Вместе (не смотря ни на что).

Сынмин, наверное, совсем сошел с ума от чувств. Но... он так долго их сдерживал, что, похоже, теперь, когда появилась возможность ими поделиться, они окончательно сорвались с метафорического поводка. Иначе, как объяснить то, что вместо того, чтобы отсыпаться после вчерашнего, Ким сейчас снова со всей постоянно сдерживаемой страстью, трепетной нежностью и давно и надежно хранимой любовью снова целует Чонина, который отзывается довольным тихим стоном на каждое соприкосновение губ, каждое прикосновение пальцев к чувствительным точкам на шее и обнаженном торсе, на каждое трение стремительно твердеющих членов о бедра и друг о друга через ткань двух пижамных штанов. - Стой, мне кажется, я слышал шум. - отстраняется Чонин, точно уловивший какой-то звук со стороны двери. - Ты дверь замкнул? - Не помню. - честно признается Ким, мысленно давая себе подзатыльник за такую оплошность. Мало ему шантажиста Минхо? - Проверь. - нервно отзывается Ян, не желая, чтобы их снова застукали. Чонин не знает, как решиться и признаться друзьям во всём, что происходит между ним и Сынмином. Чонин сам ещё не до конца разобрался в этом. Ким привлекательный, очень привлекательный, но они дружат, сколько Ян себя помнит. От некой неловкости никак не удается избавиться, не смотря на то, что они окончательно пересекли черту даже "друзей с привилегиями". К тому же чувства Сынмина долго были односторонними, и теперь Чонина одолевает чувство вины, хоть он и понимает, что повлиять на собственные чувства не в силах. Какая то часть Яна, видимо, всегда будет лелеять свою первую влюбленность, показавшую, что привлекают Чонина не только девушки. И легче не становится от того, что объектом этой влюбленности является Хенджин, который абсолютно её не замечает, и до сих пор рядом с ними. Конкретно сейчас - в этом же самом доме. Стоит только Сынмину сделать буквально шаг от, наконец, запертой двери, как кто-то стучит в нее с другой стороны. - Чонин... Сынмин. - раздается голос Хенджина, заставляя ребят занервничать, а следующие слова откровенно покраснеть. - Я знаю, что вы там вместе. Извините... Нам нужно поговорить. Только оденьтесь. Я подожду. Чонин тут же инстинктивно прячется под одеялом, пытаясь не умереть со стыда в то же мгновение, как осознает, что тем звуком, что он услышал ранее, был видимо Хенджин, застукавший их с Сынмином. - Хорошо, дай нам пару минут. - берет себя в руки Сынмин, понимая, что этого разговора не избежать, раз уж Хван их видел. Хенджин редко лезет в чужие отношения, но эта ситуация его касается непосредственно, так что Ким лишь надеется, что разговор закончится хорошо. - Трындец, трынцец, трындец. - скулит Чонин, когда Сынмин подходит к кровати и стягивает с него одеяло. - Успокойся. - аккуратно поглаживая Яна по голове, произносит Ким, присаживаясь на кровать рядом со свернувшимся калачиком парнем, которого очень хочется назвать своим. - Это тот же самый Хенджин, что всегда нас поддерживал, утешал и оставался на нашей стороне, не смотря ни на что. Я понимаю, что ты не хотел, чтобы он узнал всё так, но... давай... просто объяснимся. Может, станет легче. - Ладно. - выдыхает Чонин, успокаиваясь от слов и прикосновений друга, который вызывает не только дружеские чувства. Но и тот, что стоит за дверью тоже, и от этого хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не открывать эту дверь. Пару минут, пока они ищут свои рубашки и одеваются, кажется, тянутся бесконечность, но пролетают слишком быстро. И вот Сынмин уже идет обратно к двери, а Чонин благодарен лишь за то, что рубашка у пижамы достаточно длинная, чтобы прикрыть всё ещё полувозбужденный член, из-за которого Ян продолжает сидеть на кровати. - Думаю, добрым это утро уже не назовешь. - нервно усмехается Сынмин, сталкиваясь взглядом с не менее смущенным, чем они с Чонином, Хваном. - Полагаю, до того, как я пришел, оно было вполне приятным. - неловко шутит в ответ Хенджин, проходя в комнату. - Хёёён. - чуть ли не воет Чонин, пряча лицо в ладонях, и краснея от макушки до пят. - Это, конечно, смущающая ситуация, но мы все вроде уже взрослые люди. - усмехается Хенджин, лишь сильнее смущаясь от того, что вогнал в краску друзей. - Ну... хотя бы по возрасту. Извините, что помешал. - Извини. - тут же отзывается Ян, всё ещё не решаясь поднять взгляд, извиняясь за всё сразу. - Мы хотели рассказать. - подхватывает Ким, понимая, что