Там, где живёт любовь

Когда я счастлива, в моей голове играет мелодия из старого французского фильма «Мужчина и женщина», который мы с Ирой смотрели прошлым летом в парке под открытым небом. Вот Марк Василевский – причина всех волнений – взял из моих рук два тяжелых пакета с учебниками, и внутреннее подсознательное радио тут же включилось. «Па-да-да-да-да-па-да-да-да-да…» Когда Марк улыбнулся самой очаровательной на свете улыбкой, мелодия заиграла быстрее: «Па-да-да-да-да-па-да-да-да-да…» Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Будто я раскрутилась на самой быстрой карусели с белыми лошадьми и теперь, крепко держась за пластмассовую гриву, несусь навстречу чему-то светлому и волшебному. Конечно, это чувство пронзительной радости не могло длиться вечно. Ирка, сама того не подозревая, все испортила. Словно нажала на красную кнопку «Стоп», и я, резко затормозив, едва не навернулась с дурацкой воображаемой лошади. – Тебе не жить, – шепнула мне на ухо подруга. Хорошо, что Василевский этого не расслышал. – Вер, куда отнести? В учительскую? – спросил Марк, не сводя с меня ясных голубых глаз. Таких ярких, как весеннее небо. – Да, в учительскую, – кивнула я, силясь первой отвести взгляд. – Лидия Андреевна у тебя все учебники примет. – Ира, давай свой пакет тоже, – обратился к моей подруге Марк. – Унесешь ли? – усомнилась Ирка. – Тяжело будет! – Унесу, – парень переложил два пакета в одну руку, и Ира передала ему новую порцию учебников. – Только вы мне дверь придержите. – Конечно! – засуетилась я. Взбежала на крыльцо и распахнула перед Василевским тяжелую дверь. – Спасибо! – Напоследок Марк снова так обаятельно улыбнулся, что я едва не растаяла. С задумчивым видом спустилась с крыльца. В школу возвращаться не хотелось. Сегодня нам с Ирой разрешили прогулять алгебру с условием, что мы принесем учебники из соседнего корпуса, где учатся младшеклассники. Что ж, Василевский сам вызвался помочь, а наша миссия выполнена. Теперь со спокойной совестью можно идти домой. Мы с Иркой прошли в глубь школьного двора и уселись на высокий бордюр под липами. – Капец, Василевский за весь учебный год впервые обратился ко мне по имени, – проговорила Ирка, подперев подбородок кулаком. – Я уж думала, что он даже не в курсе, как меня зовут. – А мы часто с ним пересекаемся, – пожала я плечами. Старалась придать своему голосу равнодушие, но у самой внутри все дрожало. Меня нередко охватывала паника, когда Марк находился рядом. Наверное, все дело в его красивых голубых глазах. – На учебных собраниях, к примеру. – Ах, ну вы же два наших школьных активиста, – обреченно махнула рукой Ирка. Мол, все с вами понятно. Скучища. – И все-таки странно, что всего за один учебный год Марк стал всеобщим любимцем. – Почему странно? Марк очень симпатичный, умный, обаятельный. – А главное – покорил сердце нашей Оксаночки Соболь, – скривилась Ирка. – Это ты из-за нее меня предупредила о скорой кончине? – усмехнулась я. – Ну конечно! Соболь по пятам за Марком ходит. – А для чего ей это? У Оксаны же есть Кузя. – Ха, сравнила Марка и Кузю! – покачала головой Ирка. – Кузьменко прошел мимо нас, будто мы с тобой – пустое место. А Василевский пакеты с книгами вызвался отнести. Так что Кузя – не рыцарь. – Ни разу не рыцарь, – вяло откликнулась я, уткнувшись в телефон. Вот уж кого неинтересно обсуждать – так это Макса Кузьменко. Более ограниченного типа в нашей гимназии не найти. Над нами шумели липы. Пока я лениво листала ленту в инсте, Ирка подобрала палку и принялась ею тыкать в муравьев, которые гордо шествовали вдоль белого бордюра. – Господи, ну где Даня? – вдруг рассердилась подруга, поглядывая на школьное крыльцо. – Вечно понахватает двоек в конце учебного года, потом его дожидайся, пока все исправит. – Он ведь думает, мы еще с учебниками возимся, – не отрываясь от телефона, проговорила я. – Пойдем домой