Второе поколение (УСТАРЕВШАЯ ВЕРСИЯ)

      Лайтер был в каком-то торговом центре. Большой, просторный, полный людей. Однако коридоры, холлы и залы были почти полностью пусты. Лишь возле магазинов, над дверьми которых красовались большие вывески со знакомыми буквами, но нечитаемыми и незнакомыми словами, стояли небольшими группками другие обджекты. Сам же Лайт стоял посреди зала, где аккуратно и точно, в шахматном порядке стояли круглые столики, обставленные стульями.       Судя по всему, это был фуд-корт. Вот только там, где должны были быть киоски, виднелась лишь большая бесформенная куча, на ощупь похожая на холодная кашу и холодец. На ней, если так можно сказать, было изображение постоянно меняющегося, будто бы настоящего морского дна с серым, гладким песком. Однако вместо кораллов, водорослей, плавающих, рыбок или хотя бы ракушек на дне, там стоял длинный прямоугольный стол, у которого не было видно его начала и конца. На нëм были расставлены раскрытые упаковки с лапшой быстрого приготовления, в которых вместо лапши плавали драконы из китайской мифологии, и вдобавок к этому они плавали в воде. Не в морской, которая была частью моря, а в той, которая была в упаковке, такой же прозрачной, но другой. Такая же вода была в прозрачных стаканах, но вместо мифологических существ в каждом из стаканов крутилось по водовороту.       Несмотря на столь странную картину Лайтера ничего не смущало. Он только был напуган, расстроен и обеспокоен чем-то. Его лицо выражало полную растерянность. Обджект решил двинуться с места. В его голове сначала долго и долго зажигалась искра. Он продолжал заставлять кремень идеи поджечь топливо желания. Он упорно прокручивал колëсико памяти, чтобы огонь цели наконец-таки разжëгся. Как бы он долго не пытался зажечь эту зажигалку, у него не получалось. Он только знал, что ему нужно извиниться перед кем-то. Но он не помнил перед кем.       Обджект расстроился ещë сильнее до боли где-то чуть ниже псевдоцоколя. Он не знал, сколько он прошëл. Лайт очнулся уже около выхода из торгового центра. Он стоял на втором этаже у ограждения, за которым виднелся выход. На первый этаж спускались эскалаторы. Над самим выходом виднелось огромное окно, из которого было видно... Лайтер не помнил что. Там точно был какой-то пейзаж, но какой – это уже было не понять. Крыша находилась очень высоко, и на глаз обджекту показалось, что в здании было этажей этак пять, шесть или даже семь. Лайтер то с грустью глядел в гладкий и отполированный пол, где было видно его отражение без очков и с голубой лампой вместо жёлтой или оранжевой, то обеспокоенно осматривался, как вдруг по громкоговорителю – или же это была сирена – объявили, что здание горело и попросили, нет, потребовали, чтобы обджекты покинули здание. Не было паники, никто не бежал как можно быстрее, чтобы не сгореть и пожить чуть-чуть подольше, нет. Всем было абсолютно плевать. Кто-то раздражëнно закатывал глаза, кто-то крыл владельца здания матом, кто-то ругал безответственность и глупость сотрудников здания, хоть Лайт и не видел ни одного из них.       Лайтер не помнил, как он подошëл к дверям, как вышел оттуда. Он очнулся только когда шëл по каким-то деревянным мосткам. Вокруг него были все его знакомые. По крайней мере, он чувствовал, что он знаком с этими неизвестными ему лицами. Казалось, что они шли по самому настоящему болоту. Рогоза, растущая по обеим сторонам от мостков, заставляла утверждаться в этом ещë больше. Лайт всë ещë был опечален и напуган. Он еле заметно для других оглянулся.       