90 секунд

Вигуки, как их звал всегда Намджун из соображений неразлучности этого тандема, встретили Хосока долгими удушающими объятиями. Парень закатил глаза, но препираться не стал, позволив им вдоволь всего себя истискать. В тайне он тоже по ним сильно скучал. — Фу, ты совсем дрыщ стал, — Чонгук первым прервал эту тактильную пытку и оценивающе оглядел блондина. — Не переживайте, пресс еще жив, — в подтверждение Хосок приподнял свободную футболку и хлопнул себя по животу. — Да уж, спасибо, что живой, — усмехнулся Намджун, который все это время сидел на диване и потягивал пиво. — Решено, — Тэхен, все еще обнимающий Чона за плечи, вскинул указательный палец вверх: — На твой день рождения мы делаем стейки. Хосок вздрогнул, надеясь, что парень это не заметил. — Он ведь прошел, — кривая усмешка отразилась на лице блондина. Именно так. Миновало уже два месяца со дня его рождения. Дня, когда он решил попробовать на сцене новый трюк и совершил фатальную ошибку. — Это не мешает нам вкусно поесть на следующей неделе, — вмешался Чонгук, пытаясь сгладить тем самым углы. — В любом случае, давайте уже пить, — выдохнул Тэхен. Постепенно неловкость прошла, оставив место старым добрым задушевным разговорам и дурацким шуткам (в основном, со стороны Чонгука). Допивая вторую банку пива, Хосок пришел к выводу, что не зря согласился на эту вылазку. Он все еще не притронулся к уборке квартиры, слоняясь по дому привидением и разлагаясь на всех горизонтальных поверхностях, поэтому сейчас ему особенно приятно было все задвинуть в дальний угол и просто наслаждаться вечером с друзьями. Никто ни разу не поднял тему, которая тяжелой тучей нависла над ним, и Хосок был искренне благодарен им за это. Он предпочел пока что задыхаться от этого самостоятельно, но не душить остальных. Тем более, что тут уже сделать постфактум? Только грустно смотреть и выдавать бестелесные сожаления, когда блондину не принесет облегчения ни то, ни другое? Нет уж, увольте. — Кстати, надо мной, похоже, теперь живет композитор. Или что-то в таком духе, — неожиданно вспомнил блондин, сделав еще глоток пива. Три пары глаз уставились на него, ожидая интересное продолжение истории. Да только если б она была. — Чего? — недоуменно огляделся Хосок, — я просто разок услышал, как он играет. Представился Мин Юнги. Чонгук резко вскочил со своего места. Его и без того большие глаза, казалось, сейчас выпрыгнут из орбит. Хосок на это только усмехнулся. А вот сейчас, похоже, будет охуительная история. — Серьезно? Твой сосед сверху Agust D? — парень выглядел как фанатка, которая сейчас завизжит от счастья. Все трое уставились на младшего, ожидая продолжения, которое, почему-то, все никак не наступало. — Эм. Кто? — озвучил Намджун вопрос Чона. Хосок на это только послал другу немое «Спасибо» и вернул внимание младшему. — Боже, да он же пишет саундтреки к играм, — Чонгук развел руками в поисках поддержки хоть откуда-нибудь, — Он охуенный! Вы что, реально не слышали никогда его треков? Но в игры никто кроме него не играл. Даже Тэхен, чьим компьютером Чонгук беззастенчиво пользовался вот уже который год, забивая тому весь рабочий стол разного рода иконками, не имел ни малейшего представления, о чем говорил его парень. — Он типа известный? — как-то недоверчиво уточнил Хосок. В его сознании Мин Юнги отпечатался как слишком несговорчивый и отстраненный для того, чтобы быть звездой. От одного его взгляда бежали мурашки, и, признаться, то было совсем не возбуждение. — Да бля, вы угораете? — Чонгук со стоном закатил глаза от бесполезности своих друзей, — Просто послушайте. Это нереально. Младший тут же выудил смартфон из кармана джинсов и за долю секунды включил трек, плюхаясь обратно на свое место. Мелодия чем-то отдаленно напоминала ту, что слышал Хосок вчера, но не столько звучанием, сколько ощущениями, что она вызывала в нем. Парень покрепче перехватил банку. Под абсолютное молчание музыка полностью заполнила комнату, накатывая волнами снова и снова и вовлекая каждого из парней в этот поток. Блондину было хорошо и плохо одновременно: казалось, что он вот-вот потеряет сознание от нахлынувших чувств. Благо, трек закончился раньше, чем это действительно произошло. Повисла тишина, и каждый думал, как среагировать правильно. — Уау, — выдохнул Тэхен. — А я вам говорил, — Чонгук перешел почти на шепот, — Это произведение искусства. — Да уж. Тебе повезло, Хос, — как-то по-хитрому улыбнулся Намджун, — Услышать такое вживую — настоящий подарок судьбы. Но Хосок ему не ответил. Он вообще был где-то глубоко внутри себя, бессмысленно впершись взглядом в журнальный