без него? – Не могу без него, я ключи забыла. Даня – брат-близнец Иры. И похожи они не только внешне. Оба смуглые, темноглазые и очень шумные. Внезапно Ирка пихнула меня локтем, я чуть телефон из рук не выронила. – Нельзя осторожнее? – нахмурилась я. – Нельзя! Соболь на нас из окошка пялится. – Где? Я подняла глаза и оглядела окна гимназии. – На втором этаже, из рекреации. Оксана Соболь, длинноногая красавица с роскошной копной медных волос, смотрела в нашу сторону. У окна толпились и другие одноклассницы, но почему-то мы с Иркой во все глаза глядели лишь на Соболь. Холодные зеленые глаза, поджатые губы… – Пусть пялится, – наконец великодушно разрешила я, снова возвращаясь к телефону. – Блин, Вера, кажись, она видела, как мы с Марком болтали. – Болтали? Он просто у нас пакеты с учебниками забрал. – Угу, и при этом сиял, как медный таз, глядя на тебя. – Ну скажешь тоже, – смутилась я, вспомнив обаятельную улыбку Василевского. – Мне кажется, Соболь тебя сейчас взглядом испепелит, – продолжила нагнетать Ирка. Я снова осторожно подняла голову и посмотрела на окна второго этажа. На стекле, прямо над головой Соболь, играли блики, и эти слепящие солнечные пятна напоминали корону на волосах одноклассницы. Мы с Оксаной какое-то время смотрели друг на друга, а затем она внезапно так хищно усмехнулась, что по моей коже пробежала дрожь. – Чую, разборок не избежать, – вздохнула Ира. – Помолчи, Третьякова! – рассердилась я. Стало не по себе. – Каких еще разборок? Они даже не встречаются! Марк всего лишь помог отнести учебники в учительскую. И я – президент ученического совета. Делать мне нечего – с этой пустоголовой Соболь отношения выяснять. – Никогда не забуду, как в девятом классе эти стервы вытурили из нашей школы Наташу Сухопарову, после того как она с Кузей в кино сходила. – Никто ее не вытурил, – снова возразила я. – Наташа перевелась в другую школу из-за того, что они с семьей в другой район переехали. – Ага, ага! – не унималась Ирка. – Наивная ты душа, Вера Азарова! А в раздевалке на физре содержимое сухопаровской косметички тоже из-за переезда попортили? И в душевой Наташу заперли! – Что ты от меня хочешь? – рассердилась я. – Ничего не хочу, – проворчала Ира, которая любила сгущать тучи над любой ситуацией. – Просто предупреждаю, чтоб ты Василевскому глазки поменьше строила. – Сама разберусь с Василевским, – буркнула я. Сняла с запястья резинку-пружинку и стянула светлые волосы в короткий хвост. Мы замолчали. Ира еще некоторое время тяжело вздыхала, продолжая вертеть палку, облепленную муравьями. Я молча наблюдала, как несколько насекомых перешли к военным действиям и уже целым отрядом маршировали по Иркиному рюкзаку, который валялся на асфальте у ног подруги. Когда муравьи подобрались к носкам моих розовых «вансов», я вскочила. – Ты чего? – подняв голову, удивленно посмотрела на меня Ира. – Ничего. Мы у самого муравейника уселись. И Данька вон вышел! Ирка тут же поднялась следом. Даня появился на крыльце вместе с подружками Соболь. Я машинально взглянула на окна, но Оксаны в рекреации уже не было. Значит, скоро и она выйдет на улицу. Даня, активно жестикулируя, что-то рассказывал девчонкам, а те заливались громким противным хохотом, как крикливые чайки на набережной. Мы с Иркой так и топтались под липами. – Что он там десны сушит? – проворчала подруга. – Почему не идет к нам? – Да выбрось ты эту палку! – выдернула я из Иркиных рук прутик, облепленный муравьями. – Разве он не знает, что эти курицы – наши враги? – Думаю, у парней все немного по-другому устроено, – ответила я. – И пофиг твоему Дане на наших врагов. Тут на крыльцо выплыла Соболь. Даня тут же повернул голову в сторону одноклассницы и что-то ей негромко сказал. Девчонки снова захихикали, а Оксана широко заулыбалась. – Долго он будет с ними любезничать? – вскипела Ирка. – Я жрать хочу! Ключей нет. – Твой