Семейная терапия

      Тихое покачивание маятника. Лучи солнца, что пробивались сквозь роллеты, не так уж и плотно закрывающие окна. На лучах солнца прекрасно было видно, как кружатся пылинки в воздухе. В углу стоял торшер в стиле барокко. Посреди комнаты находился стол из дуба. За столом сидела женщина средних лет с заметно выступающими морщинами. С правой стороны стоял камин, в котором было слышно треск древесины. — Итак, какая проблема вас привела ко мне? — У нас нет никаких проблем, — девушка с волосами цвета пера ворона явно показывала всё своё нежелание находиться в этой комнате. — Наша проблема заключается в том, что моя жена отрицает то, что у нас есть проблемы, — парень лет двадцати трёх скривился и слегка дёрнул плечами. — Мистер Торп, так же вы указали в своём письме, что ваша жена считает вас слишком мягким и несерьёзным. И то, что она вас не слушает и делает всё по-своему. Сколько лет вы знакомы, миссис Аддамс? — Мне считать с того дня, когда мы играли в прятки, и ты решил спрятаться в гробу своей тёти, пролежав там три часа, а после начал орать, как резаная свинья, когда я остановила конвой? — Уэнсдей, прекрати.       Девушка резко вскочила с кожаного дивана и выпрямилась, уставившись на мужа. — Ксавьер, ты просишь меня прекратить? Ты прекрасно знал, что я не хочу идти к семейному или любому другому психологу. Я ненавижу, когда кто-то лезет в мою жизнь, — ее руки сжались, а ногти впились в ладони.       Дело дрянь: она назвала его Ксавьер.       Последний раз во время ссоры в родительском доме она бросила нож для открывания писем — он пролетел в одном сантиметре от его лица, попав в стену.       Она отрицала свою ревность.       Именно её родители посоветовали этого психолога. — Миссис Аддамс, я не простой психолог — я пятнадцать лет работаю с парами изгоев. А теперь попрошу присесть обратно на место и ответить на мои вопросы. Чем быстрее мы закончим — тем быстрее вы уйдёте. — Если считать с десяти лет — то около тринадцати лет, а так — с пятнадцати лет. — Вы помните вашу первую встречу? — У меня идеальная память, конечно да.       Идеальная конечно, именно поэтому она забыла про открытие его новой галереи.

***

      В зале были слышны резкие удары шпаг друг о друга. Сквозь огромные панорамные окна светило солнце, лучи которого освещали зал. Фигура ростом примерно полтора метра прошла по залу быстро, но с грацией. — Учитель, когда мне уже дадут достойного противника? Мне надоели его проигрыши. — Я хочу. — Барби с темными косичками, прекрасно, не нужно отстаивать его честь. — И в мыслях не было. Начнём.       Движения и удары были ровными и точными, но в то же время резкими. Чем-то она напоминала хищника. Удар, удар, укол в пользу "Барби с тёмными косичками". Второй в пользу "Местной королевы". — Считай, первый укол я тебе подарила, как новичку. — Реванш до первой крови.       В зале была тишина, все смотрели на двух девушек: кто-то с восхищением, а кто-то с опаской и интересом. — Решать тебе, Бьянка. — Хм, что ж, до первой крови. Проверим, чёрно-белая ли у тебя кровь.       Две минуты — и с виска цвета мрамора потекла алая жидкость. — Наконец твое лицо приобрело хоть какие-то краски.       Девушка выходит из лазарета, шагая по мокрому тёмному асфальту. Резкий звук движения камня — подняв голову, она подумала, что ж, хоть смерть у неё будет достойная. — Уэнсдей! — парень рывком подскочил, оттолкнув её тем самым от падающей горгульи. Но, увы, не удержав равновесие, упал вместе с девушкой, которая, в свою очередь, ударилась головой об асфальт. — Тихо, тихо, всё в порядке, ты в лазарете, — спокойно сказал парень. — Последнее, что я помню, — это горгулью, летящую на меня. Ты спас меня, почему? — Инстинкт защиты, и обычно люди говорят спасибо.       Его поведение было для неё странным, даже члены семьи сначала бы смотрели на горгулью и только потом уже помогли, скорее всего, когда ей придавило бы часть тела. Обычный парень среднего телосложения с высоким ростом. И идеальной осанкой. Сноб. Но слегка зажат в себе. — Мг, считай, я отдал тебе долг шестилетней давности, — девушка непонимающе выгнула бровь.       Конечно она не помнит, не все влюбляются в десять лет, а потом страдают от этого. — Нам было по десять, мы решили сыграть в прятки на похоронах моей тёти, кажется, она дружила с твоей бабушкой, ты была там с родителями. Начала считать, а я решил, что спрятаться в гробу — отличная идея, и... — Начал кричать, как резаная свинья, когда гроб на конвейере поехал в печь. Я подумала, что твоя тётя обманула смерть, мне стало жутко интересно, и я остановила его, а, открыв крышку, увидела зарёванного тебя. Помню.       Уголок её губ слегка поднялся вверх. — Да, тебе нужен покой, я пойду, ты здорово ударилась головой.