Он шëл с самого края помостка справа. Рядом шуршала осока, рогоза и камыш, а за ними высокой стеной росла уже спелая пшеница, за чьими колосьями не было видно никаких других растений и строений. Лайтер медленно повернул голову влево. Сквозь толпу других обджектов он увидел холм, на котором возвышался тот самый торговый центр, однако уже совершенно другой. Вдруг его от осмотра отвлекла чья-то фигура впереди. Это был он, вернее она – тот самый обджект, перед которым он испытывал тяжкое чувство вины. Он не мог понять кто это. Еë было чëтко видно, но Лайт всë равно не мог понять, кто стоит перед ним на расстоянии вытянутой руки. Он хотел подойти к ней и извиниться за то, о чëм он сам забыл или не знал, как вдруг его будто бы что-то одëрнуло, будто нашептало, что это бесполезно. И он сразу же послушался. Лайтер расстроился ещë сильнее и устремил свой взгляд в пол, как вдруг что-то почувствовал рядом с собой. Непонятно откуда, он достал чëрно-жëлтую, хлипенькую, самодельную рацию. Но на ней был небольшой экран, на котором замелькали какие-то сообщения. Лайт сначала недоумëнно посмотрел на экран, после чего где-то за его спиной захихикали. – Я тебя взломала! Теперь я вижу твоë местоположение! – Космо помахала ему рукой вместе с рацией, где на экранчике было видно что-то по типу карты. Хоть она и широко улыбалась и хихикала, на еë лице было чëтко написано, что она делает это не из добрых намерений. Лайтер еë услышал, но не понял. Он не понимал, что значат эти слова, но при этом он думал, что эти действия бессмысленны и бесполезны.       Он заметил возле Космо кого-то из его друзей. Лица на этот раз были действительно знакомы и узнаваемы. Оба обджекта стояли по бокам девочки и смотрели в пол. Однако Лайт всë равно не смог понять, кто стоит рядом с ней. В итоге он решил отвернуться, и когда начал поворачивать голову, то снова увидел торговый центр. Он наконец-таки смог рассмотреть его лучше. Это было четырëхэтажное здание. Оно было намного ниже, чем внутри. Того самого окна над выходом не было. Вообще здание было просто коробкой с окнами только с одной стороны. Стены были из красного кирпича, они даже не были ни чем отделаны. Со стороны стены с окнами была чëрная пожарная лестница. И непонятно каким способом на каждом из лестничных площадок там стояло по пожарной машине. Не по обджекту, а по настоящей, огромной, неподъëмной машине красного цвета со своей лестницей наверху. Окна же были открыты. В них было видно, что каждый этаж был доверху заполнен пеной. Причëм текстура была не похожа на противопожарную, скорее напоминала крем. Толпа, в которой находился Лайтер, даже не взглянула в сторону здания, однако обджекту это показалось странным. Впервые за всë то время, пока он был тут. Пока они продолжали идти, он услышал рядом с собой, как кто-то заговорил. Этот «кто-то» говорил, что мостки лежат кругом вокруг холма со зданием, и что они сейчас доделывали круг и что они скоро вернутся обратно в здание. Лайт на это никак не отреагировал. Вдруг он снова почувствовал что-то рядом с собой и снова достал рацию. Но теперь она была другая.       