[Content]

«Я хочу помочь тебе, — говорит она папе. Она знает, что иногда он уходит ночью и возвращается весь в синяках или в крови. Она знает, что он больше не может ходить в школу, потому что должен присматривать за кафе. Она знает, чего стоят деньги, и что, хотя у него много (или, по крайней мере, он говорит, что много), ей следует иногда помогать. Она большая девочка. Ей целых четыре года, и всего три месяца до ее пятого дня рождения. — Хорошо, чем ты хочешь помочь? Волосы у папы растрепаны (как всегда), а щеки раскраснелись от еженедельной уборки дома (ей нельзя пользоваться чистящими средствами, поэтому она делает все красиво). «Я хочу готовить! И я хочу, чтобы ты научил меня варить кофе! И печь! И я хочу помочь с уборкой, и-и-и я хочупопрактиковатьсявпричуде! Она ярко-красная, она чувствует это ото лба до кончиков пальцев ног, но она хочет помочь! И частью помощи является умение быть умной и безопасной, а также способность использовать свою причуду таким образом, чтобы это не было злым и плохим. И папа работает над подавителями причуд, так что они могут начать с малого и работать до тех пор, пока она не почувствует себя комфортно. Она это знает. «Хорошо, жук. Я был бы рад позволить тебе делать больше вещей по дому». Папа запрокидывает голову и мычит. «Посмотрим. Что касается готовки, ты могла бы помогать мне с ужином, э-э, три раза в неделю? Его голова наклоняется в сторону, и она кивает. «И что насчёт кофе и выпечки, ты можешь помочь мне в кафе, когда захочешь, хорошо?» Его брови поднимаются, и она снова кивает. Папа улыбается и выглядит сонным. Она знает, что он ушел поздно ночью. «Я не думаю, что хочу, чтобы ты использовала химикаты для уборки, так что, вероятно, будет лучше, если ты будешь следить за тем, чтобы все было в порядке, хорошо?» — Хорошо, папа, — говорит Эри. Если он не хочет, чтобы она что-то делала, для этого есть причина, и она этого не делает. Очень просто. «А что касается твоей причуды… почему бы тебе не рассказать мне о том, что ты хочешь сделать, жук?» Он переворачивается и плюхается на живот, переворачиваясь так, что его подбородок опирается на руки. Эри хмурится, уткнувшись щекой в согнутые колени, и думает. «Я хочу иметь возможность использовать свою причуду». Она краснеет, все еще немного непривычная к таким разговорам. «Гм, я хочу иметь возможность контролировать ее, и я хочу использовать ее, чтобы помогать людям. Ну, эм, чтобы помочь тебе, потому что… потому что ты иногда приходишь домой, и у тебя есть царапины и синяки, и я знаю, что если бы я могла контролировать свою причуду, я бы заставила их исчезнуть, — ох, теперь она запыхалась, как папа это делает, «и тогда ты не будешь чувствовать себя так больно, потому что иногда ты двигаешься, как я, и я подумала, что если ты используешь на мне пов-подавители, то я смогу использовать свою причуду только чуть-чуть, и я бы не была так напугана, и я могла бы чувствовать себя хорошо!» Она тяжело вздыхает и хрипит, и она может чувствовать, что ее лицо покраснело. Она не смотрит на папу, почти не хочет видеть, какое у него лицо теперь, когда ее рот так быстро разговаривал. Она слышит, как он ерзает, сбрасывая ноги с дивана и направляясь туда, где она, скрючившись, сидит на мешочке с погремушками. — Жук, можно я сяду рядом с тобой? Мягкий, мягкий, голос папы всегда мягкий. Не жесткий, не злой, не грубый, не такой, как Он. Никогда не громко, только мягко. Его голос такой же мягкий, как и его сердце, такое же мягкое, как и он сам. — Ага, — шепчет она. Он свернулся клубочком рядом с ней, сидя на полу. Он вытягивает руку за ее спину и наклоняется к ней. Он большой, и это заставляет ее чувствовать себя в безопасности, потому что папа в безопасности. Он в безопасности, он мягкий, и она свернулась калачиком в нем. — Я не знал, что ты боишься своей причуды. Конечно, я помогу тебе с этим». Он