Второе поколение (УСТАРЕВШАЯ ВЕРСИЯ)

      Флипкейс стояла ранним утром напротив зеркала. Прихорашивалась. – Флип! Ты точно не хочешь никого из своих друзей позвать на день рождения? o-o – в комнату заглянула низкая зарядка с очень машинным и неживым голосом, в котором звучали искренние эмоции. – Нет, мам. Я лучше в кругу семьи отмечу, – она повернулась к своей матери вполоборота и мягко улыбнулась. – Как скажешь! ^^ – Чарджери улыбнулась в ответ и вышла из комнаты.       С лица Флипкейс сразу сошла улыбка и она со слегка нахмуренным, недовольным лицом посмотрела на себя в зеркало. Осмотрев себя со всех сторон, она надменно взглянула на себя и ухмыльнулась, после чего прокашлялась. – Вот и лето наступило... – проговорила она беря со своего туалетного столика пудру. Сегодня она должна была выглядеть сногсшибательно.       Припудрив лицо, она взглянула в зеркало и подмигнула самой же себе. Она сложила кейс с пудрой и кисточку в ящик в столе, после чего подошла к большому шкафу с раздвижными дверцами. – Может, поменяться на родной? – спросила она саму себя, вглядываясь в недры тëмного шкафа.       Чего там только не хранилось: музыкальные инструменты, самокат, ракетки и мячики для тенниса, кроссворды, журналы... Всë это валялось внизу. Ненужное. Забытое. Она уже давно не обращала внимания на этот бессмысленный хлам. Еë интересовали лишь вещи, висевшие на штанге, из различных материалов с разнообразными орнаментами. Обджект очень долго думала, не решаясь взять какой-либо из них. – Всë такое... Не такое, какое мне нужно... – задумчиво произнесла она. В итоге она хмыкнула и закрыла дверцы шкафа. – Не надо. Я и так красивая.       Она окинула взглядом комнату, в поисках занятия, пока еë мама Сока спит. Она сразу же взглянула на свой белый туалетный, столик, однако там делать уже было нечего. Стоящая рядом высокая кровать тоже не заинтересовала обджекта. И на тумбу со стоящей рядом стильной и пустой мусоркой она не взглянула. Потом еë взгляд упал на несколько огромных книжных полок, которые занимали чуть ли не половину помещения.       Флипкейс, несомненно, была очень начитана. С раннего детства она читала очень много книг и была умна не по годам. Она любила детективы, психологию, триллеры, романтику, криминал, классику. Она обожала читать Агату Кристи и Достоевского. Еë любимым хобби было чтение. Еë первой любовью стал персонаж из книги. Буквально вся еë жизнь кружилась вокруг книг.       Она и сегодня была непротив почитать. Наоборот, даже за! Однако новых книг не было, а зачитывать старые до дыр тоже желания не было. Наконец, она посмотрела на уже покрытый тонким слоем пыли рабочий стол. Она всегда работала либо на мягкой кровати, либо в кресле-мешке, а не на жëстком, как ей казалось, стуле. Идей, что поделать за столом, тоже не было.       В конце концов Флипкейс приняла решение немного прибраться... Но у неë в комнате всегда царил порядок и чистота. Кроме стола. Она постоянно забывала про его существование. Поэтому, пока она не забыла, Флип приняла решение протереть стол. Направляясь к двери в ванную за тряпкой, она раздумывала, с кем ей сегодня встретиться. – У Лайтера шарики за ролики окончательно закатились... Фляг после того вечера стал сам не свой... О Гласси даже думать не стоит... – она продолжала рассуждать вслух, беря тряпку из под раковины. – Снова Фифи?       