Второе поколение (УСТАРЕВШАЯ ВЕРСИЯ)

      Пылик постучался в дверь. Сегодня дома никого не должно было быть кроме Пшурика, поэтому он решил зайти на всякий случай и проведать обджекта, дабы тот не натворил бед в отсутствие родителей. Пылик уже давно является другом семьи. Он начал навещать семью Пшуры, ещë когда тот был совсем крохой. И нет, крохой не из-за возраста, а из-за размеров. Тем не менее, его всегда с теплом приветствовали в этом доме и всегда ждали. Однако дверь ему никто не открыл. В принципе это было не странно, круассан мог просто пойти гулять со своими друзьями.       В любом случае, пульверизатора было необходимо сегодня зайти к ним: Пшика одолжила несколько инструментов для того чтобы что-то там починить, но она так и не отдала, а сейчас Пылику эти инструменты были позарез как нужны. У обджекта были ключи от дома, так что он без труда вошëл. «Итак, куда она могла их деть..?» – в мыслях спросил Пылик сам себя, потирая свой «затылок». Вариантов было несколько, так что следовало пройтись по ним всем.       Первый вариант: инструменты под раковиной на кухне. Пшика и Курасан часто складывали туда какие-то важные вещи, чтобы подолгу их не искать. Обджект направился на кухню. Она была у семьи не очень большой. Они ловко умудрились запихнуть в комнату, размером 10 кв. метров прямоугольный стол с 5-ю стульями (2 стула были запасными на случай гостей) и всю кухонную гарнитуру, ещë с условием наличия огромного холодильника, размеры которого до сих пор порой удивляли Пылика. В итоге, быстро подобравшись к ящику под раковиной, как бы он тщательно не искал, но найти инструмент он не смог. «Где же они ещë могут быть..?» оглядывая кухню, спросил себя пульверизатор.       Второй вариант: инструменты были в комнате Пшики и Курасана. Они бы не стали убирать инструменты в другие места, только могли бы закинуть их на чердак, однако это было очень маловероятно. Пылик направился на второй этаж, и уже через недолгое время обджект стоял и осматривал комнату своих знакомых. Она была достаточно большой, поэтому разделив еë на две равные части, обджектам тесно не стало. Пройдя часть Пшики, он подошëл к кровати Курасана. Вроде бы под ней всегда лежит всë самое важно. «Хотя он мог и убрать и в шкаф...» – подумал Пылик, переводя взгляд на стоящий рядом шкаф. Можно было ещë в качестве варианта оставить стол с кучей вещей и мусора на нëм, однако, переложив пару предметов, он убедился, что под всей этой грудой инструментов точно нет.       Обджект уже встал на одно колено, дабы рассмотреть пространство под кроватью, когда он услышал очень громкий грохот сверху. Его это очень сильно насторожило. Кто вообще мог туда залезть? Единственным из хороших вариантов оказался Пшурик, но назревал логичный для Пылика вопрос: «Зачем ему туда залезать?». Обджект встал и начал быстро, но тихо приближаться к лестнице на чердак.       На чердаке хранилось только старьë. Оно уже было по сути ненужным, но выкинуть это всë – рука не поднималась. Да и мало ли, вдруг пригодится? Хотя, что может пригодится из разных фотоальбомов, будто бы случайных старых предметов и всякого мусора? В последний раз когда Пшурик поинтересовался, что же есть на на чердаке помимо того, что связано «Тем конкурсом, который проходили давным-давно», всë закончилось несколькочасовым рассказом о событиях того самого «конкурса». И то он прервался только из-за того, что круассан младший заснул на месте, и его еле как растрясли. В общем, Пшурик старался обходить этот чëртов чердак как в общении, так и в реальности.       