столик, вокруг которого они все и сидели. Наконец, отмерев, парень залпом допил остатки пива и растянул губы в неопределенной улыбке. В голове бегущей строкой было только «ЧЁРТЧЁРТЧЁРТ». Утром Хосок проснулся с ясной головой, не смотря на то, что после всего выпитого пива Тэхен достал из заначки виски, и они все дружно хлестали его почти до рассвета. Поразительно, что Хосок умудрился еще самостоятельно добраться до своей квартиры, с первого раза набрать код на замке двери и даже переодеться в домашнюю футболку. Правда, сил на расстилание кровати ему уже видимо не хватило, поэтому сейчас он лежал, кое-как завернувшись в плед. Он не глядя нащупал телефон на прикроватной тумбе и стал по старой привычке листать соцсети. В больнице особо развлечений не было, поэтому смартфон был его лучшим другом и верным товарищем добрую часть суток. Пересмотрев все фото с улыбками друзей и сторис с красивыми завтраками (который он благополучно проспал, так как на самом деле уже перевалило за полдень), Хосок сам не заметил, как ввел в строку поиска беспокоившее его весь вечер имя: «Agust D». Где-то в глубине души парень надеялся, что вчерашнее открытие — плод его пьяного воображения, но такая страница действительно нашлась. И хотя постов было не больше двадцати, число подписчиков почти достигло полумиллиона. — Ого, так ты и правда звездочка, — мило хихикнул Хосок и стал листать фото. В основном, это были релизы и рабочие моменты. И одно-единственное личное фото, снятое кем-то: Мин Юнги спит на диване в студии, скрестив руки на груди и поджав ноги. Его шапка съехала на бок и скрывает большую часть лица, но выглядит это даже мило. Хосок ловит себя на мысли, что слишком уж долго разглядывает фото, и быстро сворачивает приложение. Однако любопытство все еще продолжало его пожирать, поэтому он стал бродить в браузере в поисках информации о своем талантливом соседе. Как ни странно, нашлось всего пара-тройка статей, но ни одной фотографии. Никто толком и не знал, как действительно выглядит Мин Юнги. На той единственной фотке едва ли можно рассмотреть его лицо. Парню не показалось, что его сосед скрывается. Скорее, просто не афиширует свою личность ради спокойной жизни. Кто захочет — тот найдет. Отложив телефон, Хосок вновь упирается взглядом в белоснежный потолок. Сегодня новый безработный день, и нужно заняться чем-то, что точно отвлечет его, пусть и на пару часов. Ничего лучше уборки в голову не пришло. Почти четыре часа под включенный MTV Хосок вытирает пыль, меняет простыни, стирает и раскладывает вещи, слишком дотошно начищает паркет в гостиной и плитку в ванной, успевая негромко подпевать и даже танцевать, пока левую ногу не простреливает резкая боль. Парень взвыл от неожиданности и скрючился прямо на полу. И тут случилось самое страшное. Стало невыносимо больно, но только уже не физически. Осознание, притаившееся в темном углу и тихо ожидающее своего часа, настигло его разрушающей волной. Блондин, сжавшись в комок, зарыдал как маленький ребенок от обиды. Он честно терпел все это время, улыбался друзьям и говорил, что все нормально, но сейчас, оставшись один на один с этой реальностью, он не выдержал. — Почему? Почему? Почему? — только и мог тихо вопрошать он. Плач перешел в завывания, не сдерживаемые ничем. Парень зажмурился, утешая себя, что это просто страшный сон, что в реальности ничего не произошло. Слезы продолжали безостановочно течь по лицу. Все тело ломило от боли, и даже вздохи давались ему с трудом. Сердце колотило бешено, угрожая грудной клетке и грохотом отдаваясь в ушах. Внутри развернулась черная дыра, утягивая в себя все, что осталось от него самого. Никогда не одолеваемый прежде настолько негативными чувствами Хосок сейчас больше всего ненавидел себя самого за все, что только мог припомнить. Ему хотелось вырвать сердце из собственной груди или забыться во сне, лишь бы не чувствовать ничего. Полное отсутствие чувств сейчас казалось райским оазисом в пустыне всепоглощающей боли. Неизвестно, сколько еще это продлилось, если бы не звонок в дверь. Хосок резко вскочил, как испуганная лань, и застыл на месте. Раздался еще один звонок, более настойчивый, заставивший его с трудом подняться. Он тихо подобрался к двери и застыл в ожидании очередного звонка, который последовал незамедлительно. — Кто это? — прохрипел Хосок. Голос, конечно же, подвел его в нужную минуту. Он с трудом не сполз обратно на пол от стыда и самоуничижения. — Это я… Мин Юнги, — негромко раздалось из-за двери. Хосок посмотрел наверх, мысленно обращаясь к богу или кому там еще: «Ты, блядь, серьезно?». В ответ ему прозвучала только