Разочаровавшийся идеализм

       Мелодия виолончели необыкновенно чутко передавало внутреннее состояние балерины. Сколько в ней сокрушения, безысходности. Пропитанные глубоким страданием движения и жесты, молитвенно сложенные ладони, изгибающихся стоп, высокие, почти неземные арабески предают зрителям безудержную муку безысходности.        Трина изящно скрещивала руки и ноги, блестяще опускалась на паркет и прогибалась назад. Она медленно и точно делала глубокие поклоны зрителям и жюри, а затем замирала на пуантах. Наполненные внутренней болью и страдаем движения и прыжки следуют один за другим. В зале стояла гробовая тишина. Юная балерина прыгала так высоко и так кружилась, что у смотрящих заныли игры от ее невероятных прыжков. Она взмахивала рукой так, как будто лебедь махал крылом.

***

       Снизу тянул сквозняк и пахло больницей. И не просто больницей, а процедурной — запах спирта, заставляющий пациентов неуютно поёживаться и сжимать челюсти, как перед инъекцией.       Посередине кабинета стояло специализированное кресло для приема, с различными приспособлениями: датчиками, капельницами, приборами. Лампочки приборов светились разными огоньками. Тринита расслаблено лежала в кресле и смотрела в потолок, на котором менялись пейзажи и символы, сменяясь по размерам, — то по больше, то по меньше.       Дотторе попеременно менял линзу в металлическом окуляре на её левом глазу и пытался подобрать нужную диоптрию, пока та не начнет четко видеть.        — Так лучше видишь?        — Нет.        Дотторе снова менял линзу за линзой, аккуратно вытаскивал и вставлял новый в окуляр, ожидая реакции и ответа от своей пациентки. Он устало облокотился о спинку кресла, где сидела девушка, и попытался утихомирить усталость. С бешеным тиканьем часов и измученным мычанием Трины он смирился, а вот усталость мешала работать.        — А так лучше?        Зрачки странно изменились и сузились; она долго моргала, пытаясь понять, что не устраивает ее. Секунд пять она молча высматривала меняющиеся символы, не выдержав и, растерянно пожав плечами, проворчала в ответ:        — Я вижу, что ты хреновый врач.        Предвестник подошёл к столику, где лежали какие-то хирургические инструменты. Поднос с инструментами он закрепил на выдвижной панели у кресла и бросил на пациентку проницательный взгляд. Мужчина устало вздохнул и смотрел на неё, как на дуру:        — Я так понимаю, видишь ты теперь прекрасно, — проговорил он равнодушным тоном.       Десница приподняла брови и едва заметно улыбнулась:        — Да, теперь вижу каждую мразь, вроде, тебя за несколько километров.       — Начнем с того, что я не врач. Следи за языком, иначе вместо окуляра у тебя будет искусственный глаз, — Предвестник тоже пожал плечами, и его лицо исказила улыбка. Он взял один их инструментов, похожих на дрель-коловорот. Маленькие глазки его сузились в усмешке, угрожая совершенно утонуть в лице, и он тихо добавил. — Не благодари.       Дотторе забрал металлический окуляр с нужной линзой и аккуратно потянулся к кармашку на груди у Трины — медленно и аккуратно забрал у нее старый окуляр.       Трина тяжело выдохнула, оставшись в уютном кресле. Уходить ей совершенно не хотелось, даже пикающие датчики приборов её не раздражали. Наверно, сейчас за столь долгое время выдалась свободная минута тишины и спокойствия.       После оглашения начала Охоты на Сердца Богов, некоторые Предвестники, сорвались с цепи — в тот же день пропали из столицы, и, по слухам, уже добрались до своих предполагаемых целей. В столице остались лишь несколько Предвестников, которым надо время на подготовку.       — Что ты так томно вздыхаешь? — спросил Дотторе, откручивая линзу от окуляра.       Нельзя сказать, что Дотторе — хороший Предвестник. В целом про Предвестников сказать что-то положительное сложно, за исключением, может, Арлекино — она открыла приют для детей, которые в дальнейшем идут на службу в Фатуи. Третий Предвестник безжалостен и равнодушен к людским жизням, поэтому за его плечами стоит ряд мертвецов, жаждущие возмездия, которые погибли в его экспериментах из-за неоднократных неудач и провалов в различных делах.       — Ты уже направил клонов в другие регионы?       Услышав вопрос, он чуть улыбнулся и после небольшой паузы ответил:       — Неужели я стал таким предсказуемым?       — Не хочу прерывать вашу идиллию, но тебя зовет Царица.       