Пылик подошëл к лестнице наверх. Вход на мансарду был в самом дальнем углу коридора, поэтому обджект не заметил открытый люк, когда заходил на этаж. Оттуда доносились негромкие звуки: шорохи, кряхтение, еле слышимый говор, передвижение коробок и подобный этому шум. Он медленно полез наверх, стараясь не скрипеть на лестнице. Пылик не успел залезть на этаж полностью, но уже заметил повëрнутого к нему спиной, стоящего там на коробках, поставив руки в боки, круассана. Обджект выдохнул и, уже не церемонясь и несколько раз скрипнув, взабрался на чердак. Пшурик очень сильно перепугался, услышав позади себя скрип, и в итоге, вскрикнув, свалился в те самые коробки, которые ранее осматривал. – Чего тут делаем? – спросил пульверизатор, оперевшись на стоящий рядом ветхий стеллаж. – ËМАË, ДЯДЬ ПЫЛИК! НЕ ПУГАЙ ТАК! – Пшурик выбрался из коробок. – И тебе привет, кстати говоря. – Пылик снял солнечные очки. – Так что, чего тут делаешь? – Ну... Неважно, я уже всë нашëл... – осматривая чердак, ответил ему круассан. – И что же? – Ну... – Пшурик в ответ на это задумался. Однако он не растерялся и через пару мгновений, делая вид, будто он стесняется, указал на два пыльных кресла-мешка. Один был чуть светлого каштанового с узором из четырëхлистных цветков более тëмного оттенка. Второй был тëмно-серого цвета с таким же узором из цветов, но теперь более светлого оттенка, чем кресло-мешок. – Ты серьëзно? – пульверизатор понимал, что полез мелкий отнюдь не за этим. Об этих мешках почти не рассказывали, да и даже если они приглянулись Пшурику, то только когда он залез на чердак. Всë приходило к самому началу: зачем он полез на мансарду? – Ну... Да... – Пшурик понимал, что его уже раскрыли, но он продолжал гнуть свою линию. Надежда, что от него просто отстанут, не покидала его. – Да ладно тебе, рассказывай. Уже самому интересно стало, – Пылик подошëл к мелкому, параллельно стараясь взглянуть на коробки, в которых что-то так старательно искал Пшурик. – Ладно... Я скажу, только помоги найти кое-что. – Ладно, хитрюга, – пульверизатор со своими ногами, которые по сравнению с ножками мелкого круассанчика были просто длиннющими, легко перешагнул через коробки и встал напротив Пшурика со всей этой кучей. – Чего ищем то? – В общем... Нужны фотки... Ну-у... С тех испытаний... – обджект всë ещë колебался. Последние слова он произнëс так тихо, что Пылик ничего не расслышал. – Чего-чего? Ещë раз, какие именно фотографии? – ДА С И.Н.М.Т.!! – мелкий сорвался и в итоге во всю голосину проорал название шоу. – ДА ТИХО ТЫ! Орать то зачем? – пульверизатор не сразу осознал, что же выкрикнул Пшурик. Но, переварив информацию, сильно удивился. – Погоди, ты про то шоу? Тебя же это не интересовало... – не успел он договорить, как круассан его перебил. – Я потом скажу... Возможно... Но помоги сначала. А то я тут уже очень долго вожусь... – он встал на одну из немногих наполненных и твëрдых коробок, которая не провалилась под его весом. – Хм... Значит, альбом или что-то похожее... – Пылик сразу пошëл на другой конец чердака, чем немало так удивил мелкого. – Погоди, ты куда? Тут же, как бы, все вещи с тогдашних дней... – Пшурик помнил, как ещë маленьким его завели на чердак и Курасан гордо показывал разные штуки. Тогда ему это было интересно, ведь его отец не рассказывал про свои дурацкие и ужасные поступки, которые сам старший круассан считал достойными похвалы. – Хоть твой отец аккуратностью и не отличается, но фотоальбомы и другие «свидетельства» его деяний он бережно хранит здесь... – Пылик продолжил движение и скоро оказался у того самого старого шкафа у самого входа, о который он опирался несколько минут назад. Когда мелкий уже перебрался через всю груду коробок, он обнаружил пульверизатора, листающего широкую книгу. Тот самый заветный фотоальбом. – Оно? – пытаясь заглянуть туда, спросил Пшурик. – Да-а... – протянул Пылик, захлопнув фотоальбом. Круассан потянул к нему руки, но Пылик поднял предмет настолько высоко, что он оказался аж над его соплом. – Но я отдам, если расскажешь, зачем он тебе. – Да блинский.. – Ты обещал. – Ну... Ладно... Я скажу, спустимся только вниз. Мне тут не очень уютно. – Мне кажется, что ты меня за нос водишь... – уже собираясь положить альбом на место, с подозрением произнëс Пылик. – Нет-нет, честно! Я скажу, только давай спустимся вниз. Пожалуйста, – Пшурик не врал. Чердак всегда был для него местом не из самых приятных. Если бы не этот фотоальбом, он бы до конца своей жизни сюда бы не залез. – Ну хорошо, пошли тогда, только ты первый, – Пшурик был не против, поэтому он, торопясь, спустился по лестнице вниз и ждал. Пульверизатор взял альбом и, закрыв крышку люка, переступая через ступеньку, вскоре оказался рядом с мелким.

