Напряжение

      К счастью, репетиция ее сцены была нескоро, поэтому у Агаты было время исследовать обитель зла. В конце концов, ее послали сюда именно за этим, поэтому если есть возможность поскорее освободиться от душащих оков, то нужно использовать этот шанс.       Ускользнув от едкого внимания Александра и всех актеров, Харрис пошла в сторону кабинета руководителя актёрской группы, по пути собирая волосы в хвост. Ее шаги было тихими, а сама она — незаметно.      Деревянная дверь словно ждала ее прихода, мерзко, но негромко скрипнув ей вслед. Оказавшись за ширмой, девушка села за стол Александра и принялась быстро открывать шкафчики. В одном из них были сценарии, поправки на них. В другом дорогой одеколон, который она подарила ему на годовщину. Воспоминания сами собой потекли рекой, но Агата вовремя их оборвала, сосредоточившись на деле. Следующий шкафчик был с двойным дном. Уж это она знала наверняка, ей не раз приходилось сталкиваться с такими. Главное — нужно правильно поддеть ее, чтобы узнать, что там спрятано. Первые попытки не увенчались успехом. Всему виной маникюр, который мешал проникнуть внутрь. Благодаря смекалке брюнетка взяла линейку и отодвинула злосчастную полку, открывая своему взору вид на содержимое тайника. Пистолет. Но зачем Александру на рабочем месте пистолет? Сняв магазин, девушка поняла, что он был заряжен шестью патронами.       В голову невольно забрела мысль, что Александр и мог быть тем преступником, которого она ищет. Кто же, как не он, имел полную власть над всеми актерами. Кто, как не он, может распоряжаться их временем, их поощрениями и наказаниями. Не оставив это без внимания, она решила, что теперь будет присматриваться к нему тщательнее и, как бы это не звучало прискорбно для нее самой, следить за ним. Что же, тем слаще будет его поймать.       Аккуратно задвинув все шкафчики, Агата собиралась уходить из кабинета, но неожиданно услышала шаги из коридора. Спрятавшись в маленьком шкафчике, она оставила небольшую щелочку, чтобы наблюдать за всем и оставаться незамеченной.       В кабинет вошел Александр, а за ним рыжеволосая Мэд. Она обвивала его своим вниманием, не отпуская ни на секунду, а он даже не смотрел на нее. Сев за стол, он наконец поднял на нее взгляд из-под очков и сказал:       — Ну сколько мы раз это обсуждали? Я не могу отдать тебе другую роль, ты подходишь именно для этой.       — Алекс, ну пожалуйста, я перекрашу волосы, все, что угодно, только дай мне сыграть Сибиллу! — она готова была уже умолять его на коленях.       Парень устало выдохнул и махнул рукой, отведя взгляд. Он посмотрел на последний ящик и чисто для успокоения своей внутренней паранойи открыл его. Ярый педант, заметив, что полка, скрывающая тайник, сдвинута буквально на миллиметр, неожиданно для Агаты усмехнулся и осмотрел комнату, уже не слыша мольбы начинающей актрисы. В один момент пелена будто упала с его глаз и, скрестив руки на груди, он твердо сказал:       — Мэд, нечего меня упрашивать. Я сказал так, значит, будет так. Хочешь другую роль — иди в другой театр.       На последней фразе он гадко улыбнулся, смотря рыжеволосой прямо в глаза. Та, потеряв всякие надежды, нарочито громко фыркнула и, резким движением сбросив свои кудри за спину, вышла за дверь, покачивая бедрами.       — Мда, и даже не знаешь, — медленно произнес Александр, напевая, идя в сторону шкафчика, где была брюнетка, которая, в свою очередь, чувствовала себя маленькой глупой мышкой, — когда на твою голову свалится эта Харрис!       Он громко назвал ее фамилию и резко открыл шкафчик. Увидев там девушку, Нильсен даже не удивился, а лишь скрестил руки, ожидая от нее объяснений. Сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди, но, не придумав ничего лучше, она все же произнесла:       — Я хотела оставить записку тайно, но теперь в ней, видимо, нет больше смысла.       — Почему это? Мне вот очень интересно, какой в ней был смысл, — вскинув плечами, проговорил парень.       — Я не могу сказать это вслух, — вздохнув, она отвела взгляд, показушно смущаясь, усыпляя его бдительность, думая про себя: «Да о моих актерских способностях плакал даже Голливуд!». Задание было важнее всяких чувств.       