В дверях кабинета оказался Капитано.       Четвертый Предвестник — полное воплощение справедливости, законности и силы. Трина охарактеризовывает его как справедливого, смелого и бесстрашного человека, что контрастирует с образом и репутацией большинства у других Предвестников и вызывает у неё раздражение, считая его праведность потенциальной угрозой. Несмотря на это, Предвестник имеет высокую репутацию среди союзников и противников, что делает его уважаемой фигурой как в военных, так и в гражданских кругах, несмотря на его характер. Трина советует относиться к нему с осторожностью.       При свете дня Капитано казался еще страшнее, чем ночью; он стоял в дверном проёме, рассматривая коллегу и десницу правительницы своим похоронным взглядом.       Трина на самом деле сейчас было не до долгих разговоров. Хотелось покинуть Заполярный дворец. И причина не в плохом самочувствии, которое, кстати, покинуло её. Ни тошноты, ни слабости. Странно. Раз — и больше ничего не беспокоит. Просто ей казалось, что сейчас она стала причиной всех изменений, а быть в центре внимания она не любила быть. Сейчас, как никогда, Трина хотела тишины. Чтобы её никто не дёргал, не задавал вопросы, перед кем не отчитывалась. Она неохотно встала с кресла, поправила на себе плащ и забрала приготовленный Дотторе новый окуляр.       — Хм, Капитано, не хочешь присесть? — предложил Дотторе, указывая на освободившееся смотровое кресло.       — Смею отказаться, — голос Капитано звучал весьма громко и грубо, отзываясь эхом в огромном помещении, от чего Трина с нескрываемым любопытством повернула голову.       Надо признать, что в Капитано пугала и его внешность, а особенно маска — закрывала темная, тускло светящаяся металлом маска, в которой были сделаны миндалевидные прорези для глаз, обведённые черной краской, что делало притаившегося за маской темные глаза еще темнее, страшнее и выразительнее. Понять какие у него были эмоции можно было только по интонации.       Трина молча покинула кабинет с Предвестниками.       Что на этот раз от неё хотела Архонт, она не догадывалась, а если и догадывалась, то уже перебирала в голове заготовленные заранее ответы на вопросы.       Как отреагировало общество на Охоту?       Поразительно спокойно. Граждане не поднимали бунт, не устраивали пикеты против решения Её Величества, и даже в барах не разгорались пламенные споры с мордобоем. Будто бы кто-то выключил осознание в людях. Революции не возникают на пустом месте; чаще всего, конечно, их причиной является слабость правящего и необходимость замены его на другого, более популярного; однако иногда бывает и так, что причиной революции становится смена убеждений основных представителей правящей элиты.       Заполярный дворец пустел, внутри не было ни единой души, в нем оставались только те служители, которые были приписаны к дворцу, поддерживая его в «рабочем состоянии». Трина шла неспешно по освещенным коридорам в одиночестве. Лишь несколько стражников, которые делали обход, почтительно склонились перед ней, но не задали ни единого вопроса. Ничто так не разобщает людей, как повседневность, прозаичная, однообразная, погружающая человека в его собственные заботы и интересы и делающая его равнодушным к себе подобным и их страданиям. И только на троне в главном зале восседала Крио Архонт. Она не двигалась, сидела в одной позе, и ехидная улыбка не слезала с её лица.       Неожиданно для себя десница поняла, что она видит Царицу более четко — у неё оказывается иней на ресницах. Да и в целом она видит теперь лучше — на плитке вот видны шероховатости от обуви, у окна летают пылинки в лучах солнца, из распахнутых окон дул морозный ветер, продлив это изумительное парение.       Царица встала с трона и медленно шла в центр зала.       Её стройный силуэт, хрупкий, но не слабый, обтягивало узкое голубое платье с разрезами от бедра. Верх был украшен сотнями снежинок, складывающихся в замысловатый узор, точно такой же мороз рисует на окнах. Полупрозрачные рукава, не закрывающие плечи, становились шире локтей, и длинными голубоватыми полосками спускались по земле, покрываясь инеем. Перед Триной встала Царица, и, кажется, впервые девушка почувствовала от Архонта исходящую замогильную ауру, которая была настолько холодной, что резкая обмораживающая боль пронзила порозовевшие костяшки пальцев в изгибах.       — Лучше стала видеть? — спросила Царица, оглядывая лицо подопечной. Она коснулась цепочки от окуляра, свисающий за ухо. Особое внимание она уделила рубину.       Трина не смела прилюдно смотреть в глаза Архонту, но теперь, когда кроме неё никого рядом не было, позволила себе такую вольность:       — Прибегнула помощи Иль Дотторе.       Царица ухмыльнулась, выгнув бровь. Теперь ощущение, что Трина совершила сделку с дьяволом, не покидало её.       — В последнее время ты часто начала пользоваться помощью Предвестников, тебе так не кажется?       Тринита в недоумении переводила взгляд с Царицы то на стены, то обратно на неё, совершенно не понимая сути диалога и к чему их диалог приведёт. Действительно ей нужна была иногда помощь Предвестников — проконтролировать, куда-то направить, что-то у кого-то забрать или убить.       — Только по рабочим моментам, не более.       — По рабочим, — и женщина повторила её слова, стараясь совпасть в произношении, повторила несколько раз, пока они не осели в голове, не закрепились надежно и прочно, — В таком случае, будет уместно чтобы в этот раз ты помогла Предвестникам.       На несколько секунд воцарилось молчание. Трина думала, как бы тактичнее высказать свое мнение на данное заявление. В списке обязательных предложений не было, но задать определённо стоило. Может лучше сказать напрямую?       — Не думаю, что Пьеро будет рад такое услышать.        На лице Царицы что-то изменилось. И в отношении к Трине. Она заметила это сразу. В ней не было нарочитой холодности, она чувствовала себя раскованно, уверенно, гораздо уверенней, чем обычно:       — Его это не касается. Это мое решение, — правительница Снежной снова улыбнулась, следовать за ней —опасно и страшно, Трина ответила ей понимающим взглядом, на что-то моментально поймала её взгляд на себе. На всякий случай Трина слегка наклонила голову и опустила взгляд, это как бы признание доминантности того, перед кем ты стоишь, Царица прошла мимо так близко, что на нее пахнуло холодом все Снежной. Трина послушно двинулась следом. — Думаю, тебе будет полезно выбраться за пределы Снежной и повидать мир. Например, в Мондштадт с Синьорой или в Инадзуму со Скарамуччей. Что думаешь?       — Вы отправляете меня в ссылку? — на мгновение десница испугалась, но виду не подала. Она холодно спросила Архонта, стоя посреди зала и оглядываясь по сторонам. Ей было очень не по себе. — Я в чем-то провинилась?       Зловещая, темная фигура долгое время стояло без движения в тени зала. Как тень отвергнутого любовника, жаждущего отмщения, эта мрачная фигура сверлила взглядом десницу. Вдруг тень бесшумно, только на секунду попала в луч света солнца, пересекая лестницу, поползла по полу, цепляясь за окна. Царица нежно улыбнулась, провела ладонью по лицу десницы, схватив её за подборок, заставляя взглянуть её себе в глаза:       — Все хорошо, моя милая.       Несмотря на её тревогу, Архонт смягчилась и положила руку на плечо Трины, чтобы успокоить её:       — Я решила, что с твоими способностями забрать Сердце Богов у нас будет в разы эффективнее, и заодно немного развеешься за пределами Дворца.       Однажды отец сказал Трине: «Будь осторожна с сюрпризами!», потому что большинство из них скрывают правду. У сюрпризов и правда есть что-то общее — ни к одному из них мы не готовы. Но сюрпризы бывают не только плохими, некоторые сюрпризы похожи на бомбы. Взрывная волна задевает самые неожиданные места. Тем не менее, никогда нет ничего более волнующего и захватывающего, чем ожидающая нас неопределенность. К тому же, разве определенность способна избавить кого-то от боли? Лучше всего быть готовым. Если жизнь преподнесет тебе сюрприз, попробуй удивить ее в ответ.       Из глубокой темноты вышел Тарталья. Его лицо обрамляла знакомая лисья улыбка. Его лицо приняло окончательное дьявольское выражение, но в особенности поразительна была его улыбка, хищная и вместе с тем обольстительно прекрасная. Чайлд всегда говорил ровным голосом, как бы сдерживая силу своего зверя внутри. Да и во всем остальном, начиная с движения его и заканчивая поступками, виднелась та же скрытность, та же сдержанность, близко граничившая с таинственностью.       — Ты направишься в Ли Юэ с Одиннадцатым Предвестником — с Чайлдом Тартальей в качестве посла Снежной. Проверь Северный Банк, направь отчётность Пантелоне. Надо навестить Цисин. От тебя я буду ждать только хорошие вести, — закончила Царица, поглаживая лежащие волосы на плечах у Трины.