подкрадываться ближе, чтобы передать ему стакан и обезболивающее. Быстро проглотив таблетки, Микки поставил стакан на тумбочку. Когда он снова вопросительно посмотрел на Йена, тот попятился к двери.       — Ах, да. Мне, наверное…       — Не надо, — перебил Микки едва слышно, но Йен остановился так резко, будто слова прозвучали из десятифутовых динамиков.       Он несколько раз вздохнул, ожидая продолжения, но Микки просто смотрел на него с таким видом, словно пытался решиться на что-то.       — Все в порядке?       Йен наконец осмелился нарушить молчание, хотя и понимал, что спрашивать было глупо, учитывая, что всего час назад он нашёл Микки прячущимся за диваном. Даже в тёмной комнате он смог разглядеть, как исказилось лицо Микки.       — Эй. Эй, эй! — тихо проворковал Йен, бросаясь вперед, чтобы присесть на край постели, прижавшись торсом к боку Микки. Схватив Йена за локоть, Микки прерывисто вздохнул, и Йен инстинктивно притянул его в защитные объятия.       — Это пиздец, — всхлипнул Микки в предплечье Йена. — Я так старался заставить это место работать, а они пытаются… они сделают все, чтобы разрушить всё нахуй, — он сглотнул, оторвав лицо от рукава Йена и посмотрев на него с такой горечью, что Йен почувствовал, как увлажнились его собственные глаза. — Я столько пахал здесь, — прошептал Микки.       Йен притянул голову Микки к своей груди и крепко обнял его, слегка раскачиваясь взад-вперед.       — Я знаю, успокойся, — пробормотал он, как обычно делал, когда Лиаму снились кошмары.       Микки в его руках казался таким хрупким. Йену было известно, что парень вложил свою душу в это место. Он построил что-то на самом деле удивительное, доказав, как глубоко ошибались все остальные ублюдки в Саут-сайд, когда говорили, что Милковичи были все одинаковые.       Цепляясь за толстовку Йена, Микки некоторое время продолжал всхлипывать у него на груди, но вскоре его прерывистое дыхание стало плавно переходить в устойчивый ритм. Йен как раз собирался проверить, заснул ли Микки, когда тот переложил свою голову ему на плечо.       — Прости, что был с тобой таким мудаком, когда мы были детьми, — честно сказал Микки, и это немного отбросило Йена назад. Он улыбнулся и фыркнул.       — Чушь. Ты был самым милым бандюком, которого я когда-либо встречал, — когда Микки ухмыльнулся, Йен задумался, — кроме того времени, когда ты воровал в «Кэш энд Грабс» в мою смену.       Как только слова сорвались с его губ, живот Йена неприятно скрутило. Он вспомнил тот сокрушительный факт, что Микки знал о нем и Кэше. Йен понимал, что это была не его вина, что он был тогда ребёнком, а Кэш был взрослым. Однако глубоко внутри всегда оставался маленький уголек стыда, который его беспокойство любило раздувать всякий раз, как всплывали эти воспоминание.       — Я тырил всё это только для того, чтобы ты заметил меня, — признался Микки, нарушая тишину.       Сердце замерло на середине удара, не давая ему сделать полноценный вдох.       — Правда?       Застенчиво улыбнувшись, Микки кивнул и слегка отстранился, чтобы их глаза снова могли встретиться. Между ними происходил еще один жаркий момент, и Йен просто не мог остановиться. Он наклонился вперед и прижался губами к губам Микки в целомудренном поцелуе, не углубляя его, а просто прерываясь на маленькие сладкие чмоки, нежно прижимая челюсть Микки большим пальцем.       — Тебе нужно немного поспать, — сказал Йен, но вслед за предложением поцеловал влажные губы Микки еще раз. — Я немного побуду с собаками, а потом приду проведать тебя, хорошо?       — Да, хорошо, — согласился Микки, зевая как по сигналу, когда Йен с сожалением отстранился.       Подождав, пока Микки завернётся обратно в одеяло, Йен протянул руку, чтобы осторожно провести ей по тёмным волосам. Микки замурлыкал, уже почти провалившись в сон.

