Everlasting

      Лу лежит в своей импровизированной постели и смотрит порно с телефона. Наушники заглушают все, что происходит снаружи и заставляют стоны разукрашенной красотки ввинчиваться прямо в мозг. Лу отчаянно всматривается в экран и пытается поймать волну возбуждения, но внутри до неприличия сухо, хотя она не трахалась вот уже… сколько? Месяц? Два?       Лу скорее не слышит, а чувствует вибрацию от стука в стенку ее грузовика и стягивает наушники. Так и есть — снаружи слышен голос Йонаса.       — Подъем, через полчаса снимаем!       Коротко ругнувшись, Лу застегивает штаны и выключает видео. Пора приветствовать новый день, бля.       Перед началом съемки Лу вылавливает Кея.       — Сегодня ты можешь выбрать кого хочешь, но, пожалуйста, только не Ирму, она скучная.       Кей предсказуемо кивает и так же предсказуемо хитро подмигивает. Лу старательно хмурится, пока он не скрывается из виду, после чего с ухмылкой идет в аппаратную.       — Итак, сегодня по-настоящему особенный день! — вещает Бенни, — сегодня наш холостяк сможет отправиться в гости к одной из участниц. Кого ты выберешь. Кей?       Кей с показной задумчивостью оглядывает всех девушек, прежде чем кивнуть.       — Я бы очень хотел побывать у каждой из вас…       Раздаются смешки, и Кей широко, почти по-хулигански улыбается.       — Ирма, я планирую побывать на твоей ферме. Что скажешь? Никогда не видел, как выращивают натуральные овощи.       Ирма улыбается в ответ чуть растерянно — она явно не ожидала, что выберут именно ее.       — Как ты убедила его выбрать Ирму? — спрашивает София, — зрители ее любят, судя по рейтингам, но она же такой цветочек…       — Трюк для подростков, — фыркает Лу, — попросила ни в коем случае этого не делать.       София одобрительно кивает. Неожиданно включается Патрисия.       — Вы же в курсе, что Ирма девственница?       — Так это великолепно! — глаза Софии загораются хищным блеском, — тогда в этой серии Кей должен ее трахнуть.       Идея, конечно, на миллион, но совсем не нравится Лу. Одно дело ссорить девочек между собой, и совсем другое — заставить кого-то делать что-то против воли.       — Она ведь даже не призналась ему, — возражает Лу, — как ты себе это представляешь?       — Как отличные рейтинги, — отрезает София и добавляет заговорщическим шепотом, — поможешь Кею ее отыметь — спишу с твоего долга десять штук.       София разворачивается на каблуках и выходит из аппаратной. Ее предложение очень заманчиво, но Лу чувствует себя грязной.       По пути к машине Лу останавливает Патрисия.       — Милая, я не уверена, что тебе следует ехать, — говорит она.       — Что ты имеешь в виду? — хмурится Лу, — я продюсер, как я могу не поехать?       — Вы только наладили отношения с Доганом, — поясняет Патрисия, — может, вместо тебя стоит поехать Сатоши?       — Ты боишься, что мы поругаемся и разнесем ферму? — смеется Лу, — все будет нормально.