вздыхает и кладет свою голову на ее. — Но мне неудобно использовать на тебе подавители, потому что они предназначены для плохих парней, а ты не плохой парень. Она кивает. Она немного отодвигается и смотрит на него, а он смотрит на стену. Она тоже смотрит на стену — на фотографию, которую он сделал в парке, на ту, где она сидит на качелях у него на коленях, а он держит перед ними свой телефон. Цветок любви, укоренившийся в ее груди, расцвел еще немного. «Как насчет того, — говорит он, — вместо того, чтобы использовать подавители, мы начнем с небольших вещей, таких как растения. Мы почувствуем твою причуду, а затем будем двигаться дальше. Когда мы оба почувствуем себя комфортно, пока ты тренируешься на мне, ты можешь попробовать помочь мне с моими шишками и царапинами. Папа переворачивается и смотрит на нее, гладя по волосам. Она оглядывается на него. Его глаза блестят. Это означает, что его чувства велики, и ее чувства тоже сейчас велики. Ее чувства сейчас похожи на надежду. — Это звучит хорошо? Она обдумывает это. Она катает на языке «нет» и обнаруживает, что оно не подходит к ее губам. «Да, — решает она. «Это хорошо.» И это так. Папа немного прижимается к ней. Его щека упирается в макушку ее головы, помня о ее роге. — Хорошо, — говорит он. «Спасибо, что рассказала мне, жук. Наверное, это было немного страшно». Она кивает. Это было немного страшно, но он не злился или что-то в этом роде. Она может что-то спросить, и он ее выслушает. Это хорошо. — Ага, — шепчет она. «Это было немного страшно. Но теперь я смогу помочь больше, так что это было не слишком страшно». Папа смеется и садится, вытягивая руки со стоном, и о, ничего себе, его спина лопается, как попкорн! — Ох, — выдыхает Эри, поворачиваясь к нему, и понимает, что ее глаза блестят. «Сделай мне так, сделай мне так!» Папа глубокомысленно кивает, расплываясь в улыбке, обнимает ее и проводит ладонями по ее позвоночнику. Ее спина дергается и дрожит, она издает вздох полного удовлетворения, обмякнув перед ним. «Хм, — вздыхает папа, — было много мыслей и эмоций. Могу я предложить поспать, жук? Она напевает утвердительно, и папа очень грациозно поднимается с пола и размахивает ею, прежде чем упасть на кушетку с фвумпом. Она прижимается к его груди и закрывает глаза. Легко заснуть, когда она слушает безопасное сердцебиение. Легко заснуть, когда она с папой.

***

Изуку укладывает Эри в постель и тихо закрывает дверь, выходя в холл. После этого он проходит всего несколько шагов до его комнаты, где он держит все нежелательное для глаз Эри. Быстро раздевшись, он легко надевает свою… униформу — потому что, собственно, это единственное, как он может назвать. Черные леггинсы под черные шорты. Кроссовки темно-синего цвета с подъемом на пятке. Черное укороченное худи поверх синей обтягивающей майки. Черная медицинская маска, черные перчатки. Все это замечательно, но его любимой вещью были синие очки с подсветкой, которые ему удалось изготовить. Он смотрит на себя в зеркало, убеждаясь, что все красиво и аккуратно. Довольный увиденным, Изуку открывает окно. Пора выходить. С тех пор, как он взял Эри, он продолжает тренироваться. Нетрудно проснуться раньше, чем она, и нетрудно выйти, когда она уснет. Он знает, что она будет в безопасности; он убедился в этом. Высота его окна дает ему идеальное место для прыжков с крыши. Он вытягивает ноги перед собой и падает, перекатываясь под удар с тихим стуком. Он не оглядывается назад, направляясь к намеченному на сегодня вечером месту назначения, прокладывая маршрут в уме. Это легко, тем более, что это по дороге в бар. Ему не нужно много времени, чтобы добраться до нужного места, и он приседает на краю здания. Вот где он собирается выбить всю дурь из многообещающего злодея с незначительной причудой, увеличивающей силу, и он… ну, может быть, взволнован, это не то слово, но что-то