Александр, которому так надоело это ожидание, упер одну руку в шкаф справа от головы девушки, заглядывая ей прямо в глаза. Изумруд столкнулся с айсбергом. Большего провала Харрис в жизни не испытывала. Борясь со жгучим желанием прикоснуться своими голодными губами к его таким родным губам, она первая отвела взгляд. И тогда Александр плавно пальцами приподнял ее голову за подбородок. Зелень после дождя и морской бриз. Агата покраснела теперь по-настоящему, что не скрылось от внимательных глаз парня. Задумчиво проведя большим пальцем по ее нижней губе, он испепелял ее. Беспощадно. Это мгновение длилось, казалось, вечность. Девушка от волнения стерла все пальцы о деревянную поверхность. Александр внезапно отпустил ее и отвернулся, нарочно бросая между ними недосказанность.       — Надо идти репетировать твою сцену. Она хоть небольшая, но очень важная.       Он потер указательными пальцами обеих рук переносицу, думая о том, сколько минут он с ней пропустил. Сколько ночей, когда он просто мог быть рядом. Смотреть, смеяться, обнимать, целовать. Сколько дней, когда он мог просыпаться, ощущая себя поистине нужным. Он сам рассыпал все это. Скорбь удел слабых.       Секунда откровения всегда дарит смелость. Искренность окрыляет, оживляя доверие.       — Почему Мэд так сильно хочет играть Сибиллу? — Девушка нарушила томительное молчание, ставшее между ними преградой. Сделав шаг ближе, она опустила голову, словно чувствуя то, что прячет за собой Александр.       — Потому что я дал ей роль одной из проституток в баре, — произнес Нильсен, поворачиваясь, снимая очки, оголяя свои уставшие глаза. Потускневшие, замороженные собственным холодом.       Не найдя, что ответить, Агата просто стояла и смотрела на него. Она не видела его три года. Где он был? Мог ли он оказаться тем преступником, который был ей так нужен, что от этого зависела ее дальнейшая жизнь?       Кивнув напоследок, она вышла из кабинета, направившись в зал для репетиций.       — Агата, наконец-то! Мне срочно нужно с тобой отрепетировать наш текст, — увидев девушку, воодушевленно крикнул Сэм. Она заметила его немного пухлые губы.       — Вижу, ты уже отрепетировал немного дальше по сценарию.       Друзья посмеялись и вместе вышли на сцену. Трудно было представить что-то без декораций, костюмов. Были лишь они и их образы. Влюбленные Сибила и Дориан. Совсем юные и чистые. Пока круговорот пороков и страстей не поглотил наивное сердце Грея.       — Пройдемся по тексту, — скомандовав, Макото прокашлялся, вытянув перед собой руку с листом бумаги.       Агата кивнула и, представляя себя молодой Сибиллой, выступающей на сцене, начала читать свой текст: Нет, не клянись… Хоть рада я твоей любви, но этот Обет ночной не радует меня: Он слишком скор, внезапен, опрометчив, И слишком он на молнию похож, Которая, сверкнув, исчезнет прежде, Чем скажем мы, что молния блестит. Мой дорогой, прощай, пусть эта ночка Любви в цветок прекрасный развернется Ко времени ближайшей нашей встречи. Прощай, спокойной ночи! Пусть тот мир И тот покой в твое вольются сердце Которыми наполнено мое.       Было сложно играть девушку, которая настолько юна и непорочна, что не понимает смысл этих слов. Ведь сама Харрис не была такой. Но в этом и заключается мастерство актера. Она чувствовала, что актерский талант точно был дан ей от рождения. Она могла бы им воспользоваться и раньше, но это был бы слишком мучительный путь.       Парень, стоящий рядом с Сэмом, играл грешного Гарри, что толкал ещё совсем мальчишку Дориана на неправильный путь. Они игрались репликами, так умело переплетаясь ими, что брюнетка и не заметила, как нежная история искренней и преданной любви скоро должна была заканчиваться.       — Теперь самое важное. Если все ранее у нас получилось с первого раза, то и это получится, — немного неуверенно проговорил Сэм и подошел к Агате.       Девушка вздохнула и окинула взглядом зал. Десятки глаз смотрели на них, ожидая своей очереди репетировать на сцене. Все были в предвкушении, заворожены их игрой. Не у всех получалось с первого раза, поэтому многие завидовали. Некоторые девушки смотрели исподлобья, возможно из-за тайного обожания начинающего актера, с которым сейчас стоит Агата. Смятение разрывало ее. Она не хотела бы, чтобы это увидел Александр. Но выхода не было. Она знала, на что шла.       Аккуратно обняв ее за талию, он чутко прикоснулся к ней своими губами. Горечь поцелуя, словно что-то неправильно, не так. Харрис нежно коснулась его плечо, мягко, стесняясь, проходясь по ним пальцами, как и суждено юной девушке. Оторвавшись от поцелуя, они посмотрели сначала друг на друга. Сэм — с открытой привязанностью, не веря тому, что наконец смог сделать это за все время, что был влюблен в нее. Агата — с нескрываемым удивлением.       — Нет, Сэм, не так, — внимательно наблюдая за ними, Александр подошел к сцене, стоя у первого ряда. — Не так. Попробуй еще.       