***

      Вокруг Нью-Пари разбросано множество деревушек, и почти в каждой есть своя ферма с натуральными продуктами. Бабушка Лу держит как раз такую ферму и выращивает на ней капусту, кабачки и прочие недоступные простым смертным овощи.       — Добро пожаловать ко мне домой! — Ирма радуется как ребенок, и непонятно, от чего больше — от времени с Кеем или от возможности попасть домой.       Бабушка Ирмы встречает их не одна — инвалидную коляску везет красивая мулатка. Они с Ирмой с визгом бросаются друг к другу на шею. Наконец, вдоволь наобнимавшись, Ирма ее представляет:       — Знакомьтесь, это Френсис, моя самая близкая подруга. Она присматривала за бабушкой, пока я участвую в шоу. И бабушка, конечно.       — У вас чудесная внучка, — Кей галантно склоняется к ее руке.       Что-то в облике этой Френсис смущает Лу. То ли то, какой она оказалась красоткой, то ли то, с какой нежностью она смотрит на Ирму.       Позже Лу переодевается в отведенной ей комнате и раздумывает, с какой стороны лучше подкатить к Ирме с вопросом о девственности. Десять штук это десять штук, особенно когда у тебя их нет, а долг перед шоу есть. Удивительно, как Ирма вообще дожила до своих лет и умудрилась сохранить себя. Неужели в этой деревне все такие? Посвящают себя всеобщему благу и Единому, а о плотских утехах и не задумываются.       С улицы слышатся громкие голоса, и Лу выглядывает в окно. Слов не разобрать, но отношения выясняют Френсис с Ирмой. Возможно, это можно будет использовать в дальнейших съемках.       Камеры ставят на улице, чтобы в кадре было видно и поля с капустой. Вполне возможно, это поможет Ирме после окончания съемок. София точно не будет возражать — она с удовольствием помогает псионикам, если ей это ничего не стоит. Уютный пасторальный вид портит лишь нервничающая Ирма — на простые вопросы отвечает невпопад, заламывает пальцы, постоянно поправляет платье.       — Ты дома, но явно не в своей тарелке, — мягко замечает Лу, — может быть, твоя подруга что-то не то тебе сказала?       Бинго! Ирма начинает трястись еще сильнее, хотя на территории шоу вела себя вполне уверенно.       — С чего ты взяла?       — Я слышала, как вы ругались, — честно отвечает Лу, и спешит успокоить ее, — я не слышала о чем, но общий тон…       — Френсис считает, что тему секса не стоит обсуждать на телевидении, — Ирма беспомощно улыбается.       — А где же его еще обсуждать? — Лу и правда не понимает.       — Он должен обсуждаться между мужем и женой, под взором Единого, — поет она больно гладко, но уверенности в ее голосе Лу не слышит.       — Я понимаю, что ты невинна, — говорит Лу, — но возможность попробовать разные варианты до брака просто необходима, это часть процесса взросления.       — Я даже не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, — Ирма выглядит совершенно несчастной, — и Френсис…       — Мнение подруги для тебя много значит, верно? — если вначале Лу сомневалась, то теперь готова ставить пару тысяч франков на ориентацию Ирмы.       — Остановись, — просит Ирма, — потому что я люблю Кея и хочу потерять с ним девственность сегодня.       Ее слова ошарашивают Лу, но и заставляют одобрительно улыбнуться, потому что звучат как списанные с ее задолженности десять тысяч.

