Значит, игра начинается снова

Глава 9 9 сентября 1998 - Ты сама дойдёшь до башни? – бесцветным голосом спросила Пэнси, выпуская руку Грейнжер. Как только они переступили порог школы, исчезли последние крупицы её самообладания. - Да, конечно, - уже в спину убегающей слизеринке, ответила Гермиона. Лестница. Коридор. Лестница. Тайный ход за картиной. Лестница. И ещё одна. Пэнси бежала со всех ног, легкие горели, по щекам бежали злые слёзы. Она опять плакала. Слабачка. Добравшись до входа в Астрономическую башню, хватаясь за перила, она взлетела по лестнице за какие-то секунды. На последней ступеньке слизеринка споткнулась, полетев на пол. Колени и ладони неприятно саднило, в горле стоял удушливый ком, сердце болезненно сжималось. Она так и осталась лежать, продолжая плакать, чувствуя себя мешком мяса и костей. Просто мусор. Никому не нужное «ни что». Она никогда не была и не будет кому-то нужной, важной или любимой. Видимо, она не достойна этого. Ни одной ебаной секунды её проклятой жизни её не любили. Унижали, проклинали, использовали, призирали, относились как к куску дерьма. НИКТО. Даже родители. О-о-о, эти ублюдки ненавидели её больше, чем кто-либо. Теренс и Элоиза Паркинсон. Часть чистокровной знати магической Великобритании. Часть Священных Двадцати Восьми. Одни из лучших Пожирателей Смерти Тёмного Лорда. Маниакальные ублюдки, по её собственному мнению. Родители первыми приложили руку к её разрушению. Они хотели сделать из Пэнси свою копию. Достойная наследница чистокровного рода. Её детство можно назвать… ничем. Его не было. С рождения она была на попечении гувернанток, которые строго менялись каждые полгода. Когда Пэнси спросила куда делась Оливия, её гувернантка, отец сказал: «Привязанность к человеку - слабость. Её всегда можно использовать против тебя». С четырёх лет - этикет, танцы, история магии, игра на фортепиано, фехтование, политика. Когда у неё начались первые магические выбросы, к списку предметов добавились теория тёмного искусства и зельеварение. Если она допускала ошибку, в голове до сих пор звучал голос матери: «Персефона Элоиза Паркинсон, ты – ничтожество. Мне стыдно, что ты носишь наше имя». Они заставили её возненавидеть собственное имя. Поэтому «Персефона» была сокращена до «Пэнси». Так она представилась Драко Малфою на одном из Рождественских балов в поместье. Ночью, когда разъехались гости, она получила свой подарок. Первое «Круцио» от отца, прямо в роскошно украшенном бальной зале. Это было даже красиво. Эдакая красивая кукла в чёрном бальном платье, брошенная у рождественской ели. Правда, кукла была сломана. Она билась на полу в агонии, слезах и криках, и сквозь боль слышала голос отца: «Не смей переиначивать и позорить всё имя, Персефона. Никогда». Отныне, к словесный наказаниям, были добавлены учебно-воспитательные Круциатусы. Особенно их любила использовать мать. Она говорила, что это тренировка ей во благо. - Круцио! Учись терпеть молча, позорище! После восхождения Лорда, тебя отдадут за одного из элиты Пожирателей. Не надейся на нежное отношение мужа. Слабачка. Думаю, он убьёт тебя в первый же год брака за твоё нытьё, - с презрением говорила мать кружа, как стервятник, над Пэнси, кричащей от адской боли на полу библиотеки. Элоиза прекращала пытки, только когда у Пэнси начала идти кровь из носа от давления и криков. Стало чуть легче, когда началось обучение в Хогвартсе. Пэнси смогла вздохнуть спокойно. У неё появились школьные приятели. Малфой, Гринграсс, Нотт и Забини. На четвёртом курсе она влюбилась в Тео, но после пары неуклюжих поцелуев, они решили, что лучше остаться друзьями. Потом она стала объектом сексуального внимания Малфоя, но тот сразу обозначил, что тёплых чувств к ней не питает. Нежное сердечко Пэнси с каждым годом рвалась на всё большее количество кусочков. А потом пришла война. Первое убийство на её глазах. Это сделал отец, по приказу