Брюнетка посмотрела сначала на Нильсена, которому явно нравилась та игра, что он ведет, а затем на Сэма, всегда ответственно и полностью отдающего себя работе. Трепетно обхватив девушку за талию, они снова погрузились в поцелуй. Движения Агаты были точно такими же, ведь она была уверена, что все делает верно.       — Сэм, нужно по-другому.       Разорвав поцелуй, Агата заметила движение со стороны зала и повернулась. Она увидела запрыгнувшего на сцену Александра, уверенно подходящего к ним.       — Ты Дориан, ты еще совсем молод, юн и чист, как первый снег, ничем непорочен. Это твоя первая самая светлая влюбленность. Она еще священнее, чем ты. Она объект твоего воздыхания, она — твоя муза! — со странным воодушевлением рассказывал Александр, пытаясь передать чувства, которые должен ощущать Макото. — Подумай о ней в поцелуе, а не о себе.       Помявшись с минуту, Сэм совершенно неуверенно подошел к Харрис, покраснев. Ему было неприятно слышать критику в свой адрес, пусть она и была оправдана.       — Чтобы тебе было легче, я покажу. Будь внимательным.       С этими словами Алекс снял очки и, подойдя к Агате, произнес последнюю реплику. Девушка хотела отстраниться, и это было странно — она одновременно мечтала об этом и боялась. Чувства смешались в оглушающий коктейль, оставалось только размытое зрение и частое дыхание.       Нильсен полностью вошел в роль. Дориан нашел свою Сибиллу. Медленно наклоняясь, они смотрели друг другу в глаза, будто давая обещания. Обещание быть всегда вместе, обещание защиты, обещание единственных губ, которым больше и не нужны другие. Прикрыв в последний момент глаза, мягко касаясь губами, маленькая Сибилла волнительно вздохнула. Рука Дориана потянулась к прядям ее волос, нежно и заботливо перебирая их. Пальцы нашли надежные плечи, едва касаясь их, не веря своему счастью. Губы играли, молодые тела дрожали, собирая всю лихорадку в единственном процессе, что сейчас завлекал их. Поцелуй обретал небывалую страсть. Между Дорианом и Сибиллой? Между Александром и Агатой? Они верно прижались друг к другу. Отвернув девушку в сторону кулис, где была единственная слепая зона для всех зрителей, он подключил язык, явно стараясь, чтобы этого никто не видел. Она старалась отвечать на эту страсть, вцепившись ногтями в его спину. Горечь победила тоску. Нагло исследуя ее рот, он опустил руку на ее бедро. Движения были хаотичными. По всему телу, по которому страдало три чертовых года.       Наконец оторвавшись друг от друга, Агата сильно покраснела. Александр оставался невозмутимым и посмотрел на Сэма, приподняв брови и кивнув. Они только сейчас заметили, что все это время актеры в зале смотрели на них. Сначала была полная тишина, но затем раздались громкие аплодисменты. Нильсен поклонился и спрыгнул со сцены, надевая очки.       — Не зря я ваш руководитель. Теперь, Сэм, надеюсь, у тебя получится, — подмигнув, он скрестил руки на груди, ожидая повторения сцены.       Макото оказался способным учеником и, к удивлению, не стал прибегать к касаниям по бедру или поцелую с языком. Агата надеялась, что это было только от того, что он этого всё-таки не заметил. Когда они отвернулись, он вовсе отпустил ее губы и всего лишь улыбнулся, наклоняя, словно в танце. Все это было весело, но не передавало тех чувств, что она испытала с Александром. Внизу живота совсем не вовремя собрался узел, намекающий на ночные занятия, что ждут ее, стоит ей прийти домой.       После окончания репетиции своей сцены, Агата направилась в сторону своей машины. Обойдя ее, она заметила, что левое заднее колесо было спущено. Неожиданно для самой себя выругавшись по-шведски, девушка зашагала снова в театр. Вариантов было немного. Сэм ездил на метро, Александр на своей машине, поэтому у него, скорее всего, должно быть запасное колесо или хотя бы насос.       Приоткрыв деревянную дверь, брюнетка услышала гневный голос Нильсена, который на кого-то кричал, разговаривая по телефону:       — Да вы совсем охерели подкидывать мне эту заразу? Я уже все сделал, отвалите от меня наконец!       Несколько неприличных слов на шведском не прошли незамеченными мимо ушей Агаты. На столе руководителя она заметила то, что было предметом его ярого возмущения. Коробка. Содержимое ее оставалось неизвестным, что рождало неприятные подозрения и неиссякаемое любопытство. Нащупав в своей сумочке через плечо складной ножик, она со спокойным выражением лица зашла в кабинет, когда разговор кончился.       — Что в этой коробке? — кинув на нее презрительный взгляд, брюнетка постепенно приближалась к столу.       — Барахло какое-то с интернет-магазина привезли, — все также невозмутимо произнес Александр, что уже начало порядком раздражать Агату.       — Ничего, если я посмотрю? — пожав плечами, она протянула к коробке руки, но, даже не коснувшись поверхности, она была перехвачена в руки Нильсена.       — Не стоит, — отставив ее на самую высокую полку на шкафу, парень довольно хмыкнул и с огнем в глазах посмотрел на девушку.       — Хватит мне врать! — дело приобретало характер не только относительно коробки, но и всего прочего. Эмоциональное напряжение, что копилось в ней последние полгода, вот-вот выплеснется и, к несчастью, рядом не было хотя бы алкоголя. — Когда ты ушел тогда, три года назад, ты мне врал! «Я тебя люблю, я навсегда твой»?! За что ты от меня ушел? Почему нельзя было просто поговорить? А сегодня? Зачем нужен был этот спектакль? Чтобы разбудить давно завявшие чувства? Фан, ты представляешь, что я чувствовала? Что я чувствую до сих пор? Во мне пустота, Александр Нильсен, и всему причиной ты! Я ненавижу тебя!       Вне себя от злости, опомнившись только на последней фразе, она разжала кулаки и широко раскрыла глаза, наконец поняв, что только что наговорила. Сейчас она пойдёт в бар, напьётся, и все будет как обычно. Просто нужно забыть этот стыд.       Ноги резко отвели ее к двери. Александр оказался быстрее. Резко развернув ее к себе, он впился своими губами в ее губы, грубо сжимая волосы. Ей так всегда нравилось. Он знал. Развязно разрывая поцелуй и тут же снова сливаясь в нем, они тяжело выдыхали в эти перерывы. Тела были рады долгожданной встрече. Бесстыдные женские стоны, слюнявые дорожки от уха к шее, красные следы на ключицах от жгучих засосов. Казалось, их ничто не сможет остановить. Так они скучали друг по другу. Так они не хотели расставаться теперь, когда обрели вновь.       В голове пролетели картинки прошлого их сексуальной жизни. Ни одна ночь из того, что было, не запомнится им, как эта. Ночь, что соединила наконец то, что должна была давно соединить судьба, полагаться на которую может лишь человек, не скупой на бесконечную надежду и веру в лучшее. Они не верили судьбе и сделали все сами.       Глаза не видели. Губы касались там, где только попадалось. Его лицо — щеки, ограненные скулами, прямой нос, жадные до страсти уши. Тяжелые выдохи ощущались на ее шее. Соски затвердели, а внизу живота уже неприятно саднило. Хотелось скорее, полностью.       Его палец по-хозяйски зашел в ее рот. Агата подчинялась, облизывая его и посасывая, наконец открыв глаза. Горящий океан. А ее — горящий лес. Они тушили этот пожар друг о друга.       Вытащив палец, Александр специально медленно облизал его, собирая слюни девушки. Ее это только больше возбудило. Погрузившись снова в яростно страстный поцелуй, исследуя рты друг друга бесстдными языками, они двинулись вглубь комнаты к тому шкафу, в котором было множество книг. Ни в одной из них не описана та жажда похоти, что испытывала эта пара. Не осознавая своей выросшей силы от переполняющих чувств, Агата толкнула Нильсена в этот шкаф, отчего около с десяток книг разлетелась по полу. Одни из них успели раскрыться, словно июньские бабочки, оголяя свои разные истории. Парень потер свой затылок, ни на мгновение не прекращая смотреть на нее. Брюнетка хотела подойти ближе, извиниться, но споткнулась об одну из молчаливых книг, не успевших раскрыться, и утянула за собой его. Внезапно рассмеявшись, они взглянули друг на друга. Но уже без прежней прыти. По-настоящему ласково, изучая каждую черту, что успела измениться за эти три года. Рука парня потянулась и убрала выбившуюся прядь волос девушки. Она же, в свою очередь, смотрела на него не отрываясь. Сотни мыслей проносились в ее голове, но она была рада, что хотя бы сейчас они снова вместе. Тихонько прикоснувшись своими опухшими губами к покрасневшим губам Александра, Агата старалась вложить все тепло, которое хранила в себе все эти годы, так и не отдав никому. Тот, принимая такой подарок, прижал девушку к себе, крепко обнимая, и повернул ее на спину, нависая над ней. Раскиданные волосы впитывали запах типографских страниц, проникая, будто через порталы, в страницы, в другие миры, разливаясь по строкам мелкой рекой. Глаза сияли, отражая в себе всю карту звездного неба. Улыбка не сползала с лица. Счастливая, наивная, уверенная, что все наконец-то станет хорошо. Она — Сибилла Вэн, совсем чистая и по-детски с ним искренняя, и он — Дориан Грей, хранящий в себе тишь бушующей воды.