***

      Свидание решено снимать в уютном амбаре. До вечера его украшают цветами и мягко светящимися фонарями. Если забыться, можно представить, что здесь живут нормальные, обычные люди. К сожалению или счастью, ничего обычного в большинстве из них нет. Немного поболтав с бабушкой Ирмы, Лу узнает, что та как раз простой человек. Судя по тому, что она не отказалась от внучки, человеческого в ней даже больше, чем в иных жителях центра. Лу думает о бабушке Кея и своих родителях и горько усмехается. Кажется, предыдущее поколение совсем безнадежно.       Кей и Ирма сидят рядом, как младшеклассники в интернате, не хватает только сложить руки на коленях. Кей с любопытством оглядывает убранство амбара.       — Твой дед его строил? — обращается он к Ирме.       — Да, — кивает она, — и вся деревня ему помогала.       Они молчат несколько секунд, а затем, будто на что-то решившись, Ирма бормочет “ладно, фиг с ним”, после чего обнимает Кея за шею и целует. Лу с Доганом переглядываются: похоже, она действительно решилась идти до конца. Оторвавшись от губ Кея, Ирма смущенно хихикает.       — Мне нужно тебе кое в чем признаться.       — Конечно, я тебя слушаю, — Кей берет ее за руку и заглядывает в глаза.       — Я девственница, — Ирма говорит это, и, прежде чем Лу успевает сообразить, что Кей все еще держит ее за руку, продолжает, — и я хочу, чтобы ты стал моим первым.       Выражение лица Кея стоит того, чтобы она произнесла эти слова. Он поспешно отпускает ее руку.              — Серьезно? — переспрашивает он.       — Конечно, — Ирма сокрушенно качает головой, — прости, мне нужно…       Она выбегает на улицу.       — Лу, ты издеваешься? — Кей переводит взгляд с Лу на Догана, будто ждет, что сейчас они признаются в розыгрыше, — стать первым?       — Гордись этим, — отрезает Лу, — и зрители, между прочим, будут в восторге.       Лу бежит следом за Ирмой. Кажется, все в очередной раз идет не по плану.       — Все в порядке? — Ирма не ушла далеко, она просто сидит на полене во дворе и смотрит на звезды.       — Мне даже не понравилось, — глухо говорит она, и в ее глазах Лу замечает слезы. — А ведь должно!       — Целоваться? — уточняет Лу, — да, это приятно. Постой, ты что, никогда не целовалась?       — Ну, мы в детстве практиковались с Френсис на подушках, — бормочет Ирма.       — И друг на друге? — подсказывает Лу.       — Что? Нет! — Ирма на секунду замирает, а затем морщит нос.       — А ты не думала, что… — Лу садится рядом с ней на полено, — что вы с Френсис любите друг друга?       — Какая гадость! — Ирма морщится сильнее, но Лу уже видит, что попала в точку. Все становится еще интереснее.       — Почему гадость? По-моему, это прекрасно, — Лу осторожно обнимает ее за плечи.       Какое-то время они молчат и рассматривают звезды.       — На самом деле у нас были нечестивые мысли об отношениях, — тихо признается Ирма, — но мы им не поддались!       — Зачем ты пошла на шоу? — с любопытством спрашивает Лу, — запуталась в личном?       — Я не знаю, — Ирма вздыхает, — по телевизору все кажется таким… сказочным, что ли. Я думала, пойду тоже, встречу прекрасного принца, мы полюбим друг друга, и все наладится.       Они смотрят друг на друга и смеются вместе — сейчас, когда Ирма сполна узнала, что таится за изнанкой реалити-шоу, такие мысли должны казаться глупыми и ей самой.       — Тебе не нужно ничего налаживать, — уверенно говорит Лу, — весь Нью-Пари будет любить вас с Френсис за то, какие вы есть.       — Ты не понимаешь! — Ирма в отчаянии заламывает руки, — Единый покарает меня за любовь к женщине. Семья отвернется, с фермой могут возникнуть проблемы…       — А что, если ты признаешься в этом публично? — Лу сознательно подталкивает ее к этому шагу, ведь это будет бомба. — И посмотрим, покарает ли тебя Единый за это.       Глаза Ирмы загораются решительностью и каким-то нездоровым блеском. Они с Лу вскакивают с бревна одновременно и кружатся, держась за руки и хохоча.       Когда они возвращаются в амбар, Кей сидит на том же месте — кажется, он даже успел задремать. Ирма садится и поворачивается к нему.       — Прости за дурацкий поцелуй, — неловко улыбается она, — вообще-то ты меня не привлекаешь.       Кажется, сегодняшний день станет для Кея днем потрясений. Но он ведет себя на удивление достойно и даже не дает своему лицу вытянуться.       — Тебе нравится кто-то другой? — уточняет он.       — Да, есть один человек, — ее голос дрожит, но она все же продолжает, — это моя подруга Френсис.       Кей расплывается в улыбке и распахивает объятия. Ирма крепко обнимает его, судорожно всхлипывая. Глядя на это, Лу чувствует, что и ее глаза наполняются слезами. Она поднимает взгляд на Догана и видит, с каким одобрением он на нее смотрит; от этого становится горячо в солнечном сплетении.