Лорда. Магглы. Мать с дочерью. Пэнси навсегда запомнила крик женщины, которая держала в руках свою мёртвую пятилетнюю малышку, не выдержавшую «Круцио». Мать заставила её смотреть. Она с маниакальным обожанием смотрела на мужа, говоря, что он превосходен в пытках. Отец тогда сказал: «Ты должна привыкнуть к смерти». Сейчас Пэнси была благодарна Салазару, Годрику, Мерлину, Иисусу, Зевсу, Шиве и всем маггловским Богам, что оба этих ублюдка гниют в Азкабане. Но после войны и суда легче не стало. Летом Пэнси начали всё чаще мучить кошмары и панические атаки. Она нашла проверенного зельевара и заказала сильные успокаивающие настои. В день передачи заказа, у Пэнси было плохое предчувствие. Она была максимально насторожена. - Я сделал несколько вариантов. Успокоительное, со снотворным эффектом, быстрого действия. Попробуйте! – зельевар вытянул из бархатного мешочка тёмно-красную склянку и поставил на столик перед Пэнси. - Благодарю, - холодно ответила девушка, протягивая руку к флакону. Всего в паре сантиметров от пузырька она замерла, почувствовав, как палец обжег фамильный перстень, который по легенде мог определить наличие яда. Она не была в этом уверена просто потому что её ещё никто не пытался отравить. Стараясь скрыть свою заминку, она быстро бросила на столик увесистый мешочек с монетами и трансгрессировала в Хогвартс. Тем вечером, она пошла к кромке запретного леса и вылила содержимое всех флаконов под корни огромного молодого дерева. К утру на нём не осталось ни одного листа, они все лежали чёрной обугленном массой на корнях высохшего и треснувшего за ночь дерева. Тогда Паркинсон поняла, что спокойной жизни после войны ожидать не следует. Их будут ненавидеть. Всегда. Пожиратели. И их отпрыски-ублюдки. Не смотря на их общение и публичное примирение с Поттером, лучше к ним относиться не стали. Она слышала шёпот за спиной в коридорах школы, находила изодранные в клочья конспекты в своей сумке, терпела «случайно» испорченные мантии. И никакой Гарри Поттер от этого не спасёт. Гарри Поттер… Любимый человек? Ха-ха-ха. Да плевать он хотел на её любовь! Она была этого не достойна. Он снова выбрал не её. Он её не любил. Никто не любил. «Я выполнила долг перед родом. Вышла замуж за чистокровного богатея и родила. Большего от меня не нужно. И тебя любить никто не обязан.» - сказала Элоиза на десятый день рождения Пэнси. Она чётко заявила эти слова. Они клеймо отпечатались на подкорке сознания. «Тебя любить никто не обязан…». «Никто». От неё не осталось ничего, кроме прекрасных зелёных глаза, в которых боли и печали хватило на несколько жизней вперёд. Размазывая слёзы по щекам, Пэнси устало оперлась на руки, помогая себе подняться с пола. Собрав все силы и решимость, Паркинсон направилась к краю смотровой площадки башни. Трясущимися руками девушка схватилась за перила, окидывая взглядом, Запретный лес и последние лучи заходящего солнца. Она не будет скучать. Ни по друзьям, ни по этой школе, ни по родителям. Пэнси была уверена в правильности своего решения. Она должна исчезнуть. «Так будет правильно. Так будет проще. Всем.» Паркинсон перелезла через перила и встала на парапет, и не думая больше ни секунды сделала шаг вперед. *** Гермиона аккуратно и не спеша поднималась по тускло освещённой лестнице, стараясь игнорировать неприятные ощущения в теле. Её хорошо приложило о трибуны. Но это лучше, чем пробитая бладжером голова. -Гермиона! Постой! Подожди! – остановил гриффиндорку голос позади. Её нагнал Эридан. На нём всё ещё была форма для полётов. Видимо, он не пошёл переодеваться с остальными, а сразу отправился за Грейнджер. - Да? – обернувшись к Блэку, Гермиона скривилась от боли и ухватилась за перила. В ребра стрельнуло резкой болью. - Всё в порядке? – обеспокоенно спросил слизеринец, подбегая к девушке и придерживая её за плечи и талию. Чужие руки на теле ощущались очень остро. Блэк был так