Йокогама у его ног.

      Две фигуры в белых халатах тихо перешептывались за такой же белой ширмой. Только халаты не были заляпаны брызгами чая.       Медики Портовой Мафии умели быть деликатными, тихими и незаметными, при этом оставаясь профессиональными. Точнее, те, кто не умел, не задерживались на рабочем месте надолго. Многие возвращались работать в обычные больницы, чаще, правда, в виде патматериала. Некоторые, видимо совсем ни к чему не способные, — в медвуз. Вряд ли бы их там переучили, но они точно служили благим целям, как и мечтали в детстве. Тем не менее плата и привилегии были так высоки, что проблем с кадрами не наблюдалось.       Мори в свое время щедро жертвовал клинике Кейю, и Дазай решил не забрасывать это дело, хотя и направил средства в отделение торакальной хирургии, чем, возможно, вызвал недовольство совета директоров, которые уже привыкли затыкать любые дыры в бюджете деньгами мафии. Но наверняка он никогда не узнает, потому что все болтливые идиоты из руководства больницы еще при Огае отправились проверять качество сборки и поддержание температурного режима в холодильниках для хранения тел.       Вот и эти двое врачей были мотивированы, профессиональны и все свое внимание уделяли важному пациенту, совершенно не слушая то, о чем разговаривали за ширмой.       — Хиротцу, я не буду задавать одних и тех же вопросов, но я все еще не могу понять, как ты мог отклониться от изначального плана, опираясь лишь на слова коллеги…       — Дазай-сан, я не хочу спорить с тобой или как-то иначе проявлять неуважение, но я вынужден напомнить, что именно твоим приказом Накахара-сан назначен одним из трех генералов Портовой Мафии и именно Накахара-сан руководит боевыми подразделениями, в том числе и подразделением «Черные Ящерицы». Я не видел ни одной причины идти против его слова. За столько лет в мафии я много видел, Дазай-сан. Много смертей, много убийств и много планов, которые менялись в последний момент. Я надеюсь, что вы поняли меня, Босс. — статный пожилой мужчина с благородной сединой на висках и в аккуратной бородке сидел прямо, не прислоняясь к спинке кресла, а говорил тихим, но твердым голосом. Изящные руки в белых перчатках ловко крутили сигарету.       — Хиротцу, я отлично тебя понял. Я тоже видел много, и ты прекрасно это знаешь. И лучше других видел, что ты уточнял верность моих приказов у…       — Дазай-сан! Я сказал все, что знал, вы в праве решать мою судьбу, позвольте откланяться, — мужчина, не меняясь в лице встал, коротко поклонился, развернулся на каблуках и вышел за дверь.       Осаму с раздражением смел со стола разбросанный табак и сломанную сигарету с истерзанным, измятым фильтром.       — Старый хитрый лис… — проворчал он, а затем продолжил громче, — Господа, вам есть, что мне сказать? — Дазай встал из-за стола и зашел за ширму.       — Господин, показатели в норме, мы с коллегой не видим необходимости держать господина Накахару зде… в стационаре дольше, он вполне может продолжить реабилитацию дома, особенно, если за ним есть кому ухаживать. — мужчина что-то торопливо записывал на планшете, поданном ассистенткой. — Я распишу схему поддерживающей терапии, ее надо четко соблюдать, а через неделю вызовите меня, куда будет удобно, я проведу осмотр и обновлю назначения.       — А приступы?       — Приступы… эм… Приступы не должны повториться, монитор не зафиксировал никаких изменений показателей, которые бы предшествовали приступам, к сожалению, несмотря на точность ваших описаний, господин Дазай, без наблюдения в моменте мы не можем выявить их этиологию. Пока диагноз: идиопатические приступы агрессии.       — Идиопатические… хм… а если все же повторятся? Мне нужно что-то, чтобы обезопасить своих сотрудников от этих идиопатических приступов, вы же понимаете?       — Господин Дазай… я… не поймите неправильно, но рецидивы полностью исключены, если вы не доверяете моему врачебному мнению, то…       — Доктор Абэ, не продолжайте, ваша новая помощница хороша, но не стоит таких жертв — хоть голос Осаму и остался мягким, а тон —деловым, но прорезавшиеся нотки раздражения отлично напоминали, кто кому в этом кабинете диктует условия. — Возможно, я недостаточно хорошо обрисовал ситуацию и не смог заметить важных деталей состояния господина Накахары, но, как я и сказал ранее, в момент приступа он был уже без датчиков, поэтому зафиксировать ваши приборы ничего не могли. Все, что вам остается — это полагаться на мои слова. Вы же не хотите потом лечить половину моей организации, если окажется, что я допустил ошибку? Господин Накахара сильный… не надо смотреть на него с таким скепсисом, молю, вы делаете мне больно, доктор… Господин Накахара сильный боец и может причинить немало неудобств, если снова выйдет из себя, поэтому, пожалуйста, помогите мне избавить вас от сверхурочной работы, доктор Абэ.       — Я… эм… я оставлю вам несколько ампул дипривана, но должен напомнить, что частая индукция…       — Да-да, Кобо-сан, я все помню, опасно, нельзя, вредит и «строго под наблюдением». Не повторяйтесь: ваше время дорого.       Опытному врачу было понятно, на что так непрозрачно намекает этот опасный человек, и как бы он не хотел помочь этому субтильному пареньку с множеством шрамов на почти прозрачной коже, со свежими царапинами на впалом животе и лиловым пятном засоса, от которого он старательно отводил взгляд, он не мог. Коротко поклонившись, они с ассистенткой вышли.       — Доктор Абэ, вы уверены, что нам не стоит… — миниатюрная девушка обеспокоенно смотрела на врача сквозь толщу очков, и, хоть за маской и шапочкой не было видно ничего, кроме ее глаз, очевидно, она была напугана.       — Уверен, — жестко прервал ее порыв доктор, — и, если хочешь продолжать на меня работать, Тесс, то даже не заикайся об этом больше!       Хорошо, что Дазай их не слышал. Он рассеянно позвякивал ампулами в руке, погруженный в свои мысли. Черты его лица резко заострились, нежный взгляд потемнел: запищал интерком, а значит пора работать.       Спрятав ампулы в ящик стола, Осаму прервал писк изящным пальцем.       — О чем я опять забыл, милая Элис?       — Дазай-сама, встреча с господином Эйсом назначена через 15 минут. По моим данным он уже в здании. Также Хиротцу-сан просил сообщить, что отправил вам отчет.       — То-очно, спасибо Э-э-элис-чан. Без тебя я как без рук! Кста-ати, а займись-ка перевозкой Чуи домой. Я собираюсь уехать, как только закончится встреча, и я надеюсь, что ты не дашь ей продлиться дольше необходимого. Хорошо, дорога-ая-я? — сладко пропел босс       — Да, Дазай-сама. — бесцветный ответ и потухший интерком.       «Ох, с ней же совсем скучно, и как только Мори ее терпел…» — пробормотал себе под нос Осаму, вставая из-за стола и пересаживаясь в излюбленное кресло шоколадной кожи, захватив пару папок.       Гость не заставил себя долго ждать и скоро в дверь кабинета босса мафии постучали: редкость за последние дни.       — Дазай, дражайший друг, чем же я заслужил это щедрое приглашение? — губы мужчины были растянуты в широкой улыбке, фиолетовые глаза хитро блестели, осматривая кабинет, а руки поспешно избавлялись от белых перчаток, открывая усеянные кольцами пальцы с аккуратным маникюром. За мужчиной брел невысокий паренек с коралловыми волосами.       — Эйс, я рад тебя видеть! Садись, пожалуйста. Выпей со мной. — гостеприимным жестом Осаму указал гостю на второе кресло, выразительно взглянув на секретаршу за его спиной.       — Конечно, конечно! Когда я отказывался от твоих предложений?       Не успел гость опуститься в кресло, а прозрачный лед уже потрескивал в бокалах, согретый янтарной жидкостью.       — Спасибо, милая Элис, дальше мы сами, — почти нежно сказал Осаму.              Гость пригубил терпкий алкоголь и с наслаждением втянул воздух сквозь стиснутые зубы.       — Скажи, Дазай, ты всех балуешь такими изысканными напитками или только меня?       — Ты же знаешь, что у меня всегда припасены отличные виски и я никогда не против тебя угостить, — он обольстительно улыбнулся и, отпив немного, положил на стол папку. — но сейчас я балую нас по особому случаю. Мне нужен твой взгляд. Посмотри, — Осаму хитро подтолкнул папку ближе к гостю.       — Что же там такое, раз сам глава Портовой Мафии нуждается в совете? — Эйс театрально всплеснул руками.       — Я хотел услышать твое мнение, как безумно опытного ювелира.       Украшенные пальцы быстро прошелестели страницы, глаза пару раз цеплялись за что-то и бежали дальше. Закрыв папку, гость громко вздохнул и откинул ее прочь.       — Мусор! Это все мусор, Дазай! Карма, подойди ко мне, котенок, — Эйс поманил пальцем своего спутника, который до этого невидимой тенью стоял возле дверей. — Смотри, вот это произведение искусства, — он подцепил паренька под ошейник, в который был инкрустирован яркий рубин. — Ты же хочешь порадовать свою игрушку именно таким подарком? — Эйс хитро сощурил глаза и не дожидаясь ответа продолжил. — А раз ты так учтиво просишь совета у меня, то и камень, и оправа должны быть на безумно высоком уровне, я прав? — он внимательно следил за Осаму, уверенный, что тот с интересом разглядывает украшение на его подчиненном. Через пару минут молчания, Эйс едва заметно фыркнул и оттолкнул от себя парня. — Я прав? — с нажимом повторил он, щелкая пальцами. Его спутник повалился на ковер, хрипя и задыхаясь.       — Конечно прав, Эйс, как и всегда, — примирительно произнес Дазай, — я вижу, я не ошибся с выбором ювелира, но не продолжай, не мучай такого красивого мальчика, тебе ли не знать, в мафии не убивают просто так, коллега.       Гость просиял от умело сплетенной лести и небрежно щелкнул пальцами, утратив всякий интерес к своей жертве, которая с трудом отползла к дверям и аккуратно поднялась по стенке, держась за шею подрагивающей рукой.       — Конечно не ошибся, коллега, я удивлен почему ты до сих пор не последовал моему примеру и не одел на всех своих подчиненных такие ошейники! — голос был преисполнен гордости.       — Всех, Эйс? — Осаму скосил на него лукавый взгляд, наслаждаясь секундным замешательством, которое проступило сквозь маску высокомерия. — Пока я хочу, так сказать, пробную дозу, а раз тебе не нравится ничего из того, что выбрал я, то полагаюсь на твой вкус и чувство прекрасного, — продолжал раскидывать сети Дазай, — только молю, никаких ошейников, это слишком изыскано для таких псов мафии, как я. Пусть это будет кольцо, но в остальном предоставляю твоей фантазии полную свободу. И ты же знаешь, — он склонился ниже над столиком, почти окунув прядь в бокал, и перешел на заговорщический шепот — мафия умеет благодарить.       — О! Дазай! О чем ты, друг, какие благодарности, для господина босса я готов проявить чудеса своего искусства в любой момент и абсолютно бескорыстно! — тараторил ювелир, срываясь на высокие нотки.       — Конечно, милый друг, я в тебе не сомневаюсь, — Дазай отстранился, снова взявшись за бокал, и любуясь алыми отблесками заката в терпкой жидкости.       Гость почти не вдыхая щебетал о себе, своем мастерстве и искусности ювелира, пока его не прервал деликатный стук в дверь. Секретарша учтиво поклонилась и произнесла: «Дазай-сама, приготовления закончены, время выдвигаться.»       — Эйс, друг мой, работа вынуждает меня с тобой распрощаться, но я с нетерпением жду новой встречи. И, пожалуйста, в следующий раз, приходи один. — Осаму одарил его самой обольстительной улыбкой из всего своего богатого арсенала фальшивок и встал, учтиво подавая руку.              Гость нервно сглотнул, бросив взгляд на Карму, который все еще безучастно стоял у стены, а потом вложил свою украшенную руку в чужую забинтованную       — Дорогой Дазай! Это же всего лишь один из моих псов, зачем же заострять на нем твое драгоценное внимание! Если бы ты сразу сказал, что он нам мешает, то я бы просто убил его. Но я тебя услышал, я приду совершенно один. — он пробежался блестящими глазами по телу перед ним и, с сожалением отпустив руку, направился к выходу. Коралловая голова тоже скрылась за дверями. Приветливая улыбка на лице Дазая, уступила место настоящим эмоциям. Тонкая губа приподнялась в отвращении, темные брови сошлись на переносице.       Дазай встряхнул головой так, что каштановые пряди, разлетевшись, упали на бледный лоб, окунул салфетку в бокал и тщательно протер изящную руку и каждый из длинных пальцев, залпом осушил остатки обжигающих виски и, наконец, пошел проведать свою драгоценность.       Драгоценность сидела на кровати и сверлила взглядом белизну ширмы.       — Чуя, ты уже проснулся, я так рад! — Осаму просиял, искренняя улыбка наконец тронула бледные губы.              Рыжий бросил на него яростный взгляд: голубые омуты сейчас готовы были затянуть и утопить кого угодно.       — Чу-у-ечка, не сердись на меня. Лучше улыбнись, мы едем домой!              Еще один предельно злой взгляд.       — Ну, Чуя, милый, скажи чт…       — ДАЗАЙ! Милый? Милый… друг?!       — Ох, Чуя, ты давно проснулся… прости, что Эйс не поприветствовал тебя, я подумал, что ты бы не хотел показываться в таком виде перед этим павлином… — Дазай умело заговаривал зубы, играл на ненависти Чуи к напыщенному члену исполнительного комитета, прикидывая с какого момента их разговора Чуя пришел в сознание. — Тем более он опять притащил с собой этого бедного мальчика… как там его… Не помнишь? Ну да ладно, ты бы мог к нам выйти, если хотел. Я уверен, что Эйс был бы только рад пообщаться не только со мной, но и с лучшим генералом Портовой Мафии.       — Чтобы ты снова меня накачал? Тц. Карма. Бедного мальчика зовут Карма. А ты, я смотрю, ему рад не был? — вкрадчиво спросил рыжий.       — Конечно, не б… — Дазай осекся, а затем продолжил уже игривым тоном, — о. О! Мой Чуя, что, ревнует? Как это приятно-о-о, неужели былая страсть между нами еще не угасла?       — Кончай прикидываться, скумбрия, ты думаешь, что я совсем тупой? Что за дела у тебя с этим уебком?! — голос Накахары начинал повышаться… «Плохой знак» — подумал Дазай, пытаясь незаметно взять напарника за руку.       — Убери руки, ублюдок! Я не раздавлю тебя, пока не получу ответ.       — Чуя, я обсуждал с ним вопрос формирования новых команд. Он, конечно, уебок, ты прав, но его способность может быть очень полезна. Эйс…       — Не смей произносить это уебанское имя! Это ты формирования команд ждешь с нетерпением, а?!       — Чуя, мне очень льстит твоя ревность, но это уже правда не смешно, приди в себя.       — А я как раз в себе. Несмотря на все твои попытки меня вырубить, я очень даже в себе, Дазай. Так чего же ты с таким нетерпением ждешь?! Отвечай!       — Чуя, внизу ждет машина, она увезет нас домой. Давай поговорим там. Я отвечу на любой твой вопрос, но дома.       — Почему? Хочешь успеть придумать ложь поубедительнее? Или не хочешь, чтобы весь Бранз узнал о том, что Босс Портовой Мафии, великий и ужасный Дазай — обычная шлюха, которая может вести дела только предлагая свою задницу каждому члену организации?!       — Чуя, прошу, успокойся!       — А то что? Снова накачаешь меня?       — Я не собираюсь накачивать тебя. И я никогда не хотел этого делать, это была необходимость. И я делал это только для твоего здоровья!       — О! Я стал охуенно здоровее после очередных пары часов в отключке!       — Это лучше, чем если бы ты умер под порчей!       — Уж не знаю! Если бы я сдох тогда в доках, то мне не пришлось бы слушать, как ты предлагаешь себя за пару цацок.       — Чуя, очнись! Ты сам знаешь, что Э… этот уебок падок на лесть! Мне нужна его способность. Не более.       — Именно это я и сказал!              Обстановка накалялась. Дазай понимал, что быстро вразумить вымотанного физически и морально темпераментного партнера не удастся. Надо было сворачивать этот цирк, и уезжать, пока в эти чертовы двери не ворвался кто-то еще.       — Накахара! Ты работаешь со мной уже почти 10 лет. Подумай, я хоть раз использовал такие методы?       — Пф, никогда не поздно начать.       — Для меня уже поздно. У меня есть ты, — редкая прямота и искренность Дазая всегда обезоруживали Чую.       — Для тебя уже поздно, потому что ты старик. А у этого павлина целый штат молоденьких мальчиков на любой вкус! — язвительно улыбнулся рыжий.       — Мы почти ровесники, Чуя, ты забыл? — Осаму хитро улыбнулся в ответ, — поехали домой, а? Нас там ждет вечернее телешоу и пара бокалов красного вина для сосудов.       — Я сам сосуд для красного вина, — звонко засмеялся рыжий.       — Ты самый изящный винный графин, который я когда-либо видел, Чуя. Поехали.       Дазай открепил от Накахары датчики и бережно вынул катетер, слизнув выступившую капельку крови до того, как приклеить пластырь.       — Извращенец, — беззлобно бросил Чуя, но руку не убрал, лишь поморщился, когда пальцы пианиста прижимали ватку.       Почти идиллию прервал писк интеркома. Дазай бросил полный сожаления взгляд в голубые глаза и метнулся к рабочему столу.       — О чем я еще забыл, ми… сс Элис?       — Дазай-сама, звонил Хиротцу, просил передать, что отчет, что он прислал очень срочный, и вам следует посмотреть его, как можно быстрее.       — Занудный старик… Спасибо. Передай ему, что я прочитаю и свяжусь с ним.       — Да, Дазай-сама. Машина ждет.       — Знаю-знаю, выходим.       И опять интерком затих. «Все же невероятно скучно…» — подумал глава мафии. Тем временем Чуя уже оделся и вышел из-за ширмы.       — Ну что опять? — недовольно скривился рыжий.       — Немного работы, поезжай первый, я скоро приеду.       — Тц, бесишь, — бросил Чуя, забирая из гардероба темного дерева свой плащ и шляпу.       — До встречи дома, Чу-у-ечка! — пропел Дазай в спину уходящему генералу мафии.       Хлопнула дверь, а Осаму уже вчитывался в отчет Хиротцу все больше округляя глаза. Если верить информации, которую нашел старик, то в городе объявился незарегистрированный эспер. Некто Рэй. Способность неизвестна, но информаторы видели, что он применяет силы даже в самых житейских ситуациях.       «Как они могли это видеть и не понять, что именно за способность у этого паренька?» — гадал Дазай, пробегая глазами по строчкам.       Расплатился в кафе фантиком от батончика, замкнул дверь подъезда, чтобы войти, отпрыгнул от несущейся в него машины сразу на другую сторону улицы… Рана на руке исчезла… Вышел из туалета через 30 секунд в другой одежде… исчез с камеры слежения в супермаркете… достал яблоко с дерева высотой больше десяти метров… погнул прутья забора… Пазл, наконец, сложился. Это то, что нужно. Осаму проклинал себя за лень, из-за которой не посмотрел отчет до разговора с Эйсом.       «Посмотрел отчет. Отлично. Его я беру на себя. Никому не трогать. Не упустить из виду до завтра», — сообщение Дазай набирал уже в лифте.