***

      Когда Ирма убегает к Френсис поделиться новостями, а Кей отправляется переодеться, Лу подходит к Догану.       — Слушай, у меня есть просьба, — говорит она, — не выпускай признание Ирмы в эфир.       — Я не могу, начальник производства очень дотошный, — Доган смотрит на нее с легким недоумением, — надо было раньше предупреждать. Я бы вставил другую карту памяти…       — И что мне теперь делать? — она и правда в растерянности.       — Не изобретай велосипед, — хмыкает Доган, — просто позвони ребятам на студию и попроси пока припрятать материал.       Лу благодарно кивает и вытаскивает телефон.       — Сатоши? — это просто провидение, что трубку взял именно он, — помнишь поездку к твоим родителям?       — Зачем ты мне об этом напоминаешь? — даже по телефону чувствуется, как Сатоши скривился.       — Сделай кое-что для меня, — просит Лу.       Коротко обрисовав ситуацию и получив согласие, Лу вздыхает с облегчением.

***

      На улице, в сотне метров от амбара их уже ждет Кей с выпивкой. Это был долгий, тяжелый и довольно странный день, который, тем не менее, заканчивается хорошо. Они садятся у костра и какое-то время просто пьют, но постепенно начинают обсуждать все произошедшее.       — Признание Ирмы увидят тысячи людей, и это изменит кому-то жизнь! — вдохновенно вещает Лу, размахивая бутылкой. — Ради этого я и пошла на телевидение, потому что оно является трибуной почище кафедры церковных проповедников!       — Я не против, если оно кому-то поможет, — спокойно соглашается Кей.       — Согласен? — Лу не может сдержать ликования.       Доган усмехается и качает головой. В свое время они много это обсуждали. Это и было их мечтой — как Лу думала, совместной, — составить конкуренцию инквизиторам, выступающим на телевидении, и доносить свою правду. Увы, теперь они оба по уши увязли в реалити-шоу, а Доган этому еще и рад.       Костер слегка притухает, и Лу оглядывается. Предчувствие ее не обманывает — почти сразу появляется Ирма, и она явно сейчас плохо контролирует себя как гидрокинетик.       — Я много молилась, и теперь буду собой, — с придыханием сообщает она, — я люблю Френсис и хочу уйти из шоу.       — Ух ты, — Лу судорожно соображает, как притормозить этот поток, — а с Френсис ты это уже обсуждала?       — Да! — Ирма смотрит на нее сияющими глазами, — и она согласна!       — Хорошо, — против сразу двух девиц выступать почти бесполезно, — я поговорю с руководством, постараюсь уговорить Софию, чтобы вам выписали какой-то бонус. Сумма будет не астрономической, но вы сможете уехать отсюда.       — Нет, нет, — Ирма очень напоминает фанатика, — я останусь и заставлю всех поверить! Спасибо тебе, я так счастлива!       Она снова обнимает Лу и уносится прочь. Лу, Доган и Кей молча переглядываются. Кажется, комментарии излишни — они все понимают, к какому пиздецу может привести выходка Ирмы.