похожее. Нечасто ему бросают вызов, нечасто он принимает какие-либо вызовы, и есть шанс, что этот парень будет представлять реальную угрозу. (Не будет. Сообразительность побеждает скорость, а не силу, и он держит всех троих в штыках. Он держит себя в форме, на случай, если у кого-нибудь возникнут какие-нибудь плохие идеи об Эри. Это будет легко.) Как оказалось, это не проблема. Разочаровывающе легко ускользнуть от атак Макфланнела (которые он начинает, как только замечает Изуку), видя, как он их выкрикивает. В прямом смысле. Он буквально выкрикивает, что собирается сделать, прежде чем сделает это. И затем он следует тому, что, по его словам, он собирается сделать. И поэтому Изуку быстро выводит его из строя несколькими точными ударами по его слабым местам и удерживает самодельными наручниками, которые он делает из рубашки парня. Он берет телефон из заднего кармана Макфланнела и отправляет быстрое текстовое сообщение на номер, который он запомнил во время ночного запугивания детектива Тсукаучи, случившегося давным-давно. Эй, детектив! Я думаю, вы искали этого парня — это тот, кто ограбил продуктовый магазин неделю назад, верно? Его было не так уж сложно закрутить, так что вы, возможно, захотите повысить свою игру, если когда-нибудь захотите найти того линчевателя Восьми Заветов, о котором вы постоянно спрашиваете! С любовью, Предвестник Изуку отправляет местоположение, прикрепленное к тексту, затем делает снимок Макфланнела и тоже отправляет его. Похоже, драка прошла быстрее, чем ожидал Изуку, поэтому он решает зайти в свою точку доступа: небольшой бар над «Котенком», местным стриптиз-клубом. Это место, куда он ходит, когда у него есть свободное время, и помогает то, что люди, которые знают имя «Предвестник», знают, куда идти, и хорошо платят за его услуги. Пробираясь к бару, он размышляет о драке. И тогда его разум дрейфует. Разве плохо с его стороны думать, что Каччан научил его драться? Это верно. Изуку вздыхает, когда маленькие вспышки Деку! и Бесполезный! крутятся в голове, и он не может не согласиться с ними. Он Деку. Он был бесполезным. Единственное, что изменилось, это то, что у него есть для кого быть Деку. У него есть тот, для кого он не бесполезен. Эри действительно спасла его. Прилив любви к ней вырывает его из его маленькой колеи, и он делает сальто, прыгая с крыши, только для нее. Он быстро приходит в бар. Тихо и грациозно проскальзывает в открытое окно, выполняя дыхательные упражнения. Никто его не замечает. План сегодня вечером состоит в том, чтобы просто взять стакан воды, сесть на его место и, возможно, рассказать его очень хорошо оплачиваемой клиентуре, как выбить дерьмо из Старателя. А затем в его план вмешивается небольшой изменение в виде подпольного героя Айзавы Шоты по прозвищу Сотриголова, возможно, лучшего посетителя кофе, который когда-либо сидел в угловой кабинке Изуку — Предвестника. Кабинке, которую он закрепил за месяцы позерства и обмена ценной информацией. Кабинке, которая, несомненно, принадлежит ему. Хорошо. Сегодня будет весело. Бар является нейтральным пространством, а значит информация течет беспрепятственно. От группы к группе, от человека к человеку, от героя к злодею, от злодея к герою. Никакой лжи, никаких доносов, никаких последствий, никаких проблем, конец истории. Это также означает, что все, что он подслушивает, является честной игрой, а Изуку многое подслушивает. Он соединяет точки, он видит закономерности, он анализирует причуды. Это то, что делает его таким чертовски полезным в маленьком сером пятне мира — и, скорее всего, именно поэтому Стерка сегодня здесь и почему он сидит в кабинке Изуку. И поэтому он принимает образ, который использует здесь, и медленно направляется к стойке. Там, где он идет, разговоры заикаются и обрываются, и взгляды падают на него — одни настороженные, самые заинтересованные, все