***

      Хотя это был довольно удобный диван, Йен все равно проснулся с затекшей шеей и негнущимися коленями. Он со стоном потянулся, морщась от неприятного хруста, после чего выпрямился и моргнул несколько раз, осматривая квартиру.       На самом деле он не собирался оставаться на всю ночь, но опять же, он не сделал никаких попыток уйти.       После того, как Йен выполз из комнаты Микки, он еще немного пошарил по кухне, убирая за собаками и в поисках любой еды, которую можно было бы съесть без разрешения, не умерев при этом от чувства вины. Он остановился на рамене в микроволновке и съел его перед телевизором, просматривая записи с камер наблюдения, как какое-то плохо отредактированное шоу о природе.       Собаки некоторое время составляли ему компанию, (все, кроме Свити) прижавшись к нему на диване как можно ближе. Их сонное сопение, пердеж и подергивания во сне заставляли Йена смеяться. Затем, каждая собака ускользнула в свою конуру.       Йен скинул ботинки и бросил еще один взгляд на закрытую дверь спальни Микки, прежде чем устроиться поудобнее, решая кроссворды со сканвордами, пока не заснул.       Теперь он сидел на диване, щурясь от ослепительного дневного света, льющегося через большие окна, и пытаясь разобраться в последних двадцати четырёх часах своей жизни.       Микки. CTS. Микки. Мэнди. Свити. Микки. Микки. Дыши, Микки. Микки Микки Мик…       … черт возьми, я поцеловал Микки!       Йен вскочил и развернулся в направлении комнаты Микки.       Дверь была открыта, кровать застелена, и Йен не мог не чувствовать разочарования. Собачьи будки были пусты, и в квартире в основном царила тишина, за исключением отдаленного лая голодных обитателей приюта снаружи.       Йен взглянул на часы и выругался. Натянул ботинки и расчесал волосы пальцами, выбежав из квартиры, пока не опоздал на работу.

***

      — Привет, Йен! — радостно поприветствовал Кенни, вытаскивая тачку с кормом из кладовой. — Не видел, как ты вошел. Тяжелая ночь?       Кенни бросил на Йена быстрый взгляд, отмечая его необычно занюханный вид.       — Что-то в этом роде, — неуверенно промямлил Йен. Небольшие вспышки паранойи щекотали его кожу, словно на нем была футболка с надписью: «Я влюблен в своего босса с пятнадцати лет, и прошлой ночью мы поцеловались!»       — С тобой всё в порядке, чувак? — уточнил Кенни скорее обеспокоенно, чем иронично.       Йен изо всех сил постарался изобразить спокойную улыбку.       — Да, да. Отлично. Я в порядке. Просто собираюсь пойти позавтракать, — протараторил он, прежде чем быстро исчезнуть в кладовой.

***

      За всё время работы в приюте у Йена ещё не было такого напряжённого дня. На прошлой неделе прибыли три новые собаки и две обзавелись хозяевами. После утреннего обхода Эрл организовал небольшую перестановку, перемещая некоторых собак в ряд старожилов Йена, чтобы заменить выбывших.       Эсмеральда и Таверн нашли новые дома. Йен удивился крошечной грустинке в груди, когда впервые увидел их пустые вольеры. Хотя это было не так грустно, как когда он узнал, что устройство Саммер в семью сорвалось, потому что претенденты отсеклись еще до первого собеседования.       — Где сегодня Микки? — поинтересовался Кенни у команды во время обеда, и Йен готов был расцеловать его за это. Он умирал от желания спросить Эрла, но беспокойство заставляло его держать язык за зубами.       — Уехал, — это все, что ответил Эрл. При этом остальные присутствующие обменялись неловкими взглядами.       Йен весь день избегал зрительного контакта с Эрлом, словно парень знал все о том, где он провёл ночь… Вообще Эрл вёл себя как обычно, но Йен все равно порадовался, что ему пора было готовиться к медицинскому обходу подопечных.       Весь остаток дня он то и дело поглядывал на свой телефон, лежащий на столе рядом с графиками, продолжая надеяться, что тот зазвонит. Или завибрирует — что угодно, просто любой маленький знак, который сообщил бы ему, что Микки правда был занят, а не избегал его.       Желудок Йена сводило от голода, но он чувствовал себя слишком плохо, чтобы поесть. Его тошнило от неуверенности в том, на каком этапе находились их отношения с Микки. Игнорировать тихие голоса сомнений в своей голове было всё труднее.