***

      Местные устраивают танцы по случаю возвращения Ирмы. Или они регулярно устраивают воскресные танцы в честь Единого — Лу так до конца и не разобралась. Бабуля Ирмы сидит в своем кресле очень нарядная, и Лу искренне восхищается ей — несмотря на паралич, она использует возможность украсить себя и все вокруг. Каждый пришедший житель деревни обязательно подходит к ней, чтобы выказать свое почтение.       — Я хочу успеть погулять на свадьбе внучки, — говорит бабуля, заставляя сердце Лу болезненно сжаться, — как вы думаете, Кей — достойный мужчина?       — Более чем, — после секундной заминки отвечает Лу и замечает ухмылку на лице Догана, — он может составить прекрасную пару с Ирмой.       — Лу, можно тебя на минутку? — Френсис прикасается к ее рукаву, — отойдем?       В тени деревьев Френсис нервно оглядывается и поворачивается к Лу.       — Ирма совсем потеряла голову, — сокрушенно произносит она.       — Мы заметили, — Лу старается отвечать ровно, — тебя что-то беспокоит?       — Я не готова открыться, — Френсис запускает пальцы в свою прическу, — Единый, я работаю учительницей!       — Мир очень изменился, — замечает Лу, — к тому же, мы все не можем иметь детей, чего тебе бояться?       — Он изменился в центре Нью-Пари, — горько отвечает Френсис, — и детей не могут иметь только псионики. Ты хоть примерно представляешь, что говорят о геях в деревне, где большинство — обычные люди?              — Хорошо, мы что-нибудь придумаем, — кивает Лу.       Но, видимо, поздно — Ирма уже на сцене.       — Всем привет! — она громко начинает свою речь, и жители отвечают ей приветственными выкриками, — я хочу сказать вам всем огромное спасибо за вашу поддержку и любовь. Но я должна вам кое-что рассказать, и надеюсь, что вы все так же будете меня любить.       Гул перед ней по-прежнему одобрительный, но будет ли он таким, если она скажет то, что планирует?       — Дело в том, что я… — Ирма запинается, — я люблю кое-кого…       Лу, пригнувшись, старается как можно быстрее переместиться к Кею, который стоит у самой сцены и еще не подозревает, на грани какой катастрофы они все находятся. Лу поспешно достает из кармана одну из подвесок, которые холостяк должен подарить участницам, остающимся на проекте.       — Действуй! — шипит она, впихивая подвеску в руку Кею.       Хвала Единому, он быстро соображает. В два прыжка Кей оказывается на сцене и наклоняется к микрофону Ирмы.       — Простите, я не удержался! — бодро сообщает он, — меня зовут Кей, но вы наверняка и так это знаете.       Со своего места Лу не может этого видеть и слышать, но воображение дорисовывает, как с облегчением одновременно вздыхают Ирма и Френсис.       — Милая Ирма, я хочу сделать тебе предложение, — Кей опускается перед ней на одно колено, и по толпе пролетает вздох удивления, — останься со мной на шоу еще на неделю. Ты согласна?       — Да. Да, я согласна! — Ирма тянет его вверх и поворачивается спиной, позволяя застегнуть на шее подвеску, после чего они крепко обнимаются.       Пространство взрывается криками одобрения и улюлюканием. Лу до боли всматривается в лицо Ирмы и по ее губам читает что-то, похожее на “спасибо”. Облегчение накрывает с головой, и Лу кричит и хлопает вместе со всеми.       Она набирает номер Сатоши, но вместо гудков слышит бесстрастный голос автоответчика.       — Уничтожь материал, — говорит Лу в трубку, — сожги, сломай, все что угодно. Отвечать за это буду я.       — Что мы скажем Софии? — Доган подошел совсем неслышно, — материал-то получился ни о чем.       — Я что-нибудь придумаю, — обещает Лу.

***

      Они дожидаются вечера, чтобы на улице стемнело, зажигают свет в амбаре и занавешивают окна тканью, чтобы просвечивали только силуэты.       — Вы обнимаетесь, изображаете поцелуй, — инструктирует Лу, — а затем отходите вглубь амбара. Тебе придется стонать, Ирма. Сможешь?       Лу издает чувственный стон, и Ирма, хихикнув, кивает.       — Это то, чего ты хочешь? — спрашивает она у Френсис.       — Закончишь сниматься, порадуешь бабушку, — кивает та. — Но ты ведь не об этом спрашиваешь? Мне хорошо с тобой, просто дай мне время.       Они нежно целуются, и Лу не может отвести взгляд. От этого поцелуя Ирма явно получает больше удовольствия, чем с Кеем. Ну, хоть кто-то в их шоу и правда смог найти любовь.       Втроем ребята уходят снимать, Френсис отправляется проверить бабушку, а Лу идет в соседний амбар, захватив с собой стопку сценариев. Сейчас лучшее, что она может сделать — это прикинуть возможные сюжетные ходы, которые будут происходить в шоу дальше.