***

Женщина что-то записала в своём блокноте. Подняв свои глаза оттенка аквамарина, она быстро мазнула ими по паре, что сидела в разных концах дивана. С ними будет сложно, но кто сказал, что должно быть легко? — Мистер Торп, что вы чувствовали к мисс Аддамс, когда она позвала вас на бал Рейвен? — Радость, удовольствие, я не знаю, это было волнующе. Не каждый день вас на бал зовёт девушка, в которую вы влюблены. — Если бы у него был хвост, он бы вилял им не прекращая, — хмыкнув и слегка улыбнувшись, произнесла персона в массивных берцах. На другом конце дивана послышались вздохи. — А ещё она любит перебивать меня, — закатив глаза, он покосился на жену на другом конце дивана. — А когда она пришла с другим? — Боль, несправедливость, злость, ревность. Было огромное желание окунуть его кудрявую голову в пунш. Не думая, попросил бывшую спеть песню сирены, чтобы забыть об Уэнсдей. Честно, не помню, что она мне ответила, только её уходящий силуэт. Какое-то время мне казалось, что это худшее, что она могла сделать. До того момента, пока меня не обвинили в том, что я монстр, убивший не одного человека, — челюсть парня заметно сжалась, а брови нахмурились от не лучших воспоминаний.

***

— Ты себя слышишь, Аддамс?! С чего ты это взяла?       Голос срывался на крик, движения рук стали резкие и нервные. — Ксавье, каждый раз, когда Хайд нападал, ты был рядом: в парке у церкви ты появился буквально через две минуты. Когда напали на Юджина, ты был на балу, но Кинббот взорвала логово, а после моего ухода из зала ты пытался его убить. И твои картины — на них на всех хайд. — Я объяснил, что он мне снится, Аддамс, ты зашла слишком далеко и... — Руки за голову, на пол, вы задержаны за подозрение в убийстве, имеете право сохранить молчание и право на адвоката, если у вас нет средств на него — мы его предоставим. — Уэнсдей.

***

— Мисс Аддамс, как вы просили прощения у мужа за эту ситуацию? — Я...— нахмуренные брови слегка расслабились, но губы всё так же были сжаты в полоску. — У меня сработали рефлексы, он кинулся спасать меня, выстрелив из лука, но тот живой мертвяк повернул стрелу в его сторону. Бросившись заслонить его, я поймала её в плече. — В этот момент мне казалось, что моё сердце выпрыгнет из груди. Если бы она умерла, умер бы и я, ведь она — мой мир. И я не думал о всех её обвинениях, так что можно сказать она извинилась, но в своем стиле. Не каждый человек, которого я знаю, готов закрыть меня от стрелы.       За те почти восемь лет, что они знакомы, год в браке, она так и не привыкла к нежным словам мужа, которые приводили её в лёгкую краску. Почему-то от воспоминаний ей захотелось снова оказаться в его объятиях. — Если я правильно понимаю, вы начали встречаться в лагере, в котором были вожатыми? Расскажите, — лёгким движением руки поправив очки, произнесла она.