близко, что он почувствовала исходящий от него жар и запах соснового леса. Наверное, так пахнет Болгария. Даже стоя на ступеньку выше него, Гермиона едва доставала макушкой до его плеча. - Всё нормально, - ответила девушка, отстраняясь. - Что ты хотел? - Ты свободна сегодня? Мы могли бы встретиться. Девушка была сбита с толку его словами. Он приглашал её на свидание? - Это типа свидание? – решила уточнить девушка, не ожидавшая такого развития событий. - Да, типа свидание. Так ты свободна сегодня? – улыбаясь, произнёс слизеринец, глядя девушке прямо в глаза. - Свободна, но я немного не в форме, - Гермиона неопределённо махнула ладонью, указывая на свои рёбра. – Давай в следующий раз. - Ловлю на слове. Тебя проводить в больничное крыло? – предложил помощь Блэк, галантно предложив гриффиндорке руку. - Я сам её отведу, - небрежно задевая плечом Эридана, сказал Малфой, возникший за его спиной. Грейнджер вздрогнула от неожиданности, она не заметила его приближения, Эридан полностью перекрывал ей обзор. На Драко была такая же форма, как и на Блэке, видимо он тоже пошёл сразу в замок. - Лучше найди Паркинсон. Я уверен, она пошла в сторону Астрономической башни. Забери её и отведи в подземелья. Как найдёшь её, сообщи, - тоном не подразумевающим возражений, сказал Малфой. - А не пойти бы тебе, Малфой…- начал заводиться Эридан, но не успел закончить. Его груди коснулась маленькая тёплая ладошка Гермионы. Задрав голову к Блэку, и заглядывая ему в глаза, она тихо попросила: - Да. Пожалуйста, найди Пэнси. Она была не в духе, я волнуюсь за неё. - Гермиона… - Малфой отведёт меня, всё в порядке. Нам всё равно в одну сторону, - гриффиндорка помнила, что тогда в библиотеке, Блэк послушал её и ушёл. Она надеялась, что это сработает снова. Хотя не совсем понимала, как объяснить свою маленькую власть над ним. – А ты как раз найдёшь Пэнс и отведёшь её в подземелья. Только сообщи, как она. Я правда волнуюсь. Блэк перевёл острый взгляд с Гермионы на Малфоя и обратно. - Ладно, - раздраженно выдохнул слизеринец, обходя их и удаляясь вверх по лестнице. Гермиона и Драко проводили Эридана взглядом в, не проронив ни слова, но как только он скрылся в коридоре пятого этажа, гриффиндорка не выдержала: - Что ты себе позволяешь? Возомнил себя моей мамочкой? - Скорее папочкой, - съязвил парень, чувствуя раздражение, волнами накрывающие его. Раздражение преследовали его всякий раз, стоило Блэку появиться на горизонте. - Малфой, ты меня бесишь. Просто неимоверно. - Поверь, это взаимно, но давай оставим выяснение отношений для спальни. Тебя нужно сначала подлатать, а то скоро развалишься прямо на лестнице. - ДА ЧТО ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ, МЕРЗКИЙ ТЫ ТАРАКАН?! – возмущенно воскликнула Гермиона, в ответ на его намеки. Малфой не стал дослушивать, и сделав незаметное движение палочкой, произнёс: - Силенцио. На лице Гермионы отразился шок, любое её слово превращалось в невнятное мычание. Если бы она сейчас могла говорить, точно бы кинула в него Аваду. - Кричать будешь потом и не здесь. Ты же не хочешь привлекать внимание? А внимание они привлекли. Драко давно заметил двоих девчушек, следящих за ними из-за угла. Второй курс, не старше. - А, ну, брысь! – шикнул слизеринец, послав палочкой в сторону девочек иллюзию огромной злой псины, с оскалом и рыком, полетевшей вслед за орущей малышнёй. Злобно глядя на Малфоя, Грейнджер стукнула того по руке с палочкой и показала на свои губы, ожидая, что он снимет заклинание. - Нет, я не упущу такого удовольствия, так пойдёшь. Гриффиндорка смерила Драко убийственным взглядом и пошла вперед. Помедлив пару секунд, Малфой поднял свой взгляд на девушку и увидел, что она уверенно идёт вперёд, показывая ему фак через плечо. *** Блэк летел по коридорам старого замка тихой черной тенью. Его ещё не отпустило раздражение от стычки с Малфоем на лестнице несколько минут