расчетливые. — Привет, дорогой, — тянется он к бармену. Даби, которого нанял Изуку, он бы назвал абсолютным возлюбленным. Ужасные шрамы украшают его горло, переползая на челюсть и заканчиваясь под кожей глаз. Это следы нападения, совершенного профессиональным героем — информацию, которую Изуку пришлось выкручивать и выжимать из этого человека. Вот почему он ненавидит Старателя. Вот почему он следит за семьей Тодороки. Даби наклоняет голову и ухмыляется. «Привет, горячая штучка. Как обычно? — О, дорогой, ты так хорошо меня знаешь. Изуку прислоняется к стойке, совершенно расслабленный. Его локти упираются в полированное дерево, ладони поддерживают подбородок, а глаза следят за движением рук Даби; его расслабляющая привычка. И способ заставить Сотриголову ждать, видя, как он сел на место Изуку, не спросив сначала. Даби ставит воду Изуку на стойку и наклоняется вперед, чтобы зачесать волосы на капюшон маленького мстителя. Его правая рука поднимается и падает на прикрытую щеку Изуку, теплая и твердая. «Он здесь уже около двух часов. Не знаю почему, но я сказал ему, что жду тебя, пока он не сел. Осторожнее там, цветочек. Он злая маленькая колючка. Изуку похлопывает Даби по руке и отстраняется, хватая воду и направляясь к Стерке. Скользя на сиденье напротив него — сиденье, обращенное к бару, — Изуку наклоняет голову и размешивает воду со льдом соломинкой. Пришло время посмотреть, чем он может помочь своему любимому герою. Его взгляд скользит по профессионалу вверх и вниз, ловя мелочи — вещи, которые он не видит регулярно. Красная вспышка между желтыми очками стирает причуду, которой нет у Изуку. Небольшой подъем волос, который действительно не должен бросать вызов гравитации прямо сейчас. Шарф, в который Изуку хочет засунуть свой нос. — Ну, не зайдешь ли ты сегодня ко мне? — тянет он, ухмыляясь невидимой для Стерки ухмылкой. «Пожалуйста, когда будешь уходить, подумай о том, чтобы завязать волосы. Это ужасно очевидный жест. Айзава Шота моргает, и его волосы падают. Надеюсь, он впечатлен. Надеюсь, он осторожен. «Я слышал, что вы знаете то, чего, вероятно, не должны знать», — говорит он. Изуку мычит, не отвечая, вытаскивая соломинку из-под маски, чтобы сделать глоток. «Тебя не особенно трудно найти для того, кто якобы знает слишком много». Изуку чуть не подавился смехом. Он откидывается назад и складывает руки на коленях под столом. «Если бы меня было трудно найти, как бы я смог помочь хорошим людям Мусутафу? Информации нужно свободное пространство, дорогой. Вот как работает мой бизнес». Стерка медленно кивает. Изуку немигающим взглядом смотрит сквозь свои очки, разбирая человека перед собой. Бессонница. Замужем. Перерабатывал, но не недоплачивал. У него есть кошки. Он готовится к напарнику. Интересно, но ничего такого, чего бы он уже не знал. — Задай мне свой вопрос, друг. Но сначала, — Изуку вытаскивает свою ручку и блокнот из-под стола, — можешь взглянуть на это, — он записывает какие-то заметки? Изуку отрывает бумагу от блокнота и передает ее Стерке. Это заметки о том, как он мог бы улучшить то, как он использует свою причуду, улучшения, которые он мог бы внести в свое снаряжение, и адрес магазина «Minute mart» где Изуку покупает все свои резинки для волос Эри. Стерка смотрит вверх. — Просто чтобы прояснить, я пришел сюда не за этим. Я не буду платить тебе за это». Изуку кивает. — Я знаю, не волнуйся. Я не хочу денег за это. Все, о чем я прошу, это серьезно подумать над тем, что я изложил на бумаге. Я думаю, что это поможет в целом. Теперь ты можешь спросить то, что хотел спросить. Стерка складывает бумагу и прячет ее в шарф. «Я хотел спросить об убийстве Заветов смерти, но, насколько я слышал, вы не ответите ни на один из этих вопросов?» Изуку качает головой, мило улыбаясь под маской. — Нет, — чирикает он. «Я эмоционально заинтересован в том, чтобы детектив Тсукаучи