Дело Селвин

Аннабель подавила смешок при виде лица своей подруги, которое слегка порозовело. — Может, нам пойти попросить ведро? — в шутку спросила Елена Маргарет, миниатюрную шатенку, которая жила в комнате с Аннабель и Еленой. Вайолет и Юдора, две студентки Когтеврана, весело обсуждали расписание на следующий год, заявив, что они скоро будут завалены работой из-за СОВ, которые состоятся в следующем году. Анна потянулась за пачкой ароматизированных бобов Берти Ботта, молясь, чтобы ей не посчастливилось выбрать что-нибудь отвратительное. Она тщательно изучила яркие цвета, мудро выбрав белый. Она раздавила конфету между зубами и с опаской подождала, пока вкус рассеется во рту. — Кокос, — она гордо улыбнулась. Остальные выбрали еще одну конфету, и Анна потрясла пачкой в направлении Маргарет. Девушка отказалась, брезгливо нахмурившись и прикрыв рот рукой, как будто все еще не оправилась от тошнотворного привкуса фермерской грязи, который только что попробовала. — Как прошло твое лето, Анна? — спросила Юдора, ее темные кудри мягко колыхались вокруг лица в такт толчкам Хогвартс-экспресса, который теперь проезжал над мостом. — Ты была с тем блондином из Слизерина? — нетерпеливо спросила Маргарет, которая, казалось, внезапно почувствовала себя лучше. Анна кивнула, улыбаясь, и рассказала о своих каникулах возле озера Лох-Эйв с семьей Аластера. Маргарет спросила о мальчике, который, как все знали, ей нравился, и Анне нравилось наблюдать, с каким вниманием Маргарет слушала ее рассказы. Она рассказывала о своих вечерних выходках, о красоте сумерек, о бесконечных прогулках по руинам замков. Она также с мельчайшими подробностями рассказала, чем занималась в течение долгих дней, проведенных в доме ее родителей, где у нее не было никого, кроме домового эльфа, который составлял ей компанию. Однако Анна тщательно избегала рассказывать о том, как она провела остаток каникул, пытаясь скрыть свои месячные от мамы Аластера, а затем и от своей собственной, ссылаясь на то, что «вода была слишком холодной для купания» после того, как у нее впервые тем летом пошла кровь. Анна почувствовала, как вспотели ее ладони, когда она вспомнила, как проснулась посреди ночи, охваченная судорогой внизу живота, и как она поползла в ванную только для того, чтобы обнаружить темное пятно на своем нижнем белье. Анна решила, что будет скрывать это и от своих друзей, потому что девочка никому не могла доверять. Она чертовски хорошо знала, что произойдет после того, как она раскроет такую перемену… — Что случилось? — внезапно спросила Маргарет, ее глаза обратились к двери их купе, которая скользнула в сторону. В кадре стояла София Кристиансен, рыжеволосая девушка из Норвегии, которую год назад поселили в общежитии вместе с Анной. София принадлежала к когорте многих европейских студентов, которые недавно были приняты в Хогвартс, после того, как кровожадный лидер магглов захватил половину Европы, из того, что Анна прочитала в Ежедневном пророке. Вместе с сотней других европейских детей Софию перевели в Хогвартс, пока политическая напряженность в мире магглов не ослабнет. Глаза Софии были красными, как будто она плакала, и Анну охватила внезапная тоска, когда чувства девушки нашли отклик в ее груди. Она посмотрела на шелковый носовой платок, который держала девушка. Новоприбывшая вошла в кабину и села на сиденье рядом с другими девушками. Анна потянулась за тряпкой, которую медленно развернула, ошеломленно заметив, что ткань испачкана. Она уставилась на коричневые пятна, испачкавшие безупречную ткань, и бросила вопросительный взгляд на девушку, которая разрыдалась. — Кто это сделал? — спросила Маргарет, которая разжала руку Анны, чтобы взглянуть на ткань. — Мальчики из Слизерина, они… Рыжеволосая девушка теперь рыдала так громко, что ее слова были едва различимы. И все же при имени Нотт Анна почувствовала, как у нее закипает кровь. Она знала, как много значила для девочки эта ткань, красивый шелковый носовой платок, который она унаследовала от своей покойной матери. Анна в ярости встала и, пошатываясь, вышла из купе. Она проигнорировала группу когтевранцев, которые последовали за ней по проходу, слишком занятая тем, что в ярости заглядывала в окна каждой каюты, люди с любопытством оглядывались. Наконец, она нашла виновника. Она в ярости распахнула дверь и вошла в купе. — Ты можешь это объяснить? Ее голос был всего лишь шепотом, шипящим, когда она подняла ткань, которую сжимала. Она посмотрела на кучу шишковатых