Она не очень хотела идти гулять с ней опять. Хотелось немного «разнообразия». Пока Флип раздумывала о других вариантах, она уже успела вернуться к комнату, протереть стол, бездумно и бессмысленно заглянуть в несколько ящиков и осмотреть несколько полок. Да, дома, несомненно, было нечего делать. А с учëтом того, что еë родители, после пробуждения одной из них, начнут долго украшать дом, то у обджекта было свободно ещë полдня, как минимум. В итоге она вернулась к туалетному столику, убедилась, что она выглядит восхитительно, и начала собираться на улицу.       Через некоторое время она уже направлялась к домику семьи Фотофрейм, ибо других вариантов не было. Она думала о своëм, пока мимо неë проходили уже гулявшие во всю другие объекты: низенькие и высокие, узкие и широкие, совсем детки и пенсионеры, туристы и ... И она не обращала на них всех внимания, думая о чëм-то своëм. Лишь иногда до неë доходили какие-то обрывки разговоров. ... – !KA TSU DO – Hai, soreha shi desu! ... – Слышал про того сумасшедшего парня? – Который кричит, что мы в симуляции, и наш создатель ходит среди нас? – В точку! Видно, ты его много раз слышал и видел... – Он живëт со мной по соседству, ЕСТЕСТВЕННО Я БУДУ ПРО НЕГО ЗНАТЬ! ... – Прикиньте, он мне отказал! – Ну и чмо... – Полный треш. ... – Хочешь анекдот? – Ну, да, наверное. – А ОН ТЕБЯ НЕ ХОЧЕТ! АХАХАХА! – Не сыпь мне соль на раны... ... – Но мам, я видела себя! В толпе! В плаще!! – Милая, не говори глупостей, ты одна у меня такая. И нет никого похожего на тебя, не выдумывай! – Но м-мам! Там была я! В чëрном плаще с розовыми глазами!... – Зайка, перестань, тебе показалось. ...       Флипкейс подошла к бежево-коричневому одноэтажному домику с коричневой крышей. Она подошла к двери и уже собиралась постучать, предварительно мило улыбнувшись, как вдруг услышала разговоры с заднего двора дома. Да, несмотря на то, что в отличии от большинства ребят у семьи Фифи был одноэтажный дом, у них был неплохой задний двор с парой клумб и небольшой грядкой, сделанной для игр маленькой девочки. Флип тихонько обошла дом и заглянула во двор. – ... Я даже и не знаю... – Не волнуйся, всë в порядке будет! – Но, это разве не убийс... Убийственно... Убиенно... Убиваемо... Эм... – Убойно? – Клячка, нет! Слушай, Фифи, я думаю его жизни ничего не угрожает... – Вот! Я вот это хотела сказать! Угрожает! – Капец, как ты эти слова могла спутать? – Здравствуйте! – Флипкейс вошла во двор и поприветствовала сидящих на зелëной, покрытой росой траве. Клячка держала в руках потрëпаный и немного грязный бантик Фифи, а Клячек приобнимал маленькую девочку. – Привет, Флип! – Фотофрейм моментально встала с земли. Однако она не была такой счастливой и весëлой, как обычно. Она улыбнулась, но с большой натяжкой. – Приветик! – Пукни в пакетик.. – Клячка захихикала после ответки своему брату. – Ну Клячка! – Сходим погулять? – Флип, как бы странно это не звучало, элегантно присела на корточки, держа ноги вместе. Было непонятно, к кому она обращается, ко всем им или только к Фотофрейм. – Оу, прости, Флип... Но я сегодня не очень хочу идти гулять... И не уверена что скоро захочу. – было непривычно и странно видеть эту милую, весëлую и никогда не унывающую девчушку такой печальной и растерянной. – Мы тоже не пойдëм, – вдруг сказала Клячка. – Нужно подумать, сделать выводы, решить, чем мы можем помочь... – Клячек задумчиво загибал по пальцу на каждый из пунктов, как вдруг его в бок толкнула его сестра. – Не занудничай, Кляч! – Ох, хорошо, – ответила Флип, отводя взгляд и вставая. – А погуляй с Гласси! Ему нравится с тобой гулять. – предложила Фифи. – Я подумаю. – сказала она, улыбнувшись.