назад. Слизеринца бесила эта привычка белобрысого придурка разговаривать в повелительной манере. И это его умение вылезать из-под земли, стоило подойти к Грейнджер. Насколько Эридан понял, Гермиона была свободной девушкой. Что странно, ведь она была умна, красива, могла поддержать разговор на любую тему. В принципе, гриффиндорка была симпатична Блэку. Поэтому его раздражало ещё больше то, что Малфой всегда маячил где-то рядом. С такими мыслями он добрался до лестницы, ведущей на смотровую площадку Астрономической башни. Он без труда нашел её, несмотря на то, что в замке он совсем недавно. В первый же день его пребывания, ещё до распределения, директор Макгонагалл дала ему изучить карту Хогвартса. Ему хватило нескольких минут, чтобы запомнить основные объекты, башни, коридоры и классы. Спасибо, Дурмстрангу, за картографию и военное дело. Бесшумно взлетев по лестнице вверх, он замер от увиденной картины. На краю смотровой площадки, едва держась руками за перила, на парапете стояла Пэнси Паркинсон. Ему хватило секунды, чтобы понять, что происходит и броситься к девушке в тот момент, когда она сделала шаг вниз. - Арресто моментум!!! – выкрикнул слизеринец, перегнувшись через перила и направив палочку на девушку. Момент падения замедлился, и этой доли секунды Эридану хватило, чтобы ухватить Пэнси за руку и притянуть обратно к перилам. Как только Блэк понял, что слизеринка больше не падает, он обхватил её за талию обеими руками и перетащил через перила. - С УМА СОШЛА?! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, ДУРА?! – всё ещё не отпуская вырывающуюся девушку, кричал Эридан. Осознав, что произошло, Пэнси начала громко кричать и вырываться. - ОТПУСТИ МЕНЯ!!! – слизеринка с размаху зарядила Блэку локтем в живот. Это ослабило хватку на теле Паркинсон, позволив ей освободиться и снова кинуться к перилам. - Инкарцеро! – бросил в спину слизеринец. Из волшебной палочки вырвались верёвки и окутали тело девушки, сбивая её с ног. - Отпусти!!! – катаясь по полу и пытаясь скинуть с себя верёвки, кричала Пэнси. От бессилия она впала в истерику. Перестав дёргаться, она свернулась в позу эмбриона, начав тихо плакать. - Блять, Паркинсон… Смотри на меня. Зачем ты прыгнула? Что случилось? – присев на корточки рядом с Паркинсон, парень сжал её щёки рукам, чтобы поймать взгляд Паркинсон. - Я так больше не могу. Это слишком больно, - давилась слезами слизеринка. - Больше нет никакого смысла… - Тихо, не плачь. Расскажи, пожалуйста, - приподнимая Пэнси с пола и усаживая к стене, поинтересовался Эридан, не спеша снимать веревки. - Гарри! Он… Ты… сам всё видел! И они… Все они! ЗА ЧТО?! Я НЕ ПОНИМАЮ! – заикания переросли в новую волну истерики. - Кто все?! Поттер? Он тебя обидел? Я не понимаю, - было очень тяжело сохранить спокойствие. Такая ситуация с Эриданом впервые. - Ты ничего не знаешь! Никто не знает!!! Эридан прижал трясущуюся Паркинсон к груди в попытке успокоить и приглашать её крики. - Расскажи, пожалуйста. Я пока ничего не понимаю, - поглаживая девушку по волосам, тихо попросил он, чувствуя, как она отрицательно качает головой. - Расскажи, - настойчиво повторил Блэк, незаметно и аккуратно накладывая успокаивающие чары. И она рассказала. Говорила и плакала. Путанно и сбивчиво, пытаясь местами временные отрезки, вспоминая самые чёрные моменты своей недолго жизни, но главное она говорила. Рассказала про родителей, стараясь выговориться как можно скорее, чтобы избавиться от мыслей и образов этих ублюдков, стоявших перед глазами. Впервые с кем-то поделилась своей печальной историей невзаимной любви. Что случилось летом и произошло недавно. Как поступил Гарри, и почему он ничего не знает о своём поступке. - Он того не стоит, Пэнс. Он перестал стоить хоть чего-то, когда начал изменять Джинни, - уверенно сказал слизеринец. Они сидели, привалившись к стене, и смотрели на первые звёзды. Пэнси устало положила