голов. Подобно крысам, слизеринцы жили стаями. Она свирепо посмотрела на полдюжины мальчиков, прижавшихся друг к другу на двух сиденьях в кабинке. Она посмотрела на Нотта, и ее руки задергались от ненависти. Мальчик ел шоколадную лягушку, отвратительные пятна шоколада украшали уголки его рта. Он рассмеялся при виде носового платка с набитым ртом. Малсибер, крепкий пятикурсник, который обычно прилипал к Реддлу как клей, взмахнул палочкой, и кусок ткани выскользнул из руки Анны и полетел прямо к нему. — Отдай это обратно, — рявкнула она. — Отдай это обратно, - передразнил Нотт более высоким голосом, что заставило других слизеринцев рассмеяться. Малцибер и Нотт ухмыльнулись, когда она вошла в каюту с угрожающе поднятой палочкой в руке, готовясь забрать платок, даже силой, если придется. Ярость искажала лицо девочки, и она направила свою палочку на Нотта, готовая заставить этого мальчика пожалеть о своем отвратительном поведении. — Ступай... — Экспеллиармус! Прежде чем она успела что-либо сделать, ее палочка высоко взлетела из ее руки и приблизилась к темноволосому мальчику, который сидел в углу. Она смотрела, как его длинные пальцы схватили ручку ее палочки. Возмущенная, ее рука сжалась в кулак, и она впилась взглядом в Реддла. Просто подожди, подумала она, и Реддл лениво отвел глаза от своей книги и бросил на нее раздраженный взгляд, прежде чем вернуться к чтению, как будто она была не чем иным, как помехой для их мирной поездки в замок. Когтевранка перевела взгляд обратно на Нотта, который потянулся за носовым платком, лежавшим на коленях Малсибера. — Что ты теперь собираешься делать, птичка? Кстати, спасибо, что вернула мне мою салфетку, - засмеялся он хриплым голосом, когда поднес ткань к лицу и вытер уголок рта носовым платком Софии, что вызвало искренний смех Малсибера. За долю секунды ухмылка Нотта исчезла с его лица, и он поморщился, поднеся ладони к горлу. Он потянул за галстук, дрожащими руками расстегнул первую пуговицу рубашки, чтобы прощупать край шеи, все время издавая короткие, хриплые звуки. Его глаза расширились, когда он попытался восстановить дыхание. — Она... Помогите, - прошептал он, бросив встревоженный взгляд на Малсибера, и схватил мальчика за мантию. Нотт теперь орал как задушенная свинья, корчась на своем сиденье. Слизеринцы вокруг него наблюдали за происходящим, не двигаясь, их глаза были широко раскрыты. — Она душит его, - прошептал Лестрейндж, бросив встревоженный взгляд на светловолосого мальчика, сидящего у двери. — Прекрати это, Анна, - взмолился он, его глаза с ужасом уставились на Нотта, - Анна, ты собираешься убить его... Розье встал, и девушка почувствовала его хватку на своем предплечье, но ее гнев был непреодолим, и она оттолкнула его. — Что здесь происходит? Голос Старосты прогремел с другого конца прохода, и высокая девушка из Гриффиндора расчистила себе путь через толпу студентов, которые начали собираться вокруг Анны и девочек из ее общежития. — Анапео!, - крикнула Старшая девочка, ее палочка была нацелена на Нотта. — Вы, двое, - рявкнула она, указывая пальцем на Розье и Лестрейнджа. — Отведите его в лазаретную повозку, - властно заявила она. Она уступила дорогу Аластеру и Киллиан, которые обняли Нотта за шею и произнесли заклинание, чтобы помочь им нести тело мальчика, которое они тащили по проходу. — Ты... - твердо сказала она, поворачиваясь к Анне, - Следуй за мной. Анна стояла неподвижно, ее глаза все еще были устремлены туда, где только что был Нотт, и потребовалось больше, чем несколько звонков от Старшей девочки, чтобы вывести ее из оцепенения. Она взглянула на Тома Реддла, который бросил на нее неприветливый взгляд, прежде чем вернуть ей палочку. Она схватила его, чувствуя, что ее вот-вот вырвет, и последовала за гриффиндоркой в купе старосты. *** — То, что она там сделала, было довольно впечатляющим. Дюжина учеников сидели полукругом у камина, наблюдая, как пламя лижет деревянные поленья. Как отрепетированная хореография, все лица повернулись к тому, кто только что заговорил, прежде чем бросить жадные взгляды на темноволосого мальчика, который стоял. Том опустил глаза, безразличный к множеству глаз, которые наблюдали за ним, когда он раскрыл ладонь вокруг яблока раздора с Когтевранцами. Он почувствовал, как ткань скользит между его пальцами, текучая, как вода, красивая, если бы не пятна шоколада, которые Нотт только что вытер со рта. Мальчика держали под наблюдением в кабинете медсестры, чтобы убедиться, что его трахея не была еще