***

– Я познакомился с девочкой. И она дочка ещë одних бывших участников И.Н.М.Т. – начал свой рассказ круассан. – Я помню, что папа не со всеми в ладах был. Ну и подумал взглянуть, попытаться вспомнить по его повестям кто есть кто, стоит водиться или нет... – Что ж... – Пылик взглянул на часы на столе в комнате Пшурика. – Если ты знаешь, где могут быть мои инструменты, которые одолжила Пшика, то я тебе сам расскажу, кто кем приходится Курасану. – Хм, – мелкий поднял глаза к потолку, пытаясь вспомнить что-нибудь об инструментах. – В комнате их, кажется. Батя к себе относил, насколько я помню. – А поточнее, где они могут быть, можешь сказать? – Под постель закинул, никак иначе. Всегда так делает. – Хорошо, даже если не под постелью, то точно в комнате. Ну что ж, давай сюда альбом, расскажу всë, что знаю, – Пылик протянул руку за книгой, раскрыл еë на первых страницах и положил где-то посередине между ними. Одна переплëтная крышка лежала на ноге пульверизатора, а вторая на обоих ногах круассана. На первой же фотке было изображено сразу 5 обджектов, в троих из которых Пшурик легко узнал отца и родителей своих друзей, Клячек. – Пшика не сразу начала участвовать в этом шоу, она появилась там только через несколько эпизодов. А вот Курасан был там с самого начала. Замазыч и Стëрка в представлении тоже не нуждаются, – обджект быстро показал пальцами на широко улыбающихся баночку замазки и двухцветный ластик. – Это Чашечка, – рука указала на безрукую чашку светло-сиреневого цвета, переходящим почти в белый. Она, судя по улыбке, стеснялась на фотографии. – Она с Курасаном сначала вели хорошую дружбу, очень хорошую. Но после его исключения они не смогли поладить. Не знаю, что именно произошло. А вот это Нансенсу, – перед тем как представить последнего обджекта, Пылик сделал паузу. – Какой-то этот обджект... Чудной?.. – Пшурик растерялся, пытаясь подобрать слово для описания Нансенсу. – Мне рассказывали, что она была их сильнейшим звеном, козырем в рукаве. – Но, она же похожа на... На... Я даже не знаю, на что она похожа... – Каракули. Согласен.       Пылик начал медленно переворачивать страницы. На фотках в основном массе был либо один обджект, либо двое. Мелкий тщательно разглядывал фотографии. Все были такие счастливые, дружные, по лицу можно было легко прочитать эмоцию и даже, наверное, характер. В один момент Пылик остановился, оставив страницу с уже тремя фотографиями. Обджект указал на первую слева снизу. – Это Пикчер, – Пшурик взглянул на предполагаемого первого отца своей новой подруги. Картинная рама с оранжево-жëлтой рамой и шляпой-котелком на еë уголке. Было похоже на Фифи с еë скошенным на бок бантиком. – Мне довелось с ним один раз пересечься и он довольно-таки классный парень. Вежливый, культурный, джентельмен, в общем. И вот он ещë потом подбегал, – пульверизатор указал на мелкий клубок коричневых ниток. Он цветом походил на нитки Фотофрейм гораздо больше, чем Брялок. – Клеви. Ещë со своим маленьким ростом отчитывал Пикчера за то, что со мной общался. Пф... – Пшурику даже не надо было смотреть на дядьку, чтобы видеть перед собой то, как он закатывает глаза. Взглянув на другие фотографии, его заинтересовала бутылка со странным содержимым внутри. – О, а это кто? – Он указал на фотографию с этой бутылкой и чем-то шерстяным. – Бутылыч. Курасан называл его тряпкой, а Пшика пожимала плечами и говорила, что он просто очень ранимый. А вот это Брялок, – Пылик указал на то шерстяное нечто рядом с Бутылычем. – А, так вот чем она является! – Они с Курасаном враждовали. У твоего отца была команда «Банда», они все вместе, за исключением Пшики, были на самой первой фотке. А Брялок руководила командой «Цветущий Май». – «Цветущий Май»? А это случайно не название допотопной песни? – Не знаю, без понятия, – Пылик пожал плечами и показал на последнюю фотку с потëртым носком с заплатками с зелëным бантиком и зарядкой. – Это Сока. Пшика говорила, что она была очень молчаливой и прожорливой. И рассказывала, что она может каким-то монстром становиться... Так, а вот это Чарджери. Пшика говорила, что она о твоëм отце отзывалась... Ну, мягко говоря, нелестно... – Пылик в процессе рассказа перевëл взгляд на часы и ужаснулся. – Ох, блинский блин, прости, мне уже бежать надо... – пульверизатор подскочил и быстро пошëл к выходу из комнаты Пшурика. – Они все у бати, зуб даю, дядь! – крикнул ему вслед круассан.       