Корпус был тëмно-серого цвета, а светящийся экранчик зелëного. Она стала небольшой, более плоской. Из его правого верхнего угла торчала очень короткая антенна. Также снизу от экранчика появились светло-серые кнопки. Четыре посередине, составляющие квадрат, две снизу и ещë по две по бокам.       Экран был полон помех. На нëм иногда проглядывалось лицо, но оно быстро исчезало. Вдруг зелëный свет плавно стал розовым. Помехи ещë недолго шумели, но наконец-таки дали лицу появиться. – Прыгай в траву. – быстро и резко сказало оно.       Лайтер только недоумëнно осмотрелся, думая, что, может быть, говорят не ему. – Дурачок, я тебе! – оно было напряжено и, видно, напугано.       Лайт сразу же остановился. Он медлил, но всë равно собирался сойти в рогозу и камыш. Однако его столкнула туда толпа. Другие обджекты игнорировали его присутствие, но Лайтера это никак не смутило, будто бы он привык к этому. Хоть приземление было не очень, но он быстро встал с помятой им высокой травы и пошëл дальше, уже в колосья пшеницы. Он не знал сколько он шëл и куда, но топот толпы стих. Колосья тоже стали ниже.       Он оказался посреди пшеничного поля и вышел на кем-то притоптанное место, где лежало большое, по бокам разбитое зеркало. В руках обджекта уже не было рации. Он, даже не раздумывая, подошëл к зеркалу и встал на него. Долго ждать не пришлось и Лайт провалился в него.       Лайтер обнаружил себя на дне моря. Чем-то это напоминало то, что было в той куче в торговом центре, но тут всë выглядело более... Живым? Вокруг плавали маленькие рыбки, на песке лежали ракушки и морские звëзды, где-то вдали виднелись кораллы и водоросли... И сам Лайт будто бы ожил. До этого происходящее казалось ему привычным делом, за исключением пары вещей. Но сейчас он понял, каким сюром были все эти события. – БЛЯТЬ! – громко заорал он и тут же прикрыл рот руками, вспомнив, что он, как бы, под водой. Однако вода никуда не затекла. Более того, от его выкрика даже не образовались пузырьки воздуха.       Лайтер в растерянности оглядывался, после чего медленно начал убирать руки от лица. Всë было нормально. Он мог дышать и передвигаться как обычно, несмотря на толщу воды. Обджект решил осмотреть местность, чтобы найти ещë кого-нибудь. Он чувствовал себя, как на дне аквариума. Из-за этого создавалось неприятное ощущение, будто бы его реально сделали рыбой, запихнули куда-нибудь в океанариум, и сейчас появится куча любопытных глаз, желающих потыкать и посмотреть на его маленькое тельце. Ему стало противно от того, что он такое сравнение вообще мог придумать. Вдруг его размышления прервал вид реки. Под всë той же морской водой. – Что за хрень... – пробормотал он, подходя ближе к ней.       Он заглянул в воду, но дна самой реки видно не было. Лайтер увидел только своë отражение. Всë было нормально, вот только на его голове была какая-то широкополая шляпа, которую он в жизни никогда не видел и точно не надевал. Удивившись еë появлению, он сразу же еë снял. Под ней скрывались многочисленные бинты, хоть обджект и не получал какие-то головные травмы. Хотя, даже если бы он получил такие, то нужно было бы заменить лампу, а не пытаться забинтовать еë. Это было бессмысленно, поэтому Лайт сразу же стал разматывать их. Было просто. Под бинтами не оказалось никаких сколов, трещин или подобных травм, но вот на самих бинтах, с той стороны, которую до этого не было видно, он обнаружил чьи-то записи. Лайтер решил пробежаться глазами по содержимому бинтов:

«...Она везде меня преследует...», «...Я одна...», «...Родители снова ругаются...», «... Как же я их всех ненавижу...».

      Было похоже, будто бы кто-то вëл дневник прямо на бинтах. Обджекту было не очень приятно читать такое, поэтому он перебрал бинты и увидел уже другую картину:

«... Я не безнадëжная...», «... Ну и что, что я не идеальна...», «...Я просто себя пока не нашла...».

      На другой части бинтов ситуация была тоже другой:

«... Я красотка. Не уродина, и не модель...», «... Почему все ходят с такими кислыми минами...», «... Как же я люблю свою семью...».

      Лайт даже немного улыбнулся. Было странно, что в одной части бинтов были только плохие мысли, в другой убеждения, в третьей рассказывалось только хорошее, но было приятно видеть, что у человека всë налаживается... Или же нет? Или он читал наоборот и на самом деле всë было хорошо и потом стало плохо?

«... Всевидящий, зачем я себя продолжаю обманывать?»

– это была последняя запись, после чего бинт обрывался. – Зачем кому-то писать на бинтах? – Лайтер снова осмотрел их. – И почему это всë оказалось у меня на башке? – он продолжал в них рыться, как вдруг кто-то тронул его сзади. – Приветик! – УЙ БЛЯ! – он подпрыгнул на месте и посмотрел назад.       Там, на его удивление, с широкой улыбкой на лице стояла Фотофрейм. Однако она выглядела не так, как обычно. Еë розовый бантик стал более красноватого оттенка. Но самым главным отличием было то, что она будто бы прятала за спиной – руки. – Ф-фифи? – недоумëнно спросил Лайтер. – А кто же ещë? – она развела руками. – Почему... Ты какая-то... Другая? – В каком смысле? – Ну... Ты поменяла свой бантик, и... Руки... – взгляд обджекта был прикован к верхним конечностям рамочки. – Не знаю. – Фотофрейм перестала улыбаться и убрала руки обратно за спину. – А ты что тут делаешь? – Я без понятия... Я сначала был в каком-то здании, кого-то искал, ходил по мосткам на болоте... – Лайт был немного напуган. – Похоже, ты много где побывал! – Нет, это было по сути одно и то же место... – он отвëл взгляд, как вдруг его, как стрела мишень, пронзил один вопрос. – Погоди-ка, а с каких это пор ты ходишь одна...? – Просто я олицетворение идеальной для тебя Фифи. Мы ведь во сне. В твоей голове. В твоей фантазии! – она закрутилась и улыбнулась. – Нет. – тихо и серьëзно сказал он, после чего ударил еë в лицо. – Ты не она.       Лже-Фотофрейм отлетела на некоторое расстояние и растаяла, превратившись в бесформенную биомассу. Она продолжала меняться, пока на месте рамочки не появился Лже-Лайтер, схватившийся за порозовевшую лампу. Настоящий же Лайт быстро подошëл к нему, схватил за «шиворот» и поднял над землëй. – В следующий раз учти, что Фифи в моих фантазиях внешне никак не меняется. – обджект обхватил обеими руками место, где цоколь переходил в ручку, передразнив бедного обджекта. Лже-Лайтер сразу же начал задыхаться. – С-стой... Прошу, выслушай... – тот сразу же захрипел. Одними только глазами он молил того освободить его от удушения. – Ну нет уж. Я устал от этих иллюзий. – ХВАТИТ... УМОЛЯЮ...       Розовый цвет лампы стал постепенно становиться фиолетовым. Копия Лайта дрыгала ногами, царапала руки душителя, начала плакать, но обджект был неприклонен. Он угрюмо смотрел на другого себя и лишь усиливал хватку. Полные слëз глаза Лже-Лайтера вдруг наполнились обидой и злобой. Он, предварительно поцарапав руки Лайта, вытянул еë к самому лицу и будто бы что-то содрал. Раздался звук как при раздирании на части бумаги. Настоящему Лайту сразу же стало больно. Его лицо исказила гримаса боли. Он выпустил из рук копию и приложил руки к голове. Взгляд упал на оставшуюся рядом реку. В ней он увидел, что вместо его лампы в качестве головы был какой-то голубой тюльпан из бумаги, выполненный в стиле оригами. Один из выступающих лепестков был содран и теперь висел на тонкой полоске бумаги. Обджект недолго думая окончательно оторвал его, чем вызвал новую волну боли. Его копия, с ещë сиреневой лампой, смогла быстро встать с пола. Лже-Лайтер ещë пытался отдышаться, но уже начинал отступать от настоящего Лайта. – А НУ СТОЯТЬ!       Выкрик был словно сигнальным выстрелом из пистолета для соревнований по бегу. Однако сейчас ему было нужно убежать и не умереть от рук оппонента, а не получить первое место. Лже-Лайтер моментально бросился прочь, не оборачиваясь назад. Настоящий же бросился за ним, но он сразу же уткнулся в какую-то невидимую стену. Он всë равно пытался его догнать, игнорируя еë, но она всë равно не пускала его. Это не было твëрдой стеной. Больше напоминало какую-то очень прочную плëнку, замедляющую движения. Ему оставалось лишь смотреть, как Лже-Лайтер испуганно и озлобленно стоял и смотрел на него прямо с того места, где он и стоял в самом начале – на фудкорте без киосков с едой в странном торговом центре.