больше повреждена заклинанием девочки. В суматохе, последовавшей за ссорой, они забыли о носовом платке. Он потянулся за своей палочкой во внутреннем кармане своей мантии, целясь в ткань, которую он держал. — Тергео, - прошептал он низким голосом, и ткань немедленно стала безупречно чистой, снова белой, как новый снежный день. — Вы говорите, что эта девочка произнесла заклинание без своей палочки? - спросил Долохов, желая побольше узнать о сцене, которую он пропустил. — Том обезоружил ее прямо перед тем, как она смогла одурманить Леонуса, - кивнул Малцибер. — И она произнесла это заклинание, не сказав ни слова? Это невероятно для четвертого курса, - размышлял Долохов, почесывая свою трехдневную бороду. Темноволосый мальчик развернул ткань и поднял ее перед глазами, не обращая внимания на болтовню мальчиков вокруг него. Он уставился на замысловатый узор вереска, вышитый посередине ткани, но его мысли были далеко от норвежской флоры. Он вспомнил их недавние невзгоды, как та девушка, в которой он узнал свою бывшую партнершу по зельеварению, чуть не убила Нотта в середине Хогвартс-экспресса в тот день. Он едва знал ее, но должен признать, что то, что она сделала, было замечательным. Он знал, что Аннабель Сибил Селвин была выдающейся ученицей, всегда входившей в пятерку лучших в ежегодном рейтинге учеников Хогвартса. Чего он, однако, не ожидал, так это того, что эта девушка сможет накладывать темные чары невербально и без палочки, чего многие опытные волшебники даже близко не могли овладеть... Том вспомнил ярость, которая исходила от каждой клеточки ее существа, когда она вошла в их купе, ярость, обезображивающая ее черты, которые, как он представлял, обычно были мягкими. Он почувствовал ее гнев в ту самую секунду, когда она вошла, он сочился из ее души. Он обезоружил ее, чтобы защитить Леонуса, и больше, чем ее потрясающие боевые навыки, его поразило то притяжение, которое возникло глубоко внутри него, когда он поймал ее взгляд. — Может, нам завербовать ее? - предложил Долохов, бросив вопросительный взгляд на стоящего мальчика, прерывая ход его мыслей. — Мы не можем завербовать ее, она Когтевранка, - вмешался Лестрейндж. Том удержался от того, чтобы не закатить глаза. Лестрейндж иногда был ужасно некомпетентен в том, чтобы видеть картину в целом. Он поднес тряпку к носу, и его ноздри раздулись, а губы скривились от отвращения. Ткань пахла магглами. — Это не имеет значения, нам нужны люди. Могущественные люди. — Что ты предлагаешь? - прошептала девушка по имени Вальбурга Блэк, ее суровый взгляд был прикован к Долохову. — Ну, у нее есть активы… Ее семья - одна из самых богатых в Великобритании, и у нее есть связи, влиятельная сеть. Сообщается, что Селвины связаны с Симоной Салвин, великой чародейкой. Несмотря на то, что нет ничего, что доказывало бы правильность такого предположения, многие верят в это, особенно старики, которые сидят в Министерстве. — У нее действительно необыкновенная родословная, - прошептала Вальбурга. Том сунул носовой платок во внутренний карман халата и посмотрел на камин, повернувшись спиной к своим поспешникам. Он обдумал доводы Долохова, признав, что они были убедительными. До него доходили слухи об этой девушке, особенно о ее дедушке, предположительно самом радикальном президенте, который когда-либо был у Международной конфедерации волшебников. Он слышал, что волшебник сделал все, что было в его силах, чтобы ограничить права магглорожденных, и Том твердо верил, что в последнее время Хогвартс сильно выиграет от нового Аль Аграба Шафика. Том уставился на тлеющие угли в очаге и положил обе руки на дымоход, подавляя небольшую толпу позади себя. — Есть один человек, который сегодня вечером ведет себя очень тихо, один человек, который, похоже, знает об этой девушке больше, чем кто-либо другой здесь... Конечно, к его мнению стоит прислушаться. Тебе так не кажется, Аластер? - спросил он мягким голосом. Светловолосый мальчик бросил на него настороженный взгляд, но послушно ответил. — Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать. Темноволосый мальчик поднял голову, закрыл глаза. Он вдохнул, когда спросил. — Как ты думаешь, мы сможем завербовать ее? — Это почти невозможно. — Почему? — Она... — Нравоучительная? - перебил Лестрейндж с ироничным смешком. — Упрямая, - ответил Розье, не сводя глаз со спины темноволосого мальчика. — Упрямая и ужасно нетерпеливая, Том. Губы Тома дрогнули в жуткой улыбке. — Ну, я, с другой стороны, очень, очень терпеливый.