Давай поиграем во взаимную любовь...

      Запах абрикоса в машине — это уже что-то из ряда привычного. Арсений почти каждый день забирает своего парня из магазина. Он бы с удовольствием жил с ним в одной квартире, но Антон отчего-то медлит, ссылаясь на то, что дорога от дома Попова до его работы занимает очень много времени.       А Арсений считает, что пусть лучше так, и он всегда будет у Антона перед глазами, чем если бы тот звонил и писал ему каждые пять минут. Мужчина же отчетливо помнит, как ещё неделю после его «пропажи» успокаивал Шаста и обещал всегда оставаться на связи — даже подумывал купить себе второй телефон, так, на всякий, пока его бесконечно обнимали и целовали, а ещё отказывались отпускать. Попову же было на руку: он парня и кормил и поил и следил за ним, но, опять же, не так часто, как хотелось бы — жили то они отдельно.       А в том офисе, где случился пожар, была конференция по айти-промышленности и в итоге почти никто не погиб — вечно эти журналюги раздували из мухи слона, — да и сгоревший этаж, вроде бы, подлежал восстановлению.       Но чтобы не происходило в этом мире, Попов всё равно чувствовал, что хочет жить с этим парнем в одной квартире. Хочет так же, как хотел самого Антона себе, а раз он хочет, то обязательно добьётся своего.       Они ужинают едой, который Антон самолично приготовил у Арсения дома. Ему не сложно, а Арсу, который впервые за долгое время смог вернуться домой пораньше не сильно уставшим — до удивления в ярко-голубых глазах приятно.       Антон мыл посуду за ними уже по привычке — у Попова дома есть посудомойка, но парень вечно про это забывал, — когда мужские руки обвили его талию со спины, нос вырисовывал узоры на колючем затылке, а губы проводили по шее. — Антоош, — мягко зовёт Арсений, продолжая вытворять свои ласки, от которых младшего ведёт. — Напомни мне, почему мы не можем жить в одной квартире? — Потому что ещё рано? — с вопросом в голосе произносит Антон. У него просто не получается отвечать внятно — у него за спиной его парень вытворяет такие невообразимые вещи, что невозможно даже посуду помыть, не то, что говорить утвердительно. — Ну, Тош, ты посмотри, какая у меня большая квартира, мы в ней будем пересекаться только тогда, когда захотим. — Арсений упрямо сжимает чужую талию самым приятным образом и кладёт голову тому на плечо. — Арс, — вздыхает Антон. Тарелка от подобных жестов мужчины вот-вот наровит выскользнуть из рук, — ты же знаешь, что твоя квартира очень далеко и мне тяжело будет добираться на работу.       Если ли быть честным, то только в это всё и упирается — в работу. Антон может быть и хочет съехаться — его даже почти не пугает совместный быт и такой важный шаг в отношениях, — но тогда ему придётся каждый день вставать за пять часов до работы и переть туда, а затем так же возвращаться. Да он с Арсением больше времени проводит сейчас, когда в своей квартире живёт, а не тратит уйму времени на дорогу, поэтому и хочет оставить всё, как есть. — Я найму тебе личного водителя. — шепчет Попов в самое ухо, борясь с желанием прихватить мочку губами и укусить, прижимается грудью к чужой спине и Шаст понимает, что ещё одно движение человека сзади и эта грёбанная тарелка точно не до моется сегодня. — Арс, прекращай. — просит Антон, беря всё своё самообладание в руки.       Тяжело держаться, когда секса у тебя не было прилично долго, а мужчина позади тебя неприлично сексуальный. Так и хочется откинуть свою голову назад, отдаться в лапы этому приставучему зверю. Но Антон держится, потому что с мужчинами у него никогда не было, они ещё не говорили на эту тему с Арсением и его будущая перспектива переспать с человеком своего пола немного пугает. — Арсений Сергеевич! — вскрикивает истерично он и Попов неприятно морщится от этого сочетания. Ему на работе хватает от подчинённых бесконечных «Арсений Сергеевич», к тому же он привык к такому звучному, мягкому и немного рычащему «Арс» из уст парнишки.       Попов сдаётся, убирает руки и отходит, позволяя домыть посуду и выключить воду. Опять он не смог уговорить — это постоянный его проигрыш в борьбе за право парня жить в его квартире. Да, Антон в чем-то да прав, но лично Арсений не видит преград — он видит только растрепанного зеленоглазого парня по утрам в своей кровати и в своей квартире. Он уходит в другую комнату, чтобы не мешаться, и думает об этом: нужно сделать так, чтобы единственная назойливая проблема не мешала их счастью. — Арсюш, ну ты чего, расстроился? — Антон тихо проходит в спальню, где на кровати лежит серьёзный и задумавшийся о чём-то очень важном мужчина. Или просто обиженный — Антон пока не научился различать эмоции на его лице.       Арсений лежит и не реагирует. Он не любил проигрывать, не любил, когда что-то не получается; выходит не так, как он хотел; не соглашается тот, кто ему дорог. Такой сложный характер у него и Антон за пару недель отношений с ним понял это — Попов всегда добивался того, чего он хочет, любыми способами, а поэтому Шаст не знал, как далеко тот может зайти. — Арррс, — мурчит младший, забираясь на мужчину сверху, как кот, и так же трется о его грудь щекой, словно пытаясь задобрить хозяина. А Арсений даже бровью не ведет, смотрит в потолок.       Антон носом начинает водить по лёгкой щетине, что приятно колола самый кончик.       Попов лежит, сложив руки за головой и лишь на секунду закусывает нижнюю губу, что не уходит от взгляда пронзительных, почему-то детских зелёных глаз, и Антон улыбается.       Улыбается и проводит языком по этой самой губе, чтобы Арсений не смел больше тревожить её, и целует так нежно и с любовью. Сам обводит язычком и самозабвенно посасывает одну из них, затем прикладывается губами ещё и ещё, не чувствуя отдачи, но, кажется, и без этого наслаждаясь процессом.       И Арсений сдаётся и отвечает, потому что нельзя не может обижаться на это чудсное чудо — тем более ни за что, не может не притянуть к себе или заставить парня подумать, что его поцелуи ненужные, потому что это совсем не так. Нужные и любимые, не отвечать на них невозможно — язык сам просится глубже, переплетаясь с другим языком. И как можно было раньше жить вот так — без поцелуев, без объятий и совместных ужинов, в холодной квартире и полном одиночестве — уже неизвестно.       Он снова проиграл этому парнишке. Но проиграл бой, не войну, как говорится. Арсений клянётся себе обязательно придумать что-то, чтобы Антон переехал к нему и эти поцелуи, разговоры и домашние посиделки были чаще, чтобы у него дома пахло гелем для душа со вкусом абрикоса и было тепло, излучаемое любимым человеком.