Он сначала тупо смотрел на уже открытую страницу, задумался. Пустое разглядывание фотографий бы ему ничего не дало. Однако, услышав какие-то расплывчатые, глухие, будто вдали прощание и грохот закрывающейся двери, он перелистнул на следующую страницу. Ничего особенного. Но одна из нескольких фотографий его насторожила. На ней были изображены голубая лампа накаливания и нож, весь в побоях, сколах и царапинах. Имя лампы он сразу вспомнил, несложное.       А вот имя ножа ему даже вспоминать не нужно было. Он помнил его на зубок. Слишком много о нëм рассказывал Курасан. Его выражение лица значительно отличалось от выражения подружки на фото. Недовольное, угрюмое, суровое. Мурашки поползли по телу, как маленькие букашки... На душе стало очень тревожно и неспокойно. Пшурик, чувствовал, как лицо на фото испепеляло его своим острым взглядом. Не желая больше смотреть на это, обджект перевернул страницу. И следующую. И ещë одну. Он начал быстро перелистывать страницы, уже не зная зачем. Он не разглядывал лица, места, события. Просто бездумно перелистывал страницы. В итоге он дошëл до конца.       Уже собираясь захлопнуть альбом, он увидел приклеенную к обложке страницу. Клей видно был не очень качественным, ибо страница давным-давно отклеилась с боку и один из углов был сильно помят и загнут. Обджект аккуратно, не повредив страницу, открепил еë и обнаружил старую фотографию. Очень старую.       Кнайф и Курасан стояли, широко улыбаясь. Не было той наглой ухмылки, не было той недовольной насмешки, просто две искренние улыбки. Нож опирался на круассана, а тот стоял, поставив руки в боки. Было странно смотреть на это. Будто бы фотография была отнюдь не из этого мира. Пшурик аккуратно вынул еë. Сзади перманентным чëрным маркером было что-то написано небольшим и очень печатным почерком. – «Не забывай»... Но что? – рассуждал круассан вслух, пытаясь понять, кто мог это написать. Надпись будто бы сделали на печатной машинке или распечатали на принтере, но след от маркера был ясно и чëтко виден. Кто-то писал именно от руки. И кто же?       В любом случае, стоило оставить фотографию при себе. Еë пропажу вряд ли заметят. Круассан это и сделал: всë также держа в руке фотку, он закрыл альбом, положил его на стол и пошëл в свою личную кладовую.       Зайдя туда, открылась привычная картина: деревянный самый простой стол, о ножки которого он до сих пор получает занозы, ибо столешница уже давно отполирована руками и квадратными тазами, где он проявлял фотографии. Раньше наверху висело две красные лампочки. Однако теперь там висели самые обыкновенные, хоть красные и оставались припрятанными на всякий случай. В конце этой узкой комнаты стоял огромный и очень высоченный шкаф до самого потолка с самой разной всячиной. Обджект уж было решился взять подставку с нижней полки, но он решил позже рассмотреть фотографии более тщательно. Для этого она должна была всегда быть под рукой, так что держать еë на полках было бы не удобно. В итоге Пшурик достал практически из-за шкафа узкую длинную коробку. В ней хранились его старые скетчбуки, рисунки, деревянная бита... Только их вид был ему неприятен, так что он решил убрать фото в другое место, быстро вернув коробку обратно.

***

      К тому времени, как родители вернулись, Пшурик без лишних размышлений убрал фотоальбом на полку. Фотографию он припрятал туда, где никто искать не станет. Сначала он было хотел поспрашивать отца и мать о больших подробностях, но, поняв, что это будет очень и очень странно с его стороны, обджект откинул эту идею куда подальше. Его волновала только мысль об этой встрече с теми друзьями Фотофрейм. Среди них кто-то наверняка будет отпрыском участника или участников И.Н.М.Т., и Пшурик должен будет быть очень осторожен в своих словах и действиях.