Оттенки

Игорь Гром Любящий работу Игорь не может тебе изменить. По крайней мере, ты так думала. Но действительность оказалась куда хуже. Неужели в ней было что-то, чего не было в тебе? Ты искренне любила Игоря, радовалась каждому его успеху, поддерживала. И ждала того же в ответ. Сначала так всё и было, но потом он охладел, стал пропадать на работе. Ты связывала это с появлением Чумного Доктора – новое, необычное дело увлекло Грома с головой, потому он и не появлялся дома. А потом, зайдя как-то в участок забрать у дяди Феди пару банок варенья и занести Игорю обед, ты увидела, как он целует её. Не Зайцеву. Не Архипову. Не ещё кого-то. Юлию Пчёлкину. Одна банка случайно разбилась прямо там же, на пороге кабинета Прокопенко. — Простите, что-то руки не удержали... – дрожащим голосом выдавила ты из себя. Фёдор Иванович сказал, что ничего такого, отправил дальше, к Дубину, пообещав самостоятельно собрать стекло. Не удержали, да. Теперь был понятен этот отчего-то виноватый взгляд Димы, когда ты встретила его на входе в участок – он всё знал, но не мог сказать, хотя и хотел, раздираемый дружбой с тобой и необходимостью работать с Игорем. Что ж. Нужно собрать вещи и позвонить кому-нибудь, чтобы попроситься переночевать. Ещё одну ночь в квартире Грома ты не переживёшь. А потом уже можно будет дать волю слезам, пока подруга будет гладить тебя по спине и говорить «слава богу, вы женаты не были и детей у вас нет». Верно, детей у вас нет. И будущего тоже нет. Дима Дубин «Дима» и «изменять» – кому расскажи, посчитают, что ты решила фантастические анекдоты травить. Увы, когда ты приехала домой заплаканная, маме было не до смеха. Дима действительно тебе изменил. И это было не недопонимание. Он правда полюбил другую, но не мог расстаться с тобой. Поэтому всё закрутилось в такую ситуацию. Разговор был долгий, сложный, не в последнюю очередь из-за того, что его сжирала совесть, а ты рыдала навзрыд. Но всё же он состоялся, Дубин рассказал, что любовь со временем угасла, вспыхнула вновь, но уже к другой, а рассказать об этом тебе ему не хватило смелости. Правда, он не задумался, что этим причинит тебе больше боли, чем мог бы. И ты его возненавидела. Сначала из-за того, что он тебе изменил. Потом из-за того, что он тебя жалел. Неужели ты и правда настолько... несчастная и бедная, что тебя нужно жалеть? Потом из-за того, что своей жалостью он фактически тебя унизил. Да кто он такой, чтобы так себя ставить? Действительно считает себя выше, способнее, считает, что он вправе тебя жалеть? Что бы им ни двигало, объясняться по новой ему нет смысла. Ты всё равно его не простишь. Сергей Разумовский Серёже не хватало времени даже выспаться по-человечески. И все моральные принципы, кажется, не были для него пустым звуком. Для человека искусства, у которого было непростое детство, Разумовский был слишком честным и порядочным. Но в этот раз утка об измене, запущенная медиа, оказалась не уткой. Начнём хотя бы с того, что весь отдел по связям с общественностью был в шоке. Главный пиарщик, колотимый мелкой дрожью, еле-еле открыл бутылёк с валерьянкой и перекрестился. Такое не входило в его планы от слова вообще. Обо всех подобных ходах пиара Сергей тебя предупреждал заранее, чтобы ты не волновалась. Но в этот раз произошло что-то из ряда вон выходящее. — Серёж, это что такое? – ты попросила Марго вывести новости на экран. На фото Разумовский целовался с кем-то в коридоре московской гостиницы. — Ерунда это всё, – не поднимая глаз от документов, отозвался он. Ты прижала бумаги к столу, заставляя его посмотреть на тебя. — Разумовский, – о, ты была крайне раздражена, раз звала его по фамилии. – Ещё раз спрашиваю. Что. Это. Такое? Программист перевёл взгляд на экран и побледнел. Потом покраснел и дрожащими руками набрал номер главного пиарщика, выглядя, как пойманный на краже конфет ребёнок. И тебе всё стало понятно. От этого сердце провалилось вниз. Захотелось разорвать что-то, разбить эти хвалёные скульптуры, сенсорную панель, автоматы, облить «Венеру» кислотой. Но ты сдержалась и выскочила из кабинета. И непонятно, от чего тебе было больнее: от того, что он тебе изменил, или от того, что не стал тогда тебя останавливать. Олег Волков От Волкова меньше всего ожидаешь предательства. Он не бросил Сергея несмотря на всё то, через что прошёл из-за него. Он любил только тебя. Но что-то произошло не так, и Олег, на которого не действовали чары Джесси и харизма Вадима, пошёл против принципов. Ты бы поняла больше, если бы он изменил тебе с Разумовским. Волков признался тебе почти сразу. Поставил перед фактом. Разбираться в причинах ты не захотела – слишком сильно