***

      Попов сидел в своём кабинете, смотрел в стену и думал, думал, думал. Не оставит же он свою затею, когда его человек буквально так близко и так далеко? Он думает даже тогда, когда в кабинет проходит Серёжа — на часах обед и коллега пришёл проведать его. Матвиенко, заподозрив что-то странное в человеке напротив, молча сел на диван и ждал, когда тот подаст признаки жизни. — Серёж, мне надо что-то придумать. — серьезно говорит Попов в путоту, не обращая внимание на друга, и тон его не требует возражения. — Может, Пашу набрать? — делает свои неутешительные выводы в голове Матвиенко — друг чокнулся совсем, так и не сумев совместить работу и личную жизнь. — Иди ты, — фыркает Арсений и машет на него рукой, — лучше бы помог.       И Сергей впервые за столько лет видит эмоции на лице этого человека — Попов обижался, потому что для него это было важно, а помощи от других людей, просто в какой-то момент назвавшими себя «друзьями» не было никакой. — Ладно, ладно. Что ты предлагаешь? — Серёжа смотрит внимательно и готов слушать, пускай и самому некогда что-либо затевать — у него работа. — Есть у меня одна идея. — Арсений копается в своём рабочем столе, активно перебирая закрепленные скрепкой листы, а после достаёт желтую папку и протягивает её коллеге.       Тот с интересом открывает и внимательно читает страницы, на каждом слове всё больше и больше вылупляя глаза.        — Арс, ты это серьёзно? Да это же такие проблемы! Тебя всего пару месяцев назад в должности восстановили, как ты потянешь?! — он кладёт папку на стол и смотрит на Попова строгим, предупреждающим взглядом, но этого человека не переубедить. — Я прекрасно понимаю риски, Серёж, но мне это надо. С начальством я поговорю и ты мне поможешь. Поможешь ведь? — уточняет друг, всем своим видом показывая, какой о него требуется ответ. — Когда ты успел так полюбить. — нарочито горько вздыхает Матвиенко, за что получает слабый удар в плечо и (О, что это?!) легкое смущение. — Хоть бы посмотреть дал на своё чудо, я ж его здоровым ни разу не видел!       Арсений (о, что это?! 2.0) отводит взгляд, потому что « его чудо» звучит мило и с любовью, напоминая лишь об одном человеке. Он один раз ляпнул при Серёже это слово, а друг теперь только так Антона и называет. Понравилось ему, видите ли. — Если всё получится, в очереди к нему будешь стоять. — похабно улыбается Попов. Сергей держится секунду, а потом смеётся, заражая своим смехом. — Не сомневаюсь, — подмигивает он.