Чонину нужно время, чтобы немного успокоиться. - Когда сами до конца разберемся, что между нами. - То... есть... вы не встречаетесь... или... - теряется Хенджин, с ещё большим смущением и удивлением глядя на своих друзей. - Я хотел бы, чтобы всё переросло в серьезные отношения, но... - честно признается Сынмин. Ему всегда было сложно хранить тайны от Хенджина, и сейчас, когда в этом отпала необходимость, стало на самом деле легче, особенно, когда эти слова вызвали в Хване искреннюю радость, пусть и смешанную с удивлением. - Всё зависит не только от тебя. - понимающе продолжает за Кима Хван, присаживаясь рядом с Чонином, и, осторожно прикасаясь к плечу младшего друга, продолжает. - Чонин... Извини, что не замечал твоих чувств. Минхо прав, называя меня "великим слепым". Я не знаю, как оправдать себя. Извини, что не смог ответить тебе взаимностью. Я всегда воспринимал тебя только как младшего брата. Извини. - За что ты извиняешься? Это я влюбился. - наконец, поднимая взгляд на Хенджина, отзывается Чонин и его словно прорывает. - Ты не виноват. Я, наоборот, благодарен. Ты показал мне, что я способен на серьезные чувства, что мне нравятся не только девушки. Да, невзаимные чувства это хреново, но мне было достаточно и дружбы. Честно. Я, конечно, хотел и, наверное, мечтал, что, возможно, однажды у нас может что-то сложиться, учитывая, что нам обоим не слишком везло в отношениях, но... когда увидел вас с Чаном, понял, что ты никогда не посмотришь на меня так же, как на него. Я слишком устал питать себя ложными надеждами. И, не смотря на легкую ревность в начале, я понял, что в первую очередь рад твоему счастью. - с невольным всхлипом заканчивает Ян прежде, чем настоящие слезы накрывают его. - Нини. - выдыхает Хенджин, с трудом сдерживаясь от того, чтобы тоже разреветься, прежде, чем притянуть к себе уже вовсю плачущего Чонина, успокаивающе поглаживая друга по дрожащей спине. Сынмин молча присаживается позади Яна, и начинает перебирать чуть лохматые волосы Чонина, чтобы успокоить и его и себя. - Вы хоть кому-то сказали? - произносит спустя пару минут Хенджин, обращаясь преимущественно к Сынмину, на которого и смотрит, так как Чонин только начал успокаиваться. - О чём именно? - уточняет Ким, переключая своё внимание на Хвана, но не преставая успокаивать Чонина. - О вас. Ориентации. Родители знают? - несколько теряется Хенджин, снова вспоминая о той ночи, когда Сынмин его успокаивал. - Хоть кто-то знает? - Родители знают обо мне. - с легкой улыбкой отвечает Сынмин, несколько смущаясь от настолько сильного беспокойства друга, но понимая откуда оно взялось. - Рассказал почти сразу после того, как ты съехал от нас. Ты придал мне смелости. Родители Чонина не в курсе, по понятным причинам, по крайней мере пока. Бывшие партнеры естественно осведомлены об ориентации. О нас с Чонином знает Минхо, а значит и Джисон. Остальные могут догадываться, но мы пока никому не говорили. Не успели. - Они... ведь тебя... приняли? Всё хорошо? - с очевидной неловкостью продолжает Хван, взволнованно глядя на Кима. - Да. Всё хорошо. - не медлит с ответом Сынмин, зная насколько эта тема для друга болезненная. - Особого восторга, конечно, не было, но им главное, чтобы я реализовался в жизни и был счастлив. Полагаю, на внуков они и до того разговора не сильно рассчитывали, учитывая мой характер. Хенджин ослепительно улыбается, а после всё же не выдерживает и начинает плакать, облегченно выдыхая и притягивая Сымина в их уже общие объятия. - Я так сильно вас люблю. - дрожащим голосом шепчет Хван. - И буду рад, если у вас всё получится. Я очень хочу, чтобы вы были счастливы. Не важно, как друзья или возлюбленные. Ким улыбается и обнимает в ответ, всё же стараясь не раздавить Чонина между ними. С сердца будто груз свалился. Сынмин почти и не сомневался, что Хенджин будет, как и всегда, на их стороне, но услышать эти слова было необходимо, чтобы перестать чувствовать себя не в своей тарелке. Хван снова придал Киму смелости, чтобы решиться на очередной сложный шаг в жизни, и Сынмин всегда будет благодарен другу за это. Чонин, наконец, успокоившийся и слышавший весь разговор, так же почувствовал прилив смелости и ясности того, что следует сделать в ближайшее время. Отбросить сомнения и хотя бы попытаться начать полноценные отношения с Сынмином, а так же рассказать об этом друзьям, раз большая часть из них итак уже в курсе.