голову на плечо парня, перебирая в пальцах край веревки, которой всё ещё была связана. - Ты не понимаешь меня. Больше нет никакого смысла. Любимому человеку я не нужна, моя семья – осужденные убийцы, которые ненавидели меня, кажется с самого рождения. На мне навсегда останется клеймо дочери Пожирателей Смерти. Эта жизнь явно не сложилась, - грустно усмехнулась Пэнси. - Это не повод… Ты поняла. - Хм… - слизеринка убрала голову с плеча Эридана и покрутила головой, разминая затекшую шею, но так ничего и не ответила. Они так и сидели в тишине какое-то время, размышляя каждый о своём, и пытаясь переварить ситуацию. - Идём, пора идти в гостиную. Уже поздно - брюнет поднялся с пола, снял связывающее заклинание и помог девушке подняться. – Пэнси, пожалуйста, не пытайся больше совершить ошибку. Твоя жизнь бесценна, как и ты сама. Нет больше в этом сумасшедшем мире ни одной такой Пэнси Паркинсон. Ничего не ответив, она грустно посмотрела на тёмное небо и, смахнув набежавшие слёзы, направилась к выходу. - Пэнс? – окликнул её Блэк. Голос его был напряжен и серьёзен, совсем не тот, что минуту назад. – Прости меня. Так будет лучше для тебя. - Что? – Паркинсон обернулась на лестнице, не поняв о чем он. Эридан Блэк стоял в трёх метрах от неё, держа палочку наготове. - Империо, - сухо произнёс он. *** Это стало какой-то традицией. Грейнджер раздраженно вбегает в их гостиную, а Малфой спокойно закрывает за ними дверь. Так было и сейчас. Гермиона встала посреди комнаты, недовольно сложив руки на груди, в ожидании того, что Малфой снимет заклинание. Драко намеренно не торопился, вальяжно подходя к ней. - А? Что? Ты что-то сказала? Прости, я не услышал, можешь повторить? – произнёс слизеринец, наслаждаясь ситуацией. Лицо Грейнджер всё больше искажала гримаса ненавичсти. - Вокс*. Как жаль, что это продлилось так недол…- блондин не успел закончить фразу, как его щеку обожгла пощечина. Злая. Женская. - Я НЕ ВЕЩЬ!!! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВО ТАК СО МНОЙ ОБРАЩАТЬСЯ!!! ЕСЛИ ТЫ ЕЩЁ ХОТЬ РАЗ ПОСМЕЕШЬ... Крики гриффиндорки оборвал неожиданный поцелуй. Драко притянул девушку за талию, вжимая её в своё тело. Положив руки на грудь слизеринца, Гермиона оттолкнула его. Вторая пощечина. Секунда. Две. Три. Мысли не успели прийти в порядок, как девушка сама поцеловала Драко. Поцелуй с каждой секундой становился все более жадным, голодным, вызывающим дикое и ничем не объяснимое желание слиться с Малфоем в одно целое. Гермиона закатила глаза, чувствуя, как между бедер с каждой секундой становится все жарче, и с влажным звуком оторвалась от его губ. Его пальцы пробрались под ткань блузки, осторожно лаская ее грудь, мягко оглаживая соски, а вторая рука уже скользила вниз к ее юбке, осторожно пробираясь под резинку белья. - Это ничего не значит, - задыхаясь, сказала Гермиона. - Несомненно, - кусая девушку за шею, ответил Драко. Малфой жадно прошёлся поцелуями вдоль ее шеи, периодически прикусывая зубами кожу, и начал двигать пальцами. - И это ничего не значит? – ухмыляясь в шею, спросил Драко. - Конечно, просто секс, - пыталась себя в этом убедить Грейнджер. - А у нас будет секс? – наигранно удивился слизеринец. Он не дал ей возможности ответить, потому что едва последнее слово нарушило тишину, окутавшую их обоих, как его губы с силой вжались в её. Гермиона со стоном выдохнула прямо в его рот, чувствуя, как сознание постепенно затуманивалось, а ее собственные руки, помимо воли, цеплялись за его галстук в попытке приблизить к себе еще сильнее. Вдох, и он уже был внутри нее, медленно двигая пальцами и с каждым разом едва уловимо задевая клитор. Его прикосновения были подобны разрядам тока, которые проходили по каждой клетке ее организма и сводили с ума. Он вновь и вновь толкался внутрь нее, и она задыхалась собственными стонами, непроизвольно раздвигая ноги шире, чтобы он входил еще глубже. Еще