тишина, в которой парень слышал лишь насмешку над собой. Больше всего ему хотелось уползти обратно к себе в комнату и притвориться, что дома никого нет, но это было бы дико, поэтому Чон быстро вытер лицо низом футболки, глубоко вздохнул три раза и открыл дверь. На пороге топтался все тот же бесконечно уставший сосед сверху. На нем были растянутая белая футболка и потрепанные черные спортивки, а на голове — сущий бардак из темных волос. Хосок на секунду даже задумался, кто из них сейчас выглядит хуже, и чуть не улыбнулся этому, но вовремя остановил себя. — Кажется, у тебя открыто окно, — Мин смотрел на него, но как будто мимо. Он все слышал. Все его причитания и стенания. Хосок почувствовал, как сначала холодеет, а потом краснеет весь с головы до пят. Хотелось хлопнуть дверью и умереть прям под ней, но вместо этого появилась дежурная улыбка, которая едва не стала нервным хохотком. — Прости, все в порядке, я просто… — он сам не понял, как они резко перешли на «ты». Долгую, почти бесконечно длившуюся для Хосока минуту его сосед молча разглядывал его, видимо, принимая для себя крайне важное решение. — Так, — наконец, вздохнул Юнги, — Позволь. Брюнет, мягко обхватив за плечи Хосока, повел того и усадил на диван, потом по-хозяйски выключил телевизор, который все еще радостно жужжал музыкой. Он ушел на кухню, вернулся со стаканом воды, поставил перед парнем на столик, а сам сел в кресло рядом. Хосок не смог не то что слово выдавить — он вообще не пошевелился ни разу, ошарашенно глядя на брюнета. В голове было так пусто, что можно было услышать завывание ветра. Сосед же уставился на занавеску, скрывающую балкон, но через несколько мгновений начал первым: — Знаю, я просто незнакомец из квартиры сверху, но, — он почти что с грустью перевел взгляд на все еще оторопевшего Чона: — ты определенно не выглядишь, как человек, у которого все в порядке. По-хорошему, нужно было прогнать наглеца прочь или натянуть еще одну улыбку и вежливо выпроводить. По-хорошему. Но мозг Хосока все еще действовал как сломанный телевизор, выдавая бесконечные помехи, поэтому… Поэтому его накрыла вторая волна самобичевания и жалости, и он выдал брюнету все, что копилось в душе все это время. Он говорил и говорил, утирая руками бесконечные слезы, а Юнги молча выслушивал, не перебивая и не давая непрошенных советов. Брюнет смотрел на него с самым искренним пониманием, и Чон почти что видел собственное отражение в его темных глазах. Они были полны тепла и меланхолии. Хосок не мог устоять перед этими глазами, ему хотелось вывернуть душу наизнанку, лишь бы ощущать на себе их пристальное внимание чуть дольше. Но когда и слезы и причитания иссякли, Хосок тяжело выдохнул: — Ну я и мямля, оказывается, — он усмехнулся, хотя по-доброму и очень честно. Ему бы сейчас мяться в неловкости из-за своей чрезмерной откровенности, абсолютно ненужной незнакомому человеку. И Хосок с удивлением для себя обнаружил, что ничего подобного не испытывает. Ему правда стало легче. И плевать, если этот парень скажет, что он придурок, надумавший себе проблем на ровном месте, вместо того, чтобы просто двигаться дальше. Он бы принял эту правду как есть. Он бы принял от Мин Юнги все. От незнакомца, которого видит второй раз в жизни. Но как можно чувствовать себя так комфортно рядом с человеком, которого ты совсем не знаешь? Удивительно. — Вовсе нет. Ты — обычный человек. Ничто не делает нас человечнее, чем чувства. И однажды они берут верх надо всем остальным. Это нормально. Ты слишком долго копил это в себе. Такие, как ты всегда улыбаются, чтобы другим не было больно, но это не значит, что тебе самому больно быть не может. Нельзя улыбаться вечно — это сведет с ума. Юнги мягко и грустно улыбнулся, а у Чона дыхание перехватило. Он словно увидел нечто редкое и бесценное, что никому еще не доводилось лицезреть. В какой-то степени, так и было. Его темные глаза таили в себе тепло и поддержку, и Хосок отдал бы левую руку, чтобы обнять этого парня, но это было бы неуместно. Хотя едва ли уместно лить слезы перед человеком, если он не берет за это деньги. Пришлось быстро взять себя в руки, и этому очень помог как всегда вовремя урчащий желудок. — Не хочешь поужинать? В благодарность за психотерапию, — Хосок состроил щенячьи глазки в надежде уговорить соседа. Он искренне уцепился за возможность провести еще немного времени рядом с этим человеком. С человеком, который ничего от него не ожидает, который не жаждет его позитива, когда на тот совсем не осталось сил. — Терапевт из меня так себе, но, пожалуй, не стану отказываться, — еще одна улыбка, и снова в самую душу.