***

– Плохая была идея, когда я решила им сказать свою ненастоящую дату рождения.       Флипкейс вздохнула, глядя в окно, где уже начинало темнеть. Она уже отпраздновала со своими родителями и уже успела открыть подарок от них – это была целая серия книг дорогущего издания, которую она когда-то хотела прочитать и забыла. А вот еë родители нет. Обджект устало потянулась, как вдруг еë взгляд упал на протëртый от пыли утром рабочий стол. На нëм красовался подарок в серебряной обëртке с рисунком самых разных звëзд с лентой медного цвета с узором из геометрических фигур. – Что это? – недоумëнно спросила она, беря в руки коробку. – Этого не должно быть здесь...       Сомнения сразу же взяли верх, и Флипкейс без лишних раздумий подошла к окну, распахнула его и уже собиралась выкинуть его, как вдруг что-то произошло. Она не поняла что именно, но еë руки сами закрыли окно, а еë ноги понесли еë ко столу. Флип не понимала что происходит. На еë лице появилась гримаса ужаса и недоумения. Она раскрыла рот, желая что-то выкрикнуть своим же конечностям, но еë пасть тут же захлопнулась не по еë велению, а по чьему-то хотению. Руки коряво и странно развязывали бант. Вернее это делали пальцы, пока руки не двигались, как и будто вросшие в пол ноги. Флипкейс с ужасом смотрела на неповинующиеся конечности, без возможности издать ни звука. Наконец, крышка проклятой коробки была открыта. Внутри оказалось... Ничего. Не в том смысле, что взору обджекта предстала пустая коробка, нет. Вместо донышка была чëрная пустота, в которой будто бы был виден будто бы сверху кроваво-красный ураган.       К Флипкейс вернулась возможность управлять собственным телом, но дар речи не вернулся. Она беспомощно открывала рот в попытках что-то выкрикнуть, но звуков она не издавала. Свет внезапно выключился, пугая еë ещë больше. Она подбежала к двери, схватилась за ручку, как вдруг еë ладонь пронзила острая боль, будто бы еë руку пронзили ножом. Она отдëрнула еë. Еë рот снова открылся в немом крике. Как вдруг...       ...Она услышала шуршания и режущие слух странные, незнакомые ей звуки. Флипкейс в испуге медленно повернулась в сторону звуков. Это была коробка. Вернее, то, что из неë начинало вылезать. Рука. Чëрная, с помехами и гличами. По мере того, как рука вылезала всë больше, показалась и вторая. Обе были чернее ночи. И на обоих одним за другим появлялись белые, с яркими и разноцветными помехами. Они выглядели как диалоговые окна. И были... Странными. Они не прилегали к рукам вплотную. Они будто бы висели в воздухе и держались лицевой стороной к напуганной Флипкейс. Она же сама медленно отходила от двери и от коробки, как вдруг нечаянно споткнулась о свою же ногу и упала рядом с кроватью. Из коробки показалась голова и тело. Они стали составлять чëрный, покрытый квадратами, силуэт, до боли знакомый Флипкейс. Но даже если бы она постаралась, она бы не поняла, на кого силуэт был похож. Обджект продолжала с ужасом смотреть на голову, на которой открылся глаз. Большой. Противный. Голубой. Смотрящий в самую душу. Рядом появился таким же способом другой глаз. Зелëного цвета и другой формы. Затем где-то на уровне бровей появился третий. Потом четвëртый. Пятый. Шестой. Седьмой... Все были разной формы, размера и цвета. И пересчитать их было не так уж и просто. Флипкейс зажмурилась, когда это существо начало выползать из коробки. Через мгновение она услышала чьë-то тяжëлое, рычащее дыхание рядом с собой. – Уходи. И оставь их.       И речь вернулась к ней. С настоящей пустыней во рту и недвигающимся языком она что-то начала что-то бормотать. Даже сама Флипкейс не могла понять, что она говорит, пока дыхание не стихло. Она распахнула ещë напуганные глаза.       Свет вернулся. Дверь была приоткрыта. Оттуда раздавался говор родителей, и потому она сразу же побежала туда. Свет потолочных ламп был неприятен еë глазам. Она подошла к комнате своих мам. Чарджери и Сока мило общались, обсуждая прошедший день. – М-мам, м-мама! – еë сбитое дыхание не давало ей нормально говорить. – Асеньки, милая? ^-^ – Чарджери подошла к своей дочурке. – Я-я хочу кое-что рассказать... – она набрала воздуха и продолжила. – ... Книги которые вы подарили просто прекрасны! Буду их читать и думать о том, какие у меня классные родители! – О-о-о, спасибо! ówò – Чарджери приобняла своим хвостиком-проводом. Флипкейс улыбнулась против своей же воли. Она продолжала не понимать что происходит и почему она делает не то, что она хочет делать.       Флип, со всë ещë улыбающимся лицом, направилась к своей комнате. И по дороге туда еë лицо приняло настоящий, испуганный вид. «Что... Что происходит... Что это сейчас было??» – недоумëнно и напуганное спрашивала она себя, заходя в комнату и запирая дверь. Флипкейс бросилась к чëртовой коробке, желая выкинуть еë. Она быстро схватила еë и понесла к окну, как вдруг из неë выпала бумажка. Обджект замер, ожидая от коробки новых фокусов. Немного подождав, она медленно подняла бумажку, читая надпись на ней.

«Перестань дурить всех вокруг. Надеюсь, что ты скоро СДОХНЕШЬ, а желательно НАЛОЖИШЬ НА СЕБЯ РУКИ. И да, у тебя не получится это кому-то рассказать. Даже в своëм любимом грязном дневничке ты будешь писать о другом. Вот такая цензура для тебя. И наказание.»

– прочитал кто-то в еë голове не еë голосом, делая упор на большие, кривонаписанные слова.