сильнее. Грейнджер, не выдержав, громко простонала и скользнула ладонью по его животу. Она аккуратно сжала его возбужденный член прямо через тонкую ткань брюк, вырывая из его груди задушенный вдох. - Хоть каждый день, только не думай, что это… Малфой… Да... – застонала она, так и не закончив мысль. Он тихо рыкнул и, резко вытащив руку из ее белья, рывком развернул ее спиной к себе, с силой впечатывая лицом в стену. Он помнил, как ей нравится. Его ладони сжали ее грудь, слегка оттягивая соски, и мучительно медленно начали скользить ниже по ее животу. Гермиона закусила губу, когда он прижался к ней оголенной грудью, и неосознанно качнула бедрами, ощущая его член, упирающийся ей в поясницу. Малфой дернул ее юбку вниз вместе с бельем. Тихо звякнула пряжка ремня, за которой последовал шелест расстегиваемой молнии, и Грейнджер открыла глаза, еле слышно выдохнув, когда Малфой скользнул ладонью между ее бедер. Он вновь погрузил пальцы глубоко внутрь нее, прижимаясь к ней пахом, и Гермиона рвано всхлипнула, когда он провел языком влажную дорожку по ее шее. Похоть накрывала их обоих плотным коконом. - Каждый день? Какая ненасытная. Драко резко остановился, срывая с ее губ жалобный стон, и, грубо дернув ее подбородок на себя, вновь впился в губы жадным поцелуем. Кожа горела огнем в тех местах, где его пальцы касались ее, а тело превращалось в один сплошной комок нервов, который грозил распасться на мелкие кусочки. Не разрывая поцелуя, Малфой вошел в нее одним резким движением, и Гермиона тихо вскрикнула. Драко двинулся в ней, и Грейнджер вновь застонала, прогибаясь в спине ещё сильнее, когда его ладони легли по обе стороны ее бедер, с силой сжимая кожу. Малфой потянул ее на себя одной рукой, сжимая пальцами грудь, и едва ощутимо прикусил за шею. Он сразу взял слишком быстрый темп, заставив Гермиону с силой вцепиться в его пальцы, которыми он прижимал ее к себе, и сорваться на громкие, беспорядочные стоны. Гостиную заполнили звуки их дыхания и влажные шлепки, с которыми он вновь и вновь врезался в ее тело. Кожа на шее покрылась мурашками от жаркого дыхания Малфоя и плавилась от его жадных и грубых прикосновений. Внезапно он резко обхватил ее за запястья и скрестил на ее пояснице, срываясь на совершенно безумный ритм. Грейнджер чувствовала, как его бедра бьются о ее собственные, и это сводило ее с ума. Ей словно было мало всего происходящего, и с каждой секундой она чувствовала, как возбуждение в ее теле только нарастает. Одной рукой продолжая крепко держать её за запястья, пальцами другой Малфой скользнул между ее бедер и сразу безошибочно коснулся клитора, начав аккуратно его ласкать. - Я чувствую, как тебе это нравится, Грейнджер, - прорычал он, - Как ты почти распадаешься на части. - Боже, - прошептала она, ощущая, как его слова подводят ее к самому краю. - Здесь нет Бога, - он резко потянул ее на себя за запястья и прошипел прямо в ухо, обдавая кожу горячим дыханием. - Здесь только я. В эту же самую секунду Гермиона тихо всхлипнула и мелко задрожала в оргазме, глаза закатились, и она уже почти не слышала, как Драко, сделав еще несколько глубоких толчков, с тихим рычанием кончил. Она с силой закусила нижнюю губу и на мгновение зажмурилась, чувствуя, как постепенно ослабевает хватка слизеринца на ее коже. Несколько секунд они просто стояли не шевелясь, просто наслаждаясь друг другом. - Мне кажется, «я сам отведу её в больничное крыло», должно выглядеть немного иначе, - отстраняясь от Драко, говорит Гермиона, поднимая с пола свою юбку и бельё. - Конечно, так ты туда и пошла бы. Я всё могу сделать сам, - застёгивая брюки, ответил парень, продолжая рассматривать Гермиону, стоявшую у стола, к нему спиной. Юбка аккуратно лежала на столе, за ненадобностью. Блузка, уже спущенная до локтей, едва прикрывала голые ягодицы. Огонь в камине отбрасывал теплые блики на её голые ноги. Кудри были собраны в небрежный