брат, ты с ним и разбирайся, – вздохнула я. Если честно, тоже бы уже отправилась домой. Ирка так пронзительно свистнула, что стайка воробьев вспорхнула с соседней клумбы. Даня с недовольным видом развернулся в нашу сторону, а Соболиха впилась в меня злющим взглядом, будто это я отвлекла их от беседы. – Чего тебе? – не слишком вежливо выкрикнул Даня. – Ключи дай! – проорала Ира. Даня вздохнул, бросил еще что-то напоследок одноклассницам (те снова счастливо разулыбались) и спустился с крыльца. – Наконец-то. Разродился! – проворчала Ира, хватая с асфальта темный рюкзак. – Чего вопишь на всю улицу? – подошел к нам Даня. – Если и дальше собираешься с этими инфузориями ворковать, то просто отдай ключи от дома. Или пойдем с нами, есть хочу, сил нет! – Тебе лишь бы брюхо набить, – проворчал Даня, тем не менее направляясь к воротам. Мы с Иркой засеменили следом. Я напоследок обернулась к крыльцу, в надежде, что там появится Марк, но лишь снова встретилась с гневным презрительным взглядом Оксаны. А Ирка уже привязалась к Дане: – Как думаешь, сильно нашей Вере влетит от Соболь? – А что такое? – заинтересовался Даня. – Ир-ра! – рыкнула я, догоняя подругу и ее брата. – Зачем его посвящать в такие глупости? – Какие глупости? Расскажите! – потребовал Даня. – Что вы с Оксаной не поделили? Не хотел бы я заиметь врага в лице Соболь. – Пф, кто эту кулему из отряда куньих вообще боится! – фыркнула я, впрочем, без особой уверенности. – Они не поделили Марка Василевского! – выдала Ира. – Этого пижона? – поморщился Даня. – С модной укладочкой и в стеганой курточке «Барбур»? – Ты его не любишь, потому что он в нашем классе занял твое место! – тут же ядовито отозвалась Ирка. – Вообще пофиг! – запротестовал Даня. – Мое место никто не может занять, поняла? – То-то все бабы теперь на него вешаются, – не унималась Ира. – Ну спасибо! – встряла я. Как она меня ловко ко всем «вешающимся бабам» приписала. Хотя Марк мне нравился, но виду я никогда не подавала. – Ты видела сейчас мой прайд на крыльце? – самодовольно спросил Даня, кивнув в сторону школы. К тому времени мы уже вышли на широкую улицу, на которой располагалась гимназия и совсем рядом мой дом. Из окон кухни было видно ненавистное кирпичное здание нашего учебного заведения. Так себе вид… – Это они по старой дружбе не хотят обижать захиревшего льва, – ответила Ира. Она обожала подкалывать брата. – Че это я захиревший? – оскорбился Даня. – Да мне эта популярность вообще побоку. Это вы, девчонки, пыжитесь что-то вечно. – Ну-ну! Сам ты пыжик! У меня от их спора уже голова разболелась. Свернуть бы куда-нибудь от близняшек, только мы живем на одной улице, да еще и в одном доме. – Как ты меня достала уже! – проворчал Даня. Затем поравнялся со мной и легонько подтолкнул плечом. – Вер, что у вас там с Василевским? Я метнула в Ирку убийственный взгляд, но подруга шагала к дому как ни в чем не бывало. – Ничего у нас с ним нет! – буркнула я. – Больные фантазии твоей сестры. – А-а-а, – протянул Даня. – Это она может. Только разве Соболь не мутит с Кузей? – Ты сплетни о своем прайде похлеще нас собираешь, Симба! – хмыкнула Ирка. – Тебе виднее. – Сдался ей этот Василевский, когда есть Макс? – продолжал удивляться Даня. – О-о, – протянула Ирка. – Ты многого не знаешь о коварстве девчонок, Данечка! Кузя – это так, безобидная синичка в руках, а Марк – прекрасный журавль! С «прекрасным журавлем» я была полностью согласна. А вот Даня только презрительно хмыкнул. Все-таки не нравился ему пришедший в этом году в наш класс Василевский. В кармане джинсовки завибрировал телефон. Я притормозила и крикнула: – Вы идите, я догоню! Даня и Ира, кажется, и не услышали то, что я им прокричала. Продолжили идти и громко спорить о Марке. Я достала из кармана телефон и смахнула уведомление о новом сообщении. Отправитель: засекреченный номер. Текст: «Теперь точно берегись».