раскрыл это дело без меня. Сожалею. Но есть что-нибудь еще, что я могу дать вам. Я имею в виду, — он наклоняется вперед и выравнивает голос, — по правильной цене, конечно. «Хорошо. Что вы можете рассказать мне о Лиге Злодеев? Я слышал, как это имя всплывает по всему подполью, и мне нужно знать, представляют ли они реальную угрозу». Ластик немного наклоняется вперед, когда говорит, и Изуку тоже наклоняется вперед. — Я мог бы многое рассказать тебе о лиге, Стерка, — тянет он. «Я мог бы рассказать вам, например, о том, как они проводят генетические эксперименты по крайней мере над тремя пропавшими без вести, превращая их всех в одно большое ужасное месиво». Глаза Ластика расширяются за очками. «Я мог бы рассказать вам о члене с незарегистрированной варп-причудой, которая может переносить столько людей, сколько он захочет». Изуку начинает больше наклоняться вперед, позволяя волнению взять верх. «Я мог бы рассказать вам о формальном лидере группы, маленьком мальчике с причудой дезинтеграции, которой он боится». Руки Изуку теперь поддерживают себя, когда он поднимается со своего места, чтобы приблизиться к Стерке, который неподвижен, как статуя. «Я мог бы рассказать вам о человеке, который подобрал его на улице и покопался в его голове, пока он не стал хорошей марионеткой, лучшей марионеткой». Тазовая кость Изуку кричит от дискомфорта, опираясь на край стола, пока Изуку наклоняется вперед до конца. Сотриголова не дышит, когда маска Изуку касается его уха. «Я мог бы рассказать вам о человеке, которого зовут Все за Одного, или, как его еще называют, Сенсей», — шепчет он, наслаждаясь тем, как тихая болтовня вокруг них обходит молчание подземного героя. Внезапно он отстраняется и снова садится, потянув за соломинку с водой, чтобы сделать еще глоток. Он демонстративно не смотрит на Стерку, вместо этого позволяя своим глазам бродить по заполненным столам вокруг него. — Конечно, моя цена за такую информацию будет высокой, — мычит Изуку. «Мне нужна была бы большая сумма денег для такого количества информации. Или, может быть, одолжение. Я хотел бы одолжение. Или что-то, чего я пока не знаю». Его голова падает на бок. — Я хотел бы узнать кое-что сегодня вечером. Пока что у Стерки было более чем достаточно времени, чтобы вернуть свои черты лица к чему-то, напоминающему профессионала, поэтому Изуку снова поворачивается к нему. Он прав. Его лицо ничего не выражает, и дыхание выравнялось. — Так как бы вы хотели заплатить? Голова Стерки наклоняется вперед, и он смотрит на Изуку чудесным расчетливым взглядом. «Я сомневаюсь, что знаю что-то, чего не знаете вы, и я не думаю, что у меня достаточно денег, чтобы заплатить за информацию, о которой вы говорите, так что, думаю, я должен быть вам в долгу. Позвони, когда захочешь. Изуку вздрагивает и усмехается, хотя Стерка этого не видит. «Прекрасно, — мурлычет он. Он вертит ручку и записывает адрес, который знает как свои пять пальцев. «У меня будет папка, ожидающая тебя здесь, со всем, что может пожелать такой милый городской мальчик, как ты. Забери через два дня, в обычное время. Ему нравится, как напрягается Сотриголова. — Хозяин будет знать, что это твое. Изуку закончил на сегодня. Ближайший к бару мужчина рассказывал о своих отношениях с женщиной, которая совсем не была его женой, и Изуку больше не хочет об этом слышать. Он единственный, кто говорит о чем-то новом, так что Изуку не может его отключить, а это позор и головная боль. Он вырывает бумагу из блокнота, кладет ее перед Стеркой исписанной стороной вниз и встает, чтобы уйти. Он позволяет себе взглянуть и, вероятно, слишком самодоволен из-за потрясенного выражения лица профессионала. На бумаге указан адрес кафе, которое часто посещает Айзава, маленького безымянного заведения, которым управляют подросток и его подопечная. Изуку выходит из бара, помахав Даби, и идет домой к Эри.