***

      Ее по-прежнему беспокоит Мэй и препарат, на котором та сидит. Наверное, правильным решением будет не лезть к нестабильной и ее лекарствам, но что, если это можно будет развернуть в сторону очередной бомбы?       Щелканье пальцами перед ее лицом заставляет Лу вынырнуть из раздумий. Перед ней стоит Доган и протягивает бутылку пива. Лу отрицательно качает головой и тянется собрать рассыпанные по тюку с сеном листы.       — Кто ты и что сделала с Лу Рид? — смеется Доган. — Не пьешь, совершаешь самоотверженные поступки… Я не расскажу Софии, можешь пить.       Лу с усмешкой все же принимает бутылку.       — Странно их прикрывать, — говорит она, сделав глоток.       — Но лучше, чем заставлять признаваться на камеру, верно? — Доган тоже открывает пиво.       — Так ты думаешь, я это ради шоу сделала? — у Лу даже голос садится от возмущения, но Доган ее прерывает.       — Нет-нет, ты помогла Ирме, и однажды она будет тебе за это благодарна, — он смотрит с таким теплом, что от этого начинают гореть щеки.       Они пьют, и Лу не знает, куда себя деть. Она так давно не была с Доганом наедине, когда никто не прервет в любую минуту, когда не надо никуда бежать… Пальцы зудят от желания прикоснуться к нему. Лу наблюдает за Доганом из-под ресниц и не решается заговорить.       — Я должен спросить, — он подходит чуть ближе, — что случилось, когда ты уехала? Куда ты пропала? Только не нужно придумывать, скажи правду.       — Я сидела в тюрьме, — с нервным смешком отвечает Лу, и это действительно правда. Пусть и недолго, но она находилась за решеткой, пока корпус содействия решал, что с ней делать.       — Все время? Да ладно, — Доган приподнимает бровь, демонстрируя недоверие.       — Не все, — Лу слабо улыбается, заглядывая ему в глаза, — потом я сняла угол в Термитнике, заказала ведро синтетического мороженого и смотрела телик.       — Депрессия? — уточняет Доган.       — Пошевелиться не могла, — шепчет Лу, чувствуя, как ее вновь затягивает в воспоминания о сером и вязком, что и составляло каждый ее день.       Это даже нельзя назвать адом — она просто ничего не ощущала. Ни тоски, ни радости, ни желания что-то делать и жить. Тупо пялилась в экран и ела синтетическую дрянь, которую и с завязанными глазами нельзя перепутать с мороженым.       — Почему не позвонила? — Доган тоже понижает голос.       — Люди в депрессии не звонят, — с трудом произносит Лу, — они чувствуют себя подавленными.       — Нам было так плохо? — Доган совсем близко, накручивает прядь ее волос на палец.       — Нет, совсем нет! — Лу на секунду зажмуривается, как перед прыжком в ледяную воду, и решает сказать правду. — Просто я не знаю, что делать с состоянием счастья. Оно меня пугает.       — Так почему ты вернулась? — он прижимается своим лбом к ее, но тут же отстраняется, чтобы посмотреть в глаза.       — Честно? — выдыхает Лу. — Хотела увидеть тебя.       Он вдруг оказывается непозволительно близко — именно так, как Лу и хочет. Его губы по-прежнему горячие и жадные, такие, как в ее воспоминаниях. Хотя нет, лучше, потому что это происходит в реальности.       От несдержанных прикосновений ее кровь буквально закипает. Доган опрокидывает ее прямо на ворох бумаг, но это не имеет никакого значения. То, что происходит между ними, максимально далеко от слова “нежность” — слишком изголодались друг по другу. Он буквально вытряхивает Лу из толстовки, сразу расцвечивая открывающуюся кожу поцелуями и укусами. Она затягивает его на себя. Доган срывает с себя футболку и падает сверху. Контакт кожа к коже ошеломляет, Лу чувствует себя готовой к продолжению прямо сейчас. Все равно как, лишь бы быстрее. Доган проходится поцелуями по ее животу, груди, добирается до губ и раздвигает их языком, вызывая у Лу мучительный стон.       И вдруг все заканчивается. Доган замирает над ней, а затем отстраняется.       — Я не могу, — бормочет он ей в губы.       — Что? Почему? — Лу пытается прогнать из головы дымку удовольствия и жара.       — Потому что я знаю, как это начнется, и чем все закончится, — Доган отстраняется окончательно, спрыгивает с тюка и натягивает футболку обратно.       — Ладно, — это Лу произносит уже спине Догана, выходящего из амбара.       Ей хочется одновременно рассмеяться над собой, над ситуацией и разнести все здесь к чертям.

