"Крылья" Наутилусов есть?

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна И не вижу ни одной знакомой звезды Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда Обернулся и не смог разглядеть следы.

***

Небо хмурое, свинцовые тучи накрывают крыши городских домов. Раннее утро в Екатеринбурге сонное, люди нехотя выползают из домов и идут на работу. У буржуйки возле окна Костя стоял и согревал руки. В такой день работать не хотелось, но пришлось снова накрутить громкости на магнитоле и подхватив с грязного стола сигарную гильотину подойти к очередному пленнику. В последнее время увеличилась чистота покушений. — Кто же меня заказал? Рассказать не хочешь? — Уралов взял в свою руку чужую ладонь и надел лезвия на трясущийся палец привязанного мужчины, — Я никому не скажу, честное пионерское! Давай же Серый, я тебе пальцы сохраню в обмен на информацию, быть может, ты дальше будешь в стрелялки играть. Стоило гильотине чуть сжать палец, как киллер затараторил: — Твои подчинённые! Сначала своих нанять пытались, но все в отказ пошли! Твои как поняли, что ты и верхушек от торговли наркотой отговариваешь, обозлились! — Серый будто пытался перекричать Цоя из колонки. — Пойми Костенька, каждый сам за себя сейчас… Торговля наркотиками никогда не нравилась Уралову, он не уважал даже себя, стоило товару прийти ему в руки, столько правил приобретения, сколько было у него, не ставил ни один резидент. С недавних пор, с разрешения Хабарова, Костя начал уничтожать мельчайшую причастность их группировки к антрацитам, аптекам и прочему. Мужчина не был наивным, кто, как не он, должен понимать жажду наживы и тяжесть желанных купюр на руках, да только, не время думать о деньгах. Слишком многое на кону. — Ты уж прости, Серый. Как лучше хотел, но разобраться со всем надо. .— Уралов постучал гильотиной по исцарапанной щеке, - Срочно. Пленник понял сразу, а поэтому смотрел зло, исподлобья. Оскалился как зверь, глядя на токарев в руках Кости. Слишком много он знал об организации к которой не относился. Подумал и не сопротивляясь лёг поудобнее, говоря: — Ну, хоть не пытал, и на том спасибо. На том свете сочтёмся. Они знали, на что шли.

***

— Дядя Костя! — Катя выскочила из магазина в одном сарафане и кинулась на мужчину с объятьями. Костя уже как неделю каждый день заходил к Юре на работу, пятилетняя Екатерина приняла как своего сразу. Одиннадцатилетний Серёжа был менее дружелюбным и доверчивым, но всегда молчал, предпочитая не сотрясать воздух. Подхватив девочку, мужчина зашёл в тёплое помещение. Привычно поздоровался с уткнувшимся в Нинтендо Серёжей и прислушался к свисту чайника на втором этаже. — Здорово Кость! — Юра с привычной папиросиной в зубах выглянул из-за дверного косяка. — Я уж думал, тебя не ждать, время позднее. Время и правда было позднее, уже седьмой час, все «чистые» уже прикрывали свои лавочки. Видимо, дочь не позволила отцу закрыться ожидая нового друга, а больше делать нечего, в Екатеринбурге опаснее чем в их родной Уфе или даже в Челябинске, где работал Юра. Сняв пальто Костя снова обнял беспрерывно болтающую Катью и направился к Юре бегающему у плиты. Артиллерийские выстрелы со стороны шипящего сотейника Уралов по достоинству оценить не успел, макароны летели во все стороны. Всучив Катю Юре, Костя побежал прикрыть «обстрел» и уменьшать огонь. Одной из самых явных проблем Агиделя была его неспособность готовить. Выросший как драгоценность с недюжинными способностями в механике и строении он не приобрёл многих элементарных знаний. Удивительно, что целый год после смерти жены он выживал с детьми. Хотя, вероятно, не без помощи членов семьи. — Что ты пытался приготовить, чтоб тебя? — Юра на безобидное выражение вытаращился и возмущённо втягивая воздух прикрыл дочери уши. Будто это что-то могло изменить. — Макароны по-флотски, — Буркнул и подтолкнул дочь к выходу из кухни. — тебя не было, ну, я и решил, что ты на разборках, не знаю… Мы так мало знакомы, а я тебя эксплуатирую уже во всю. Костя цокнул, испорченный сотейник закидывая в раковину и вытащив новый казан, налил масла и поставил греться на газ. Они знали друг о друге, а потому редко заводили серьёзные разговоры, в основном, точкой соприкосновения для них были голодные дети. У Уралова тоже дочь была, от однодневки, девочка умерла от неизлечимой болезни, буквально иссыхая на руках отца. В день, когда его Катя умерла, он понял, что вес денег сильно переоценен, мужчина готов был отдать все свои сбережения ради желанного исцеления, но те никому не сдались. Дочь Юры была его маленькой мечтой, тем, что Костя никогда не получит, как бы того не желал. Здоровая, весёлая девочка покорила зачерствевшее сердце, наполняя забытыми чувствами отцовства. В компании этой маленькой семьи Уралов хотел оставаться подольше. Ему было спокойно. — Ты ведь знаешь мой номер, звони и не стесняйся. Отравишь мне детей с концами и будешь таков! — Ой, да, хрен с тобой, говоришь как ворчливая жена, меня аж передёргивает! — Картинно накрыв ладонью лоб, Агидель подал шинкующему лук Косте куриную грудку. С первого этажа зазвучала «Звезда по имени солнце». Катя, как истинный ценитель русского рока и шансона, частенько плевала на комендантский час и включала песни на полную громкость. Первые три дня Костю это напрягало и он почти сторожил дверь, если кто-то решит возмутиться. В Екатеринбурге его многие знали в лицо, а тех, кто не знал, убеждало его имя. Он был одним из немногих, кто плевал на всё, предпочитая лбом встречать преграды на своём пути. — Тогда, мы с тобой слишком плохие родители, — Уралов невесело усмехнулся и повернувшись к Юре прошептал: — что же привело тебя в наш город? Агидель нахмурился и отвернувшись начал рыться в кухоньке, потом когда казалось, что тема закрыта, ответил: — В Уфе моего агай пытаются сместить с поста, на детей покушались, пришлось бежать к Агизу эне. Уже и из Кургана запрашивал помощь, скоро всё закончится…