***

      Казалось, небо лежало на крышах одноэтажных домиков. Туман, упав на лагерь, начал стелиться по всей округе. Аддамс пребывала не в лучшем настроении — ещё пару часов назад она спала в кровати.       Резко в комнату залетело торнадо по имени Энид. И затараторило про лагерь, который организовывает школа и то, что она записала их вожатыми.       И сейчас, смотря на свой 66-ой отряд, она понимает, что попала. Двадцать три. Двадцать три изгоя от оборотней до сирен. Она со сверстникам не умеет общаться, а тут дети двенадцати лет.       Чёрт. Самой виновнице торжества достался отряд из десяти детей примерно их возраста. — Похоже, мы попали. Пока ехал сюда, молился, чтобы дали постарше, похоже, удача не на нашей стороне.       От неожиданности слегка пошатнувшись, девушка перевела взгляд на стоящего рядом Ксавье. Он был одет в синие бермуды с рубашкой, рукава которой были подвёрнуты до локтей, руки убраны в карманы, а брови то и делали, что хмурились. — Да, я не так представляла каникулы. Не собиралась сидеть с дармоедами, что высосут кровь в прямом смысле этого слова. — Скорее отсосут, — мерзкий гогот пошёл по комнате, а сам смельчак был в центре внимания. — Имя и фамилия, быстро. — А то что? — играя бровями, спросил виновник торжества. — Иначе ночью, пока ты будешь спать, я солью всему лагерю твои тайны, а после сниму с лица скальп. Пересчёт от одного до двадцати трёх. — Первый, второй… Двадцать второй. — Уэнсдей, у нас проблемы, не хватает одного мальчика, Пагсли Аддамс. Что ж, эта смена, похоже, должна быть веселой.       Этой ночи не хватало только одного — треска костра.       И ей немного стыдно признаться, но зефира, который они с братом жарили над огнём во время того, как гроб с их дедушкой горел на костре, ей порой тоже немного не хватало.       Издалека доносился надрывной печальный вой то ли собаки, то ли настоящего волка. На её плечи опустилось что-то больше и тёплое. Худи. Ксавье, присев рядом, устремил свой взор на млечный путь, блестящий россыпью цветных звёзд.       Просидев так пятнадцать минут, он решил прервать тишину: — Эта смена. Она наконец-то закончилась, я не могу сказать, что она была лёгкая. Посмотри, у меня есть седые волосы.       Девушка с двумя косичками всмотрелась в его волосы, а после покачала головой, мол, нет их. Откинув голову на плечо парня, она вдохнула чистый воздух. Рядом с ним она чувствовала умиротворение, будто снова сидит дома на фамильном кладбище. Нужные слова ускальзывали из её головы. А что, собственно, она хотела сказать? Что у неё сильное желание дружить? Оно было подозрительно огромным, чувство соперничества не доставляло ей такого удовольствия, ведь оно было по отношению к другим девушкам за его внимание.       Поджав губы до тонкой полосы, она хотела что-то сказать, но в этот момент её прервал он: — Что больше всего ты запомнила за эту смену? Я, вот, выходку твоего брата.       Запомнила? Да, выходка Пагсли определённо хороша, но не настолько. В день премьеры спектакля на её брата снизошла гениальная идея: сделать имитацию отрубленной руки. Когда мальчишка, с которым они бились на мечах, замахнулся для последнего удара, её брат подставил руку и заорал. Алая жидкость лилась рекой в зал на зрителей, одежда многих была испорчена, как и любимая рубашка Ксавье. Нормисы выбегали из зала с воплями ужаса, день объединения не принес результатов. Выговор они конечно получили, но брата она всё равно похвалила.  — Наверное, то, как мы кормили чудовище в озере.       Скажи ему правду. — Ксавье, мне надо...       Резкий звонкий удар пришёлся по голени — и парень победно держит труп комара. — Видимо, твоя кровь ему по вкусу, пошли в дом, я уверен, все уже спят.       Пройдя по коридору и заглянув в комнату справа, можно попасть к Энид и Аяксу. Прямо — комната главного вожатого. Завернув вправо и слегка толкнув дверь, двое молодых изгое наконец попали в комнату. — Ты уже ложишься? Мне бы хотелось, чтобы ты мне попозировала, нет, я могу с фото.       Она оборвала его на полуслове: — Да, могу.       Поёрзав на стуле, девушка уставила свой взор на шатена, уверенно делающего мазки кистью. Уэнсдей будто парализовало. Такие простые движения, она видела их, как и портреты, сотню раз. — Уэнсди, как думаешь, может, когда-нибудь ты выйдешь замуж и родишь детей? — Нет. — Но если ты встретишь человека, который будет поклоняться и обожать тебя, кто станет твоим рабом и пойдёт на всё ради тебя. Что тогда? — Мне будет его жаль. Мне нравится твой подход с поклонением и обожанием меня, но это больше по части моих родителей. Я не люблю розовую сопливую романтику.       Скользящий взгляд прошёлся по её лицу, начиная от волос и останавливаясь на губах. В одно движение преодолев расстояние между ними, он навис над ней.  — А если романтика будет чёрной? Я буду водить тебя по самым мрачным местам, писать записки на мёртвых языках, пополнять твои запасы ядов новыми из разных стран. Буду готов отдать тебе свою жизнь. Помогать ловить очередного маньяка. Как насчет "не свидания" в заброшенной психиатрической больнице? — "Не свидание" мне очень по вкусу.       Подхватив девушку под бедра и усадив на тумбу, он смотрел ей в глаза.       Раз. Она тянет к нему руки.       Два. Он наклонился ближе.       Три. Ох...       Её волосы, всё еще мокрые, хаотично лежали на плечах, а ночная рубашка мало что скрывала. Словив жадный взгляд на себе, она подалась ему навстречу.       Четыре. Дыхание обжигало её лицо.       Пять. Она тянет его в долгий поцелуй и... — УЭНСДЕЙ, МОИ НИТКИ У ТЕБЯ? АЯКС СНОВА ПОРВАЛ ЧЁРТОВ ГАЛСТУК. Ой...       Двери с резким, громким ударом бьются о стену, с которой падает картина. Всё же, когда оборотень зол, он не контролирует силу. — ЭНИД!       Двойной крик прокатился по комнате.