***

      На входе в монтажную Лу перехватывает Сатоши.       — Прости, я ничего не мог сделать, — он выглядит виноватым.       Лу молча отодвигает его в сторону и проходит в помещение. Сатоши следует за ней молчаливой вздыхающей тенью. Вуд, стоящий у экрана вместе с Кеем и монтажером, выглядит чересчур довольным.       — О, а вот и наша звезда вернулась! — он оборачивается и подмигивает Лу, — серия о псионичках-лесбиянках, а?       — Это нельзя показывать, — Лу вымученно улыбается, заранее понимая, что сейчас придется сильно постараться, чтобы убедить Вуда не делать того, что он так хочет. — Мы сняли другой материал, Кей лишил Ирму девственности, это будет бомба.       — Ты про эту жалкую постановку с фальшивыми стонами? — фыркает Вуд. — Нет, бомба вот здесь.       Он стучит костяшками пальцев по экрану.       — Ты не понимаешь, — пытается возразить Лу, — мы не можем это использовать, я дала обещание Ирме…       — Ты сделала… что? — Вуд недобро щурится и подходит ближе. — Ты же понимаешь, что это как если прислуга скажет, что является владелицей серебра, потому что чистит его? У тебя нет права давать подобные обещания!       Вуд крайне редко повышает голос, особенно на Лу, но в такие моменты она как никогда ясно понимает, почему именно он является владельцем всего шоу. Его властность заставляет опускать голову и надеяться, что буря пройдет мимо.       — Я являюсь фактическим владельцем каждого сантиметра отснятого материала, — продолжает Вуд, — а ты — лишь наемный работник, поняла?       — Тогда я пойду и прикую себя к бульдозеру! — выпаливает Лу, хотя понимает, насколько по-детски звучит такое заявление. Протестовать могли парижане, жившие сотню лет назад, сейчас это не имеет никакого смысла, особенно если учесть, что Вуд богатый чистый, а она — псионичка.       — Так бульдозер тоже принадлежит мне! Вместе с цепями, — Вуд ухмыляется, но тут же вновь становится серьезным, — повзрослей ты уже!       — Конечно, это все очень увлекательно, — вмешивается Кей, — но у меня есть предложение получше. Мы можем обсудить это наедине? Уверен, вам понравится.       Когда Кей уводит Вуда, Сатоши поворачивается к Лу.       — Слушай, мне все равно пришлось бы признаться ему, — он вновь заводит ту же шарманку.       — Мы не вправе принимать решения за нее, понимаешь? — для Лу удивительно, что подобные прописные истины приходится проговаривать именно Сатоши.       — Но ведь наше шоу это зеркало, — напоминает он, — и оно позволяет людям увидеть правду.       — Будешь цитировать Патрисию? — усмехается Лу. — Тебе что, нравится делать гадости и подставлять людей?       — Ты не понимаешь! — на Сатоши жалко смотреть, — Вуд пообещал помочь мне с карьерой.       — И ты повелся? — ухмылка Лу становится шире.       — Ну, я ведь должен как-то выбираться отсюда, — Сатоши пожимает плечами.       — Раньше для тебя существовали границы дозволенного, — Лу встает со своего места. Этот разговор еще бесполезнее, чем с Вудом.       — Для тебя тоже.       — Речь не обо мне, — уже подошедшая к выходу Лу оборачивается, — а о тех, кого еще можно спасти.