***

      Позже тем же вечером, когда он растянулся на диване с банкой содовой в одной руке и малышом Фредом, спящим у него на груди, Йен сдался и написал Микки.       Йен: Эй, просто хочу убедиться, все ли у тебя в порядке. Мы можем поговорить завтра?       Он положил телефон на подлокотник дивана и попытался сосредоточиться на телевизоре. Фред захныкал, шевелясь во сне, вероятно, готовый разразиться громким криком, но Йен погладил его по спине и мягко успокоил раньше, чем тот успел проснуться. Издав ещё несколько очаровательных звуков, Фред потёрся носом о футболку Йена и снова затих.       — Черт, жаль, что я не могу позволить себе нанять тебя в качестве няни на полный рабочий день, — нежный голос Тамми прервал мысли Йена, и он поднял глаза, обнаружив улыбающуюся девушку в дверях кухни.       Йен тихо захихикал.       — Не думаю, что кто-то из службы ДО будет выступать за то, чтобы уход за детьми стал частью рабочей программы УДО. На самом деле, Пола, вероятно, так и сделала бы, но…       Тамми рассмеялась и сбросила обувь, присев на край дивана скрестив под собой ноги       — Итак, как продвигается твоя неуместная влюбленность в босса? — беззаботно спросила она.       Йен вздрогнул и бросил на нее смущенный взгляд, на мгновение замирая, прежде чем фыркнуть.       — Чертов Лип, — пробормотал он.       — Эй, не могу же я вечно обсуждать перед сном только детские какашки. Кроме того, он не вдавался в подробности, только вкратце.       Йен вздохнул и нежно поцеловал Фреда в макушку.       — Ужасно душераздирающе. В любой момент готов сигануть с Navy Pier.       Тамми поморщилась.       — Подожди секунду, — тяжело поднявшись на ноги, она исчезла на кухне, чтобы появиться через несколько мгновений с двумя бутылками пива и наполовину полной детской бутылочкой. Поставив бутылки на кофейный столик, она взяла ребёнка на руки. Фред немного скуксился, но радостно заворковал, когда понял, что снова оказался на руках у матери.       Тамми откинулась на спинку стула, дав Фреду бутылочку и баюкая его на руках.       — Хорошо, продолжай. Что случилось?       Йен задумался, пытаясь составить краткое изложение. Не потому, что он не хотел, чтобы Тамми знала, а потому, что боялся пуститься в словесный понос.       — Я поцеловал его, или… ну, он поцеловал меня. Я так думаю. В любом случае, мы поцеловались. У него был плохой день, и я пошел проведать его и обнаружил, что он немного пьян, и мы признались, что пялились друг друга пару раз, и это просто случилось.       — И что? Ты боишься, что он сожалеет об этом, потому что выпил пару рюмок?       — Может быть, — Йен пожал плечами. — Я не знаю.       — Хорошо. Что случилось потом?       — Эм, я уложил его в постель, а затем позаботился о его собаках.       — Фу. Надеюсь, это не эвфемизм для…       — Нет! Что за хрень? У него есть собственные собаки среди жителей приюта, четыре из них. Я заботился о них и спал на его диване, а когда проснулся сегодня утром, его уже не было.       Тамми ухмыльнулась.       — И дай угадаю, теперь он избегает тебя и не отвечает на твои сообщения?       — Да, — кивнул Йен, опустив плечи, когда тяжелый груз его неуверенности в себе снова проснулся глубоко в животе. — Я думаю, он сожалеет об этом.       — Что ты собираешься делать? — спросила Тамми. Сам этот вопрос, по мнению Йена, должен был означать, что она была согласна с его предположением.       — Просто игнорировать это, если смогу… — пожал плечами Йен. — Надеюсь, все вернется на круги своя. Или я мог бы позвонить своему инспектору и сказать ему, что больше не могу там работать.       Йен почти готов был снова погрузиться в жалость к себе, но его отвлёк тот факт, что Тамми с ворчанием закатила глаза и покачала головой.       — Господи, все мужики тупые.       — Что? Что я сделал?       — Серьёзно, такие неебически тупые! Если бы продолжение рода полностью зависело от вас, пубертатных мартышек — человеческой расе давно пришёл бы конец!       — Какого хрена, Тамми?! — огрызнулся Йен. Возможно, слишком резко, но с эмоциональными американскими горками, на которых он катался весь день, он считал, что, вероятно, имел на это право.       — Он не сожалеет об этом, идиот, — мягко отчитала она.       — Но он был расстроен, и он был пьян... — попытался Йен, но Тамми раздражённо прервала его.       — Я достаточно наслышана о семье Милковичей за эти годы. И уверена, что независимо от количества алкоголя в их организме, вряд ли они стали бы делать то, чего не хотят. К тому же, я знаю, какой ты. Твоя задница капитана Америки и близко бы не подошла к его рту, если бы он был действительно пьян. Так что можешь вычеркнуть «пьяную ошибку» из своего списка прямо сейчас.       В груди Йена затеплился маленький уголек надежды.       — Тогда что всё это значит?       Тамми вздохнула, переложив Фреда на руках, чтобы прижать его к плечу и потереть ему спину.       — Он, наверное, просто напуган, Йен. И немного смущен тем, что ты видел его разбитым. Парни обычно плохо реагируют на то, что они уязвимы. И если ты ничего не сделаешь, он сделает именно то, о чем думала твоя тупая задница, и просто проигнорирует это.       Хотя он буквально собирался сделать именно это, Йен ощетинился от этой мысли.       — Но это несправедливо! Он не может просто игнорировать меня, не после всего…       Губы Тамми сжались в напряженной «мужчины тупые» улыбке, и Йен застонал, откинув голову на спинку дивана.       Пиздец, мужчины действительно тупые.