закружилась голова, пришлось сесть (а точнее, упасть) на кухонный стул и прикрыть глаза. Причины неважны. А последствия и так понятны. — Не простишь? – вопрос тихий, практически не слышный. — Никогда. Он лишь кивнул. — Я понимаю. — Иди на хер со своим пониманием, – прошипела ты. – Уходи. И никогда не возвращайся. Олег всегда выполнял твои желания. Потому и ушёл. Кирилл Гречкин От кого, так от Кирилла верности ждать было глупо. И её он тебе не дал. Ты не хотела простых созависимых отношений, когда тебе нужны были его деньги, а ему – иллюзия стабильных отношений и возможности брака не с первой попавшейся девушкой. И ты правда любила Кирилла, он же симпатичный, неглупый, харизматичный – как же на такого не попасться? И сам он вроде бы, что называется, на тебя запал – потому что умная и симпатичная девушка стала его слабостью. Ты сразу поставила себя в правильную позицию, сказав, что денег тебе не нужно и что тебе интересен он сам, а не его благосостояние. Звучит банально, но так оно и было. В начале всё было хорошо, но со временем Кирилл потерял к тебе интерес. Всё чаще клубы, всё чаще он возвращался под утро: размазанного и пьяного его приносили домой охранники или товарищи. Впрочем, к другим женщинам он проявлял интерес чисто дежурный и не спал ни с одной из них. До недавнего времени. Причём сам тебе проболтался. Тогда ты его простила, но потом началось ещё, и ещё, и ещё... Больше терпеть это ты не могла, собрала вещи и ушла – всё равно не сразу поймёт, что тебя в доме нет. Ты хотела верить, что Гречкина можно хоть как-то изменить. К сожалению, люди не меняются. Юлия Пчёлкина Юля никогда не была ветреной. Верная своим взглядам, твёрдая в своих убеждениях – надёжнее партнёрки нет. «Тебе показалось», – издевался голос в голове, когда ты закрывала дверь вашей (теперь уже её) квартиры. Просто так вышло. Ты не знала, почему, не знала, как, но знала, что есть. Ты бы и не обратила внимания, если бы не нашла женское бельё. Что, казалось бы, такого? Размер был явно не её и не твой. Прощаться не было смысла. Проведя пару дней в раздумьях, ты собрала вещи, пока Пчёлкина была на работе, написала ей сообщение, в котором рассказала, что всё знаешь и поэтому уходишь, и уехала в родной город. Несколько недель, просыпаясь в своей комнате в родительском доме, открывая глаза и видя знакомый до малейшей трещинки потолок, ты говоришь себе. Теперь придётся принять, что Юли в твоей жизни больше не будет. Алтан Дагбаев В его оранжерее всегда было много разных видов растений. Алтан любил ласковые прозвища, и ему был без разницы, как его зовёшь ты – он придумывал всё новые и новые для тебя. «Мой амарант». «Колокольчик». «Самшит». «Резеда». «Фиалка». Каждый раз – новый цветок, и Дагбаев повторялся крайне редко, целуя твои руки. И ты была счастлива, потому что Алтан так отличался от твоих бывших, которые тебя ни во что не ставили, изменяя налево и направо, растаптывая самооценку, гордость и любовь. Ты действительно любила Алтана, радуясь каждому букету, которые он тебе присылал. Сначала розы, потом тюльпаны, лилии, незабудки, мальва, каллы... Потом рута. Жёлтые гвоздики. Жёлтого стало очень много. Ты отправила через Вадима Алтану мяту и лаванду. В ответ получила цветущий лайм, который почти сразу же полетел из окна. В порыве злости ты разбила несколько ваз, опустилась на кровать, даже не пытаясь вытереть горькие слёзы. Понимание прошибло током по всему телу и осталось болью где-то в душе. Увы, он садовник, а садовник не может ухаживать только за одним цветком в оранжерее. Только если цветок не останется единственным. Пора оправдать то, что у Дракона в контактах ты записана, как «адениум». Вадим (Дракон) Харизматичный, сильный, страстный – по одному этому набору качеств Вадима можно было назвать идеальным мужчиной. А ещё он манипулятор без стыда и совести. Именно это и потопило ваши отношения. Вадим очень умело привязал тебя к себе и начал делать всё, что ему вздумается. Практически не скрывал, что водил кого-то в вашу квартиру, но ты прощала. Ему, казалось, можно простить всё – и запах женских духов, и след от помады на рубашке, и красное бельё в корзинке, и переставленные флакончики в ванной. Но каждая новая причина делала всё больнее, на Вадима смотреть было всё противнее. Обида, презрение, ненависть – восхитительный коктейль эмоций вырвался на свободу, и в один прекрасный день ты собрала вещи и ушла, разбив о стены несколько бутыльков зелёнки. Но и этой мести показалось мало. Когда от тебя не было ни слуху ни духу уже месяца три, Вадим расслабился. Пока Алтан не привёл в дом тебя, представив, как свою секретаршу. Похоже, теперь ты будешь мстить