пучок и закреплены волшебной палочкой, открывая красивые лопатки с едва заметным шрамом. Его бы не было совсем, если бы Драко смог выкрасть настойку бадьяна из больничного крыла на пару дней раньше. - Что за альтруизм, Малфой? Не твой стиль, – она перебирала флаконы на столе, смешивая бадьян с восстанавливающей мазью. - Считай, что это моё новое хобби. Помогать убогим, - спокойно ответил Драко, пытаясь забрать у неё из рук лечебную смесь. Девушка не разжала пальцы и повернулась вслед за склянкой. Насмешливый взгляд серых глаз встретился с недовольством карих. Свет от камина упал на обнаженную грудь Гермионы, что не осталось незамеченным для Малфоя. Набрав немного мази из баночки, он намеренно коснулся сначала груди, а потом ссадины на ребрах под грудью. По разгоряченной коже побежали мурашки. - Как это мило, заботливый Пожиратель смерти, - колкостью на колкость ответила гриффиндорка. Грейнджер взвизгнула от резкой боли, потому что Малфой, нанося мазь, надавил сильнее, наказывая за её слова. Ссадина начала затягиваться от действия бадьяна. - Ну, что, Доктор Малфой, я прекрасно себя чувствую, в лечении больше не нуждаюсь, - наигранно произнесла девушка, глядя в серые глаза слизеринца. Она ждала его слов, его реакции, но он молчал. Это всё подходило на какой-то розыгрыш. На игру. Их личную игру, правил которой не знал ни один из них. Небольшая яркая вспышка света в воздухе вывела их из транса. На ковер у стола упал маленький конвертик. - Что? – сама себе задала вопрос гриффиндорка, наклоняясь за конвертом. Развернув сложенный внутри листок, она увидела ровные ряды острых букв. «С Пэнси всё в порядке. Она в гостиной Слизерина. Выбирай день для свидания . Э.Б.» - Как мило. Тебя позвали на свидание, - саркастичным тоном произнёс Драко, читая записку, стоя за спиной Гермионы. - Могу тебе его уступить, - сказала гриффиндорка, накидывая блузку на плечи, но не застёгивая. Она обошла Малфоя, убрала зелья в шкаф и достала спрятанную пачку сигарет. Гермиона приоткрыла окно, впуская свежий осенний воздух в гостиную. За окном были видны звёзды и тонкий рожок молодого полмесяца. - Как мы пришли к этому? – Гермиона вытащила из «причёски» свою палочку, чтобы прикурить. Кудри шёлковым водопадом легли на спину. Она смотрела на горы в дали, будто адресуя вопрос именно им. Вдох-Выдох. Едкий дым наполняет лёгкие и дарит освобождение от ненужных мыслей. - К чему? Что-то происходит? – Малфой облокотившись на спинку дивана, уже потягивал огневиски, вчера оставленный Гермионой на столике у камина. - Секс между нами - это «ничего не происходит»? – Грейнджер сделала акцент на третьем слове, указывая на всю невозможность их ситуации. Ещё одна затяжка. Вдох-выдох. Не услышав ответа, гриффиндорка повернулась и вопросительно вскинула брови, глядя Малфою прямо в глаза и намекая, что всё ещё ждёт ответа. - Ах, ты об этом, - Драко намеренно растягивал слова, наливая себе в бокал ещё виски. - Я думал мы всё обговорили. Буквально, минут десять назад. Она отошла от окна и медленно направилась к Драко. Свет от огня в камине подсвечивал её обнаженную кожу. Малфой обвёл взглядом каждый её сантиметр, не в силах оторвать глаз. Грязнокровка завораживала, проникала в мысли, и как с этим бороться, Малфой не знал. - То есть мы останавливаемся на этом? – спросила Гермиона, подходя к Драко вплотную и делая последнюю затяжку. - Да, - Малфой следил за её руками. Одна держала тлеющий окурок, а другая коснулась его груди и медленно сползала вниз по его животу. Член снова напрягся, постепенно натягивать брюки. И она это видела. Драко замер, ожидая её дальнейших действий. - Между нами «что-то происходит», но «это ничего не значит». Я запомню, - для них обоих произнесла Гермиона и потушила сигарету в его бокале с виски, который он так и держал в руке. Только что их игра официально началась. Только ни один из них этого так и не осознал.