***

— Антон. — Нет. — Ну Шаст! — Нет. — Шасту-ун. — Да не буду я покупать наручники с мехом! — кричит Антон на весь магазин, желая, чтобы от него отлепились. Хорошо, что покупателей нет. — Ну и зря! — обижается Дима. — Такого мужика только хватать и пристёгивать, чтобы снова куда-нибудь не пропал!       Вообще-то, та тема с исчезновением на неделю всё ещё остаётся для Антона болезненной, и он кривится, всем своим видом показывая, что ему неприятно об этом вспоминать. — Не хочу я никого пристёгивать и насильно держать. — снова морщится парень. Он Арсения всеми правдами и неправдами любит и это взаимно, так что ещё нужно? — Тут ещё кошачья эротическая маска есть… — Да, ну, Поз, прекращай! — Дима откровенно мерзко смеётся с выражения лица друга, скривившегося так, будто съел два лимона и засыпал карицы сверху. — Для ваших игр с Катей там покупай, а меня оставь в покое! — жалобно просит он.       И вот не было у него в голове такого развития событий. Он думал, что навсегда попрощается с лучшим другом (как и со своей ориентацией), но нет же! Дима воспринял новость довольно красноречиво, но после понял, что этим можно подкалывать друга всю оставшуюся жизнь. Антон ни за что не поверит, что Позов сам когда-либо полезет на подобные сайты. Нет, только ради него. — Ну ты, главное, не ломайся и не затягивай, — продолжает он голосом врача, у которого спрашивают лечение, — ещё в одного мужчину ты вряд ли так втюришься. — уже без издевки оглашает он и на этот раз Антон с ним соглашается. — Ладно. Но наручники я покупать не буду! — предупреждает Шастун и друг с наигранной грустью закрывает вкладку секс-шопа в телефоне. Эти кошачьи ушки и правда пришлись ему по душе.

***

      Антон и до этого думал на такую щекотливую тему, которую Поз часто любил обсуждать и почему-то именно на работе. Хотя, не удивительно: на посиделки в других местах у них времени нет, оба заняты, оба важными делами (такова взрослая жизнь) и своими вторыми половинками. И Антон очень хочет, чтобы они с Арсом стали близки и перешли на новый шаг в их отношениях, но сделать это отчего-то не решается или просто не знает, как.       Он ни разу не спал с мужчинами, он не сильно представляет, как это можно сделать, хотя и ознакамливался с практикой с помощью видео в интернете. Но это всё равно уверенности не придаёт, наоборот: технику он понял, ну а дальше… Как?       Арсений красивый и взрослый, он почти одного роста с Шастом, от него исходит сильная власть. Антону так хочется отдаться этому человеку, но только так, чтобы с заботой и с нежностью, чтобы не болело ничего, чтобы… Да, ему очень трудно решиться.       Но он чувствует, что Арсу доверяет, что уверен в том, что Арсений всё сделает правильно, как надо. Он не набрасывается к нему с претензиями на эту тему, не намекает никак — это просто Шаст сам уже себе заморочки устраивает, чувствует, будто он ответственный, он должен показать первый, что готов, и только тогда к нему прикоснуться. Попова же это, кажется, не волнует: он преспокойно себе живет, обнимает и целует своего человека каждое утро, отвозит на работу, с работы забирает, если получается, и снова обнимает и целует. У него вообще в голове другая цель: как Антона перевести в свою квартиру и снова обнимать и целовать, не прекращая. Наверное, именно поэтому парень более-менее спокойный сейчас — ему было бы гораздо волнительнее, если бы Арс ему за близость, точнее, за её отсутствие, предъявлял.       Но оставлять это так всё равно нельзя, потому что хоть и колется, но хочется до безумия. Хочется, чтобы сильные руки притянули к себе, начали раздевать, чтобы губы касались всех участков кожи, чтобы Арс завладел им, а парень невольной куклой поддавался на все жесты, издавая стоны удовольствия.       Шаст едет к себе домой и представляет эти картинки в своей голове. Он решает, что готов ради любимого человека и отношений с ним на всё, а потому решается на ещё один важный шаг.