***

      Лайт моментально проснулся. Это не было настолько плохо как предыдущие кошмары, но сцена того, как он пытался кого-то, может быть даже себя, задушить сильно давила на него. Было трудно даже представить, что он мог кого-то так хладнокровно аггресивно задушить. Лампоглав сразу же потянулся за бутылкой с водой, потому что как и во все дни до этого у него пересохло горло за ночь. Обджект тяжело вздохнул, ведь как и обычно он наверняка проснулся ночью, до рассвета ещë часа триили четыре, и в течение этого времени он будет задрëмывать и сразу же просыпаться от продолжения кошмара. Однако когда он взял воду он сразу же заметил, что в комнате, так-то, было не темным-темно. Из окна бил яркий солнечный свет. Обджект в недоумении медленно и аккуратно поднялся, чтобы в глазах не потемнело. Из кровати, стоявшей прямо у окна, было видно улицу, где во всю играли дети и гуляли взрослые. Было уже позднее утро. Лайт всë с такой же осторожностью повернул голову к часам на его столе, которые были подарены ему Флипкейс на день рождения. 12:02.       Ещë одним поводом для его удивления было чувство голода. До этого аппетита у него вообще не было, и его родителям приходилось запихивать ему в рот всякие бульоны, отварной рис и фрукты, чтобы он хоть чего-то поел, и то у него был один приëм пищи на день или два, порой на три.       Обджект был рад этому чувству и что наконец-то смог нормально поспать. Он начал вставать с кровати, но пока не решался двигаться быстро и резко. Тем не менее ему удалось встать без потемнения в глазах. Это было уже хорошо. Лайт начал тихонько ходить по комнате, проверяя своë состояние и наворачивая круги. Он не заметил, как в комнату вдруг вошла его мама. – О, Лайти, ты уже проснулся!.. Солнышко, что ты делаешь? – растерянно спросила она его. – Проверяю себя... – не отвлекаясь, пробубнил он в ответ. – Кстати, мам, а что я могу поесть помимо, бульонов и риса? Просто впервые за много времени есть захотелось, а что мне можно я не знаю. – Ну-у, я думаю... – Лампчка сделала паузу, задумавшись. – Я могу пюрешку сделать. – Она улыбнулась. Еë радости не было предела, ведь возвращение аппетита предвещало скорое выздоровление. – Да, давай! – Лайт оторвал свой взгляд от пола и резко повернул голову к маме. – Ой... – Как бы он не старался до этого, в его глазах всë равно потемнело. – Зайка, я вижу, ты сам рад, что идёшь на поправку, но тебе лучше пока стараться больше лежать, а не ходить, хорошо? – Ла-а-адно... – он с досадой сел обратно на кровать.

***

– Ну слава Суши-Богу, этот кошмар закончится... Я уж думал, что это будет длиться вечность. – вздохнул Кнайф, убирая недавно купленные продукты в холодильник. – А как я то рада! Я уверена, что и для Лайти это огромное облегчение! – Лампчка допивала утренний, уже остывший, терпкий чай. Она не очень любила кофе, поэтому пока её муж выпивал его с ничтожно маленьким количеством молока по нескольку раз в день, она обходилась чёрным чаем с сахаром. Она работала на дому́ и частенько зарабатывалась так, что допивала вечером уже холодный чай, заваренный утром. – Знаешь... – Кнайф зашуршал пакетами, в поисках чего-то. Через пару мгновений он достал литровую стеклянную бутылку с бордовой жидкостью, на которой красовалась белая этикетка с напечатанными на ней чёрными буквами. – Нальёшь ему? – Ягодный морс? – Лампчка удивлëнно ахнула, улыбнулась, захихикала и полезла за стаканом. – Ну, ему ведь нравится всё вот это ягодное... – он продолжил всё с тем же равнодушным видом разбирать продукты. Она зашла к нему со спины и поцеловала в «щёчку». – А ты всё продолжаешь стесняться открыто проявлять заботу. – Ничего не стесняюсь... Просто решил приободрить, чтобы он поскорее закончил болеть. Вот и всё. Ни больше, ни меньше. – хоть он и пытался делать вид, что ему это всё безразлично, этот самый вид и его поведение выдавали его с потрохами. Лампчке даже не пришлось долго гадать, почему он себя так ведёт. – Хорошо-хорошо, как скажешь. – всё с той же нежной улыбкой продолжала она, параллельно наливая в прозрачный стакан морс.