ещё более оригинальными способами. Шура (Мальвина) Ты думала, что у вас были отношения. А как иначе – он дарил цветы, готовил ужин, вы спали вместе и вели совместный быт. Потом Шура появился на улице в компании какого-то парня. Тебе сказал, что это старый знакомый. Потом была симпатичная смуглая брюнетка, не говорившая по-русски – коллега с одной из подработок. «Уж не стриптизёром ты работал?» – усмехнулась тогда ты, на что Мальвина расхохотался. Каждый раз делал больно, но ты утешала себя мыслями о том, что Шура не может тебе изменить. Почему ты так решила?.. Мальвина иногда уходил на ночь, иногда возвращался в чьей-то компании. А потом пришёл вместе с какой-то девушкой. Столкнувшись с твоим непонимающим взглядом, он хихикнул. — Погуляешь где-нибудь часика три? Сидя на качелях во дворе, ты поняла. Он никогда не говорил, что любит, никогда не предлагал официально встречаться, а секс был, получается, только по дружбе. Отношения были только в твоём понимании. Но от этого было не менее больно. Юма Дагбаева Тебе всегда казалось, что к сердцу Юмы сложно подобрать ключ. Что ты – единственная, кому это удалось. Жизнь в Гонконге с Дагбаевой была буквально сказкой. Даже если между вами пробегала кошка, вы всё равно мирились и всё обговаривали. До поры до времени всё было хорошо. А потом она будто бы охладела к тебе. Ты пыталась вернуть былую страсть, но, кажется, это больше не работало. Сначала Юма привела кого-то ещё, предложив втроём. Ты отказалась, ушла спать в другую комнату, но поутру обнаружила, что тот человек не ушёл. И это повторилось. И затем ещё раз. И ещё. Девушки, парни. Симпатичные китаянки, вежливые японки, филиппинцы, британцы... Им не было конца, и это было больно. Ты её за такое не простишь. Ты ненавидишь то, как она раз за разом втаптывает тебя в землю, на твоих глазах без стеснения приводя других в вашу спальню, ты каждый раз обещаешь себе, что ты уйдёшь. Но не уходишь. Этот проклятый круг повторяется практически каждый вечер. И разорвать его ты не можешь. Кирк О’Райли Он очень долго вёл двойную жизнь, будучи не только оборотнем в погонах, но и твоим молодым человеком. Это быстро стало его второй натурой. И незачем даже было что-то менять – работа ему нравится, дома каждый вечер его ждёшь ты, любимая женщина. Хотелось ли ему что-то ещё? Несомненно. Поэтому он добавил новую переменную, о которой ты была не в курсе. Твой секретарь знал Кирка не понаслышке. И, как оказалось, встречался с ним тайно. О’Райли ничего не сказал тебе, когда ты уходила, ощутимо ударив его по щеке – причинить ему реальную боль рука не поднялась. Гордана приняла тебя с распростёртыми объятиями, а Кирк даже не стал пытаться вернуть тебя. И, кажется, он даже был горд тем, что ты так долго ничего не подозревала. Константин Гром Гром разошёлся с женой, потому что она полюбила другого. Оставшись с сыном на руках, он думал, что на любовь у него времени нет – нужно работать, поднимать ребёнка, ловить уродов и сажать их, чтобы те не беспокоили людей. А потом встретил тебя. И пропал. Дело шло медленно, но верно, вы съехались, Игорь даже стал считать тебя мамой, а потом Костя на тебе женился. Ты полностью была уверена, что теперь всё будет хорошо. Правда, это было не вечно. Некоторые изменения между вами сначала заметил Прокопенко. На одном из ужинов что-то подметила и Лена. Игорь тоже что-то чувствовал, но не мог понять, что именно. Однажды, когда ты пришла одна попить с Леной чаю, та не выдержала. — У вас с Костей что-то случилось? — Да вроде бы... Ничего? – полувопросительно уточнила ты. – С чего ты так решила? — Да нет. Мне просто показалось, – отмахнулась Прокопенко. Это навело тебя на подозрения. И, проведя своё собственное небольшое расследование, ты выяснила, что Гром-старший завёл интрижку с одной из учительниц Игоря. Бросить Костю ты могла. Бросить Игорька – нет. Ты перешла спать на раскладушку, стала меньше общаться с мужем. Может, ты и хотела его простить, но это было выше твоих сил. Костя знал, что ты знала. Он лишь принял твоё молчаливое презрение, стыдливо отводя глаза, когда вы случайно сталкивались взглядами. Так вы прожили ещё год. После, рассудив, что в такой напряжённой обстановке расти Игорю будет менее приятно, чем с родителями в разводе, ты положила документы на стол, сняла кольцо и съехала в свою небольшую квартирку. Игорь всё равно часто заходил к тебе, а после гибели Кости и вовсе стал вечерами напролёт пропадать в твоём доме. Фотография с вашей с Костей свадьбы всё равно лежала где-то в фотоальбоме – сжечь её тебе не хватило смелости. Очень жаль, что так всё вышло. Но другого финала у вас, кажется, и быть не могло.