***

— Собственно, после этого мы и начали встречаться. — Что ж, на сегодня сеанс окончен. Пожалуйста, ответьте на эти вопросы дома и вышлите мне ответы на почту.        Слишком много мыслей крутилось в её голове последние недели? Месяцы?   — Уэнс? Уэнсдей Торп-Аддамс, ваш муж всё ещё рядом, вернитесь на землю.       Проморгав пару раз, девушка осмотрела улицу, посреди которой уже стояла с мужем. Она и не заметила, что покинула кабинет.  — Мне нужно в галерею, Дафина пишет ещё с середины сеанса. Поэтому вызову тебе такси.       Нахмурив брови, она копошилась в недрах памяти.       Дафина, конечно.        Рыжеволосая эльфийка, которая недавно устроилась работать в галерею Ксавье. И с которой он на телефоне 24/7.        Уэнсдей приоткрыла рот, чтобы возмутиться, ей не дала сделать это кость, ставшая в горле. В конце концов, она и так хотела прогуляться. Ей не нравится это ощущение в горле, но ещё больше ей не нравится Дафина с первой их встречи. — Не надо, я пройдусь, Вещь просил купить ему новый лак. — О, вот как, ладно, тогда до встречи, — делая пару шагов, он тянется её обнять.       Уэнсдей делает два шага назад. Как и последнее пару месяцев. Что ж, от одного сеанса толку мало.

***

      Зайдя в галерею без пропуска, она уверенно шагала напролом к кабинету мужа. Её окликают уже у двери. Девушка примерно двадцати лет с яркой рыжей копной волос и такими же веснушками: — Мистер Торп просил не беспокоить его, я думала, вы уже ушли.       Ушли? Как это понимать, она никогда не предупреждает мужа о визите. Её пропуск? Смешно.       Опуская свой взгляд на бейджик и сканируя девушку с ног до головы, Уэнсдей замечает острые уши. Эльф.        Дафина, что ж, ты явно подписала себе смертный приговор. — Ушла?  — Ну да, вы же уборщица, о, пока вы здесь, нужно протереть стенды в зале номер 6.        Уборщица. Да как это рыжее нечто смеет такое говорить?! С каких пор уборщицы выглядят так?! Если бы ей сказали гробовщик, она бы поняла, но уборщица...       Дафина уходит за угол, что-то активно говоря в телефон. Последнее, что она видит — это улыбку этого эльфа.       Уже потом она узнаёт, что это нечто — новый зам Ксавье, которая с первых слов очаровала своей профессиональностью весь коллектив, даже сторожа Броуди.       Профессионал значит, умная, весёлая, смешно шутит и вкусно готовит.       Против воли Аддамс вспоминает то, как на днях готовила суфле, что подавало признаки жизни и разума, пытающееся укусить Ксавье.       К слову, теперь оно живет в террариуме и носит имя Бес. Ксавье обходит его стороной, пытаясь уговорить её отдать Беса Пагсли.       В Средние века было распространено поверье, что эльфы-дверги давят на грудь спящих людей и внушают им дурные сны.       Этого эльфа она бы сама удавила. Дома только и были разговоры об эльфийке. 

***

      Со скрипом зубов она признает, что её пугает эта занятость Ксавье работой. Или не работой вовсе. Сидя в кофейне и глотая горячий кофе, Уэнсдей игнорирует сообщения Энид. Также она признает, что ей не хватает его щенячьего взгляда рядом. Ещё и карамельный латте стоит перед ней, взятый по инерции для него. Слишком много она признаёт. Потом, беря телефон в руки, видит пропущенный от матери. Славно, Мортиша научилась звонить — ещё одна проблема на её голову. Отписывая на ходу Энид, мол, всё прошло просто мерзко, она пошла к выходу.       Уэнсдей замирает у двери. Он ведёт под руку Дафину в ресторан напротив и улыбается ей так приторно-сладко, аж челюсть сводит. Она ещё и хохочет в ответ на его шутки. Кидая взгляд на ресторан, Уэнсдей спешит убраться из этого района быстрее. Она знает, что сейчас он пошутит, а она засмеётся и отведёт взгляд.       День проходил... в странном для неё темпе. Есть не хотелось, тошнота подкатывала к горлу, это уже привычно. Лёгкое головокружение, ноги подкашивались. Привкус желчи во рту был уже родным. Это длилось уже как два месяца, возможно, стоило обратиться к врачу.       Не дойдя до кровати пару метров, её ноги подкосились, Уэнсдей рухнула на ковер.