***

      Лу сидит в столовой, заставляет чайную ложку крутиться вокруг своей оси и ждет, пока Макс допечет круассаны. На душе у нее так погано, как не было и в первый день съемок, ведь сейчас даже нет того иссушающего похмелья.       — Предаешься мыслям о великом? — в столовую заглядывает София. — Пойдем со мной.       — Я не хочу, — бросает Лу.       — По телику показывают нашу рекламу, — усмехается София, — пойдем, тебе понравится.       Понимая, что она не отвяжется, Лу вздыхает и поднимается, хоть и не понимает, что такого могут показать, о чем она еще не знает. Но заговорщицкое выражение лица Софии заставляет покорно следовать за ней в аппаратную.       На самом большом из экранов появляется ведущая светской хроники и рассказывает, что совсем скоро выйдет новая серия “Настоящей любви”, но пока все ждут следующий эпизод, в прессу просочилась запись, из которой можно сделать однозначный вывод, что великолепный холостяк Кей Стоун спал с кем-то с самой верхушки Инквизиции.       Лу давится воздухом. Выходит, именно эту запись Кей предложил Вуду вместо истории о псионичках-лесбиянках.       — Почему Кей решил отдать запись Вуду? — задает вопрос в пустоту Лу.       — Я же говорила в самом начале, что он просто агнец божий, — фыркает София, — видимо, даже реалити-шоу не в состоянии задавить в нем жилку человеколюбия.

***

      — Говорят, съемки прошли удачно? — ее снова останавливает Патрисия.       — Да, все более чем хорошо, — улыбается Лу, — прости, я должна зайти к Кею и поблагодарить его.       Уточнять, что конкретно прошло удачно, как они съездили на ферму и за что именно нужно поблагодарить, Лу решает не уточнять. Патрисия меньше всех напоминает ее мать, но в голову залезает с такой же легкостью.       Кей открывает дверь почти сразу после короткого стука.       — Меня уверяли, что копий нет, — он протягивает Лу кассету, на которой, видимо, и запечатлена та самая жаркая сцена.       — Я проверю, — кивает Лу и прячет кассету в карман толстовки, — спасибо, правда.       — Не стоит, — Кей с усмешкой делает шаг вперед, заставляя Лу прижаться спиной к двери, — Ирма отлично поднимает рейтинги, а теперь зрители полюбят и меня.       — Ты хоть намекни, — просит Лу, имея в виду запись в своем кармане, — кто это был? В верхах Инквизиции не так много молодых женщин.       — На видео все более чем прилично, — лукаво подмигивает Кей, — моя рука на ее спине, копна волос, лямочка бюстгальтера… За более точную информацию можно и в допросную попасть.       Он аккуратно укладывает ладони по обе стороны от головы Лу, не прикасаясь, и наклоняется к ней. Хищный блеск в его глазах прозрачно намекает, что он вовсе не такой невинный ангел, которым его почему-то до сих пор считает София.       — Можно я задам странный вопрос? — Лу прижимается затылком к двери и вглядывается в глаза Кея, — мы друзья?       Удивленный, он чуть отстраняется.       — Я над этим не задумывался, но, полагаю, что да, — он снова наклоняется к ней и вдыхает запах ее волос.       — Я не знаю, как так получилось, но на данный момент ты — мой единственный друг, — Лу мягко, но решительно отодвигает Кея подальше от себя, надеясь, что он не успеет считать, как замирает ее сердце, — поэтому давай не будем все портить.       — Но будет здорово, — Кей пытается надавить, но Лу качает головой.       — Первые полчаса. А дальше… Слушай, тебе нужно отдохнуть — завтра тебя ждет очень насыщенная программа.       Она сочувственно улыбается разочарованному вздоху Кея и выскальзывает из комнаты.

***

      На улице глубокая ночь и достаточно тихо, но наушники заглушают и фоновый шум. Лу лежит в своей импровизированной кровати и всматривается в видео, на котором они с Доганом дурачатся и целуются у водоема. Внутри горячо и влажно, и Лу быстро двигает пальцами внутри себя. На видео Доган спрашивает “кем ты видишь себя через год?”, а Лу смеется и отвечает, что напишет роман. На вопрос, кем же тогда он видит себя, Доган отвечает двумя словами. Лу кончает под его комментарий “твоим мужем” и обессиленно откидывается на подушку.